Мы разбиваемся

Soundtrack: Snow Patrol — The Lightning Strike

Гермиона вот уже десять минут, как ходила туда-сюда вдоль палисадника и вся дрожала от холода. Несмотря на ясное небо, которое редко можно было увидеть в Лондоне в ноябре, чувствовалось, что ударили морозы. Они пробирались куда-то глубже тёплых мантий и свитеров и оседали где-то в районе живота. Иногда казалось, что этот холод покоится где-то внутри тебя постоянно, понемногу сковывая душу. Малфой опаздывал, и эта мысль заставляла Гермиону злиться и ещё быстрее ходить взад-вперёд по тротуарной плитке, надеясь таким способом выразить всё своё негодование. Как можно назначить время встречи и опоздать? Она взглянула на лавку старьёвщика, которая была на другой стороне улицы, и отметила, что сегодня торговля шла не особо. Людей было мало, все предпочитали отсиживаться в барах или неприметных кафетериях, обслуживание в которых зачастую оставляло желать лучшего. Признаться честно, она и сама была бы не прочь выпить чего-нибудь обжигающего изнутри, чем стоять на таком морозе. Никакие заклинания не помогали оставаться в тепле, поэтому всё, что оставалось — ждать. Гермиона растирала ладони, пытаясь согреться, и уже начала придумывать, какими именно лестными словами она поприветствует Драко, как вдруг в ста футах она увидела, как он вальяжно шёл к ней. Полы его мантии развивались, все пуговицы были расстёгнуты, как будто температура на улице совсем не равнялась минус пятнадцати. Гермиона закатила глаза и едва себя сдержала, чтоб не издать какой-то обречённый стон: и почему Малфой её выводил из себя просто появляясь где-нибудь рядом? А, может, Джинни и Джордж были правы, и это всего лишь детская предубеждённость? «Нет, какой бред», — махнула головой Гермиона, и переключила всё своё внимание на Драко, который уже поравнялся с ней. Он, конечно, старался держаться, как настоящий аристократ: уверенно и неотразимо, но от внимания девушки не укрылось, что он был слегка помятым. Тёмные круги под глазами и где-не-где выступающие морщинки — всё это делало его таким настоящим, что Гермиона могла бы даже сказать, что он по-особенному красив, если бы не… — Эй, Грейнджер, ты чего уставилась? Пытаешься наслать на меня летучий сглаз? О да, если бы он не был настолько невыносим. — Давно пора это сделать, — пробурчала она себе под нос, но заметила, как Драко усмехнулся. — И всё же мне лестно, что моё присутствие тебя волнует, — как бы между делом заметил Малфой. — Вот ещё чего, — Гермиона вздёрнула нос. — Меня волнует только то, чтобы поскорее найти Рона. И тот факт, что приходится работать именно с тобой — это просто большая несуразица. Она совершенно не была взволнована. Абсолютно. Если не учитывать, что её сердце бешено колотилось где-то в горле, пока она говорила эти слова. Но всё это было абсолютной правдой: каждая проведённая минута с Драко всё больше путала столь искусно выстроенную ненависть, что для Гермионы это и впрямь была одна большая несуразица. — О Грейнджер, я абсолютно с тобой согласен, — Драко прищурил глаза, — работать с тобой… Видимо, у Робардса паскудное чувство юмора. — О Малфой, — в такой же манере обратилась она к нему, — мы так и будем продолжать стоять на морозе? Куда нам идти? Драко, промолчав, указал на переулок за углом и двинулся в его сторону. И каждый его шаг сопровождали меняющиеся мысли, которые всё твердили, что его странное поведение и состояние — это лишь результат того, что он сам себе позволяет чувствовать. По-сути Грейнджер ему не сделала ему ничего плохого, а помочь ей он согласился лишь из личных мотивов, поэтому сгонять на ней свою злость было даже немного глупо. Но это ведь она. Драко так хотелось, чтоб это полностью оправдывало весь гнев в её сторону, но каждый раз, когда она пыталась понять его, эти слова с грохотом разбивались о твёрдую стену всех переживаний мужчины. А ещё ему казалось — да, именно, — лучше бы разбился он. Гермиона шла сзади явно не желая ничего говорить Драко, и это его даже немного задевало, ведь поговорить уже давно было пора: сопоставить факты, построить догадки; но он сам тоже не находил сил или желания, а может, всего сразу, чтобы начать. К своему собственному удивлению ему пришлось признать, что с Уизелом работать было легче. Ужас. Драко мотнул головой, пытаясь перестать об этом думать. Насколько же скучно проходит его жизнь, если единственное, о чём он может думать — это рыжий и заучка, которая строит из себя ту, кем не является. Вся такая чопорная храбрая Грейнджер. Аж блевать хочется. И именно в этот момент — как назло — Драко заметил боковым зрением, как она мотнула копной своих волос и задрала и без того высоко поднятый нос. Гр-р-р… С каждым шагом по брусчатке, с каждым вдохом и выдохом, с каждым стуком её каблуков, Драко задумывался над тем, что бы было, если бы она вдруг перестала носить имя его детского ночного кошмара. «Почему какая-то грязнокровка Грейнджер опережает тебя в зельях?» — вспоминались слова отца. Конечно, может, она была именно кошмаром Люциуса, ведь Драко абсолютно точно было плевать. Просто надо было угодить отцу, чтобы перестать получать от него письма, где он высказывал своё разочарование. — Малфой, — тихо обратилась к нему Гермиона. — Паркинсон знает, по какому делу мы придём? — Нет, — ответил Драко и даже немного обрадовался, что она вырвала его из столь душных воспоминаний. — Она не знает, что я приду с тобой. — Ясно, — сухо ответила Гермиона и опустила взгляд в пол. — Грейнджер, — внезапно сказал Драко. — Нам нужно поговорить о деле. Гермиона продолжала молча идти, словно игнорируя его, и смотрела под ноги. Раз кирпичик, два кирпичик. Каждое слово ей давалось с каким-то невероятным трудом. Лишь когда Драко остановился возле больших дверей с огромной надписью наверху «Паркинсон Фарм», Гермиона подняла на него взгляд и заметила, что Малфой по всей видимости пребывает не в лучшем расположении духа. Он не заметил, что она смотрит. Ему было немного не по себе: а что, если Пэнси замешана в этом деле? Зелёный цвет витиеватой вывески напомнил Малфою обо всех вечерах, проведённых в гостиной в её компании, обо всех её откровениях с ним, что теперь даже страшно было входить внутрь. А что, если?.. — Нет, Малфой, нам не о чём разговаривать, — раздался сзади голос Грейнджер, и парень облегчённо вздохнул, про себя заканчивая это предложение: «…по крайней мере не сейчас, Грейнджер». Драко толкнул дверь и вошёл внутрь, абсолютно забывая обо всех аристократических правилах — она не маленькая, сама может придержать себе дверь. Внутри всё было увешано сушёными травами: с потолка свисала перевязанная лаванда, а по обе стороны от входа на огромных деревянных столах лежали сухие стебли физалиса, ромашки и ещё огромное количество видов цветов, которые Гермиона не успевала перечислять у себя в голове. На удивление, в помещении очень приятно пахло. Что Малфой, что Грейнджер немного удивились: во всех аптеках, которые они встречали, отвратительно воняло серой и тухлыми яйцами. Собственно, сама аптека тоже не была похожа на ту же Аптеку Малпеппера на Косой аллее, потому что тут всё было как-то очень аккуратно. Никакого мусора и паутины в углу, никакой пыли на столах и полках. Все стеллажи были уставлены зельями в закупоренных бутылочках, а в банках лежали толчёные корни и лапки лягушек. Приятный свет, исходящий от свечей в канделябре, затапливал всё помещение и окутывал теплом. Гермиона враз согрелась: так внезапно, будто она переступила стену неких чар. С обратной стороны прилавка, за которым стояла юная волшебница с аккуратно заплетённой косичкой, возвышалась лестница с красивыми перилами. Драко оглядывался по сторонам, пытаясь найти на стеллажах те травы, которые они с Гермионой нашли в комнате Каркарова, но никак не мог сосредоточиться и сфокусироваться. Из-за такой резкой перемены температуры Драко почувствовал, как его внезапно клонит в сон, из-за чего все чёткие контуры предметов начали расплываться, и он уже не мог ничего понять. Как назло Грейнджер рядом слишком тяжело дышала, и это возможно и не раздражало бы его так сильно, если бы не очередь у прилавка, которая двигалась слишком медленно. Продавщица старалась угодить каждому покупателю, внимательно выслушивая все его запросы и слишком щепетильно собирая заказы. Когда мужчина перед ними наконец получил свои серебряные рога единорога и несколько загнутых когтей длины не менее и не более пяти сантиметров, Драко шумно выдохнул от напряжённого ожидания. В какой-то момент ему даже хотелось на него наорать, потому что бедняжке продавщице пришлось измерять каждый с помощью волшебной ленты. Эта его нервозность не укрылась от Грейнджер, которая в попытке успокоить слишком сильно сжала его плечо, что на самом деле на некоторое время привело Драко в сознание. Твою мать, где же Пэнс. Ещё никогда в жизни Драко так не хотел увидеть свою подругу и задать ей так интересующий его вопрос. — Что я могу вам предложить? — поинтересовалась продавщица, лучезарно улыбаясь. — Нам нужно поговорить с миссис Нотт, — грубо рявкнул Драко, будто это именно эта юная особа была виновата во всех происходящих событиях. Девушка встрепенулась из-за такого тона, но тут же кивнула и поспешила взбежать на несколько ступенек по лестнице и крикнуть: «Тётя Пэнси!» Гермиона слегка удивилась: она и понятия не имела, что Паркинсон вышла замуж за Нотта, и к тому же у неё есть племянница. Драко повернулся к Гермионе и как-то странно на неё посмотрел, будто пытаясь предупредить, что говорить будет он, но потом передумал. Девушка поспешила вернуться на своё рабочее место и занялась расстановкой продуктов на прилавке позади себя, когда Драко и Гермиона услышали шаги на верхнем этаже. И они, подняв головы, увидели, как с верхнего этажа медленными шагами спускалась девушка. Она проводила своими длинными ухоженными пальцами с истерически-красным цветом на ногтях по витиеватым перилам, уверенно держалась на своих высоких чёрных шпильках, и совершенно не была той Пэнси Паркинсон, которую помнила Гермиона со школы. Нет, она была такой же полноватой и низкой (если бы не те ужасно высокие каблуки), но в то же время было в ней что-то такое, что на секунду заставило Гермиону усомниться — а точно ли это она? Нет, сомнений не было: всё те же короткие волосы и вздёрнутый нос, короткая юбка и и истерично-красная блузка, совсем в цвет лака. И только, когда Пэнси сошла со ступенек, Гермиона поняла: походка. Такая лёгкая и уверенная, что трудно было представить себе, что в теле этой женщины когда-то была та неуверенная задиристая девочка. Пэнси мягко улыбнулась Драко и подойдя к нему, чмокнула его в щеку в знак приветствия. Малфой кивнул, сдерживая всю свою нервозность, и сдержанно сказал: — Здравствуй, Пэнс. Я не один, — немного отступив, он пропустил Гермиону вперёд. — Нам нужно поговорить. Грейнджер не поняла, как так получилось, что всё время стояла за его спиной, как будто пряталась. Эта мысль настолько её взбесила, что приветствие получилось чересчур резким: — Привет, Паркинсон! Пэнси была явно удивлена: её брови взлетели вверх, но лишь на секунду, губы недовольно искривились, но их сразу же тронула сдержанная улыбка — не совсем искренняя. Зато так, как требовалось в высшем обществе. — Грейнджер, — констатировала Паркинсон и немного стушевалась, завидев её: после войны они ни разу не виделись, а эта встреча была слегка неожиданной. Драко прочистил горло и заметил небольшую неловкость между девушками: — Пэнс, мы с Грейнджер расследуем кое-что и нам надо поговорить с тобой. Лицо девушки нахмурилось, она метнула взгляд на друга, потом на Гермиону и, было заметно, немного напряглась. Она обернулась к продавщице и громко сказала: — Майя, помоги мистеру Нотту наверху с зельями. Та самая юная девчушка закивала и сразу же поспешила выйти из-за прилавка и подняться на второй этаж. Пока она не скрылась на ступеньках, все трое молча стояли, ощущая всё большую и большую неловкость. Гермиона уставилась на блузку Паркинсон, хотя на самом деле смотрела, скорее, в никуда. Драко смотрел на Пэнси, пытаясь узнать ответы на все интересующие его вопросы, не задавая их, но так ничего и не вышло. Впервые в жизни он жалел, что не владеет легиллименцией. Пэнси достала палочку и метнула заклинание в сторону входной двери, запирая её на замки. — Тео тоже здесь? — внезапно поинтересовался Драко, но в глубине души его совсем не беспокоило это: они не всегда ладили, поэтому встречаться с ним он не жаждал. — Да, — кивнула Паркинсон, — Хотите чай? — гостеприимно поинтересовалась девушка, хотя Гермиона слегка сомневалась в искренности этого предложения. — Нет. — Да! Драко и Гермиона одновременно ответили на вопрос Пэнси, что ещё больше накалило неудобство, проросшее между ними сорняками. Паркинсон едва усмехнулась, после чего взмахнула палочкой и призвала три чашки. — Подумай, Драко, ромашковый чай ещё никому не вредил. А если он ещё сотворит чудо и развеет вашу совместную неприязнь, то всем нам будет легче общаться. Гермиона про себя усмехнулась этим словам, хоть и подумала, что реальнее прочитать всю библиотеку Хогвартса за ночь, чем внезапно подружиться с Драко Малфоем. — Грейнджер, — загадочным голосом обратилась к ней Пэнси, — твой скептицизм абсолютно напрасен. Любой хорошо заваренный чай немного раскрепощает. Гермиона осеклась: видимо, скрывать свои эмоции она умела не так хорошо, как это делала Паркинсон, поэтому все её мысли отразились на лице. Хотя хуже этого было только то, что голос у Пэнси был каким-то дружелюбным, что ещё больше заставило Гермиону сомневаться, точно ли она сейчас с ней разговаривает. — Ладно, Пэнси, но только одну чашку, — согласился Драко и снял мантию. Гермиона поспешила последовать его примеру, после чего Пэнси призвала три стула и наложила заглушающее заклятие на нижний этаж. — Можете не беспокоиться насчёт Тео и Майи, у них полно работы, они не спустятся. Что вас привело ко мне? — поинтересовалась девушка, внимательно наблюдая за чайником, разливающим чай по чашкам. Вот он: момент, которого Драко так боялся и одновременно так ждал. Пэнси выжидающе на него смотрела, и на её лице можно было счесть беспокойство и даже какое-то подобие опаски. — Паркин… Пэнси, — обратилась к бывшей однокурснице Гермиона, — мы расследуем дело, в котором всплыли некоторые факты касательно твоей сети аптек. Браво, Грейнджер. Драко невольно обрадовался, что Гермиона нашла нужные слова, чтоб начать разговор. Даже он, пожалуй, лучше бы не смог. Отхлебнув чая, парень поморщился: он был настолько горячим, что наверняка обжёг ему язык. Пэнси сидела в полнейшем недоумении, положив ногу на ногу. Но не столь аристократическая поза, ни её высокие манеры не смогли скрыть факта, что она начала ёрзать на стуле, ожидая, что кто-то ей что-то объяснит. — Пэнс, — начал Драко, — здесь список ингредиентов, найденный в комнате пойманного преступника. Драко протянул ей листок с министерской печатью, который вчера сделал ему Симус после осмотра всех улик. Пэнси неуверенно протянула руку и взяла бумагу, внимательно изучая перечень ингредиентов. Она нахмурила брови, слегка поджала губы и несколько раз подняла взгляд то на Драко, то на Гермиону. — Да, почти всё это можно найти в моих точках, но как и в любой другой аптеке. Почему вы решили, что именно я с этим связана? Драко облизал сухие губы и вытянулся на стуле, пока Гермиона, обхватив чашку двумя руками, пыталась полностью согреться после прогулки на морозе. Чай ей показался почему-то особенно вкусным, хотя червячок в её голове всё же напоминал истории из бульварных женских романов, где с помощью напитков отравляли. — Пэнс, — как-то отрешённо произнёс Драко, — все эти вещи были в пузырьках с твоими этикетками. Имя человека, у которого всё это было, — Игорь Каркаров. И ты ведь знаешь, что будет, если смешать часть этих продуктов между собой. Паркинсон удивлённо замахала головой, как будто отрицая всё вышесказанное. Она резко поднялась со стула и возмущённо выдохнула, наверняка пытаясь показать этим своё негодование. Гермиона украдкой взглянула на Драко: было видно, как он напрягся в ожидании ответа. — О, Драко! Это возмутительно! Ты мог бы сразу сказать, что подозреваешь меня в чём-то. Пэнси была злой, и хотя она этого не показывала, Гермиона видела. У неё был такой же взгляд, которым Грейнджер обычно смотрела на Рона или Гарри, когда те совершали какую-то немыслимую глупость. Пэнси обошла стул и вцепилась в его спинку пальцами, явно не находя слов, которыми она могла бы назвать Драко и Гермиону. — Нет, — в конце концов выпалила она, — я понимаю, что Грейнджер ещё могла меня подозревать в чём-то таком, и у неё были бы на то причины, но ты! Малфой, я всегда была на твоей стороне, будь она злой или доброй, я всегда была рядом, а теперь ты мне заявляешь, что я попала под твоё подозрение? Хочешь сказать, что я покрывала Каркарова? Гермионе стало слегка неудобно: она понимала, что стала свидетелем того, чего ей слышать не стоило. По крайней мере, ей не хотелось участвовать в ссоре старых друзей. Она отставила чашку на прилавок и сложила руки на груди, стараясь избегать настойчивого взгляда Пэнси. Она почему-то знала: Паркинсон искренне удивлена. Наверное, впервые в жизни Гермиона не могла сказать про неё ничего плохого, потому что видела, насколько адекватно та себя ведёт. Нет, конечно, лёгкий осадок детской неприязни ещё остался, но Грейнджер верила, что они обе это переросли. — Пэнс, — раздражённо ответил Драко на её возмущения, — я ни в чём тебя не обвиняю. Мне просто нужно знать, продавала ли ты весь этот набор в недавнее время и в каких количествах. Я всегда тебе верил, и ты это знаешь. — Нет, Драко, не знаю. Вместо того, чтобы спросить напрямую, ты приводишь сюда Грейнджер — ничего личного, — между делом обратилась Пэнси к Гермионе, — и чуть ли не прямым текстом заявляешь, что я виновна. Драко тяжело выдохнул, вспоминая, что Паркинсон всегда заводилась с одного оборота, а остановить её было трудно. И почему эти женщины такие истерички? — Паркинсон, — внезапно встала со стула Гермиона и подошла к хозяйке аптеки, — можно поговорить с тобой наедине? Драко презрительно поднял взгляд на неё и зарылся рукой в свои растрёпанные волосы. Пэнси тоже с удивлением посмотрела на Гермиону и даже слегка приоткрыла рот от неожиданности, но всё же как-то невнятно ответила: — Д-да, да. Она развернулась на каблуках и сделала несколько шагов в сторону входной двери, останавливаясь возле тех самых деревянных столов с цветами. Гермиона тряхнула волосами и решительно подошла к бывшей сокурснице, всунув руки в карманы джинсов. — Не знала, что ты теперь работаешь в Аврорате, — вдруг с неподдельным интересом сказала Пэнси. — Нет-нет, вообще-то нет, — покачала головой Гермиона. — Просто произошло кое-что очень важное. На самом деле именно поэтому я здесь, а Драко мне помогает. — Драко? Помогает? — удивилась Паркинсон. — Наверное, действительно произошло что-то из ряда вон выходящее. — Пэнси, — опустила плечи Гермиона, — пропадают волшебники. В том числе пропал близкий мне человек. Мы подозреваем, что во всём этом замешано производство наркотиков. Малфой, конечно, тот ещё придурок, но он делает свою работу. Давай просто спокойно поговорим? — Грейнджер, — Пэнси поджала губы. — Я не хочу, чтоб ты думала, что я такая же, какой была в школе. Я не должна оправдываться перед тобой, но во время войны я очень боялась за свою жизнь, поэтому я понимаю, что у тебя не лучшее впечатление обо мне, но что бы там ни было — мне жаль, что у тебя случилось несчастье. Я сделаю всё, что от меня зависит, но я не хочу, чтобы вы обвиняли меня в чём-либо. Пэнси попыталась дружелюбно ухмыльнуться, и это вышло у неё намного лучше, чем с самого начала их встречи. Гермиона сдержанно кивнула и заправила выбившуюся прядь за ухо, подумав, что все они действительно переросли детскую враждебность, раз Паркинсон не оскорбляет её и даже сочувствует. Драко прикрыл глаза и выдыхал беспокойство, заполняющее его голову. Как только Грейнджер снова села возле него на стул — ему даже не пришлось открывать глаза, чтоб понять, насколько у неё сейчас решительное выражение лица, — Пэнси выдернула его из раздумий: — У меня есть вся документация проданных товаров из всех точек за последние полгода. Какой период времени вам нужен? — Весь, — лениво ответил Малфой и поднялся со стула. Пока Пэнси удалилась наверх за документацией, он уставился на Гермиону и несколько секунд сверлил её глазами, пока та не выдержала: — Что? — Видишь ли, Грейнджер, твоё слабоумие и отвага иногда не являются лучшим методом достижения целей, — как бы между делом произнёс он, стуча пальцами по обивке стула. Гермиона никак не отреагировала на это замечание, лишь лениво закатила глаза. Пэнси вернулась довольно скоро и вручила огромную стопку документов Драко, которому явно не хотелось всё это читать, судя по его поджатым губам, протянул их Гермионе. Паркинсон заправила волосы за уши и, взмахнув палочкой, убрала посуду и сняла заглушающее заклинание. — Мы можем это забрать? — поинтересовалась Гермиона, перелистывая страницы. — Да, конечно, но я надеюсь, что смогу получить это назад? — ответила Пэнси. — Безусловно, — подтвердил Малфой, пока Гермиона прятала всё в свою сумку. — Я оставлю тебе список, может, будут какие-то идеи. Кстати, если потребуется, ты сможешь явиться в Аврорат? — Зачем это моей Пэнси в Аврорат? — послышался голос с верхнего этажа. Все трое синхронно подняли голову и увидели высокого брюнета, спускающегося по лестнице. Он был одет в тёмные брюки и красивый зелёный кардиган крупной вязки, под которым виднелась белоснежная рубашка. Его губы тронула едва заметная усмешка, когда он увидел, с кем разговаривает Пэнси. — Так-так, Малфой… А это же сама Грейнджер, какими судьбами? — он слегка поклонился в шутку. — Нотт, — синхронно сказали Драко и Гермиона, приветствуя его кивком головы. — Дорогой, у них был ко мне разговор, как к специалисту по бизнесу, — любезно ответила Пэнси. — А вы что, вместе что ли? — поинтересовался Нотт, взирая на Гермиону каким-то странным взглядом, который она не смогла растолковать. — Что? — возмутился Малфой. — Конечно, нет! — Просто жизнь иногда заставляет работать вместе с напыщенными павлинами, — совсем нерадостно констатировала Гермиона. Тео понятливо протянул «А-а-а» и обратился к Малфою: — Давно не виделись, может, заглянешь как-то к нам с Пэнси на ужин? Что думаешь, дорогая? — он приобнял жену за талию и притянул к себе. Паркинсон почему-то невесело улыбнулась и поддержала мужа: — Да, будет чудесно. В четверг вечером? — О, извини, не могу. У нас покер с Забини. Кстати, он передавал тебе привет. — Спасибо, — сухо ответил за неё Нотт. Гермиона заметила, как Пэнси резко изменилась в лице, стоило только Малфою произнести фамилию Блейза. Она попыталась это скрыть, но в её глазах отразился какой-то блеск, а веки судорожно дёрнулись. Девушка уже надевала своё пальто и хотела было выйти из аптеки, как Паркинсон ответила Драко: — Тогда воскресенье? Мальчики, договоритесь, — и тут она сделала несколько шагов к Гермионе, оставляя Тео и Драко наедине. — Грейнджер, есть минутка? Гермиона сначала не поняла, что Пэнси переключила своё внимание с Малфоя на неё, потому не сразу отреагировала, лишь когда Паркинсон второй раз её позвала: — Гермиона? Девушка подняла голову и вопросительно посмотрела на бывшую слизеринку. — Да, что? — Ты общаешься с Уизли младшей или кто она уже, Поттер? — поинтересовалась Пэнси тихим голосом так, чтобы слышала её только Гермиона. — Да, — Грейнджер удивилась. — Могу ли я тебя попросить передать ей кое-что? Она забыла забрать, когда забирала свой заказ, а свой адрес не оставила, чтоб выслать это совой. Там всего несколько бумажек. Гермиона стояла немного в недоумении. У Джинни какие-то общие дела с Пэнси Паркинсон? Она точно не ослышалась. На какое-то мгновение девушка даже застыла, затягивая пояс пальто, но потом неуверенно протянула: — Да, конечно. — Отлично! — воскликнула Паркинсон и достала из-под прилавка жёлтый конверт с эмблемой аптеки. — Надеюсь, это не составит никакого труда. — Нет, совсем нет, — ответила Гермиона слегка поникшим голосом, раздумывая над тем, что вероятно у её подруги всё же есть какие-то секреты. Почему именно аптека Паркинсонов? Неужели, что-то случилось? Пэнси отдала конверт и вернулась к Тео и Драко, которые обсуждали последние громкие новости спорта и, по всей видимости, им было довольно интересно друг с другом общаться. Пэнси кисло улыбнулась мужу и взяла его под руку. Со стороны казалось, что они идеальный пример аристократической пары, но Гермиона знала: в таких семьях обычно всё не так, как кажется на первый взгляд. Спрятав конверт, принадлежащий Джинни, в сумку, девушка подошла к Малфою, который в данный момент бурно рассказывал Тео о недавно посещённом матче «Селькиркских скитальцев» против сборной Северной Ирландии: — …на балконах просто замечательный обзор! — Малфой, — прервала его Гермиона, но тот её не услышал и продолжал рассказывать о прелестях правильно выбранных мест. В любой другой момент она бы сказала, что быть настолько увлечённым чем-то — это замечательно, но не сейчас. — Малфой, — ещё раз позвала его девушка. — Чего тебе? — раздражённо ответил Драко. — Я отправляюсь в Министерство, ты со мной? Пэнси и Тео переглянулись между собой, а потом взглянули на Малфоя, который по всей видимости ненадолго даже забыл, что он находится на задании, а не на встрече бывших однокурсников. Тео протянул ему руку и сказал: — Приходи в воскресенье на ужин, часов в семь. Заодно поболтаем, иначе Грейнджер сейчас превратиться в фурию, — и почему-то очень гадко подмигнул Гермионе. Драко пожал руку и кивнул в знак согласия, а девушка закатила глаза, надеясь, что этого никто не заметит. Пэнси сухо чмокнула в щёку Малфоя на прощание и очень сдержанно улыбнулась Гермионе, но как-то совсем без издёвки, чего не скажешь о Нотте. Гермиона была уверена: все девятнадцать шагов до выхода Тео смотрел ей в спину изучающим взглядом, а может, даже с насмешкой. Как только они оба вышли на улицу, пятнадцатиградусный мороз тут же о себе напомнил, вызывая у Гермионы даже некое подобие сожаления, что ей пришлось покинуть компанию Паркинсон: по крайней мере, внутри было тепло. Драко на несколько секунд остановился возле входа, уставившись на соседнее здание, а потом перевёл тяжёлый взгляд на Гермиону и неожиданно даже для себя спросил: — Грейнджер, не хочешь перекусить? Гермиона не спеша повернула голову к Драко и уже было думала, что ослышалась, как он продолжил: — И нет, я считаю, нам есть о чём поговорить. — Ладно, — ответила Гермиона, всё же отдавая предпочтение месту потеплее, чем улица. В конце концов, она и правда была немного голодна. Драко сократил расстояние до неё и небрежно схватил её за запястье, но ранее, чем Гермиона смогла это осознать, они очутились возле небольшого кафетерия неподалёку от улицы Уайтхолл. Это место было самым любимым у министерских работников: вкусно, недорого и как раз успеешь поесть в свой обеденный… — Час. — Что? — переспросила Гермиона. — Через час у меня встреча с Асторией здесь, поэтому у нас есть только час, — ответил Малфой и уверенно распахнул двери заведения, на этот раз пропуская Гермиону вперёд. «Неужели это и впрямь чудодейственные способности чая?» — почему-то вспомнились девушки слова Пэнси. Было видно, что Драко нервничает. Собственно, Гермиона даже задавала себе вопрос, что же именно могло послужить столь нетипичному для Малфоя поведению с самой их встречи, но всё же это её волновало не так, как очередной провал. — Полный провал, Грейнджер, — подтвердил её мысли Малфой, как только официант услужливо поставил перед ними две тарелки с жаркое и картофелем и два бокала сливочного пива. Девушка поджала губы и закивала головой, соглашаясь. Жаркое было очень вкусным, почти таким, как готовила миссис Грейнджер каждое воскресенье, когда Гермиона проводила каникулы у родителей. Малфой практически не смотрел на неё, лишь иногда посматривал на двери, всё боясь, что вот-вот и кто-то войдёт. — Ладно, Малфой, о чём ты хочешь поговорить? — не выдержала Гермиона, когда Драко в шестой раз кинул взгляд на двери позади неё. — О том, что Пэнси ничего не знает, а это значит, в этом направлении снова никаких зацепок. — Мы точно не знаем, говорит ли Паркинсон правду, — возразила Гермиона. — О чём ты говоришь, Грейнджер? Хочешь сказать, что сомневаешься? — с каким-то презрением ответил Малфой. — Нет, я хочу сказать, что она твой друг, и поэтому ты не можешь быть объективным. Драко едва себя сдерживал: он некоторое время буравил Гермиону взглядом, а потом наколол на вилку мясо с такой силой, что она с лязгом ударилась о тарелку. Да как она смеет? Какое право она вообще имеет говорить?.. — Да, Грейнджер, она мой друг, именно поэтому я считаю её невиновной. — Тогда почему она накладывала оглушающие чары от собственного мужа? — поинтересовалась девушка. Драко медленно поднял веки и столкнулся с ней взглядом. Чёрт. А ведь он не придал этому значения. Вдох-выдох. Нужно придумать какой-то убедительный ответ, что-нибудь способное отвести подозрения от Пэнси. — Потому что Нотт ни о чём не знает? О-о, Драко, ты совсем потерял хватку во лжи. — Но допросить его не будет лишним. Надеюсь, на своём воскресном ужине ты будешь не только предаваться воспоминаниям о детстве, но и вспомнишь о том, что самое важное сейчас — найти Рона, — серьёзно сказала Гермиона. — Я знаю, Грейнджер! — внезапно воскликнул Драко таким тоном, что несколько сидящих рядом волшебников даже оглянулись в их сторону проверить, всё ли хорошо. Гермиона тоже не ожидала такой реакции, поэтому молча сделала несколько глотков сливочного пива. Малфой видимо понял, что слегка перестарался с эмоциями, поэтому тут же сделал непроницаемое лицо и уставился на узор скатерти на столе. — Грейнджер, — тихо сказал он спустя несколько минут неудобной тишины. — Ты пришла ко мне за помощью, но ты должна знать, что вероятность найти пропавшего человека снижается с каждым днём. Гермиона посмотрела на Драко и с отчаянием в голосе произнесла: — По статистике жертв похищения убивают спустя два дня. Я знаю. Эти слова эхом отдались по всему кафе, но услышал их только Драко. Он вдруг внезапно понял, что Грейнджер стоило больших усилий прийти к нему за помощью, а тем более ожидать его согласия. И по неведомой Малфою причине вместе со сливочным пивом это понимание с горечью разлилось по его пищеводу и немного защекотало в желудке. Интересно, смог бы ли он попросить о том же самом ту же Грейнджер или Поттера? И несмотря на то, что внутренний голос так и не потрудился дать ответ, Драко знал. Драко знал что он оказался бы трусом и просто смирился бы, как смирился с кончиной отца. Рано или поздно. Когда время излечило бы раны, разливая на них литры огневиски в качестве антисептика. — Почему ты согласился, Драко? — словно читая его мысли, спросила Гермиона. — Ты ненавидишь меня, а я тебя, мы всегда были по разные стороны баррикад. — Я тебя не ненавижу, Грейнджер, — спокойно ответил Малфой. — И мы давно уже по одну сторону баррикад. Просто Уизел, может, и придурок, но я ему обязан. А ты… Ты просто… — Что? — поинтересовалась Гермиона. — Ты мне напомнила мать, — с хрипотой в голосе сказал Драко. От неожиданности этого заявления Гермиона уронила вилку из рук и та упала на пол. Драко тут же нагнулся, чтобы достать её, но девушка его опередила и их пальцы случайно соприкоснулись. Она почти сразу же убрала руку, притупив взгляд и подняла вилку, в то время как Драко, казалось, эта ситуация не затронула вообще. Он спокойно и сдержанно выпрямился и продолжил пить пиво, рассматривая посетителей вокруг. Они сидели прямо посреди кафетерия за небольшим столиком для двоих, в то время, как все места поудобнее — с диванчиками — были заняты. В Министерстве как раз начинались обеденные часы, поэтому ничего удивительного в том, что посетители за столиками менялись так часто, не было, но Драко ждал. Он ждал, когда в кафе войдёт Астория, которая так жаждала с ним встречи и хоть каких-то объяснений, касаемо их недоотношений. И Драко правда не знал, что ей сказать. Некоторые посетители (те, что сидели в компании) хохотали, а Грейнджер хоть и была расстроена, но с ней было как-то легче. Наверное, потому что Драко знал: для неё не надо строить из себя замечательного парня. — Прости, твою мать? — наконец осмелилась спросить Гермиона, заправляя выбившиеся пряди за уши. Драко обратил на неё внимание и повёл рукой по воздуху: — Знаешь, она была такой же после смерти отца. Всё верила, что это не по-настоящему, что он вернётся. Ей нужна была вера во что-то хорошее, как и тебе, когда ты заявилась ко мне на порог дома. Кстати, не делай так больше. Пока Драко говорил эти слова Гермиона видела: он действительно говорил об этом искренне. Как будто и не было в нём той напыщенности, которую он в себе включал каждый раз, стоило оказаться рядом кому-либо ниже его по социальному статусу. Гермиона опустошила свой бокал и посмотрела в окно, за которым по выложенной брусчаткой улочке ходили люди. Ходили, думали о своём, решали какие-то свои проблемы и совершенно не задумывались о том, что кто-то в этот момент умирает, а кто-то рождается, а вся жизнь летит. И никогда не знаешь, к чему всё это приведёт в конечном итоге. — Ты любил отца? — спросила Гермиона, всё ещё смотря в окно. Драко не ожидал этого вопроса — было видно. Он слегка встрепенулся, но сразу же обмяк и постучал пальцами по столу, немного ёрзая на стуле. Никто раньше не спрашивал его об этом напрямую. — Да, пожалуй да, — сухо ответил он, с интересом глядя на Грейнджер. — Я до сих пор каждый год в день его смерти прихожу к нему на могилу. Гермиона судорожно сглотнула. Она не знала, почему Драко отвечает на её вопросы напрямую и совершенно не сопротивлялся. Как будто в эту секунду между ними пролегла какая-то белая полоса мира, очень шаткая, но мира. «Нет, наверное, всё же чай», — подумалось Гермионе и она решила сделать это основной причиной их более-менее спокойного разговора. — Что же, как я уже говорила, кем бы он ни был, он твой отец, поэтому мне жаль, — произнеся это Гермиона тут же встрепенулась, вспоминая, как Драко отреагировал на это в прошлый раз. — Так вот, мы должны были обсудить… — Да, должны были. Знаешь, Грейнджер, раз уж мы работаем вместе, я хочу знать, к чему ты пришла в разгадке шифра, а не узнать об этом последним от Поттера, — Драко внезапно вернулся в то же состояние, в котором он был с самого утра: резкий и отрешённый. Гермиона сложила руки на груди и откинулась на спинку стула, после чего обеспокоенно ответила: — Мы с Джинни и Джорджем, пожалуй, нашли нужную зацепку, но это займёт какое-то время. — Тебе нужна помощь? — спросил Драко без тени сарказма. — Нет, Малфой, я не могу понять, неужели тебе так нужно уйти раньше из Аврората, что ты согласен работать с той, кого ненавидел и презирал половину своей жизни? — удивлённо спросила Гермиона с ноткой истеричности в голосе. — Грейнджер, — тяжело выдыхая ответил Малфой, — ты можешь хоть раз в жизни не искать причину, а просто принять помощь? И ещё — я уже сказал, что не ненавижу тебя. — Что же, ладно! — воскликнула девушка. — Тогда приходи ко мне домой сегодня в восемь. Мы весь вечер будем работать над шифром. — Хорошо, оставь на моём рабочем столе адрес, когда будешь в Аврорате. Гермиона прищурила глаза, пытаясь подловить Драко на чём-то ещё, кроме как благородной самоотдачи в поисках Рона, но тот лишь беззаботно ухмылялся, глядя ей прямо в глаза. Сейчас бы Гермионе очень пригодился один из тех эпитетов, которыми она обычно называла Малфоя про себя, но почему-то в голову ничего конкретного не приходило. Она и сама немного улыбнулась, смотря куда-то ему в грудь, пока не осеклась: чёрт возьми, её дорогой друг и возможно ещё любимый человек пропал, а она улыбается в компании Малфоя! Мерлинова борода, Гермиона! — Что насчёт твоих родителей, Грейнджер? — внезапно спросил Малфой. — Прости? — переспросила Гермиона от неожиданности вопроса. — Я никогда ничего не слышал о твоих родителях. Почему? Они живы? — вполне искренне поинтересовался Драко. — Конечно, они живы, но они же магглы! — воскликнула Гермиона и смело посмотрела Малфою прямо в глаза. И правда, что-то она совсем забылась: сейчас Малфой наверняка начнёт её оскорблять, основываясь на её происхождении. — И что, Грейнджер? — он подавил смешок. — Теперь ты, значит, выступаешь за чистоту крови? — О, просто не утруждай себя, ладно? Я знаю, что ты ищешь повод меня оскорбить, — отрезала Гермиона и отметила, что за время их разговора жаркое давно успело остыть и теперь не казалось таким вкусным. — Нет, Грейнджер, мне действительно интересно, — ответил Малфой, и он, к удивлению Гермионы, был действительно искренен. — Они дантисты, живут в Лондоне, но у нас плохие отношения, — пожала плечами девушка. — Да брось, у тебя плохие отношения с родителями? Никогда бы не подумал. Ты ведь такая правильная, — насмешливо ответил Драко. — Иногда что-то, что кажется, не является таким. Грейнджер посмотрела Драко в глаза и ей на душе стало нехорошо. В его насмешках была какая-то истина: она действительно так многого достигла, но не в отношениях с родителями, которые всё ещё не могли принять то, что у неё другая жизнь. — Почему, что случилось? — допытывался Драко, который впервые взглянул на Гермиону, как на интересного собеседника, а не как на всезнайку с высоким чувством собственной важности. — Потому что они не могут принять того, что я — волшебница. Да, Малфой, забавно, правда? Это выше их понимания. Гермиона смахнула едва выступившую слезу и отвела взгляд. Она бы никогда не подумала, что будет говорить на эти темы с Малфоем. Чёрт. Слишком личное. Но почему-то он не насмехался: сидел, внимательно её изучал, но так и не произнёс никакого издевательства. — Ты же героиня войны, Грейнджер, не то, что я. Тобой должны гордиться! — Они не знают. Я стёрла им память. После этих слов за столом повисла тишина. Драко пытался переварить сказанные Грейнджер слова, которые так в разрез шли с его представлением о ней. Он бы никогда не подумал, что у Грейнджер могут быть проблемы серьёзнее, чем «Орден Мерлина не настолько идеальной формы, как хотелось бы». И внезапно его начал мучить вопрос: почему она не ушла? Почему она продолжает сидеть с ним, если по делу всё уже решили, и почему он сам поддался внезапному порыву просто с ней поговорить? Драко знал: он не хочет знать ответ, потому что тот ему не понравится. Ещё бы, кому может понравится то, что на протяжении тринадцати лет своей жизни мнение о человеке основывалось только на том, что он другого происхождения? — Ладно, Малфой. Я буду в Министерстве, Гарри сегодня собирался ещё раз поговорить с Забини. — внезапно сказала Гермиона и уже встала со стула, схватив пальто, до того висевшее на спинке её стула. Драко вдруг тоже поднялся и развёл руками: — Грейнджер, — он прочистил горло, — мы найдём Уизли. Гермиона подняла на него взгляд и опустила пальто на стул, внезапно всхлипнув. Драко не ожидал, что Грейнджер так изменится в настроении, и вдруг понял, что должно быть задел много тем, о которых не стоило говорить. Но, пожалуй, он действительно слишком эгоистичен, чтоб заметить это. Гермиона смотрела на него слишком распахнутыми глазами, и он понял, что в день, когда она пришла к нему просить о помощи, он видел в ней не мать, а самого себя. Драко знал: ей нужно то, чего когда-то не получил он ни от родителей, ни от друзей, потому что они не понимали. Потому что им легче было просто закрыть на это глаза и оставить всё, как есть. Он ведь и не просил многого — всего лишь, чтоб кто-то был рядом, чтоб мать поставила его выше общего благополучия в семье. И Грейнджер тоже нужно… Ей нужно сказать что-то ободряющее. Что-то в стиле «Все будет хорошо, Грейнджер». Идиот. Откуда ты знаешь, может, всё чересчур плохо? Драко смотрел в её глаза, которые неистово кричали: у Грейнджер лёд едет трещиной по груди. Кричали так, как в отчаянии бьются душевнобольные, пытаясь найти себя. Так, как меркнут выгоревшие подобно свече люди. И Драко рад бы был что-то сказать, но слова, как назло, совершенно не укладывались в предложения. Он стоял не в состоянии произнести ни слова, смотрел как блестят слезы в её глазах, и просто не знал, что делать. Её губы в очередной раз дрогнули, а пальцы слегка коснулись его запястья. Случайно, конечно же. И впервые в жизни ему не хотелось дерзить ей. Впервые в жизни он увидел в ней её настоящую, и ему — Драко Малфою! — стало не по себе. Вспомнилось всё в миг, пронеслось перед глазами со скоростью звука и ударило куда-то в район диафрагмы, полностью парализуя. Его собственное испорченное детство и сломленная юность. Его учили всему, но так и не научили жить. И Гермиона: такая хрупкая и совершенно разбитая сейчас казалась ему необычайно красивой. Она как будто стояла перед ним в неглиже, вывернув душу наизнанку, и Драко хотелось скрыть это от всех, укрыть её, чтоб никто не видел, как она может переживать. Как он когда-то переживал. И он сократил эти два шага, небрежно прижимая Грейнджер к себе и так по-детски пряча её в объятиях, надеясь, что это поможет, что это хоть немного убережёт её от боли. И она их приняла: завела руки ему за спину и всхлипнула, утирая одинокую слезу об его свитер и обещая себе больше никогда не плакать в общественных местах. Но Драко не осуждал, просто продолжал обнимать, всё крепче прижимая её к себе; впервые в жизни ему было по-настоящему плевать, что это «чёртова Грейнджер», а всё происходящее чересчур интимное. Потому что у «чёртовой Грейнджер» вдруг оказалось больше сострадания, чем в любом из его друзей; потому что они с ней, черт возьми, плыли в одной лодке, не желая этого признавать. Он прижался щекой к её волосам, и она — Драко мог поклясться — снова всхлипнула так, чтоб он не слышал. Он немного отстранился и прикоснулся губами к её виску, вкладывая в этот жест всё, чего он так и не смог сказать. Но она поняла. Ни Драко, ни Гермиона не знали, что только что вошедшая в кафе Астория ошеломлённо застыла в дверях.