– Ты точно не хочешь, чтобы я пошла с тобой? – спросила Сакура, убирая со стола.
Бывают моменты, когда не надо ничего объяснять, всё и так понятно, без лишних слов. Она смотрела на Какаши и видела как изменился его взгляд с того самого дня, когда она сама же вручила ему этот злосчастный конверт. Может быть и не стоило делать этого, выбросила бы в ближайшую урну и можно было бы жить спокойно дальше. Хотя жить-то можно было бы, но вот спокойно не получилось бы при всём её желании.
– Нет, я должен поговорить с ними сам. Надеюсь, что самое главное им уже сообщили сотрудники полиции и мне не предётся рассказывать этим людям, как умерла их дочь. – вздохнул он.
Никто не любит плохих новостей, а уж тем более очень плохих новостей. Если верить историкам, то кое-где вообще убивали гонца, принёсшего плохие вести. Какаши был искренне рад тому, что жил не в том месте и не в то время, но и тех, кто так ненавидел гонцов с плохими вестями, тоже мог понять. Этим гонцом сегодня был он сам.
Господин и госпожа Намизо проживали в тихом районе на самых задворках Токио. Какаши даже сомневался можно ли этот районе вообще отнести к черте города или это всё-таки пригород. Жильё тут стоило не дорого и основную массу жителей составляли люди далеко не богатые. Клерки из небольших офисов, продавца и мелкие лавочники, водители школьных автобусов и многие другие населяли этот район.
Какаши позвонил в дверь нужной квартиры и принялся ждать. Потом позвонил ещё раз и ещё раз, уже точно зная, что дома никого нет. В общем-то не было ничего удивительного в том, что дома никого не оказалось. Но почему-то внутри всё похолодело, интуиция буквально кричала, что тут произошло что-то плохое и он со своими вестями пришел вот совсем не вовремя.
– Чёрт побери! – выругался сквозь зубы мужчина и тут же обернулся на звук открывающейся двери. Жаль только, что это была дверь в квартиру напротив.
В щель между приоткрытой дверью и косяком проснулось детское личико и тут же раздался голос матери:
– Тебе-то что тут надо?
Немного опешив от такого "радушного" приёма, Какаши ответил:
– Прошу прощения если побеспокоил вас. Я искал господина Намизо. Может быть Вы знаете когда я смогу его увидеть?
– Ай, да это я не вам. Но Вы его тут не найдёте... И вообще нигде не найдёте. Он же умер полгода назад.
Закашлявшись, Какаши даже не нашелся, что сказать. Почему-то такого он даже не предполагал, ожидая, что начнёт работу над этим делом на том же, на чём и остановился. Однако, судя по всему жизнь успела внести свои коррективы.
– А его супруга?
– Так она сейчас в пансионе для инвалидов, совсем плоха стала. Она в последнее время даже и его не узнавала. Болезнь у неё. Альцгеймера.
Он ещё раз напрягся, пытаясь вспомнить госпожу Намизо. Получалось откровенно плохо. Может быть болезнь уже тогда начинала стирать её личность? Кто же знает.
– А Вы не подскажете где именно она сейчас проживает?
Женщина подала плечами и написала на листочке бумаги для заметок название пансиона.
– Называется так, а где это я и сама не знаю.
***
Найти сам пансион труда не составило, но соседка была абсолютно права: женщина с трудом вспоминала как её зовут. О том, что у неё был муж и дочь она давно не помнила, как пояснила ему сиделка. Разум застыл где-то на возрасте пяти или шести лет, а тогда ни мужа, ни ребёнка у неё по понятным причинам и не было.
– Может быть и хорошо, что она ничего не помнит. Если бы узнала от Вас, что её дочь погибла, то это было бы для неё трагедией. А так нет дочери нет и боли от потери. – сказала сиделка.
В чём-то она несомненно была права, но тут возникала одна проблема: опознать Кумико было некому пусть даже и по фотографиям. Судьба словно насмехалась над ним и снова приводила его к тому, что этому делу не суждено было сдвинуться с мёртвой точки.
– Вот же дерьмо! – шептал Какаши, садясь в автомобиль.
День был потрачен максимально бесполезно. Отец девушки скончался от инфаркта и в его смерти не было ничего необычного. Мать застыла разумом в своём детстве и толку от неё сейчас не было никакого. А ему оставалось только позвонить Цунаде, отчитаться и оставить решение по судьбе этого дела ей.
***
Когда он вернулся домой, Сакура уже спала. Паккун недовольно заворчал спросонья, но узнав в госте хозяина, быстро поменял настроение и принялся прыгать вокруг него, стуча по полу когтистыми лапками.
– Ну-ну! Ты чего разбушевался? Кормить тебя во втором часу ночи я не буду и даже не проси!
Пёсик обиженно фыркнул и пошел в комнату. Больше чем хозяина, он любил только еду, которой хозяин его кормил, и сейчас чувствовал себя обманутым в своих лучших чувствах. Запрыгнув на диван, он устроился поудобнее и минуту спустя громко засопел.
Сняв костюм, мужчина аккуратно повесил его на спинку стула. Думать ни о чём не хотелось, но как бы он не старался, а мысли лезли сами, не давая ни на минуту забыть о том, что он на всегда останется должен этим людям. Какаши подошёл к кровати и осторожно лёг на край, стараясь не разбудить Сакуру. Скрестив руки над головой, он уставился в потолок, понимая, что уснуть сразу ему сегодня точно не удастся.
Рядом сквозь сон заворочалась Сакура, повернулась на бок и прижалась к нему, обняв одной рукой его за плечо. На душе на минуту стало чуть легче и светлее. В соседней комнате сквозь сон тихонько заскулил Паккун и тут же снова засопел, периодически похрапывая.
Озарение пришло мгновенно, он должен закончить это дело и не важно, что ему будет некому отчитываться. Тем более деньги за расследование давно заплачены в полном объеме и с этим даже Цунаде не будет спорить. Да, он доведёт это дело до конца и только тогда он сможет спать спокойно.
