О да, я развалю этот мир!

      Я сидел в комнате, вслушиваясь в тишину. Зачем? Да откуда мне знать. Действительно, есть вещи, которые мне не зачем было знать. Но, как и свойственно другим людям, я продолжал бы цепляться за ниточки, которые помогли бы мне узнать хоть что-то. Но таковых не было. Я не знаю, что заставляет меня надеяться, что она вернётся. Я не понимаю, почему ещё такая недавняя суматоха, которая кружилась вокруг этой девчонки, стала мне необходима. Я не знаю, что заставило меня начать ненавидеть столь долгожданное спокойствие. Хотя нет. Спокойствия не было, даже когда эта девчонка пропала. Беспокойство только усилилось. Мне казалось, что разбираться в своих чувствах вовсе необязательно. Ведь я всегда знал, чего хочу. Возможно это прозвучит глупо, но я надеялся, что так будет всегда. Но жизнь снова преподносит мне испытание, которое я должен пройти. Я должен забыть её. Да, это определённо то, что нужно. Возможно я всегда буду жалеть об этом решении, но сейчас это единственное, что кажется мне верным. Я ведь силён, невероятно силён! Так чего мне стоит забыть её, как ученик забывает скучный урок? Может, мне тоже нужен учитель, чтобы разобраться в себе? Что же я чувствую? Это довольно противоречивый вопрос, и я не знаю на него ответа. Возможно, пока не знаю. Но скоро, я уверен, всё прояснится. Слышу стук в дверь. Кто это? Али-Баба? Мор? — Кто там? — спрашиваю я и жду ответа. Но ответа не следует. Странно. Подходить не собирался. Сначала. Потом я тихонько приоткрыл дверь и обомлел. «Это она!» — кричит сердце, пока разум пытается его успокоить. Но что она здесь делает? Пока сердце ликует, разум закидывает его вопросами, пытаясь умерить пыл. И у него это даже получается, в какой-то степени. Зачем она пришла под покровом ночи? Для чего столь скрытно? Что она хочет мне сказать? Почему она исчезла? Как найти объяснение всем этим вопросам? — Я знаю, что ты думаешь, — я посмотрел на неё исподлобья, давая понять,что жду объяснений, — давай начнём сначала. Я пропустил её в комнату. Она села на край кровати, сложив руки на коленях. Я сел рядом по-турецки и вопросительно посмотрел на неё. — Для начала, — она сняла плащ и дела его куда-то в сторону — я хотела бы извиниться. — За что? — спрашиваю нагло. Не хотелось церемониться. — За то, что даже записки не оставила — она устремила взгляд куда-то вверх, стараясь не смотреть на меня, — ну и за то, что сбежала. — Допустим, — сказал я, нетерпеливо разминая пальцы — ты ведь не за этим сюда пришла, верно? — Да. — Так что привело тебя ко мне? — я старался выглядеть спокойным, но сердце билось, словно набат, и стук его отдавался у меня в висках. Я устало выдохнул и снова посмотрел на неё. — Ну, понимаешь... — она снова отвела от меня взгляд и уставилась на ковёр, — я здесь, чтобы... — Убить? — флешбек ударил мне в голову. — Если бы, — ответила Элейн, — но я здесь, чтобы пригласить тебя кое-куда. Неужели на свиданку? Я ухмыльнулся своим мыслям, пока она подбирала слова. — В общем, — она, казалось, наконец собралась со своими мыслями. — Я хотела пригласить тебя на свою свадьбу. Я был настолько ошарашен, что меня хватило лишь на то, чтобы переспросить: — Свадьбу? Она кивнула. Мне ничего не оставалось, кроме как уставиться в потолок. Если честно, то внутри меня наступило какое-то опустошение. Я не могу понять, почему мне так больно слышать эти слова? Что такого она сказала, чтобы так сильно меня ранить? Чем больше я копался в себе, тем глупее становились мои вопросы. — Вот. — она протянула мне красный конверт, больше похожий на закладку с золотой нашивкой ниток. — Вы любите друг друга? — спросил я едва дыша. Ответ был для меня непомерно важен, но пока я не понимал, почему. — Нет. — коротко отвечает она. У меня камень с души упал. Я не понимал, в чём смысл этого чувства внутри меня. Оно то затихает, то заставляет меня метаться и рвать душу в клочья! — Тогда... Зачем вы выступаете в брак? — поздравляю, Вы попали в шоу «Аладдин, и его глупые вопросы». — Затем, что это нужно моему брату, — она устало выдохнула и посмотрела, наконец, мне в глаза, — Я не хочу этого, но так надо. Можно подумать, что её слова могли как-то утешить меня. И с чего бы на меня нападать такой тоске? Я уже не раз за этот вечер думал об этом рвущем душу чувстве, но никогда настолько сильно хандра не одолевала меня. — Что с тобой, Аладдин? — она легонько трогает меня за плечо. — Ничего — я уклоняюсь, но не действую больше. Она смотрит на меня отрешённо, но я чувствую, что она хочет что-то добавить. — Я не хочу, чтобы ты нагружал себя этой абсурдной ситуацией — она подвинулась ко мне ближе, но я только отшатнулся. Мне не хотелось, чтобы она думала, будто бы меня что-то тревожит. Я понимал, что мне нужно выставить её за дверь, но не мог. Наконец мне хватило мужества взять из её рук приглашение. — Извини, — я попытался выглядеть непринуждённо, но у меня, скорее всего, ничего не получилось, — просто эта новость выбила меня из колеи. — Я вовсе не злюсь, Аладдин, — она мягко улыбнулась мне, — я понимаю, как тяжело принимать изменения, но так надо. Я надеюсь, что в недалёком будущем ты сможешь стать мне самым лучшим другом, — она взяла меня за руку и добавила: — А возможно, даже крёстным отцом для моих будущих детей. Меня бросило в осадок. Я, конечно, понимал, что её жизнь перемешается с моей, но чтобы настолько... Почему сердце так закололо? Почему стало так грустно? Меня била хандра, а я даже не понимал, что стало её причиной. В конце концов, это её жизнь! — Да, я думаю, это возможно, — наступив на горло своему чувству, я посмотрел в окно. Там постепенно рассветало. Я понимал, что ей нужно уйти, потому что если её кто-то обнаружит, нам обоим не поздоровится, — тебе нужно идти. Она что-то проговорила, пытаясь остаться ещё хоть на минуту, но я убедил её уйти. На последок, уже стоя перед дверью, она вдруг развернулась ко мне. И... Она так горячо поцеловала меня, что я едва устоял на ногах. Потом она быстро развернулась и скрылась за портьерами. Во мне не оставалось сомнения, что я правильно воспринял это чувство. Теперь оно плясало внутри меня, и я наконец смог понять его суть. Это чувство... Оно заставляет кожу покрываться мелкими мурашками... Я люблю её... Но не так, как мужчина должен любить женщину... Я люблю её, скорее, на уровне брата, или отца. Да. Ведь так и должно быть... Верно?