Twilight

Детский крик заглушал удары створок раскрытого окна об белые стены. По спальне гулял весенний, ночной ветер, создавая собой сквозняк. Несколько листьев сорвалось с дерева, влетело в квартиру, и, немного покружив, опустилось на деревянный пол, где горько плакал младенец, наскоро завернутый в теплый плед. На головке уже виднелся пучок светлых волосиков, слипшихся от крови, да и сам ребенок был запятнан ею, только кое-где виднелась белая-белая кожа. Новорожденный плакал, словно пытаясь позвать хоть кого-нибудь, и махал ручками, силясь дотянуться до лежащей рядом бездыханной девушки в собственной луже крови. Ее стеклянные карие глаза с тревогой глядели на младенца, а сама она лежала на боку, пытаясь укрыть собой самое дорогое, что у нее было. Даже находясь на грани смерти, она думала только об одном – о защите своего ребенка. Постепенно, утомленный надрывным плачем, младенец затих, лишь только отголоски слез блестели в невозможно ясных карих глазах. Словно ребенок понял, что мама не отзовется на его крик. Ветер продолжал гулять в квартире, заглядывая во все углы, температура стремилась к нулю, несмотря на то, что на дворе давно расцвела весна. Ночная темень только-только начала сдавать свои позиции, уступая солнцу и его яркому рассвету, отчего в комнатах витала уютная атмосфера раннего дождливого утра. Где-то на кухне валялись острые осколки кружки, а рядом уже впитавшиеся в половицы капли крови. Ничто больше не нарушало этот странный, обреченный покой, но вот тихо скрипнула входная дверь. Осторожные, еле слышные шаги прошлись коридором, а в полутьме ярким огнем горели рубиновые, но спокойные глаза. Следуя за своим обонянием, незнакомый мужчина шел прямо, минуя комнаты, туда, где витал едва различимый запах крови. Она не привлекала его, как источник питания, нет, вампир шел, дабы утолить свое любопытство. Человеческие жизни для него были целыми историями, с непредсказуемыми поворотами и финалом, и мужчина собирал их, проживал, как свою, пытаясь понять, что такого нашла в них его создательница. Похоже, что эта история закончилась плохим финалом. Войдя в спальню, к которой вел темно-бурый след из капель, вампир увидел бездыханную девушку, а рядом новорожденного, молчаливого ребенка. Мужчина редко имел дело с младенцами, но точно знал, что впервые минуты жизни те необычайно громки. Подойдя ближе, чтобы убедиться, жив ли ребенок, вампир наткнулся на его удивительно острый и цепкий взгляд карих глазок, на дне которых плескалась грусть. Младенец кротко всхлипнул, и потянулся ручками к незнакомцу, ни грамма не боясь его. Вампир удивился, но все же подался немой просьбе ребенка и взял того бережно на руки, посильнее укутывая в сползший плед. - Ты не боишься меня, да? – улыбаясь и обнажая свои клыки, спросил мужчина, - Какой храбрый малыш… Вампир оторопел, стоило только маленькой ручке прикоснуться к его холодной щеке. Водоворот различных картин поглотил его с головой, и он как наяву видел все, что показывал ему этот необычайный ребенок. Он видел его глазами улыбающееся, ласковое лицо русоволосой девушки, видел, как она из последних сил обнимает своего сына и кутает пледом, а следом дарит последний поцелуй в лобик. Ее голос врывается в сознание, словно смерч, и задевает невидимые струны в давно мертвой душе вампира: - Будь сильным, Тэхен-а… Мама всегда будет любить тебя, малыш… Ступор еще долго не хотел отпускать мужчину, в голове то и дело мелькали недолгие воспоминания ребенка, пусть тот уже и не держал ладошку на его лице, а спокойно и выжидающе смотрел на него. Несколько раз моргнув, вампир мельком кинул взгляд на лежащее тело девушки. Необычная история с не менее необычным концом. - Ты действительной сильный малыш, Тэхен, - охрипшим голосом начал вампир, все же найдя в себе силы взглянуть на засыпающего мальчика и улыбнуться ему искренней улыбкой, - Мое имя Чжан Исин, надеюсь, мы подружимся с тобой. Покидая квартиру с мило посапывающим ребенком, вампир не мог прекратить улыбаться. Давние воспоминания некогда его счастливой жизни смешались с картинами, что показал ему новорожденный мальчик. Пусть его собственное прошлое было трагичным, от него по телу разливалось тепло и приятная ностальгия. Уходя, он словно спиной чувствовал предостерегающий, рубиновый взгляд, но он был призрачным, эфемерным, отчего Исин сразу все понял и расслабленно опустил напряженные плечи. - Не беспокойся, Мария, - прошептал вампир, боясь разбудить младенца, - Твоих ошибок я не повторю. Меин не доберутся до него и не уничтожат, как нашу семью. Ветер еще долго разгуливал по пустой квартире, пока первые солнечные лучи не коснулись деревянных половиц, разгоняя тьму и печаль. Синяя ручка быстро неслась по чистым листам бумаги, оставляя после себя след из слегка неровных слов. Кое-где было зачеркнуто несколько предложений, а в верхних углах нарисованы сердечки. Как по-девчачьи, думалось Чонгуку, но он не мог ничего поделать с собой. Из его души рвалась мелодия, пропитанная насквозь чувствами и светлой радостью, счастье кружило вокруг него, светилось невидимыми крыльями. Еще никогда в своей жизни Чонгук не чувствовал себя так, словно готов взлететь. Ладони потели от волнения, а голова немного кружилась от неспокойных и громких мыслей. Не верилось, что все, наконец, позади, и что у их сказки наступит счастливый конец. Ручка внезапно прервалась на половине слова. Конец? Нет, конечно же, нет. Впереди много испытаний, сама супружеская жизнь не так легка, как кажется, да еще и, если учесть, что один из супругов вампир. Много будет препятствий, но Чонгук уверен, чтобы не случилось, они с Чимином преодолеют их вместе, крепко держась за руки, как делали это всегда. Уже просто не осталось ничего в мире, что способно разрушить их пылкие чувства, и уже через несколько дней они скрепят свой союз здесь, в прекрасном и величественном Вашингтоне, перед глазами друзей и родителей зачитают свадебные клятвы, которые будут идти прямиком из сердца. И все же прорепетировать свои слова тоже нужно, чтобы знать, что говорить, если вдруг Чонгук потеряется в глубоких янтарных озерах Чимина. Лишь представив его, своего вампира, в белом костюме с горящим от счастья взглядом напротив, Чон ощутил, как сердце пропустило удар и сладко заныло. Он скучает, и кто только придумал это дурацкое правило не видеться влюбленным до дня свадьбы? Благо хоть переписываться разрешили, иначе Чонгук бы последовал примеру вампиров и сам залез в окно к своему жениху. Так странно и приятно называть Чимина своим женихом, а скоро он станет ему мужем, и все страхи, что теснились в груди Чонгука, исчезнут окончательно, вернув прежний покой. Само торжество было уже подготовленным, оставалось только ждать и весело провести время на мальчишнике. Чонгук хмыкнул, вспомнив ворчание Юнги. Тот категорически отговаривал Чона провести это событие вместе с Чимином, говоря, что это против правил, ибо, где это видано, чтобы невеста присутствовала на мальчишнике. В итоге было решено, что Чонгук отгуляет последние холостяцкие дни с оборотнями, а Чимин отправится на вампирский мальчишник далеко в горы. Говорят, горные львы настоящий деликатес, который пьянит не хуже выдержанного вина. Отпускать друг друга на такое огромное расстояние было страшно, но оба понимали, что пора забывать свои старые страхи и тревоги. Прошлое должно оставаться в прошлом, но не стоит отказываться от него, ведь это часть твоей жизни. Выдохнув, Чонгук вернулся к написанию своей речи, как его прервало уже знакомое постукивание в окно гостиничного номера. Бросив ручку на стол, отчего на листе образовалось несколько капель чернил, Чон бросился к балкону, где его ожидал Чимин, в пшеничных волосах которого запутались солнечные лучи. - Твои верные песики не пускали меня к тебе, - оказавшись в крепких объятиях, обиженно протянул вампир, уткнувшись в грудь Чонгуку, где мерно билось его сердце, - Дурацкое правило… - И как всегда мы рушим правила, - улыбнулся Чонгук в светлую макушку. - Знаешь, я готов еще несколько правил нарушить, - подняв голову, протянул вампир, сцепляя руки за спиной парня. - Правило первой брачной ночи? – игриво выгнул бровь Чон, за что получил легкий толчок в грудь. - Ты только об одном и думаешь, - хихикнул Чимин, сверкая глазами-полумесяцами, - Нет, я говорю о гостях. Джин пригласил на нашу свадьбу всех их с Намджуном знакомых. Не смотря на отношения с Меин, и что они как бы должны скрываться, Намджун умудрялся заводить друзей по всему миру. Так что будь готов к тому, что на нашей свадьбе ты увидишь много незнакомых лиц. - А разве свадьба — это не праздник для родных и близких? – Чонгук разделял нежелание Чимина встречаться с кучей незнакомых вампиров, да еще и на собственной свадьбе, но, видимо, Сокджина переубедить нельзя. - Я тоже так думал, - Пак крепче прижался к парню, - Но зато в качестве компенсации, то есть подарка, оплата медового месяца полностью зависит от них. Намджун не умеет скрывать свои мысли, особенно когда очень радостный, так что, когда они будут дарить нам билеты, сделай вид, что ты очень удивлен. - Надеюсь, это не будут билеты на какой-нибудь необитаемый остров, - фыркнул Чонгук, - Там же абсолютно нечем заняться. - А я? – игривая усмешка спряталась в невинных глазах Чимина, и Чон понял, что утонул в них намного раньше, чем думал. - Кто-то говорил, что я только об одном и думаю, а сам-то, чертенок? От ответа влюбленных отвлек еще один стук в окно. Закатив глаза, Чонгук всерьез задумался о патетической боязни входных дверей у вампиров. Видимо, она передается вместе с ядом. Отлипнув от Чонгука, Чимин выглянул из окна и кому-то махнул рукой, а в ответ ему раздался еще один стук, похожий на удар камешком. Так и было. Устало выдохнув, вампир пояснил: - Это Хосок, пришел забрать меня на мальчишник. - И знал же, где искать, - хмыкнул Чонгук, садясь на кресло, - Иди уже, пока он гостиницу не разнес и не дал знать оборотням, что ты тут. - Встретимся у алтаря, - подмигнул Чимин и спрыгнул с балкона под радостное улюлюканье Хосока. - Буду ждать, - с улыбкой на устах тихо ответил парень, мечтательно смотря на яркий и насыщенный закат солнца, который словно олицетворял конец его относительно спокойной человеческой жизни. Возможно, Чонгук уже просто привык, но эта мысль даже легкого ветерка тревоги не вызвала в нем. На душе было спокойно, словно в штиль. Главное, чтобы это не оказалось затишьем перед бурей. Недолгое уединение прервал стук в дверь. Бросив недоумевающий взгляд на часы, Чонгук пошел открывать. Странно, до мальчишника еще чуть больше часа, неужели Юнги решил прийти раньше? На пороге номера стояла Сохи, мать Чонгука, и ее покрасневшие глаза выдавали то, что женщина плакала некоторое время назад. Чон не знал, как реагировать на это, поэтому он без слов пропустил маму в комнату, задумчиво закрыв дверь. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что Чимин вовремя ушел, иначе было бы немного запарно пояснять маме, как он оказался в его номере. Пройдя следом за Сохи и сев вместе с ней на диван, Чонгук взял ее дрожащие ладони в свои, чтобы хоть как-то успокоить. Женщина всхлипнула и вытащила из кармана носовой платок, дабы смахнуть выступившие слезы. - Мам, ты чего? – обеспокоенно спросил Чонгук. Слезы матери отдавали прямо в сердце, но парень не знал, как успокоить ее, лишь догадываясь о причинах. - Чего-чего, - пробурчала Сохи, все еще держа платок около лица, - Не каждый день сына замуж выдаю, вот чего. Это слезы счастья, Чонгук-и. Не думала я, что так скоро увижу твою свадьбу. - Только из-за этого? – выдохнул Чон, откинувшись на спинку дивана, продолжая держать руку матери, так было намного спокойнее им обоим, - Я уже было испугался. - Ты подозрительно спокойный, как для того, кто скоро свяжет себя узами брака, - заметила Сохи, даже не подозревая, что сын такой спокойный только потому, что виделся со своим женихом меньше десяти минут назад, - Кольца хоть не потерял? - Конечно, нет, мам, - возмутился Чонгук, - Они на столе, в шкатулке. - Удивительно, - слез как не бывало, на их место пришла игривая улыбка, - Раньше ты постоянно что-то да терял. Чимин действительно на тебя хорошо влияет. И за какие же заслуги он тебе достался? - Я задаюсь этим вопросом с нашего самого первого знакомства, - мечтательно ответил парень, отведя смущенный взгляд. Воспоминания минувших дней с легкостью всплыли в памяти, отдавая теплом в груди. Чонгук как теперь помнит их первую встречу, когда он еще был новеньким красавчиком, а Чимин таинственным парнем, по которому сохли все девушки их школы. Первое «Привет», первое ответное пожатие руки, первые неловкие разговоры, зарождение чувств и первый поцелуй в коридоре. Все это Чонгук помнит и не забудет никогда, но мог ли он думать о том, что после окончания школы будет стоять у алтаря, а рядом с ним тот, кто сбежал от него после первых же слов? Мог ли он мечтать о том, что очаровательный парень с милой улыбкой, из-за которой его глаза становятся похожи на полумесяцы, будет готовиться сказать ему: «Да»? Задумывался ли вообще Чонгук о том, что сам готов прокричать это заветное слово на весь мир, лишь бы увидеть, как зажгутся звезды в глазах Чимина? Нет, не думал, но ему нравится такой исход событий. Как красивая сказка, где главные герои после тяжелых испытаний получают счастливый конец, только их счастливый конец будет долгим, даже можно сказать вечным. Очень наивные и детские мечты, но Чонгук не может не думать по-другому. У него свадьба уже совсем скоро, так что имеет право отключить мозг и впасть в состояние счастья с немного приторным карамельным вкусом, который отдает яблоками. - Завтра все будет идеально, - хлопнув сына по ноге, Сохи встала с дивана, - Долго на мальчишнике не гуляй, тебе еще нужно будет выспаться. - Мам, я уже не маленький, - хохотнул Чонгук. - Знаю, сынок, знаю, - Сохи нежно поцеловала парня в лоб, заключив в сильные, материнские объятия, - Но для меня ты всегда будешь моим маленьким мальчиком с очаровательной кроличьей улыбкой. Я люблю тебя, Чонгук-и, и хочу, чтобы ты был счастлив. - И я люблю тебя, мама, - легкая грусть подняла в горле комок, ведь Чонгук понимал, чувствовал, что это их последний разговор, - Всегда буду любить. Отодвинувшись, Сохи снова потянулась за платком, улыбаясь искренней, счастливой улыбкой. Чонгук нашел своего человека, и не повторил ее ошибку. - Ой, развели тут влагу, - махнула рукой женщина, - Я пойду, а то Марк остался сам на сам с Катрин. Это то же самое, что оставить двух детей одних без присмотра. Как только за мамой закрылась дверь, Чонгук прислонился к ней спиной. Ему будет не хватать таких вот коротких, но наполненных глубиной разговоров с мамой. Их и раньше не хватало, но теперь, когда парень отчетливо понимал, что это был последний разговор по душам, стало казаться, что их было катастрофически мало. Пусть Сохи не выполняла своих материнских обязанностей идеально, но она искренне любила Чонгука, даже если тот был напоминанием о главной ошибке ее молодости. Никогда она не говорила об этом вслух, но Чон знал, читал в ее уставших глазах, что она жалела о своем прошлом. Отец любил ее, но она никогда не любила его, брак с ним был навязан, чтобы не запятнать честь семьи, но, когда не стало бабушки и дедушки, Сохи с легкостью избавилась от тяжелых оков и упорхнула на свободу. Лишь получив, что хотела на новом месте, женщина забрала Чонгука. Чониль и не возражал, в родительских делах он был еще хуже, чем бывшая жена, но парень любил их обоих и ни в чем не винил. Время дать им жить так, как они хотят, и Чонгуку, увы, нет места рядом с ними. Свое он уже нашел… Стараясь поспеть за взбудораженным Юнги, Чонгук с удивлением отметил хороший настрой полуоборотня. Он уже давно не видел своего друга таким, и какое же счастье знать, что все стало так, как было. Возможно, у Юнги еще остались не совсем дружеские чувства, но страх потерять Чонгука насовсем умело подавляет их. Мин решил пускай будет то, что будет, Чон был прав, когда говорил, что не имеет значение кто он, вампир или же оборотень. Чонгук останется Чонгуком, даже если его глаза будут гореть ярче рубинов. Кроме того, Юнги не сомневается в нем, Чон сможет сдерживать свою жажду, клан Бантан ему помогут. И все же, на душе полуоборотня было не совсем спокойно – таинственный мальчик из его снов исчез. Он больше не видел ни его, ни поляну, и Юнги волновался, что если он слишком поздно принял свою судьбу? Мин завел их в самую пущу дождевого леса, и, если бы не горящий костер впереди, Чонгук вряд ли смог увидеть окружающую их красоту. Около огня уже собрались ученики Юнги, и их веселые крики пугали пристроившихся сов на деревьях, заставляя их негодующе ухать и улетать дальше в поисках спокойного места. - Вы решили здесь шабаш устроить? – приветственно обнимаясь со всеми, весело спросил Чонгук. - Мгм, и сжечь твое чучело в качестве жертвоприношения, - хохотнул Дончжу, хлопнув друга по плечу. - Мы подумали, что раз уж у твоей невесты будет девичник под стать ей, то почему бы тебе не устроить мальчишник по-волчьи? – ухмыльнулся Юнги, раскрывая пачку с зефиром, - Посидим у костра, нагреемся, если ты понимаешь, о чем я, а потом проведем парочку «обрядов». - Но я ведь не оборотень, - заметил Чонгук, получая в ответ снисходительную улыбку Мина. - Ты вырос с ними, так что что-то от волка у тебя точно есть, - кивнул Гонхак, доставая ящик с чем-то явно алкогольным. Кажется, это было пиво. - Будет весело, так что не морозься! – настраивая колонку, бросил Гонхи, - Готово, сейчас будет музыка. Или ты хотел отгулять свой последний день холостяцкой жизни в стриптиз-клубе? Громкие ритмы зажигательных песен окончательно распугали лесных зверушек, и Чонгук понял, что лучше идеи действительно не придумать. Кто знает, как сложатся отношения со стаей, когда он обратится в вампира, поэтому сейчас прекрасная возможность весело провести время со своими друзьями. Что-то подсказывает ему, что ученики Юнги, как и сам Мин, не отвернуться от него, но вот по поводу остальных оборотней вопрос спорный. Чтобы не разжечь конфликт придется уехать из Сеула, как только придет время обращения, ведь в договоре четко сказано, что клану нельзя проливать кровь людей на этой территории. Градус все повышался и вскоре ящик опустел, но взамен ему оборотни притащили еще два и возобновили веселье. Когда нужная кондиция была достигнута, а костер немного стих, было решено, что настало время для волчьих обычаев и первым из них стали обычные прыжки через огонь. Юнги заплетающимся от алкоголя языком пояснил, что все банально и просто: не струсишь – будешь молодцом, сильным, умным и все в таком духе. Большего Чонгук попросту не разобрал, ибо Мина поглотил алкоголь, точнее наоборот. Как бы завтра, то есть уже сегодня, время так-то давно за полночь перевалило, не остался Чон без свидетеля. Поразмыслив, что через полыхающий костер прыгать не страшнее всего того, что он уже пережил, Чонгук смело отошел на несколько шагов назад для разбега, и, вдохнув побольше воздуха, под бодрые и пьяные крики поддержки друзей, парень побежал прямо в огонь. В уже нетрезвую голову ударил адреналин и поэтому Чонгук даже не затормозил перед прыжком, смело оттолкнулся от земли и перелетел через костер, ощущая, как ноги опалило жаром. От пережитых эмоций весь алкоголь из его организма испарился, а внутри бешено застучало сердце. Оглянувшись назад и стоя на нетвердых ногах, Чонгук не мог поверить, что сделал это. Дружеские тычки под ребра посыпались ото всех, а в поблескивающих глазах Юнги отчетливо горела гордость за друга, как тот огонь в костре. - Я справился? – тяжко дыша, спросил Чонгук, оглядывая друзей, - Что дальше? - Остынь, жених, - ухмыльнулся Мин, делая глоток, - Для тебя обряды кончились, ты правильно заметил, что не оборотень. А вот для остальных самое время немного размять лапы и голосовые связки. Взбудоражено кивнув, оборотни отошли за деревья и уже через несколько секунд Чонгук слышал их удаляющийся лай. Взяв с ящика новую банку пива, Чон сел рядом с зевающим Юнги. - Хен, а что им нужно сделать? - А, это давнее поверье, - махнул рукой Мин, - Чтобы брак имел счастливое начало и конец, оборотни должны провести закат солнца воем, и точно так же встретить рассвет. Если хочешь, можешь их подождать. - Увы, мне нужно уже идти, - потянувшись, встал Чонгук, - Нужно выспаться, завтра важный день. Ты тоже не засиживайся, хен, твое присутствие важно для меня. Расфокусированным взглядом Юнги посмотрел на Чонгука, а после, пьяно пошатываясь, встал следом и заключил парня в объятия. Это был дружеский жест благодарности, без скрытого подтекста, и Чонгук немного опешил, но все же ответил на объятия Мина. - Спасибо, - прошептал полуоборотень, не размыкая рук. - За что, хен? - Спасибо, что не отвернулся от меня, - голос Юнги дрожал, - Спасибо, что все еще считаешь меня своим другом. - Хен, по-другому и быть не может, - улыбнулся Чонгук, ощущая, как внутри растягивается пружина, - Ты всегда был и будешь моим лучшим другом детства, что бы между нами не произошло. Юнги расслабился и, отстранившись от Чонгука, быстро отвернулся от него, пряча свои покрасневшие глаза, но от парня это не укрылось. Заметив кроличью, широкую улыбку друга, Мин коротко шмыгнул носом и не сильно толкнул его, недовольно пробурчав: - Чего лыбишся, жених? - Да так, - пожал плечами Чонгук, продолжая улыбаться, - Свадьба еще даже не началась, а глаза хена уже на мокром месте. - Тебе показалось, - хмыкнул Юнги, засунув руки в карманы джинс, - Что-то просто в глаз попало. И вообще иди уже, скоро солнце встанет, а ты так и не поспал нормально. - Доброй ночи, Юнги-хен! – махнув на прощание полуоборотню, Чонгук поспешил на выход из леса. Совсем скоро вернулись уже трезвые оборотни и принялись убирать последствия мальчишника по приказу Юнги. Сам Мин ничего делать не собирался, ибо, во-первых, он инвалид, а во-вторых, ему нужна крепкая доза сна. Поэтому, не слушая недовольства своих учеников, Юнги улегся прямо на поваленное бревно и тут же засопел, так и не заметив хитрых улыбок младших. Кого-то утром ждет сюрприз.