Оборотень в погонах

      Мои глаза уже привыкли к сумраку, а нос почти смирился с тошным запахом сырого старого подвала. Единственным неспокойным оставались мои конечности, которые вожделели разобраться с очередной передрягой моей каждодневной проблемы. У меня еще с утра было отвратительное чувство чего-то неопределенно отвратительного: сначала сбежал кофе, потом пришлось убирать лоток Рафа, а потом вообще потерялась сумка с ключами. Но как всегда вишенкой на торте стала она. Пашка позвонил мне с поста и, сдавливая смех, сообщил, что опять или ее повяжут наши, или я успею ее перехватить. – Так что время пошло! – угорал этот гад по ту сторону трубки, пока я судорожно впрыгивал в ботинки и несся к названному месту. Могло показаться, что я так переживаю за это ходячее недоразумение, но нет, все намного прозаичнее: я не хочу опять выслушивать от начальства всякого рода факты оскорбления в адрес моей команды. А так дело замнут, припишут всякое и уже через пару дней на одну преступную паскуду станет меньше. В смысле посажу его, а не то, что могли подумать. Видимо она решила сама задержать нашего красавца, раз даже мне не сообщила, хотя задержание планировалось только завтра... Опять бумаги переделывать.       Судя по вою сигналок где-то сверху, вне здания, я в этой гонке пока одерживал победу. Осталось только взять этот дурной приз и свалить, пока не пришлось официально добавлять в ее послужной список дел еще пару громких слов.       У меня не было времени ни на удивление, ни на жалость. Звуки борьбы и сдавленные крики я услышал еще за пару поворотов, а потому, зайдя в эту особо мрачную комнату, из стен которой торчали нелицеприятные куски желтой ваты, а из удобств были только ржавые, уродски извивающиеся трубы, я почти не глядя, ориентируясь на звуки, настиг дерущихся и, поймав знакомую кожанку, резко дернул на себя. Разумеется, она в порыве ярости попыталась отцапать мне руку, но была своевременно нежно приложена спиной в стену, по которой, тихо скуля, и сползла на пол. По мере нарастания плаксивых ноток в поскуливании я понял, что разум уже возвращается к ней, поэтому переключил своё внимание на «потерпевшего». Как всегда, рожа разительно отличалась от фоторобота и даже не потому, что была изувечена и больше походила на кровавое месиво. Что взять с этих жертв, которые обзывают красную машину желтым великом, а «высокий блондин с серо-голубыми холодными глазами» на самом деле оказывается подобным, хреново выглядящем алкашом с недельной щетиной и горбатой спиной. Впрочем, в том, что эта физиономия является моим «клиентом» я не сомневался – такая рыба клюёт только на определенную наживку, которую я ему и предоставил. Ладно, с ним я договорю потом, когда мне притащат его в допросную, где я с нескрываемым удовольствием расскажу о его отпечатках, ДНК и прочих прелестях. Сейчас нужно было спасать «наживку», которая полувиновато-полузлобно сверкала глазами на том самом месте, где я ее оставил.       – Пора, Львиное сердце, – фыркнул я, поднимая ее за шиворот и выпихивая в коридор. Странно, я вроде не сильно приложил об стену, а ноги еле передвигает и хрипит неестественно. Не сказать, что особо редкое явление. Я забирал ее с подобных «пати» плюющейся кровью, с перебитыми конечностями и прочим эстетическим букетом всех недалеких подростков. Клянусь, после этих передряг ее можно было спокойно тащить в студию и либо снимать социальные ролики против домашнего насилия, либо давать в лапки бутылку вина и букет цветов и щелкать для ванильных цитат. Вот только без сигарет в ее прекрасных, ныне разбитых, губках – она ненавидит даже малейший намек на дым, что, конечно, не мешает мне периодически дымить рядом с ней, перед работой и в принципе всегда.       Я едва успел опустить скулящее тело на пассажирское сиденье, когда услышал возню в здании и витиеватые ругательства хлопцев, которые нашли наш подарочек. Не пойман – не вор, а в данном случае не придурковатый помощник следователя, у которого имеется слабость наматывать на клыки тех, кого посчитает…эээ…ненужным. Я быстренько завел машину и дал по газам, поэтому через минуту мы уже ехали по нормальной дороге, оставив мрачную заброшку далеко позади. Девушка рядом со мной судорожно вздохнула и открыла глаза.       – Твою мать, Влад, – она прижала кулак ко рту и задержала дыхание, попутно стараясь не обращать внимание на фонари, которые каждые 30 метров били ей по глазам желтым светом, – опять весь салон провонял.       – Если бы не провонял дымом, то щас бы сидели в окружение твоего "амбре" из внутренностей Жаркова. Я порой задумываю уйти из следаков в шеф-повара: один хрен постоянно нюхаю дым да кровь, так хотя бы красиво будет и по делу.       Вместо ответа я получил увесистый толчок в бок, из-за чего любезно крутанул рулём и теперь слушал сдавленные ругательства тела, секунду назад сконектившегося недовольной моськой со стеклом.       Я и мой Опель с брезгливой миной остановились около мусорных баков, коими приветствовал нас двор Ленки. Будь я немного галантнее, то даже бы проводил ее до подъезда, но зная местных, делать мне этого решительно не хотелось. Чай не маленькая, да и сама выбрала себе этот зоопарк со всякими животными, в коих здешние аборигены превращались, «культурно» отмечая конец дня. Любого.       – Бинты есть? – все же с сомнением протянул я, глядя, как девушка, держась рукой за окровавленный бок, вытряхивается из машины.       – Зарастет, – уже поворачиваясь спиной, отрезала она, исчезая во тьме двора. Ну, мисс Самостоятельность, я за язык не тянул. Если че серьезное – сказала бы.       

***

      Раф, огромный мейн-кун, встретил меня, едва я перешел порог. Всё же с котом мне повезло больше, чем с напарницей. Он никогда не будил меня по утрам, подавал голос только в крайних случаях, а его утробное мурчание служило отличным средством от бессонницы. Я никогда не наблюдал за ним резких вспышек гнева, и он никогда не психовал на меня по поводу сигарет, моих шуток и всего остального, что так крайне раздражало Лену. Кроме того, этот бычара всегда понимал всё без слов. Даже сейчас, когда я прошелся по чистому полу, оставляя за собой след из грязи, чистоплотный до безобразия кот лишь шумно вздохнул и, брезгливо переступая через темные дорожки, пошел за мной.       – Сегодня она опять измочалила моего «солдатика», – вскрывая блестящий бок упаковки с кормом, сообщил я Рафу, который терпеливо ждал у миски, – договаривались на берегу: никакой импровизации и завтра. Ну нашим уже смешно каждый раз писать «травмы получены при задержании», когда они регулярно приезжают по сути не к «клиенту», а к потерпевшему. Черников хоть и флегматичный в этом плане, но тоже уже пару раз грозился мне по шапке настучать. Восхищаюсь его выдержкой, хотя че удивляться такому качеству старшего группы захвата? – хвост кота медленно проскользил по полу, а кончик предупреждающе дернулся, сигнализируя, что мои проблемы хозяин хвоста планирует слушать только вкупе с едой. Закончив с первостепенным, я сходил в душ, переоделся, наскреб из холодильника хоть какой-нибудь «пожевать» и окунулся в прекрасный мир интернета.       Ближе к трем часам ночи, уставший и выжатый, я плюхнулся в объятия кровати и, засыпая, закончил свою мысль: «Вот можно же было бы аккуратно вырубить, положить на трубу головой, в пах дать для профилактики и спокойно смотаться, как сделали бы все цивилизованные люди? Хотя, о чем это я?"