Сказания Хъемоса: Бездомные души

Соловей почувствовал, как его осторожно трясут за плечо, испуганно дернулся и только потом проснулся и приоткрыл глаза. Склонившийся над ним Маркус предупреждающе прижал палец к губам. — Спокойно, это я. — А… да. Чего? Моя очередь? — севшим со сна голосом прохрипел хисагал, приподнялся на локте, оглядываясь. По поляне серым студнем растеклись предрассветные сумерки, небо над головой посинело и разбухло, траву усыпала холодная седая роса. Уже привычным уху искристым трелям ночных птиц вторили сопение и тихий храп — обитатели лагеря досматривали последние, самые яркие утренние сны. — Уже что, рассвет? — Соловей сел, передернулся от холода, пронзившего коснувшиеся земли ладони и предпочел тут же встать на ноги, спасаясь от вездесущей утренней сырости. — Ты же меня должен был после полуночи разбудить. — Всё равно спать не хотел. Отойдем. Хочу с тобой поговорить, пока все не проснулись. Мужчина приглашающе кивнул головой в сторону своего недавнего поста. Соловей озадаченно наморщил лоб и последовал за ним, обняв себя за плечи — пригревшееся во сне тело знобило от утренней прохлады. — Насчет тех двоих, — едва остановившись, без долгих вступлений начал Маркус.— Ты слишком расслабился. Мы не в безопасности сейчас и вряд ли когда-нибудь будем. А ты ни с того ни с сего, ни с кем не посоветовавшись, предлагаешь двум незнакомым людям идти с нами. Так не пойдет. — Но они такие же! — возмущенно возразил Соловей. Маркус с досадой постучал себя пальцем по губам, и он, опомнившись, перешёл на шёпот. — У них та же беда, почему мы не можем помочь друг другу? — То, что они похожи на тебя, не значит, что они твои друзья. Неизвестно, на что они решатся завтра, а у нас впереди Башни, Нор-Алинер и руины. Нельзя, чтобы за спиной были ненадежные люди. — Поэтому нам и надо всем быть заодно. Мы должны убедить их, что они могут нам доверять, и тогда мы сможем доверять им. — Ты не знаешь, что у них может быть в голове. Вчера мы договорились с ними, потому что они были напуганы. Соловей быстро отвел взгляд, пряча отразившееся в них сомнение и с досадой буркнул: — У тебя просто паранойя. — Это называется — здравый смысл и осторожность, — с плохо сдерживаемым раздражением в голосе парировал Маркус. — Как ты сам-то можешь быть таким доверчивым после всего, что случилось? — То есть, мне и тебе доверять не надо? — ехидно уточнил хисагал. Маркус закрыл глаза, медленно выдохнул, потирая пальцем переносицу и Соловей насторожился. Ему отчего-то казалось, что эта, пока ещё безобидная перебранка жутко разозлила контрабандиста. Но спрашивать, почему тот уже который день ходит сам не свой, хисагал не решался. Его останавливало удивленное молчание Клары, обычно умудрявшейся находить с мужчиной общий язык. — Мы с тобой уже почти месяц одни дороги топчем. Этих людей ты знаешь несколько часов, — наконец сказал Маркус. — Думай сам. Даст небо - один с одним сложишь. — Да ладно, хватит тебе, — обиженно прошипел Соловей. — Ты меня только за этим разбудил? — Не только. Хочу ещё раз пройтись с тобой по плану Башен и по карте. — Думаешь, мы, все-таки, в них попадём? — Милена хочет идти туда не позже, чем завтра, пока внутри не хватились конвоя. — Мало ли, что она хочет! — вынужденный возмущаться шепотом, Соловей принялся яростно размахивать руками. — Какой смысл туда попадать, если мы все погибнем?! Знаешь, если ей был нужен только этот артефакт, какой смысл заботиться о нашей безопасности? — Я не знаю, — просто ответил Маркус. — Поэтому заботиться о себе будем сами. Он сел прямо на землю, открыл блокнот на первой странице: в толстой кожаной оплетке был небольшой карман, из которого торчали уголки плотной бумаги. Мужчина аккуратно вытянул самый белый — простую маленькую карту окрестностей Башен, а следом открыл план самого форта и положил себе на колени. — Смотри сюда… Да что ты возишься с этими очками? Где ты тут солнце увидел? — В них, вообще-то, линзы есть! — тут же огрызнулся хисагал. — Видишь? Нацепив на нос до того болтавшиеся у него на груди окуляры, он демонстративно щелкнул медной заклепкой на оправе, и из них с щелчком выскочили уже знакомые прозрачные стекла. — Так они тебе все-таки нужны? — озадаченно нахмурился Маркус. — Ты же хорошо видишь. — Вблизи — плохо, — неохотно объяснил хисагал, осторожно убирая линзы обратно внутрь оправы. — Читать тяжело. Так куда мне смотреть-то? Опомнившись, контрабандист опустил глаза на разложенные на коленях бумаги. — Да… в общем… — он рассеянно покрутил карандашом над схемами, цокнул языком и вдруг захлопнул блокнот. — Ладно, это не так важно… Я хочу, чтобы ты оставил карту у себя. Самое главное — изучи все отходы к реке. Кривой, остро заточенный носик карандаша уверенно ткнулся в жирную линию на карте, едва не проткнув бумагу. — К реке? — озадаченно переспросил Соловей. — Да. Раз уж зашла речь о Милене: мертвецов сбивает с толку текущая вода. — Ну да, она говорила. Ты имеешь в виду… у тебя есть какой-то план? — хисагал нервно огляделся и понизил голос до еле слышного бормотания. Маркус отрицательно качнул головой. — План прежний. А это — на случай, если что-то пойдёт не так. Сможешь добраться до реки — заходи прямо в воду, она её задержит. Но не надолго. Нор-Алинер построили, чтобы защищать страну от мертвецов, и если она смогла его пересечь, то и через обычную реку легко переберется. Я набросал варианты перехода от окрестностей Башен к границам и к центру страны. Их тоже запомни, вдруг придется убегать в одиночку. Он осекся, оглянувшись на кострище: оттуда начали доноситься возня и сонные вздохи просыпающихся людей, а потом быстро свернул карту и практически впихнул её в руки Соловью. — На, и смотри, не потеряй! — досадливо проворчал контрабандист, вставая и принимаясь тщательно отряхивать с брюк невидимую грязь. — Сбил ты меня с мысли своими психами — забыл, что ещё рассказать хотел. — А что я не так сказал?! — тут же вскочив на ноги следом за ним, Соловей стянул окуляры на лоб, чтобы одним красноречивым взглядом продемонстрировать Маркусу всё своё негодование. — Не знаю, о чём вы двое там у всех за спинами договариваетесь, но я не собираюсь ей доверять и делать всё, что она говорит, только потому что ты этого хочешь! — Я тебе, что, идиот? — процедил мужчина. — Или самоубийца? Недоволен — так возьми и придумай, что нам делать. Что-то не помню, чтобы ты предлагал план получше. Только языком чешешь и отбрехиваешься! Соловей злобно засопел: он ненавидел, когда Маркус снисходительно отчитывал его, будто распоясавшегося ребёнка. Ловил себя на яростном желании пригрозить мужчине пистолетом, испугавшись самой этой мысли, тут же спешил выгнать её из головы и впадал в уныние, чувствуя что ему нечем возразить. Маркус никогда не повышал на него голоса, даже начинал говорить тише, когда они ссорились. Но Соловей предпочел бы, чтобы тот наорал на него, как на Клару, лишь бы не слышать этот надменный, пренебрежительный тон, в котором звучало отчетливое: “Мне лучше знать”. — Эй, парни! Маркус и Соловей одновременно повернули головы. В одних штанах и темной тунике без рукавов легкая на помине лекарша босиком шлепала прямо к ним, сонно хлопая ресницами и машинально приглаживая взлохмаченную каштановую гриву. Россыпи темных родинок виднелись у неё и на стопах, и на озябших голых плечах. Не спрятанные под широкими рукавами рубахи, её руки казались совсем тонкими, но было видно, как под смуглой кожей от каждого движения подрагивают мышцы и сухожилия. — С новым днём. А вояку нашего кто отцепил? — спросила Клара, кивая на солдата, который похрапывал чуть поодаль от двух хисавиров, уютно подложив под щеку ладонь. — Я, — Маркус отвел взгляд, внезапно заинтересовавшись ещё спавшими у тлеющего кострища людьми. — Милена принесла ключ. — А сама она где? — Понятия не имею. Сказала, что придёт утром. Так что готовьтесь. Пояснять, к чему именно надо готовиться, контрабандист не стал и вместо этого решительно направился к центру лагеря. Клара проводила его взглядом, потом посмотрела на молча кипевшего Соловья и вопросительно приподняла брови: — Чего ругаемся? Хисагал фыркнул, сердито отмахнувшись четырехпалой рукой. — Спать надо нормально, а не вокруг лагеря круги наматывать! Достал уже: ночами ходит, траву топчет, а потом на всех вокруг кидается. Псих. Маркус сделал вид, что не услышал нарочито громко сказанного последнего слова, будя не то новых союзников, не то пленников. Клара сочувственно поджала губы и шепотом попросила Соловья держать пистолет наготове. Со своим оружием она сама не расставалась ещё со вчерашнего вечера. Когда женщина предлагала новоприбывшим присоединиться к ужину, обеспокоенно спрашивала о самочувствии у избитого Миленой хисавира и помогала прикованному бедолаге-солдату устроиться на ночь, заряженный арбалет всегда был у неё под рукой. Лагерь теперь был расколот на две части, и Соловей ощущал острые уколы вины, понимая, что и сам тем невольно служит конвоиром тем, кого считал собратьями по несчастью. Молчаливый завтрак у потухшего костра прервало возвращение Милены. Едва заслышав её походку, пленники все, как один, застыли с ложками в руках, съежились и начали обшаривать глазами заросли. Против воли усаженные рядом гвардеец и молодой хисавир забыли демонстративно игнорировать друг друга и обменялись беспомощно-боязливыми взглядами. Камана остановилась у края поляны. По её лицу сложно было понять, с какими новостями она пришла — оно казалось непривычно задумчивым, и, Маркус готов был поклясться в этом, почти уставшим. — Заканчивайте и готовьтесь выдвигаться. — Появились идеи, как попасть в крепость? Ты что-то нашла? — осторожно поинтересовался Соловей. — Скорее всего, он вышел из Башен так же, как и вошел — с твоей помощью, — серьезно сказала Милена, глядя на него. — То есть? — не понял хисагал. — Устранил все препятствия с помощью твоих искажений и выбрался. — Это ещё как? Я даже не помню, что был в этих Башнях! Да и до сих пор не знаю, как эти искажения работают, а тогда... я бы просто не смог ничего сделать. — Смог бы, — спокойно возразила Милена. — Может ты ничего и не помнишь, но понималка у тебя уже вполне работала. А способность к искажениям у хисагалов врожденная. Твой “отец” мог направить тебя. А уж ты для него бы хоть главные ворота взорвал, если бы силенок хватило. Когда нет сомнений, все становится гораздо проще. — Допустим. Ладно, хорошо, пусть, так. Но это не отвечает на вопрос, как он все-таки вышел. Через заднюю дверь, окно... тайный ход, канализацию… Камана коротко кивнула. — Я долго над этим думала. И канализация — самый вероятный вариант из всех. — Мы уже его обсуждали, — скептически покачал головой Маркус. — Но… это... вполне возможно, — старик задумчиво наглаживал поросший короткой белой щетиной подбородок. — В форте есть целая система, как в старых городах. Все нечистоты смываются водой по большим трубам, которые уходят куда-то глубоко в подвалы. — Где карцеры, — мрачно добавил его товарищ. — И где она наружу выходит? — спросил контрабандист. — А нам откуда знать? Мы же из форта выбираемся раз в сто лет в этой чертовой гробовозке! — Ты. — Милена повернулась к солдату. — Отвечай. — Я… я понятия не имею… — гвардеец быстро взглянул на неё и поспешно добавил. — Если бы знал — уже сказал бы! Мы охраняем хранилища, патрулируем коридоры, заключенные всегда ходят под конвоем! Да даже если вы каким-то чудом отыщете где-то в лесу этот говносток, откуда вам знать, что он будет открыт, да еще с обеих сторон? Милена молча оглянулась на Соловья. Спустя пару мгновений на него смотрел уже весь лагерь. Тот недоуменно выпучил глаза. — Не-е-ет, да это бред. Думаете, я смогу пробить что бы там не перекрывало эти проходы?! — Один раз смог — сможешь и второй. — Да мы даже не знаем, был ли этот первый раз! — Ты искажающий, или тряпки кусок? — презрительно прорычала Милена. — Соберись и сделай вместо того, чтобы без конца ныть! — Да не ною я! — взвился Соловей. — Но у меня правда получается через раз, и... и задеть может кого угодно... а может вообще ничего не произойти, и что тогда?! — Так сделай, чтобы произошло! — камана хищно склонила голову набок, сверля его злым немигающим взглядом. — Или тебя нужно привязать к стулу и хорошенько дать по морде? Или, может, даже не тебе, а? Хисагал окостенел, испуганно захлебнувшись воздухом. — Хватит, — вмешался Маркус. — С этим мы как-нибудь разберемся. Может, и так пробьемся. Только этот сток надо еще найти и убедиться, что мы сможем в него пролезть. Даже если предположить, что он отходит куда-то к реке, мы будем искать его вечность. А у нас всего день. — Здесь есть подземные реки, — возразила Милена. — Сток должен идти по одной из них. Я проверила пару мест. В остальные вы пойдете со мной. За день отыщем. — Даже если у вас получится, как только поднимется тревога — вам конец, — сказал гвардеец. — Всю охрану вам не перебить. А вы точно не проскочите незамеченными, если будете взрывать двери искажениями. — Значит, нужно, чтобы охрана была где-то в другом месте, когда мы будем пробиваться через подвал, — задумчиво проговорил Маркус. — Отвлекающий маневр, — кивнула Милена. Её хвост вдруг вздернулся и с силой хлестнул по земле, треснув высохшими листьями, а рот разъехался в довольном оскале. Вблизи Башни казались безумно древними, надменными в своей мощи громадами, выраставшими из самих скал. Потемневшие от времени стены покрылись мхом и оспинами выпавших камней, бойницы казались пустыми, квадратные зубцы сторожевых вышек вгрызались в небо. Но когда к тяжелым, окованным железом воротам подъехал одинокий экипаж с зарешеченными окнами, в ущелье резким эхом разнесся окрик дозорного: — Стой! Кто идет? Единственный солдат, сидевший на козлах, потянул поводья, осаживая усталых лошадей, нервно сглотнул и поднял глаза, пытаясь разглядеть того, кто кричал с наблюдательного поста над воротами. — Лейтенант Боллет! С вызова в Белый город. — Где остальные? И почему так долго? — На нас напали! Двое из состава конвоя погибли, один ранен. Он в повозке, ему нужна помощь! — Кто на вас напал?! Где?! — Бандиты! В двух днях отсюда! — ЧТО?! Обычные бандиты?! — Большая группа из… из обедневших областей у Нор-Алинера! — И на кой хрен им сдался наш конвой? — Да перебить они нас хотели! Потому что мы из королевской гвардии! — В хриплом от напряжения голосе солдата прорезались почти отчаянные ноты. Он стал бледным, как мел, только щеки горели, а над верхней губой в темной щетине заблестели капли холодного пота. — Слушайте, откройте уже ворота! У меня тут человек умирает, и капитанам нужно доложиться, пока они шкуру с меня не содрали! Голос на стене смолк, и на несколько долгих минут воцарилась мертвенная тишина, в которой, как казалось солдату, отчетливым пульсирующим эхом отзывался бешеный стук его сердца. Ворота дрогнули, тяжело заскрипели и начали медленно отворяться. — Вкатывай! — крикнули сверху. Солдат тяжело выдохнул, на мгновение прикрыв веки, а потом вдруг дернулся, чуть не подпрыгнув на козлах. — Чего застыл? — громкий шепот холодным сквозняком шевельнул волосы на его затылке. — Трогай.

***

Милена почти мчалась вперед через лес, время от времени останавливаясь и нервно оглядываясь через плечо. — Что так медленно? Шевелитесь! Все остальные, запыхавшись пытались за ней поспеть — им пришлось двинуться в путь, буквально вскочив на ноги и схватив самое необходимое, — Милена потребовала, чтобы они шли сейчас же, и возражений не принимала. — Полегче, у нас тут не все летать умеют! — раздраженно отозвался Маркус. Он шел впереди, а сразу за ним, стараясь не отставать, следовали гвардеец и молодой хисавир. Клара даже с арбалетом в руках двигалась легко, но оставалась в хвосте колонны вместе с Соловьем и стариком. — Ты уверена, что знаешь, где это? — недоверчиво крикнула она в спину Милене. — Как вообще можно было найти воды, текущие под землей? Та не ответила. Она стремительно хромала вперед, останавливалась, быстро оглядывалась, — черные кудри волнами плескали по плечам, — и снова мчалась, уверенно находя дорогу, словно шла не через одинаковые буро-зеленые заросли, а по улицам давно знакомого города. В какой-то момент она замерла на месте, неуверенно попятилась, тряхнула головой, и недовольно прорычала: — Здесь! Она оглянулась на пытавшихся отдышаться спутников и фыркнула: — Вот хилые поросята! Гвардеец сделал пару шагов вперед и недоуменно огляделся: — Здесь же ничего нет! — Е-есть! — протянула Милена довольно ощерившись. — Подземная речка. Вы прямо на ней стоите. Все машинально опустили глаза, будто ожидали увидеть воду прямо сквозь почву, а Соловей машинально провел носком сапога по земле, приглаживая траву и сгребая в сторону старые сгнившие листья. — А что, грязную воду прямо в реки сливают? — спросил он. Милена кивнула. — Да. Тут их несколько. Эта ваша клоака должна быть или чуть ближе к Башням или дальше, в сторону большой реки. — Разделимся? — предложил Маркус. — Ещё чего! — камана осмотрелась по сторонам, мельком взглянула на небо и сказала. — Форт стоит к северу, по левую руку от нас. Идем. Проверим рядом с ним. Клара замешкалась, завертела головой и зачем-то коснулась одной рукой сердца, а другой — живота. — Лево там, — подсказал Маркус, махнув ладонью. Клара посмотрела на него так, будто он сказал что-то непристойное. — Сама знаю, — пробурчала она и отвернулась, пытаясь разглядеть стены Башен из-за плотного частокола деревьев. Через некоторое время Маркус вдруг уверенно заявил, что канализация где-то рядом, а потом и все остальные начали кривиться и водить носами. Среди зарослей показалась небольшая, покрытая толстым слоем тины заводь, вокруг которой затхло воняло городским отстойником. Облазив все вокруг по колено в воде, они нашли заваленную сухостоем узкую каменную арку. Её старые покосившиеся опоры поросли толстым слоем мха, ставшего дерном для молодой поросли. Воздух вокруг дышал мерзкой затхлостью. — Я же говорила! — камана с победным видом наблюдала, как её спутники отодвигают старые ветки, наполовину завалившие сток. — Мертвым не нравится проточная вода? — едва слышно спросил Соловей, остановившись рядом с Маркусом. Тот медленно качнул головой. Высохшие, покрытые плесенью и черные от воды ветки злобно шипели сухой до осторы листвой, цеплялись друг за друга скрюченными когтями, не желая открывать доверенный им тайный ход. Все, как один, кроме Милены, брезгливо сморщились, заходя в воду. Последним препятствием на пути дальше оказалась проржавевшая металлическая решетка, которую камана выломала из арки, просто повиснув на ней всем телом и несколько раз хорошенько рванув на себя. Дальше внутри была непроглядная темень, и Маркус с Кларой зажгли небольшие масляные фонари. — Эй, ты заряжен? — спросила Милена,хлопнув Соловья по плечу. Тот невольно передернулся и нащупал за пазухой деревянную рукоять пистолета. — Конечно, а что? — Держи оружие наготове. Там слишком узко, чтобы нормально драться, зато из пистолета точно не промажешь. — Думаешь, там может быть что-то опасное? — хисагал боязливо заглянул в темный зев канализации. — Нет. Но осторожность не помешает. Внутри и вправду было тесно: Милена почти ползла, скрючившись в три погибели, Маркусу тоже пришлось пригнуться, и только Клара и Соловей не подпирали головами поросший плесенью потолок. Журчание и плеск воды эхом отражались от поблескивающих в свете фонарей склизких стен. Не ждавшая гостей водяная крыса размером с хорька в панике пересекла туннель и исчезла в одном из боковых стоков. Если на входе в туннель все, кроме Милены, морщились, затыкали носы и демонстративно мычали, то ближе к концу уже просто старались не дышать. Проход начал расширяться, и конечном счете вывел их к отстойнику — небольшому помещению с мутным бассейном посередине, где шум стекавшей в него воды и вонь нечистот становились одинаково невыносимыми. — А вот и оно. — Милена ткнула концов глефы в железную дверь на другом конце отстойника. — Скорее всего, там вход в подвалы. Она повернулась к Соловью и пришпилила его к месту пристальным взглядом, — её глаза ярко отсвечивали в полутьме, — свет фонарей в них превращался в злой оранжевый огонь, — Как хочешь, но эту дверь ты должен вынести. Тот не осмелился возразить и только молча покивал головой. — Место мы нашли, — сказал Маркус. — Теперь нужно подумать, как будем действовать. Желательно, где-нибудь на свежем воздухе, — его голос звучал сдавленно, будто он почти не дышал. — Нет. Действовать будем сейчас, — вдруг возразила Милена. — Чего?! На неё уставилось сразу шесть пар изумленных глаз, и она ехидно оскалилась. — Чего слышали! Времени у нас нет планы строить. Завтра могут поднять тревогу, и тогда мы вообще туда не попадем. — Но нельзя же туда лезть наобум! — в ажиотаже едва не захлебнувшись затхлым воздухом, Клара широко махнула рукой, чуть не зашибив едва успевшего увернуться Дерека. — У вас есть план форта. И с вами пойдет человек, который и так его знает. — Стой… В смысле “с нами”? — Вы трое. — камана указала концом глефы на Маркуса, Клару и Соловья, — войдете в форт отсюда и достанете мне артефакт. Дед вам покажет дорогу. А я вернусь к главным воротами и устрою переполох. И вы мне в этом поможете, — она выразительно взглянула на ошарашенно застывших оставшихся двух человек — гвардейца и молодого хисавира. — Что?! ЧТО?! Главные ворота?! Да ты что?! Нас же на месте прикончат!— хисавир нервно хохотнул. — Так вот, зачем ты нас в живых оставила?! Чтобы потом пустить под стрелы, как пушечное мясо?! Эхо его сорвавшегося на крик голоса запрыгало по стенам отстойника дребезжащим мячиком. — Дерек, пожалуйста!.. — старик испуганно вздохнул, но подавился затхлым воздухом и принялся надсадно кашлять. Милена угрожающе подняла глефу. — Заткни свою пасть! Я, что, должна вырвать тебе язык, чтобы ты прекратил свое тявканье? — Но… но он прав! — гвардеец опасливо попятился, глядя на опасно покачивающееся в руках каманы тяжелое лезвие на красном древке. — Мы погибнем, если попытаемся пробиться через ворота! Можешь хоть сразу нас убить, все то же самое будет! — Какие же вы идиоты. Прорваться через ворота даже я вряд ли смогу. Они сами нас пропустят. Маркус, подойди-ка! Удивленный и встревоженный не меньше остальных контрабандист недоуменно нахмурился, но шагнул к ней. — Что ты задумала? — Сейчас объясню. Дай свои часы! Они правильно показывают? — камана машинально подняла глаза, наткнувшись на потолок вместо неба, раздраженно дернула головой, потом, прищурившись, всмотрелась в цифры на протянутом ей небольшом металлическом циферблате. — Ладно, неважно, лишь бы ровно шли. Отсюда до дороги где-то полчаса ходьбы. Еще примерно столько же понадобится, чтобы выкатить повозку и добраться до Башен. Понял? Через час я буду у ворот. Нет! Больше. Через час с половиной. К этому времени вы должны разобраться с планом здания. Услышите беготню — ломайте двери и заходите. Если будет тихо — подождите еще немного и только тогда начинайте ломиться. Хранилище на первом этаже, в это время оно как раз может быть открыто. Как артефакт выглядит знаешь. Забирайте его и выбирайтесь тем же путем. Или как хотите, мне все равно, главное, выбирайтесь, собирайте пожитки и сразу уходите в сторону Нор-Алинера. — А ты? — спросил Соловей. — Я сама вас найду. — камана посмотрела на Маркуса. — Если начнется полное дерьмо — сваливайте сразу, не хватало, чтобы вас схватили солдаты. Всё ясно? Тот молча кивнул. — Когда выберемся отсюда, я буду неделю в воде с мылом отмокать, — прогнусавила Клара, прижимая к лицу прядь волос. — Тебя здесь вообще не должно быть! Договорились же, что останешься снаружи на стреме! — хрипло отозвался Маркус. Он натянул ворот рубашки на нос и еле дышал, с трудом втягивая в себя затхлый, пропитанный запахами нечистот воздух. — Снаружи у входа в подвал, а не где-то там в кустах, нечего мне зубы заговаривать! — нервно огрызнулась женщина. — Вы в порядке, юноша? — старик склонил голову набок, пытаясь разглядеть лицо контрабандиста. — У вас что-то совсем неважный вид. Лицо Маркуса в неверном свете фонарей лицо казалось болезненно-бледным, глаза налились кровью и влажно поблескивали. — Все нормально, — выдавил он и, в очередной раз вытащив из кармана небольшие круглые часы, нетерпеливо сверился с циферблатом. — Уже скоро, готовьтесь.

***

Дверь повозки с треском вылетела, сбив с ног подошедшего к ней солдата. Его напарник испуганно замер, и тут же отлетел назад от мощного удара в живот. Выскочившая из повозки Милена методично расшвыривала всех, кто подошел слишком близко и не успел ретироваться, со стен раздались первые встревоженные крики и засвистели шальные арбалетные выстрелы. Вывалившийся следом за каманой хисавир, пригнулся, машинально прикрывая голову руками, затравленно огляделся и быстро порысил в сторону одной из угловых башен. Со стены грохотнула первая винтовка взметнув рядом с ним маленький столб песка. Милена схватила за шкирку свалившегося с козел гвардейца, поставила на ноги и почти швырнула вперед, заставив того, едва не рухнув носом вперед, по инерции побежать следом. — Шевелись, если не хочешь сдохнуть! Сама она схватила вырванную с петель дверь повозки и, прикрываясь ею от выстрелов, словно щитом, двинулась следом. Несколько солдат уже спешили вниз со стен им наперерез, обнажив клинки, но, приблизившись к Милене, невольно мешкали, а едва наткнувшись на яростный взгляд горящих желтым огнем глаз, начинали пятиться, боязливо оглядываясь на суетившихся на стенах стрелков. Охрана на нижнем этаже угловой башни ещё не знала, что произошло и распахнула дверь навстречу нарушителям. Дерек тут же бросился в сторону, а бежавший следом гвардеец, замер на месте, как вкопанный, растерянно уставившись на них. Те заглянули ему за спину и принялись размахивать руками. — В сторону! Ложись! Гвардеец испуганно шарахнулся: вылетевшая из-за его плеча Милена едва не сбила его с ног. Охранники поспешно схватились за дверь, но не успели захлопнуть её: Камана сделала широкий выпад, и лезвие глефы настигло одного из них в проеме, легко пробив гамбезон. От удара солдат отлетел назад, с треском врезавшись в выдвинутым поближе к бойницам столу с табуретом. Его товарищ зайцем метнулся к винтовой лестнице, сквозь грохот крови в ушах уже слыша, как сзади его догоняют быстрые тяжелые шаги. Дверь от повозки ударила его в спину, бросив ничком прямо на ступени. Милена замахнулась второй раз, и окованный железом угол импровизированного щита с треском врезался в череп солдата, заставив того обмякнуть. Камана мельком подняла голову, заглядывая в закручивающийся узкий лестничный проем и обернулась. Её невольные спутники успели вбежать в сторожку и теперь ошалело оглядывались, не веря своему счастью. — Нам пиздец! — выдохнул гвардеец, привалившись к захлопнувшейся двери в сторожку. Глаза у него едва не выпрыгивали из орбит. — Засов закрой! — гаркнула на него Милена, отбрасывая в сторону свой импровизированный щит. Нам нужно пробиться к мастерским, а потом к хранилищам. И устроить как можно больше шума по дороге. — Он прав! — выдохнул Дерек. — Нам пиздец! Тут сейчас повсюду будут солдаты, как мы прорвемся-то?! — Захочешь — прорвешься. — Жестко отрезала камана, прислушиваясь к ударам, которые обрушивались на дверь снаружи. — А попытаешься сдаться — забьют тебе по гвоздю в каждое колено, чтобы больше никуда не убегал. Ну а тебя, солдатик, просто четвертуют за предательство. Гвардеец затравленно посмотрел на неё. Камана ответила ему насмешливым оскалом. — Что застыли? Берите оружие, и вперед. Надо выбраться из этой вышки в здание, пока нас не отрезали.

***

— Как думаешь, уже пора? Прошло уже почти два часа. — нервно осведомилась Клара. — Ты туда не пойдешь. — мрачно пробурчал Маркус. Он тяжело привалился к двери, будто слушая, не донесутся ли из-за неё звуки тревоги. Женщина смерила недовольным взглядом его спину. — Еще сто раз повтори! Я вообще-то спросила, не пора ли ВАМ начинать шевелить задницами. — Молодые люди, давайте не будем ругаться! — успокаивающе попросил старик. — Пока еще есть время, лучше лишний раз всё обговорить. — Вверх в коридор, потом направо. Еще одна железная дверь, — пробормотал Соловей, он весь сжался, обхватив себя руками, и нервно колотил носком ботинка по полу. — Как мы открывать-то её будем? — Готовь пистолет. — Сказал Маркус, будто не слыша его. — Могут понадобиться несколько выстрелов. Если нет — будешь орать на неё, сколько потребуется.. — Это не так просто, знаете ли! Даже для тех, кому это дано от рождения. — В голосе старика звучало искреннее возмущение. — Вы поможете мне, если придется? — Соловей с надеждой посмотрел на старика. Седые брови хисавира печально сдвинулись на переносице. — Мой дар очень слаб. И меня никогда не учили им пользоваться. Но я сделаю все, что смогу. Маркус ещё раз взглянул на часы и нехотя выпрямился, оттолкнувшись от двери ладонью. — Время. Если у них все получилось, они точно должны быть в форте. — Ты что-нибудь слышал снаружи? — спросил Соловей. Контрабандист отрицательно качнул головой. — Нет. Мы не знаем, что будет за этими дверями. Так что готовьтесь сразу разворачиваться и бежать обратно в туннель. Соловей, готов? Хисагал подошел к нему, растерянно посмотрел на покрытую пятнами ржавчины дверь, быстро покосился через плечо на Клару и старика и беспомощно опустил глаза. — Маркус… — он нервно сжал губы и тяжело выдохнул, а потом едва слышно произнес. — Она сейчас далеко от нас. И не знает, что мы делаем. Мужчина недоуменно насупился и уже хотел было с раздражением одернуть хисагала, как вдруг осекся и один в один повторил его жест: повернулся и уколол быстрым взглядом настороженно наблюдавших за ними Клару и старика. — Понимаешь? Мы можем… уйти, спрятаться, — Соловей осторожно заглянул ему в лицо, тут же опустил виноватые глаза и быстро зашептал. — Я знаю, что это хреново, и я не хочу никого оставлять, но!.. — Эй, вы чего там шепчетесь? — Клара встревоженно сорвалась с места, подходя к ним поближе. — А руины? Альянс? — будто не услышав её, с сомнением спросил Маркус, сверля хисагала неожиданно пристальным взглядом. Тот покачал головой, упорно глядя себе под ноги. — Мы даже не знаем, есть ли он. И, м-может быть… у нас есть шанс хотя бы просто уцелеть. — Вы хотите уйти? — спросила Клара. Нерешительно мявшийся в стороне старик впился в них округлившимися, заблестевшими глазами. — Как уйти?! — впервые за все время его голос отчаянно взвился. — Там же Дерек! Маркус молча уставился в пространство, Соловей едва слышно зашипел, будто ему стало больно. Клара не нашлась, что сказать. Она то хмурилась, то печально поднимала брови, приоткрывала рот и тут же смущенно поджимала губы. Их невысказанные колебания сгущали воздух, повисшее молчание становилось невыносимым и пугающим. Короткие седые волосы старика будто встопорщились от ужаса, и он прокричал срывающимся голосом: — Да как же так?! Что с ним будет?! Его убьют, он там погибнет, он будет думать, что мы придем! Он вдруг с неожиданной прытью рванулся к двери, столкнувшись плечами со стоявшей у него на пути Кларой. Остановился, вперился в них напряженным взглядом, будто хотел прожечь дыру в прикрытой фигурной заслонкой замочной скважине. — Откройся! Пожалуйста, откройся! Сломайся! Соловей осторожно приподнял голову, с надеждой глядя на дверь. Маркус покачал головой: воздух даже не шелохнулся. — Хватит, это бесполезно, — тихо сказал он. — У вас ничего не выйдет. Старик окаменел спиной. — Я же не могу его бросить…вы не можете... — плачущим голосом залепетал он. — Нужно сказать ему… предупредить… объяснить солдатам, что он ни в чем не виноват… Я… я пойду один, только помогите мне хотя бы открыть эту дверь. Он обернулся. Его обесцвеченные временем глаза в кайме болезненно покрасневших век ярко блестели от слёз. — Пожалуйста! Соловей вздрогнул от его крика и поднял на Маркуса белое, как мел, лицо, подрагивающей рукой нашаривая за пазухой пистолет. — Может быть, я… Тот зажмурился, отрицательно качая головой. — Лишний шум. — Я умоляю! — в голосе старика вдруг прорезалась отчаянная злость. — Мы сделали всё, что вы хотели! А вы предаете нас! — он в упор посмотрел на Соловья, и у того перехватило дыхание. — Я умоляю тебя, помоги! — Хватит! — раздраженно отрезал Маркус, делая шаг навстречу старику. Тот испуганно попятился, прижался спиной к двери. — Я не уйду без него! — Я сказал — заткнись, — вдруг прошипел контрабандист, хватая его за плечо и отталкивая в сторону. Он встревоженно смотрел на дверь. Соловей возмущенно раскрыл рот, но осекся. Сквозь уже привычный шум воды он тоже услышал осторожный шероховатый скрежет ключа в замочной скважине. Дверь толкнули, намереваясь распахнуть, но она визгливо заскрежетала проржавевшими насквозь петлями и с трудом сдвинулась с места, уронив на каменный пол пятно тусклого света. Маркус попятился, хватаясь за клинок, Соловей растерянно застыл на месте. В образовавшуюся щель поспешно протиснулся солдат, тут же угрожающе поднял саблю, подслеповато сощурил обрамленные тонкими морщинами глаза и вдруг гаркнул от неожиданной боли. Арбалетный болт, свистнув в воздухе, вонзился ему под ребра. — Маркус! Тот и без окрика лекарши уже двинулся вперед и, широко размахнувшись, рубанул согнувшегося солдата по шее, прорезав высокий, жесткий ворот защитного гамбезона. Из раны струей ударила кровь, брызнула на контрабандиста и залила руку выронившего клинок гвардейца. Тот рухнул на бок, ловя ртом воздух, беспомощно ковырнул скрючившимися пальцами каменный пол и затих. Грохот льющейся в бассейн воды ворвался в тишину. Старик с трудом оторвал взгляд от расползавшейся из под тела темной лужи, взглянул на открытую дверь в подвал и засеменил к ней. Маркус, очнувшись, ринулся ему наперерез. — Постойте. — Но мне нужно… — Тише! — мужчина осторожно заглянул в дверной проем и прислушался. — Вроде, больше никого. Он обернулся и тут же помрачнел, поймав испуганный взгляд Клары. Она смотрела на него огромными глазами, беспомощно зажав рот ладонью. Маркус машинально провел рукой по лицу, взглянул на покрывшуюся красным кожу и отвернулся. — Кажется, мы не нашумели, — сказал он. — Раз так, я попробую добраться до хранилища. — Значит… возвращаемся к прежнему плану? — кисло осведомился Соловей. Старик поднял на Маркуса по-собачьи печальные глаза. Тот кивнул. — Да. Но тебе не обязательно идти. Возвращайся к выходу с Кларой. Хисагал обиженно надулся. — Ну уж нет, — пробурчал он, решительным жестом вытащил пистолет и взвел курок. — Раз идем, тогда я — с вами. — Как скажешь. Клара, выбирайся из подвалов и жди нас снаружи. Клара? Контрабандист обернулся на промолчавшую женщину, вопросительно подняв брови. Та безжизненно кивнула. — Ладно. Черноту коридора, соединявшего канализационный отстойник со складом рассеивал один единственный факел, зажженный прибежавшим на шум сторожем. Они миновали карцеры — два ряда каменных мешков с железными дверями и крохотными зарешеченными окошками, и вышли в подвал, где в нишах между широкими приземистыми арками строгими рядами выстроились ящики и бочки с припасами, благодаря которым крепость могла неделями кормиться, не напоминая о своем существовании внешнему миру. Место постового опустело: на грубо сколоченном деревянном столе рядом с новенькой счетной книгой и брошенным, истекающим чернилами пером горела масляная лампа. Маркус жестом велел Соловью и державшемуся за его спиной старику остановиться, а сам осторожно подкрался к двери и прислушался. Потом потом обернулся и подозвал их коротким взмахом руки. — Вроде тихо. Открываем — и сразу к хранилищу. Смотрите по сторонам. — А если столкнемся с солдатами? — спросил Соловей. — По ситуации. Дай мне свой пистолет. Пальцы хисагала машинально стиснули рукоять оружия. — Я лучше тебя стреляю! Ты им пользоваться-то умеешь? — Ты сможешь выстрелить человеку в лоб? — Ну… я же уже делал это… Маркус внимательно посмотрел на него. — У тебя руки трясутся. Давай пистолет. Сейчас не время для проб и ошибок. Сумрачные, стылые коридоры Башен напоминали полутемные пещеры с высокими потолками. Из узких бойниц на пол падали прямые прозрачные столбы бледного света, а единственным украшением стен были ряды широких выцветших полотнищ с гербом Гайен-Эсем: золотое солнце с длинными, похожими на копья лучами в рассеченном извилистой голубой линией зеленом поле. Каждый шаг отдавался легким дробящимся эхом, и Соловья преследовало мучительное ощущение, будто кто-то догоняет их сзади или вот-вот выйдет навстречу из-за поворота. Он всё поглядывал на своей пистолет, оказавшийся в руках Маркуса. Мужчина довольно быстро вёл их вперед, готовый в любой момент выстрелить и повернуть обратно в подвалы. К последнему повороту перед хранилищем они буквально подкрались, замирая, чтобы прислушаться, едва ли не на каждом шагу. Поднявшаяся в Башнях суматоха добралась и до дальнего северного крыла: через распахнутые двери в коридор почти выбегали солдаты, таща за собой и подгоняя грозными окриками испуганных, замотанных в знакомые грубые тряпки людей, уводя их в сторону жилых камер. Маркус предупреждающе коснулся рукой плеча стоявшего рядом хисагала. Из хранилища снова донесся суматошный топот, и снаружи появились двое порядком запыхавшихся караульных. С некоторым трудом захлопнув тяжелые двери, они принялись возиться с мудреным замком, одновременно вставив по ключу в две замочные скважины. Сообразив, что им самим этот замок будет уже не открыть, Маркус вышел из-за угла, беря охранников на прицел: — Руки вверх! Отошли от двери, живо! — хрипло гаркнул он. Солдаты испуганно замерли. — Ты что?! — ошалело прошептал Соловей, выглядывая следом за ним. — Прочь от двери! — повторил контрабандист, шагнув вперед и грозно качнув дулом пистолета. Солдаты растерянно попятились, один из них поднял руки перед грудью, другой машинально потянулся к рукояти висевшего на поясе меча. — Всего один патрон, — тихо сказал он, пристально глядя на оружие в руках мужчины. — И кто из вас хочет умереть первым? — резко спросил Маркус, переводя прицел с одного на другого. Солдаты нервно переглянулись, и голова того, что стоял ближе, с хлопком взорвалась кровавыми брызгами. Контрабандист бросился вперед, швырнув разряженный пистолет в лицо шарахнувшегося от неожиданности солдата, схватив его за грудки, приложил спиной об дверь, а потом окончательно вырубил ударом в висок. Обмякший караульный сполз по дверной створке и завалился в лужу крови, натекшую из под головы его товарища. Прерывисто выдохнув, Маркус заставил себя оторвать от него взгляд и обернулся: — Соловей… — он осекся, глядя за спину застывшего посреди коридора хисагала. Тот тоже испуганно обернулся и увидел, как старик, бешено выкатив блеклые глаза, пятится от них дальше в коридор. Нижняя челюсть у него ходила ходуном. — Т-ты… в-в-вы… — он вдруг развернулся и, спотыкаясь, бросился наутек. — Эй! Погодите! Куда вы?! — Соловей было шагнул за ним следом, но остановился, вздрогнув от окрика Маркуса: — Оставь его! Иди сюда, нужно забрать артефакт. Хисагал замешкался, с тревогой глядя, как старик исчезает за поворотом, и лишь когда Маркус раздраженно окликнул его еще раз, развернулся и, ругаясь вполголоса, побежал к нему. — Я очень, мать твою за ногу, надеюсь, что ты его не сломал! — прошипел он, подбирая с каменного пола свой пистолет. — Я тоже, — злобно проворчал контрабандист, оттягивая тяжелую створку железной двери. — Он явно полезнее твоего болтливого рта! — Ну извини, что не рвусь убивать людей! — окрысился Соловей. — Ну извини, что сам не хочу сдохнуть! — в тон ему ответил Маркус, ныряя в распахнутую дверь. Хранилище представляло собой четыре склада, объединенных широкими арками и напоминало огромный музей-архив. Оно всё было заставлено рядами витрин и стеллажей из прочной темно-красной сосны. Некоторые из них пустовали и копили пыль в углах полок. Другие были закрыты дверцами с толстыми стеклами, поблескивающими белыми вкраплениями и разводами. Маркус, растерявшись, остановился у самого входа. Ряды одинаковых полок рябили у него в глазах. — Как он говорил? Всё свежее ближе ко входу: — пробормотал он, неуверенно шагая к ближайшему ряду застекленных стеллажей. — Спросить уже не у кого, — фыркнул Соловей. Он потянулся было за очками, но передумал и просто разглядывал содержимое полок и витрин издалека, вытягивая шею и прищуриваясь. Он не увидел, как плечи Маркуса раздраженно дернулись. — Зачем я тебя только вообще… Нашёл! Соловей встрепенулся и подбежал к контрабандисту. Тот пристально разглядывал идеально круглый шар размером с человеческую голову из унизанного извилистыми прожилками темного камня. Прямо в шар была вделана оправа, смыкавшаяся вокруг него стальной клеткой, “прутья” которой сливались в маленький плоский постамент. К одному из них кто-то без зазрения совести приделал ручку из погнутого пятнистого железа. Соловей с недоумением смотрел на артефакт, и в его взгляде быстро проступало разочарование. — А это...это точно он? — спросил он. — Точно, — подтвердил Маркус, делая шаг назад и доставая замаранную кровью саблю. — Отойди-ка. Он примерился и, коротко замахнувшись, пару раз ударил рукоятью по краю стекла у самого замка, но сморщился и покачал головой — она заканчивалась слишком гладким округлым навершием и соскальзывала, оставляя лишь похожие на царапины тонкие трещины. — Так не пойдет… — Погоди! Сейчас попробуем из пистолета. Дай, только, перезаряжусь… — Соловей поспешно зашарил по карманам в поисках инструментов. Маркус нервно оглянулся на открытую дверь в коридор. Стоило кому-то из охраны увидеть, что хранилище открыто, и они оба оказались бы в ловушке. — Только быстрее. И отойди за шкаф, мы тут, как на ладони. Соловей спешил, как мог, и из-за этого у него всё валилось из рук. Он густо сыпанул пороха мимо полки, выругался, стряхивая его с пистолета, потом выпустил из рук пулю: она громко звякнула о каменный пол, заставив вздрогнуть успевшего покрыться холодной испариной Маркуса, и едва не укатилась под стеллажи. — Г-готово, — дрогнувшим голосом сообщил Соловей, боязливо взглянув на контрабандиста. Тот следил за дверью, но взгляд у него был пугающе злым. Маркус на мгновение зажмурился, глубоко вздохнул и вполголоса ответил: — Хорошо. Стреляй ближе к замку и смотри не попади в артефакт. Хисагал с облегчением кивнул, отошел от стеллажа на пару шагов и прицелился, для верности придерживая руку с пистолетом свободной. Хлопок выстрела показался им обоим оглушительным взрывом, эхо которого разнеслось по всему форту, заглушая жалобный звон рассыпающегося стекла. Маркус замешкался, почти удивленно глядя на одиноко торчавшие из дверцы стеллажа толстые стеклянные зубцы, потом очнулся и подбежал к нему, хрустнув рассыпавшимися по полу осколками. Пуля выбила замок и застряла в задней стенке шкафа, остатки стекла крупными кусками усеивали полку. С тех пор, как Маркус видел этот шар последний раз, над ним успели хорошенько поработать: его гладкая темная поверхность играла и переливалась рефлексами, матовый металл оправы мягко поблескивал после полировки. Только железная ручка торчала уродливым серым наростом. Маркус протянул руку к артефакту и вдруг с шипением отдернул руки, остервенело тряся ими в воздухе. Кончики пальцев у него были словно обожженные, а сами руки онемели, будто по ним пустили электрический разряд. — Какого черта?! Хисагал озадачено насупился. — Давай, я попробую, — предложил он, прежде чем Маркус успел возразить, протянул руку к ручке на оправе шара, болезненно дернулся и отскочил, тряся пальцами. — Ай! Жжется! Маркус и Соловей затравленно переглянулись. Они пытались вытащить шар, подцепив его лезвием сабли или накрыв платком, но ничего не выходило — артефакт невыносимо больно жег им руки, хотя сама ткань оставалась невредимой. — Что делать-то?! — испуганно прошептал Соловей. — Может палку какую-нибудь найти или что нибудь, что угодно?! — Поздно, — взгляд Маркуса лихорадочно обшаривал хранилище. — Всё, хватит, уходим! — Ну что вы там застряли?! Оба дернулись от неожиданности, прежде чем обернулись на голос. В дверях стояла порядком запыхавшаяся и растрепанная Клара. — Вы нашли?! — она оглянулась на коридор и поспешно вбежала в хранилище. — Нашли или нет?! Проигнорировав растерянно-возмущенный гвалт наперебой пытавшихся ей отвечать напарников, она подскочила к стеллажу, заглянула в дыру в стекле, преспокойно схватила шар за ручку и, потянув на себя, вытащила наружу. Тяжелый артефакт шар рванул её руку вниз, заставив охнуть от неожиданности. — Вот шляпы, ничего вам нельзя доверить! — засопев от натуги, Клара перекинула арбалет на спину и поудобнее перехватила шар обеими руками. — Валим отсюда, пока нас не поубивали к хренам собачьим! Она тут же развернулась и помчалась обратно к выходу, неудобно горбясь под тяжестью артефакта. Соловей и Маркус ошарашенно переглянулись и поспешили вслед за ней. Охватившая форт тревога окончательно захлестнула северное крыло. В паре коридоров от подвала им навстречу вынырнул отряд гвардейцев. Бежавшая впереди Клара вскрикнула и испуганной кошкой метнулась за поворот прямо у них под носом. Часть отряда по инерции повернула за ней, а остальные отвлеклись на затормозивших посреди коридора Маркуса и Соловья. Спасаясь от арбалетных выстрелов, те вломились в первую же открывшуюся дверь. Контрабандист, едва оглядевшись, метнулся к стоявшему рядом у стены тяжелому комоду и принялся толкать его к двери. —Он убежал… — сквозь тяжелое, прерывистое от бега дыхание пробормотал Соловей, оглядывая блуждающим взглядом. —Что теперь с ним будет? —Думал бы лучше, что с нами будет! — огрызнулся Маркус. —Не стой столбом, помоги завалить дверь, пока к нам не начали ломиться! Оскалившись и зарычав от напряжения, он несколько раз с силой рванул комод на себя, и тот с грохотом обрушился на бок, беспомощно распахнув дверцы. Оттуда на пол комом повываливалась форменная одежда. Снаружи раздался грозный окрик, и дверь содрогнулась от первого удара. Соловей заметался по комнате. — Зачем ты пристрелил солдата?! Можно было просто ранить! — Нельзя рисковать! — Да потому он и убежал — из-за тебя! Он так взглянул, будто монстров увидел и был прав! Ты мог не убивать! Нельзя убивать просто так! — А ну посмотри на меня! Соловей осекся. От мрачного взгляда воспаленных, отливавших холодной зеленью глаз Маркуса ему сделалось не по себе. — Возьми себя в руки и повзрослей уже, сопляк. Ты либо монстр, либо мертвый. Иди сюда, надо завалить дверь. Они подтащили к двери конторку кладовщика, сундук с обувью и небольшой стеллаж для счетных книг и остановились, переводя дух. В дверь настойчиво колотили с другой стороны, но пока им не хватало догадливости начать делать это более синхронно, запершиеся в одной из кладовых нарушители были в относительной безопасности. — Мы здесь в ловушке, — испуганно пробормотал Соловей. Он уже успел подбежать небольшому овальному окошку и распахнуть ставни. Через него можно было попасть во внутренний двор, но главные ворота, рядом с которыми так и осталась стоять злополучная повозка, уже давно были надежно закрыты и оцеплены. — Куда вылез?! — от окрика Маркуса далеко высунувшийся из окна хисагал дернулся и чуть не вывалился наружу. Контрабандист схватил его за воротник и оттащил в сторону. — Решил пулю схлопотать, дурак?! — Да что, мрак тебя задери, с тобой такое?! — окрысился тот в ответ. — Хватит уже на меня орать! — Хватит вести себя, как… — Маркус осекся, глядя куда-то мимо него. Потом вдруг сорвался с места и метнулся к окну, вцепившись руками в раму. — Чего? Что там такое? — мгновенно остыв при виде побелевшего, испуганного лица мужчины, спросил Соловей. Он вытянул шею, пытаясь рассмотреть оконный проем из-за плеча Маркуса, а следующую секунду на его лице отразился точно такой же испуг. — О, нет… *** Клара неслась вперед, не чуя ног, зная только, что охрана уже завернула вслед за ней в коридор, и в любой момент ей в спину могут полететь арбалетные болты. Артефакт оттягивал руки, но она судорожно прижимала его к себе, словно развернуться и отбросить его было ещё тяжелее, чем тащить. Засмотренный до дыр план форта начисто выветрился из её головы, и все же внутренний голос подсказывал, что тяжелая дверь в самом конце коридора вела в одну из сторожек. Оттуда ей навстречу мог вынырнуть отряд рыскающих в поисках нарушителей солдат, но Клара не могла заставить себя остановиться и попытаться свернуть в один из боковых проходов. Если она толкнет, запертую дверь, если за дверью окажется тупик: столько вариантов, при которых ей наступит конец и так мало шансов выбраться... Она не думала об этом и просто бежала, судорожно ловя ртом воздух. Маячившая в конце коридора дверь вдруг оказалась в двух шагах. Едва успев притормозить, Клара врезалась в неё плечом, и та поддалась, бодро скользя на смазанных петлях. Лишь захлопнув её и закрыв на задвижку, женщина позволила себе перевести дух. Она согнулась пополам, жадно дыша и слушая, как от бешеного забега во всем теле гулко бьется кровь. “Давно я так не бегала…” В дверь врезались с другой стороны. Клара испуганно шарахнулась в сторону, споткнулась о брошенный посреди комнаты табурет и с визгом шлепнулась на пол, едва не придавив себя сверху тяжелым шаром. По круглой сторожке танцевали спугнутые Кларой облачка пыли, у стола, за которым обычно коротала время охрана, по полу рассыпалась горсть черно-белых фишек. Из её центра вверх уходила узкая винтовая лестница, по которой можно было забраться на вершину наблюдательной башни. Клара поднялась, устало фыркнула, перехватила тяжелый шар поудобнее и метнулась к единственному оставшемуся выходу. Ей пришлось подняться на самый верхний этаж, выше которой была только наблюдательная площадка. Там лекарша боязливо приоткрыла дверь в коридор, ведущий в здание, но, едва завидев марширующий по нему патруль, тут же захлопнула и заперла с другой стороны. Единственная оставшаяся дверь вывела Клару прямиком на крепостную стену. Холодный горный ветер тут же вцепился ей в волосы. Сощурившись и машинально прикрыв рукой лицо, она двинулась вперед, но вдруг замерла на полпути. Дверь в соседнюю башню распахнулась. Из дверного проема вышел высокий немолодой мужчина, одетый совсем не как солдат. На нем был темный камзол, изящно расшитый серебряной нитью, витиеватые узоры которой сплетались на груди в горделивый символ солнца. Увидев Клару, он тоже остановился. Его взгляд пристально впился в артефакт в руках женщины. Клара, чертыхнувшись, попятилась, с трудом орудуя одной рукой, стянула со спины арбалет и направила на мужчину. —Не подходи! —резко вскрикнула она, и, тяжело дыша от страха и усталости, согнулась, осторожно опуская мешавший ей целиться шар на каменный пол. — Назад! А то выстрелю! — Осторожнее, — мужчина приподнял раскрытые затянутые в перчатки ладони, но отходить назад не спешил. — Я — хисавир. Ты же знаешь, что это значит? Если придется, я размажу тебя по этой стене одним словом. Опусти оружие и отойди от артефакта. Тебе все равно не сбежать. Клара на мгновение окостенела, глядя сквозь него затравленным взглядом,а потом вдруг подхватила артефакт, метнулась к краю стены и влезла в щель между зубцами. —Только попробуй, и я вместе с ним вниз сигану, ясно?! - прокричала она оттуда, чувствуя, как голос от ужаса начинает давать петуха. Лицо мужчины обеспокоенно вытянулось. — Спокойно, спокойно, — он властно протянул руку, делая осторожный шаг вперед, — Просто подойди сюда. Я не стану причинять тебе вред. —Так и поверила. — едва дыша, прошептала Клара, нервно облизнув пересохшие губы. Мужчина почти благожелательно усмехнулся. — Сама подумай: зачем мне просто так убивать людей, которые сумели пролезть в неприступную крепость, забраться в хранилище и почти вынесли наружу такую ценную вещь? Такие люди могут быть полезны мне самому. Я - Смотритель этой крепости, без моего приказа тебя никто не тронет. Но только, если опустишь оружие и сдашься. А нет - всё равно умрешь. Его голос звучал мягко, почти вкрадчиво. Продолжая говорить, мужчина шаг за шагом, очень медленно и осторожно приближался к лекарше. Та устало горбила плечи, арбалет в её дрожавшей от напряжения руке то и дело клевал носом. —Клара! А ну прочь от неё! От неожиданного окрика лекарша невольно дернулась и опасно покачнулась на самом краю стены, едва успев схватиться за зубец. Смотритель коротко вскрикнул, протянув к ней руку и лишь потом обернулся на голос. Его лицо удивленно вытянулось. — Милена? Это ты? Вышедшая из угловой башни позади него камана остановилась и удивленно склонила голову набок. — Ты меня знаешь? Смотритель оглядел её с ног до головы пристальным напряженным взглядом. — Мы не знакомы лично, но тебя сложно не узнать. Раньше ты была очень хорошо известна под именем Скаршерд^В переводе с языка Хъемоса (skar - болезнь, sherd - нога) - хромой, хромота.^ Камана скривилась, будто имя резануло ей по ушам. — А-а, так ты что, альянсовский подкидыш? - спросила она, смерив мужчину недобрым взглядом исподлобья. — Насколько я знаю, ты тоже к нему принадлежишь. — Плевать мне на Альянс. Как и ему на меня. — Милена угрожающе шагнула вперед, заставив Смотрителя попятиться. — А ну прочь с дороги. Мы уходим. —Что? — к удивлению Клары, мужчина даже не сдвинулся с места: он повернулся к камане всем телом, преграждая ей путь. —Ты ворвалась сюда, устроила чёрте-что, поубивала людей, и хочешь просто уйти? Может, тебе еще и артефакт с собой отдать? — Я и так его заберу. — Не смеши. И что ты собираешься с ним делать? — Найду постамент и активирую! — Ты хоть понимаешь, какие последствия могут быть?! Мы еще не проверили даже, сохранилось ли плетение! — Оно сохранилось и работает, как должно. И если ты об этом не знаешь — хреновые у тебя осведомители! — Альянсу он нужен здесь! — жестко заявил Смотритель. — Меня больше не волнуют приказы Альянса. Но в память о нашей с ним долгой дружбе, я дам тебе шанс уйти отсюда живьем. - Милена сделала еще шаг и остановилась, угрожающе нависнув над мужчиной. — Я сказала, прочь с дороги! Дверь позади Клары вдруг с грохотом распахнулась, и на стену высыпал отряд солдат. Увидев Милену, они замешкались у входа, и только их командир, даже не остановившись, метнулся к лекарше. Острие его сабли вспороло воздух и остановилось в паре сантиметров от её горла. Клара остолбенела, до белых костяшек вцепившись пальцами в зубец стены. — Замри на месте! А ты - медленно отойди назад, — командир стражи твердо посмотрел на каману, и в его взгляде не было ни следа изумления или страха, как у стоявших за его спиной солдат. Милена на мгновение растерялась, а потом резко склонилась над Смотрителем, схватив его когтистой полулапой за шею. — Это ты опусти меч, пока я ему горло не вскрыла. На скуле гвардейца дернулся желвак. Он напряженно подался вперед, и лезвие его клинка опасно качнулось, коснувшись горла боявшейся шевельнуться Клары. — Не глупи, — едва дыша, просипел Смотритель. —Этот артефакт создан только для человеческих рук. Если она умрет, ты не сможешь вынести его отсюда. В янтарных глазах Милены блеснула ярость. — Врешь, — прошипела она, хлеща хвостом из стороны в сторону. — Не врет, — возразил гвардеец. — Отпусти его. Тебе придется ответить за всё, что ты натворила. Если, конечно, не сбежишь, как последняя трусиха.

***

Глядя на развернувшееся на крепостной стене противостояние, Маркус почувствовал, как впившиеся в камни оконного проема пальцы начинают неметь и отчаянно ныть. Соловей рядом с ним тоже едва дышал, испуганно вылупив круглые глаза, а позади один за одним раздавались все более слаженные и настойчивые удары в дверь, сливаясь с грохотом колотящейся в ушах крови. К горлу подступил тошнотворный ком паники, от которой почти темнело в глазах. Совсем, как в ту ночь в лесу, когда их травили собаками, будто зверей на охоте. Но тогда смесь страха и изнеможения перетекала в обреченную решимость. Сейчас Маркус с ужасом ощущал, как внутри пожаром разгорается бессильная ярость, до боли скручивает мышцы и распирает грудь, сводя с ума одной единственной, заполнившей собой всё сознание мыслью: “Я не знаю, что делать, я не знаю, что делатьнезнаючтоделатьчтоделатьчтоделать…” Голову на мгновение пронзило острой болью, и мысль рассыпалась ворохом мелких осколков, сквозь стеклянный звон которых Маркус отчетливо слышал голос Соловья. Рука, державшая клинок у шеи Клары, вдруг дернулась, и меч полетел на пол вместе с вцепившейся в него кистью. Из закрытого краем рукава остатка предплечья ударила багровая струя крови. Лекарша, пронзительно взвизгнув, отшатнулась, и едва не полетела вниз, кое-как успев зацепиться за выступающие камни зубца. И только потом раздался запоздалый вопль боли. Солдаты в ужасе шарахнулись назад вместе со своим командиром, скорчившимся над оставшейся от руки культей, а Милена, не раздумывая, швырнула Смотрителя на землю, одним большим прыжком добралась до Клары, сграбастала её под мышку, не обращая внимания на гневно заискривший артефакт, и ринулась назад в угловую башню. Там её ждали Дерек и дезертировавший гвардеец. Один до белых костяшек сжимал в руке рукоять замаранной в крови сабли, у второго были остекленевшие, полные ужаса глаза. Отпустив Клару, камана развернулась, чтобы захлопнуть дверь. Лекарша шатко переступила с ноги на ногу и принялась в панике тереть ладонью расползшееся по краю рубахи пятно крови, матерясь словами, от которых даже у гвардейца невольно отвисла челюсть. — Это что, блять, такое было!? Его рука просто… Её просто отчекрыжило нахер! — Потом разберемся. Уходим отсюда, быстро! — рявкнула Милена, толкая её к винтовой лестнице. О своих спутниках она словно забыла, даже не оглянувшись убедиться, что они идут следом. Они спустились этажом ниже, и Милена уверенно свернула в один из пустующих коридоров. В воздухе до сих пор стояла едко пахнущая порохом дымка, а у одной из сиротливо приоткрытых дверей неподвижно лежал перебитый патруль. Клара осторожно обошла тела, стараясь не наступать в растекшиеся из под них по полу темные подсыхающие лужицы крови и смотреть только на укрытую волной черных волос спину каманы. На первой же развилке между коридорами Милена вдруг обернулась и схватила лекаршу за плечо. — Стой! — она взглянула на удивленно затормозившего Дерека и машинально последовавшего его примеру гвардейца. — А вы двое — бегите дальше к подвалам. И остальным скажите, чтобы тоже валили, если встретите. — Чего?! А мы?! А мы-то что делать будем?! — испуганно запротестовала Клара, безуспешно пытаясь вывернуться из когтистой хватки. Солдат и молодой хисавир в нерешительности застыли на месте. — Мы выберемся другим путем. Валите, я сказала! Ну! — рявкнула Милена, для убедительности треснув набалдашником глефы по полу. Взгляд Дерека заметался между каманой и перепуганной лекаршей. Он неуверенно попятился, но потом все-таки повернулся и побежал дальше по коридору, к лестнице вниз. Гвардеец, чуть замешкавшись, последовал за ним. Казалось, будто он двигается почти на автомате, толком не понимая, где находится, и что происходит. — Как это мы выберемся по-другому?! — Клара оставила попытки вырваться и теперь пыталась привлечь внимание каманы, колотя её по плечу кулаком. — Эй! Может, не будем стоять на ровном месте?! Надо бежать! — Да подожди ты! — Милена раздраженно дернула рукой, встряхивая лекаршу. И, только когда Дерек и гвардеец исчезли за дверью в конце коридора, снова двинулась вперед, таща её за собой. — Вот теперь пора! Она завернула в первую попавшуюся комнату, оказавшуюся в спешке брошенной мастерской, отпустила Клару и, заперев дверь, подтащила к ней пару длинных тяжелых столов. Те жутко свистели и скрежетали по каменному полу, опрокидывая попадавшиеся по дороге стулья и роняя со столешниц разлетавшиеся в разные стороны инструменты. — Ты что творишь?! — едва оказавшись на ногах, Клара метнулась в одну сторону, в другую, потом остановилась, в отчаянии вцепившись руками себе в волосы. — Да здесь же выхода нет! Мы в ловушке! — Это ты в ловушке. — Окинув оценивающим взглядом получившуюся баррикаду, Милена прислушалась к поднимающемуся по другую сторону двери шуму и, резко развернувшись, двинулась к одному из окон. — А я нет. Она перехватила глефу обеими руками, примерилась и сделала мощный выпад, ударив по одной из решеток у самой стены, а потом ещё раз, и ещё, пока жалобно дребезжавшие прутья не обзавелись заметными выбоинами. Клара, зажав уши ладонями, смотрела, как камана повисла на них всем своим немалым весом и, несколько раз хорошенько рванув, одну за другой согнула их и выдрала из опоры. Взгляд лекарши ошалело заметался между ней и единственным оставшимся выходом наружу. — Что ты… ты… Она вдруг оцепенела и с ужасом уставилась на Милену. — Ты же не собираешься… — Еще как собираюсь! — камана вдруг оказалась рядом с ней, с легкостью оторвала от пола, прижала к себе и метнулась обратно к открытому окну. — Держись крепче и артефакт держи! Уронишь — следом полетишь! — Не-е-ет! Отпусти! Ты что, больная, мы же разобьемся! — зажатая, будто в тисках, вместе с мечущим трескучие искры шаром, Клара отчаянно извивалась, изо всех сил молотя ногами по воздуху. — Хорош брыкаться, нормально всё будет! — Милена по плечи высунулась в окно и, чуть поколебавшись, выкинула в него свою глефу. Та полетела вниз острием вперед и едва слышным треском исчезла среди зеленых древесных крон. Камана же, скрючившись, вылезла наружу всем телом вместе с прижавшейся к ней женщиной. Она почти повисла над пропастью, держась за оконный проем свободной рукой, пару раз качнулась, примериваясь и, резко оттолкнувшись, сиганула вниз. — Не надо! Стой! ТВОЮ МА-А-АТЬ! — истошный вопль Клары разнесся по всему ущелью, эхом отражаясь от скал. *** — Эй! ЭЙ! Очнись! Только не падай в обморок! Маркус не сразу понял, что сидит на корточках, уткнувшись макушкой в стену, а Соловей трясет его за плечо, больно впиваясь в кожу когтями. Едва придя в себя, мужчина тут же вскочил на ноги, пошатнувшись, ухватился за оконный проем и выглянул наружу. Кучка солдат, пригнувшись, испуганно жалась ко входу в угловую башню. Клары и Милены не было видно. — Получилось… Все нормально, они убежали, — Соловей с беспокойством заглянул в серовато-белое лицо контрабандиста — Ты в порядке? Я тебя не задел? Маркус машинально скосил глаза на свою правую руку. — Вроде бы нет. — Ты очень хреново выглядишь, — сказал хисагал. Мужчина утер предплечьем выступившую на лбу холодную испарину и невесело ухмыльнулся. — Ты не лучше. Лицо Соловья тоже потеряло краску, и он словно никак не мог отдышаться после долгого бега. — Это не так-то просто. Будто тяжеленный мешок тащить, но… головой, — хисагал повторил мрачную усмешку Маркуса. — На тех, за дверью, меня уже вряд ли хватит. Контрабандист еще раз высунулся в окно, посмотрел на гладкие стены, тщетно ища выступы, по которым можно было бы добраться хотя бы до соседнего окна. Прыжок во двор был самоубийством. Он опустил глаза на свои руки — пальцы дрожали, так и продолжая судорожно цепляться за оконный проем. — Слушай сюда, — Маркус повернулся к Соловью, и тот оцепенел. Глаза у мужчины горели непривычным живым лихорадочным огнем. — Иди в подсобку, запрись там и сиди. Когда все стихнет, постарайся выбраться, НЕ ПЕРЕБИВАЙ. — почти рявкнул он, на корню обрубая протест. — Если тебя прижмут — не дерись, сдайся. Ты им нужен, они не убьют тебя, если не будешь сопротивляться. — Чего?! Что за хрень, ты что задумал? ЭЙ! — Соловей невольно попятился. Маркус шагнул к нему, сунул в руки свою сумку и, схватив за плечо, потащил к подсобке. — Я выкручусь и найду вас позже. — Ты рехнулся, что ли, я не буду тут сидеть! — хисагал безуспешно попытался вывернуться, но мужчина без церемоний втолкнул его в темную комнатушку и, сняв с пояса перевязь с трофейной саблей и ножом, кинул перед ним на пол. — Не при каких обстоятельствах. Не выходи. — грозно повторил он, глядя прямо в испуганные глаза Соловья. — Иначе я тебя убью. Дверь захлопнулась, и хисагал невольно застыл. Его разрывало на две части: одна отчаянно требовала выйти из убежища, встать рядом с Маркусом и бороться за их жизни вместе с ним. Другая перекрывала дыхание, хватала за руки и за ноги, не давая пошевелиться. Снаружи что-то загрохотало, дверь дрогнула, бившая из под неё полоска света резко задергалась и исчезла.