Сказания Хъемоса: Бездомные души

Милена нырнула в уже знакомый темный лаз канализации и почти по-звериному, опираясь на длинные звериные полулапы, стремительно двигалась вперед. Запах сточных вод её не беспокоил. Он больше не вызывал отвращения, как и лившиеся по широким трубам вместе с водой нечистоты. Каману раздражало лишь чувство, к которому она давно привыкла, но которое никогда не переставало смутно зудеть в каждой мышце давно умершего тела — желание вернуть его в форму, в которой оно когда-то появилось на свет. Она быстро добралась до бассейна, пронеслась через сырые казематы и вышла в подвал. К выходу из канализации приставили охрану, но они ждали, что кто-то попытается сбежать через него, а не наоборот. Двое солдат вылетели на середину коридора вместе с выбитой дверью и так и остались лежать под ней, оглушенные. Ещё один с перепугу выстрелил, даже не целясь, другой просто замешкался и тут же оказался на полу с пробитой головой. В ту же секунду прогремел еще один выстрел, и Милена увидела, как под подбородком пронеслась пуля, насквозь прошившая её тело со спины. Мгновенно развернувшись, она в два прыжка добралась до оставшегося солдата, который в ужасе смотрел на неё и пятился, прижимая к груди разряженную винтовку. Камана сбила его с ног и прижала к полу. — Где Смотритель? — прорычала она, а когда солдат замешкался с ответом, прижала обломанный коготь к его глазу, опасно давя на веко. — Где Смотритель форта?! — У себя в кабинете! — вскрикнул тот, сжавшись от ужаса. — В северном крыле, на верхнем этаже! — А где иман, который на вас напал? — Кто? Милена недовольно оскалилась и пошевелила пальцем, грозя лишить солдата глаза. — Существо, которое ваши сейчас ищут по всему форту. Зверь. Где его видели последний раз?! — Я не знаю! Клянусь, я не видел, как он напал, меня просто поста… Милена резко стиснула руку, которой держала солдата за горло, и тот, пару раз дернувшись, замер — гортань почти без сопротивления хрустнула и сломалась, почти смялась под её пальцами. — Значит, придется искать тебя по дороге, — задумчиво пробормотала она себе под нос. Дверь в кабинет на верхнем этаже резко распахнулась, грохнув об стену и Смотритель, сидевший за письменным столом, испуганно вскочил на ноги. Полулежавший в кресле капитан охраны с густо обмотанной бинтами культей, вяло пошевелился, но ему еле хватило сил даже просто приподняться. Сидевший рядом с ним лекарь с разложенными на покрытой бурыми пятнами тряпице инструментами так и застыл, держа у груди ещё покрытые подсохшей кровью руки. Уже целившийся в дверной проем охранник разрядил винтовку, попав точно в цель. Милена чуть качнулась и, шагнув вперед, взмахом тяжелого клинка снесла ему голову. Обмякшее тело солдата тут же рухнуло посреди кабинета, разбрызгивая бьющую из перерубленной шеи кровь, прокатившаяся по полу голова застыла прямо напротив стола, бессмысленно приоткрыв рот. Милена подошла к ошеломленно замершему Смотрителю, мимоходом хлестнув хвостом по ребрам попытавшегося проскочить мимо неё лекаря, и хозяйским жестом подгребла к себе лежавшие перед главой Башен бумаги. — Уже отправляешь весточку? — она смяла листы, разорвала пополам и швырнула на пол. — Что… Что ты творишь?! — очнувшись, Смотритель машинально попятился назад, но камана схватила его за рубашку, рванула на себя, с грохотом проволокла по столу и швырнула на пол. — Прочь от него! — полулежавший в кресле капитан резко поднялся, с усилием оттолкнувшись от подлокотников и тут же рухнул обратно от удара тяжелого кулака, беспомощно отвернув голову в сторону. Из глубоко разбитого виска вниз по шее скатилась алая дорожка крови. — Норидер! — Смотритель поднял на Милену налившиеся кровью глаза и вдруг проорал. — Решила вернуться к старым добрым временам, Скаршерд?! Забыла, что сделал для тебя Альянс, и каких трудов стоило тебя пробудить?! Хочешь снова превратиться в мерзкое кровожадное чудовище?! Так ты этого и добьешься, если продолжишь свои бесчинства! Ты уже в него превратилась! Милена резко нагнулась к нему, крепко впилась пальцами в горло, злобно ощерилась до самых десен и прорычала: — Ошибаешься! Я пришла, чтобы никогда больше этого не допустить! И мне плевать, что там делал для меня Альянс! Он мне не помогает — так пусть катится во мрак! Она схватила Смотрителя за шиворот и рывком подняла на ноги. — Пойдешь со мной и будешь делать то, что я говорю. И если хоть одна мелкая мразь поднимет на меня оружие, я тебе его в глотку через задницу пропихну! Уже побагровевший от удушья мужчина ответил ей хриплым надсадным кашлем. Камана выволокла его из разгромленного кабинета и, опираясь на глефу, как на посох, двинулась вниз по дорожке из развороченных тел, в которые превратились несчастные осмелившиеся преградить ей дорогу. *** Стоило капитану Альсману добраться до сторожки, чтобы по винтовой лестнице подняться сразу на верхний этаж, как у него за спиной один за другим начали греметь приглушенные винтовочные выстрелы и раздаваться крики паники. Он тут же развернул отряд и почти бегом двинулся назад. У подвала его встретило несколько растерянных, перепуганно жмущихся к стенам солдат с еще дымящимися винтовками. Один, хватаясь за повисшую плетью руку, пытался подняться с пола, а рядом с ним лежало неподвижное тело. Пленников нигде не было. Кто-то из солдат за спиной Альсмана, не удержавшись, озадаченно выматерился. — Капитан! — воскликнул один из пострадавших бойцов, наконец заметив подошедшую подмогу. — На нас напали! — Кто? — Мы… Мы не знаем, капитан… — солдат замялся, стушевавших под горевшими злым холодным огнем глазами командира… — оно вылетело откуда-то со складов, мы не успели среагировать. — Медведь это был, капитан! — подсказали ему с другой стороны. — Что? Какой еще медведь, что вы несете? — Альсман сурово сдвинул брови. — Капитан, клянемся, медведь, сами посмотрите! — выкрикнувший солдат махнул рукой в сторону трупа. — Он там еще на складах кого-то из наших завалил. — Как он там оказался? — Не знаем, капитан. Мы туда нарушителей загнали, мужика и мальчишку. Они в одном из хламовников заперлись, пришлось дверь ломать. А оттуда как выскочит… — Подожди… — капитан посмотрел на тараторившего солдата с напряженным пристальным прищуром. — На склад зашли два человека, а вышел медведь, так? — Так, капитан, истинно так, клянусь, я не вру. Сам бы не поверил, если бы своими… Гвардеец уже не слушал. Он подбежал к лежавшему посреди коридора трупу и присел перед ним на корточки. Голову бедолаги на туловище удерживал тонкий шмат плоти и кожи: её почти снесло с плеч мощным ударом, а на шее и лице остались глубокие следы когтей. — Отряд! — капитан выпрямился, и его подчиненные машинально вытянулись по струнке. — Перезарядите орудия. Двое пойдут со мной за зверем. Остальные — немедленно доложите Смотрителю, что в Башни проник овера. — Он произнес последнее слово особенно чётко. — Предупредите остальных, пусть заблокируют рабочие и жилые помещения и патрулируют главные коридоры. Всем быть начеку, передвигаться группами по трое. Увидите зверя еще раз — пристрелите. — Капитан, а что с пленными? А другие нарушители? — Потом. Выполняйте только поставленную задачу. Вам ясно? — Так точно! — слегка растерянно откликнулись солдаты. Дожидаясь, пока двое его подчиненных перезарядят винтовки, капитан убрал саблю в ножны на поясе и потянулся к другим, небольшими и полностью закрытым, которые были закреплены у него на спине. Из них виднелся лишь лишь край изогнутой, похожей на длинный плоский крюк металлической рукояти. Отцепив один из ремней перевязи, Альсман перетянул ножны на бедро и вытащил из них меч, тут же приковавший к себе удивленные взгляды солдат. У него не было гарды: рукоять плавно перетекала в короткое лезвие бледного серебристого цвета, которое резко расширялось к концу и завершалось тремя широкими хищными зубьями.  — Хватит пялиться! — рявкнул капитан, заметив, что его подчиненные замешкались, разглядывая клинок. — Выполняйте задачу. Альсман не стал тратить время и возвращаться к складам, откуда вышел зверь. По каменному полу тянулись подсыхающие смазанные отпечатки широких когтистых лап, а рядом с ними — редкие капли крови. Капитан знал, что скоро эти следы исчезнут, и тогда нагнать того, кто их оставил, будет сложно. На то, что незваного гостя смогут остановить солдаты он не рассчитывал, и это злило его, заставляя спешить, почти бежать вперед, когда инстинкты требовали замедлить шаг и выяснить, с кем точно он имеет дело. Как и ожидалось, следы лап вскоре поблекли, а потом и вовсе исчезли вместе с пятнами крови, и маленькому отряду пришлось сбавить ход, с осторожностью приближаясь к незапертым дверям. К их счастью в этой части здания нарушители не успели устроить погром, и все же с каждой минутой шанс, что сбежавший зверь устроит засаду и окончательно ускользнет от них на развилке, становился всё больше. Солдаты начали недоуменно переглядываться: их командир с каждым шагом становился всё нервознее. Странный клинок в его руке плавно ритмично покачивался, будто рисуя зубчатым лезвием по воздуху, а сам капитан повадками напоминал взъерошенного зверя и будто бы даже по-собачьи водил носом, принюхиваясь к воздуху. Альсману было не до них, и он бы, не задумываясь, встал на четвереньки и уткнулся бы носом в пол, если бы это позволило ему определить, куда сбежал опасный незваный гость. Он мысленно прикинул, что отправленные им к Смотрителю солдаты уже должны были отправить на первый этаж хотя бы один патруль. Который наверняка столкнется со зверем. Коридор прорезал далекий испуганный вскрик и поток отборной матершины. Потом выстрел и снова крик, превратившийся в истерические вопли. Альсман тут же сорвался с места, жестом скомандовав подчиненным держаться позади него. Они не успели сделать и десятка шагов, как грянул еще один выстрел, а следом за ним — взвизгивающий звериный вой. У поворота в тупик, заканчивающийся оружейной капитан с удивлением увидел впопыхах перезаряжавшего винтовку гвардейца. Тот испуганно хватал ртом воздух, но был вполне цел в отличие от своего товарища, который неподвижно истекал кровью на полу в полуметре от него. — Там! — увидев Альсмана, гвардеец замахал рукой в сторону оружейной. — Он туда побежал, я его подстрелил! Капитан поднял руку, подзывая стоявшего за его левым плечом солдата. — Ты! За мной. Остальные — прикрывайте отсюда. — Есть! Оба бойца опустились на одно колено, расположившись вдоль стен коридора и положив винтовки на плечо. Еще один медленно двигался следом за Альсманом, готовясь вскинуть дуло, как только тот даст отмашку. Командир форта, наконец, почувствовал себя хозяином положения, и, поймав себя на этом, раздраженно скрипнул зубами. Расслабиться до того, как враг испустит дух и окоченеет, было бы непростительной ошибкой. Убив ещё одного солдата, зверь снова запачкал лапы, и получил новую рану. Она была опаснее старой — это было видно по смазанному пятну крови на стене, но, судя по отпечаткам, двигаться зверю не особо мешала. Это заставляло его подходить к приоткрытой двери в погруженную в полумрак оружейную медленно и осторожно, сдерживая нетерпение своего подчиненного, которого охватило азартное предчувствие легкой победы. Капитан, напротив, недоуменно хмурился: почему зверь после выстрела не прикончил оставшегося беззащитным солдата, чтобы потом спокойно сбежать, да ещё и загнал себя в такую очевидную ловушку, спрятавшись в единственном открытом помещении поблизости? — Ну что, нашёл его? Альсман вздрогнул, обернулся на раздавшийся позади насмешливый голос, испуганно выкатил глаза и тут же гаркнул: — Не стрелять! Винтовки неуверенно клюнули квадратными носами. Рефлекторно развернувшиеся в сторону новой цели солдаты продолжали держать пальцы на спусковых крючках и все пытались напряженно коситься на своего командира через плечо, хотя никак не могли его увидеть. Шагах в десяти перед ними, нервно хлеща хвостом из стороны в сторону, стояла Милена, держа за шею полупридушенного Смотрителя Башен. — Оружие на пол, — сказала камана, делая пару шагов вперед. Захваченного в заложники мужчину она толкала перед собой как живой щит. Тот еще стоял на ногах, но не сопротивлялся и, судя по блуждавшему взгляду, плохо понимал, где находится, и что происходит вокруг. Заметив колебания гвардейцев, она сжала когти, заставив Смотрителя дернуться и вскрикнуть от боли. — Быстро! Холодное — тоже. Солдаты встрепенулись, Альсман со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы. — И что дальше? Чего ты хочешь? — Забрать своего человека и уйти, — резко ответила камана, но тут добавила в свой голос вкрадчивых ноток. — Не бойся… Я своего добилась, мне больше незачем проливать кровь. А эту тряпку я брошу на выходе целой и невредимой. — Какие гарантии? — То, что я сейчас сюсюкаюсь с тобой вместо того, чтобы снести тебе голову — вот моя гарантия. Делай, что сказано, пока я не передумала! В голосе Милены прозвенело нетерпеливое раздражение, и Смотритель тут же захрипел, хватаясь свободной рукой за стиснувшие его горло пальцы, — она приподняла мужчину так, что тот едва дотягивался до него носками ботинок. — Стой! — Альсман сжал губы, тяжело дыша через нос. — Мои бойцы опустят оружие. Но я свое оставлю. — Пойдет, — в упор глядя на него, сказала Милена, ослабив хватку на горле пленника, ровно настолько, чтобы тот смог сипло дышать. Капитан кивнул изумленно посмотревшим на него солдатам. — Выполняйте. Те машинально отняли приклады винтовок от плеч, но замешкались, явно не желая лишаться защиты, и только после нервного окрика Альсмана, медленно опустили оружие на пол, а потом так же нехотя бросили рядом сабли и кинжалы. Милена довольно сощурила правый глаз. — Хорошо. А теперь вы пойдете и откроете мне главные ворота. Все трое. — Не зарывайся! Ты не в лучшем положении, чем мы, — ледяным тоном заявил Альсман и гневно скривил губы, когда в ответ ему раздался ехидный смешок. — Ошибаешься, дружок. Тебе есть, что терять. Ему есть что терять… — Милена кивнула на Смотрителя, сделав ещё один небольшой шаг вперед, —…и твоим солдатам тоже. Сомневаюсь, что они захотят быть порубленными на куски ради попытки меня остановить. Они ведь даже не знают, с кем и за что сражаются. А вот мне терять совершенно нечего. Я уже мертва. — Это ты ошибаешься, — к её удивлению возразил Альсман. — Тебе есть, что терять. Устроишь здесь резню — лишишься рассудка. — Я сказала — открыть главные ворота! — вдруг рявкнула Милена и, схватив Смотрителя за руку, с хрустом заломила её далеко за спину, заставив мужчину дернуться и взвыть. — Выполняйте, или сильно пожалеете! — Стой, довольно! — капитан вскинул руку в умоляющем жесте и крикнул еле сохранявшим хладнокровие солдатам. — Идите! Откройте главные ворота и ждите там! Те заметались, сорвались с места, опасливо обогнув по стенке вставшую посреди коридора каману. Когда они скрылись за поворотом, Милена осклабилась, хотя её янтарные глаза всё ещё метали злые молнии. Альсман стоял с бледным перекошенным лицом, но взгляда не отводил. — Сложно держать оборону, когда вместо бойцов у тебя поросята, а, охотник? Это ведь не крепость, а скотный двор какой-то. — Милена смотрела на него, не мигая. Её хвост вдруг успокоился, перестав метаться из стороны в сторону, а сама она осторожно, маленькими шажками двигалась вперед. — Тебе нечего мне противопоставить. Но, если сделаешь все по-моему, я отдам тебе Смотрителя и просто исчезну. — Вместе с одним из артефактов-нахамонов, — сказал Альсман. Он немного опустил меч и тоже осторожно двинулся навстречу камане, начиная огибать её по широкой дуге. — Ты же знаешь, что тебе не дадут его увести. Не я — так другие. — Артефакт скоро будет далеко отсюда, и ни тебе, ни Альянсу его уже не вернуть, — фыркнула Милена, гордо вскидывая подбородок. — Я всегда добиваюсь своего! — И что дальше? Хочешь его активировать? Да Альянс уже давно сделал бы это, если бы мог! Даже если ты каким-то чудом найдешь рабочий постамент, одна Тьма знает, в каком состоянии плетения, что там, что в самом шаре! — В порядке там плетения, раз Альянс его отыскал! — прорычала Милена. — Ты этого не можешь знать! — заразившись её раздражением, резко возразил Альсман. — Для этого его сюда и привезли — чтобы проверить, на что он годится, и можно ли его восстановить! — Да хрена с два вы хотели его проверить! Положили под стекло, как какую-то побрякушку! В этом свинарнике нет ни одного стоящего хисавира! — в ярости проорала камана, встряхивая пленника, словно тряпичную куклу. — И ты пытаешься убедить меня, будто здесь работают над артефактами?! Чушь смердящая! — Нихрена ты не понимаешь! — в тон ей презрительно выплюнул охотник. Он тяжело дышал от накатившей душной волны гнева, клинок в его руке угрожающе покачивался. — Через Башни можно проникнуть в тайную стражу Гайен-Эсем! Взять страну под контроль, начать готовить её к встрече с Альянсом! Совет Народов столько сил угрохал, чтобы взять над ними контроль, а ты вытворяешь тут такую херню?! Давно надо было порубить тебя на куски, да сжечь, как это делают со всеми гребаными психованными мертвецами! Лицо Милены окаменело, верхняя губа, подрагивая поползла вверх, обнажая клыки, глаза загорелись злым желтым огнем. Не отрывая пристального немигающего взгляда от капитана, она швырнула Смотрителя на пол и коротко замахнулась глефой. Охотник опрометью бросился вперед, занося меч, но не успел: тяжелое лезвие опустилось будто клинок палача и с хрустом раскроило голову мужчины пополам. Милена резким скачком ушла в сторону от вспоровшего воздух бледного клинка, потом еще раз и еще: разъяренный Альсман с почти звериным рычанием наносил удар за ударом, метя по рукам и ногам. Она разорвала дистанцию в один большой прыжок и взмахнула глефой, намереваясь разрубить противника пополам, но охотник отступил еще до того, как лезвие поднялось, будто предугадав её намерение. — Хренов зрячий! — выплюнула камана. Она замахнулась, метнула глефу, как копье и тут же ринулась следом за ней. Мужчина проворно ушел от броска, но удар длинной когтистой лапы почти достал его, заставив мешком рухнуть на на пол, перекатиться и, едва вскочив на ноги, снова отступать. Милена теснила его к стене коридора, не давая вздохнуть: асимметричное, не знающее усталости тело делало её движения резкими, рваными, непредсказуемыми, и охотник с трудом уворачивался от непрерывной череды ударов. Камана не спешила подбирать свою глефу и без тяжелого оружия двигалась со стремительностью дикого хищника: кидалась вперед, пытаясь достать противника когтями, тут же разворачивалась, метя по ногам похожим на булаву хвостом, отскакивала в сторону и снова устремлялась вперед. Альсман, стиснув зубы, защищался, изо всех сил стараясь не дать ей загнать себя в угол и отмахиваясь зубчатым клинком, в надежде, что камана напорется на него во время очередной атаки. Он уже начинал задыхаться и щурился от лившегося по лицу пота. Из темного провала комнаты, в которую вел кровавый след, раздалось рычание, сначала глухое, потом — всё более грозное и отчетлив. Оно нарастало, пока не перешло в угрожающий взлаивающий вой. Альсман отвлекся, и тут же оказался на полу, ослепленный взрывом боли в попавшем под удар хвоста бедре. Потолок заслонила крупная тень, и два пылающих диким торжеством желтых глаза впились ему в лицо. Он тут же попытался откатиться в сторону, но оказался крепко прижат к полу. На грудь давила невыносимая тяжесть, от которой сжимались лёгкие и трещали ребра, лай и завывания становились всё громче, сливаясь с гулом крови в ушах и бешеным бегом сердца, в ритм которого вклинивались тяжелые, быстро приближающиеся прыжки. Что-то рвануло его в сторону, и давление исчезло вместе с черной тенью и огненными глазами. Альсман судорожно вздохнул: воздух, будто нож, вспорол лёгкие, и в глазах снова вспыхнуло и потемнело. Спустя доли секунды он понял, что всё ещё жив, тяжело дыша, приподнялся на локте и увидел, как в паре метров от него с яростным рычанием прокатился по полу черно-белый клубок двух сцепившихся тел. С того самого момента, как Милена ступила на земли человеческого заповедника, она ни разу не встретила противника, способного дать ей отпор. И когда оказавшийся охотником капитан крепости ускользнул из-под удара тяжелой глефы, когда она не почувствовала привычного сопротивления плоти и не услышала хруста ломающихся костей, по мёртвому нутру горячей волной прокатилась знакомая азартная злоба. Уже достав свою жертву, нависнув над ней, готовясь вкусить её кровь и почувствовать, как вместе с кровью тело покидают душа и жизнь, она видела боковым зрением стремительно приближавшееся светлое пятно. Но не смогла остановиться. Что-то тяжелое врезалось ей в бок, оторвало от поверженного охотника и сбило на пол. Камана в бешенстве вцепилась в новую цель когтями и зубами, и рот тут же забила жесткая шерсть, а в уши ударил вой боли и ярости. Вдруг опомнившись, Милена силой заставила себя разжать хватку и мощным толчком отпихнула противника в сторону.  — Маркус? Отступив назад, она застыла, по-обезьяньи опираясь на длинную полулапу и хлеща хвостом. Напротив неё вскочил, вздыбив мощную холку и прижав уши к голове, крупный зверь, напоминавший что-то среднее между огромным псом и небольшим медведем. Его густой светло-серый мех тут и там покрывали пятна подсохшей крови, широкие когтистые лапы скребли пол, оставляя на камне белые царапины. Вытянутая квадратная морда, залитая багровым до самых глаз, пошла злыми морщинами, черные губы расползлись обнажая клыки. — Какого хрена ты творишь?! Ответом ей стало утробное клокочущее рычание. Зверь залаял и приподнялся над полом, опираясь на задние лапы, готовый в любой момент броситься вперед. У него были знакомые, серые с зеленцой глаза Маркуса, но, вглядываясь в них, Милена не видела в них и следа узнавания. Ничего, кроме смеси страха и бешенства. — Вот мрак… Маркус, это я, Милена! Мертвые тебя раздери, да скажи ты хоть что-нибудь! Нормально скажи, а не рычи, как тупая зверюга! —потребовала она, и в её голосе впервые за долгое время прорезалась растерянность. Длинный хвост каманы нервно заметался над полом. Она осторожно покосилась назад, ища глазами своё оружие, и заметила, как пришедший в себя охотник короткими рывками отползает в сторону дверного проема, из которого к нему пришло неожиданное спасение. В одной руке он по-прежнему сжимал свой короткий клинок, другой хватался за стену, пытаясь подняться на ноги и кривясь от боли в перебитом бедре. У другой стены валялась брошенная глефа. Добраться и до неё, и до недобитого капитана ничего не стоило, если бы не бывший союзник, неожиданно ставший ещё одним врагом. Милена замерла, окаменев от макушки и до кончика хвоста, а потом рванулась к глефе, уже слыша, как следом, сорвавшись с места так же стремительно, как и она, с тяжелым топотом бросается Маркус. Схватившись за оружие, камана мгновенно развернулась, принимая на древко распластавшегося в прыжке зверя, и отбросила его в сторону. Получив передышку, она двинулась к поспешно ковылявшему вдоль стены Альсману, но Маркус, тут же поднявшись на лапы, с разъяренным рёвом кинулся ей наперерез, обрушиваясь на каману всем своим весом. Та, скрипя зубами, отбивалась вполсилы: её разрывало между желанием расправиться с убегающим охотником и сохранить жизнь Маркусу, который, ослепнув от ярости снова и снова бросался в бой, не давая ей ступить и шагу. — А-а, мрак с тобой, чертов ублюдок! — раздраженно прорычала Милена после очередной попытки добраться до Альсмана и всем телом развернулась к Маркусу. — А ну пошёл отсюда! — грозно рявкнула она и, увернувшись от удара тяжелой лапы, в ответ цапнула его когтями по носу. Тот взвизгнул от неожиданной боли, удивленно чихнул, тряся головой, и снова отшатнулся: железное навершие глефы просвистело у него перед глазами и с треском врезалось в каменный пол. — Пошел вон, пока я тебя не прибила! — Милена заставляла его отступать назад по коридору, но зверь не особо сопротивлялся: увидев, как добравшимся до оружейной Альсманом захлопнулась дверь, он последний раз оскалил клыки, попятился, а потом развернулся и со всех лап помчался прочь. Милена оглянулась вслед сбежавшей жертве, с досадой оскалила зубы и длинными прыжками бросилась за Маркусом, подгоняя его угрожающими криками. Боясь, как бы он не свернул в тупик, она всё время наступала ему на пятки, но с каждой секундой это давалось ей всё тяжелее: даже переваливаясь на широких лапах, зверь двигался стремительно, а потом его шаг неуловимо изменился, стал быстрым и легким, и он стрелой понесся вперед, заставляя каману гнаться за собой едва ли не на четвереньках. Впереди замаячила развилка: справа дышал вечерней прохладой приветливо распахнутый выход из северного крыла крепости, слева виднелись черный зёв подвала, выбитая дверь и следы недавней расправы. Маркус чуть притормозил на перекрестке и, едва оглядевшись, ожидаемо повернул к выходу, туда, откуда веяло обманчивым духом свободы. И где его почти наверняка готовились встретить дружным залпом из винтовок и арбалетов. — Маркус, стой, мать твою! — не особо надеясь на то, что он услышит, проорала Милена. Приказав солдатам открыть главные ворота, она ни на секунду не допускала мысли, что у неё будет возможность покинуть крепость через них. Даже если они и выполнили приказ, опасаясь за жизнь Смотрителя, то наверняка устроили засаду, готовясь изрешетить любого, кто попытается выйти во двор. Перехватить Маркуса до того, как тот выскочил бы под дула винтовок, Милена не успевала. Она сделала единственное, что ей оставалось: развернулась и быстрой тенью нырнула в спасительную темноту подвала. *** Клара поняла, что уже несколько пару минут стоит, буравя глазами одну точку, когда шаги Милены почти стихли. Лекарша подняла голову и встретила растерянные, выжидающие взгляды Дерека и Соловья. — Все в лагерь! — опомнившись, воскликнула она. — Возвращаемся! Шевелитесь! Они тут же перепугались: Дерек заметался, не зная, в какую сторону бежать, Соловей поспешно отвернулся и порысил в сторону лагеря, ускоряясь едва ли не до бега. Он всё время оглядывался через плечо, но тут же отворачивался, стоило ему случайно наткнуться на взгляд спешившей следом Клары. Они быстро побросали вещи в дорожные сумки и завалили костер ельником, на котором спали. Не считая коротких вопросов и команд, никто не произнес ни слова: все трое прислушивались к лесу, замирая и встревоженно переглядываясь от каждого шороха. — Может, оставим одну им? — робко спросил Соловей. — Кого? — Клара вопросительно обернулась на него, и хисагал тут же опустил глаза. — С-сумку… — Чтобы её солдаты забрали? Нет уж. Вещи бросим, только если совсем худо придется, — отмахнулась женщина. — Пистолет у тебя заряжен? — Нет. — Так заряжай, быстро! Минута тебе! От её окрика Соловей растерялся, и выделенную ему минуту потратил, испуганно шаря по карманам куртки и сумки в поисках нужных инструментов. Клара, с каждой секундой всё больше закипая, наблюдала за ним, крепко стиснув руки на груди и то и дело подгоняя его. — Соловей, вот, недотепа, ну кто так делает?! У тебя всё самое важное где попало валяется, а должно быть под рукой! — Т-ты же сама сказала просто всё в сумки покидать! — начиная заикаться и обливаясь холодным потом огрызался хисагал. — Так вот это всё для перезарядки хотя бы сверху должно лежать! Так сложно догадаться?! — Я спешил! — И что?! Надо и быстро, и с головой всё делать! Соловей сердито засопел, на пару секунд замер, растерянно глядя на пистолет в своей руке, а потом пробормотал в воздух, не глядя на Клару. — Может нам стоит вернуться? — Чего? Куда вернуться? — не поняла лекарша. Хисагал быстро оглянулся на неё, закусив губу. — За Маркусом и Миленой. Вдруг они уже выбрались и ищут нас? А если им нужна помощь? Клара кисло скривилась и мотнула головой. — Если в лес вышли солдаты, мы от них не отобьемся. — Так всем вместе отбиваться будет проще! — не унимался хисагал. — А если мы не встретимся? — Тогда просто убежим! — Не убежим! — раздраженно возразила женщина. — Все вместе — точно не убежим! А вот Марко с Миленой смогут — они быстрее нас и пойдут налегке. — Но если… — Замолчи! — вдруг рявкнула Клара. На мгновение зажмурилась, нервно облизнула пересохшие губы и прерывисто вздохнула, а потом, наконец, повернулась к испуганно притихшему Соловью. Темные глаза женщины смотрели почти жалобно. — Не искушай меня, — тихо попросила она. — Я очень хочу за ними пойти, ты просто не представляешь, насколько! Но мы так и сами подставимся, и их подведем. Сделаем всё, как договаривались. Соловей вздохнул, с понурым видом поднимая с земли свой рюкзак. — Если мы идем, то давайте скорее! — Дерек уже закинул на плечо рюкзак Маркуса нервно переступал с ноги на ногу, готовый в любой момент сорваться с места. Лекарша взглянула на него и зачем-то принялась закатывать рукава рубахи. — Постой, — сказала она, подходя к Дереку вплотную. — Ну-ка наклонись. Тот послушно подался вперед, и тут же вскрикнул: лекарша вскинула руку и, крепко впившись пальцами в ему шею, потянула к себе, заставив согнуться едва ли не пополам. — Замри! — приказала она и, прежде чем Дерек успел опомниться, схватила его за свернутый набок нос. — Ты что… А-А-А! — он зажмурился и вскрикнул от боли и громкого хруста хрящей. — Терпи! Что ты как маленький?! — сердито прикрикнула Клара. Она убрала руку, внимательно оглядела результаты своей работы и ободряюще похлопала опешившего мужчину по щеке, прежде чем отпустить. — Ну вот и всё, ничего страшного. Кровь пойдет — тряпочкой заткнешь. — С-спасибо… — пробормотал Дерек и болезненно зашипел касаясь пальцами скулы у носа. — Могла бы и предупредить… — Так больше дергался бы, — Клара внимательно заглянула ему в лицо. — Голова не кружится? Не тошнит? Мужчина поморщился и покачал головой. — Отлично. Тогда выдвигаемся, — деловито распорядилась лекарша. Сама она уже закинула свой рюкзак на спину и теперь привязывала к поясу завернутый в платок шар. — Ты пойдешь вперед. — Я? Почему? — Дерек озадаченно дернул бровями и переглянулся с удивленно посмотревшим на него Соловьем. — Я же дорогу не знаю. — Туда, — Клара быстро огляделась и махнула рукой, указывая направление, а потом перетянула со спины арбалет и сняла со стопора. — Сейчас на запад, к солнцу. Давай! Дерек вдруг понял, что, говоря, она осторожно подходит к Соловью, а наконечник стрелы в арбалете, будто стрелка компаса, всё время смотрит точно на него. — Что ты задумала? — спросил он. — Я тебя не знаю, — Клара смущенно поджала губы. — Так что пока побудешь на прицеле. Иди вперед. Мы сразу за тобой. Дерек непонимающе покачал головой. — Что? Ты же не всерьез? — он шагнул к ней с нерешительной улыбкой, будто до последнего веря, что она отступится. — Стой! Ни шагу больше! Рука Клары решительно легла на спусковой рычаг, и он остановился. — Но… почему? Мы же на одной стороне! Я помог пробраться в Башни, под стрелами прыгал, чтобы вы смогли достать эту штуку! — он сорвался с растерянного бормотания почти на крик и сокрушенно махнул рукой, указывая на шар, висевший у Клары на поясе. Та виновато сдвинула брови. — Знаю. Извини, но я не буду рисковать, — ответила она и качнула арбалетом. — Нам надо спешить. Как Марко и Милена вернутся, я тебя отпущу, обещаю. — Зачем ты так? — потухшим, почти плачущим голосом прошептал Соловей и вздрогнул, когда Клара ободряюще похлопала его по плечу. — Я в свое время тоже всем подряд доверяла, — тоже прошептала она в ответ. — Хватит с меня. На форт опустилась тяжелая тишина. Погибшие успели остыть, стихли стоны раненных, уцелевшие замерли и затаили дыхание, держа пальцы на спусковых рычагах арбалетов и винтовок. Главный коридор северного крыла Башен вдруг прорезал женский вопль, перешедший в громкий, испуганный плач. Мчавшийся к заветной свободе зверь дернулся всем телом, резко подался вперед, кувыркнулся набок, тут же поднялся на лапы и застыл, словно встревоженная гончая. Открытая дверь, из которой пахло небом, перестала существовать вместе с миром вокруг. Поставив торчком треугольные уши, он смотрел туда, откуда донесся голос, казавшийся ему знакомым. Раздался новый крик. Маркус заскулил, словно от боли, сделал пару неуверенных шагов вперед, а на следующем вопле в ужасе сорвался с места. Вывалив бледный язык, он мчался по коридору прочь от выхода, встревоженно оглядываясь на каждый дверной проем. Увидев тела солдат у выбитой двери в подвал, зверь остановился, моментально забыв, куда шел. Глаза у него одичало выкатывались из орбит. Он заметался между трупами, подходя то к одному, то к другому, с жалобным стоном тыкаясь им в лица и волосы и пытаясь перевернуть тех, что лежали ничком. Потом из темного провала его снова позвал плач, и Маркус, не раздумывая, нырнул в него. Толстый каменный мешок сомкнулся вокруг него, обдав давящей теснотой и запахами отстойника. Нос не улавливал ничего, кроме сырой душной вони, и знакомый голос будто растворился в густой подземельной темноте. Маркус позвал его, но услышал в ответ только гулкое эхо собственного воя, от которого шерсть мгновенно встала дыбом. Что-то смутно подсказывало зверю, что он пришёл сюда, чтобы спрятаться, и одновременно он был уверен, что хотел кого-то найти. Но разве этот кто-то не остался снаружи? Вспомнив об этом, Маркус начал было поворачивать обратно к выходу, как вдруг прижал уши, уловив какое-то движение, встревоженно зарычал, и тут же шарахнулся в сторону: из-за приземистой арочной колонны подвала на него, сверкнув глазами вылетела черная тень. — Куда собрался, скотина?! А ну иди сюда! — гневно прорычала она, вцепилась в Маркуса, прежде чем он успел увернуться, и, обдав стылым духом мертвечины, поволокла его в темноту. Зверь с яростным воем извивался, грозя оставить на когтях противницы куски светлой шкуры, но она упорно тащила его за собой, а потом вдруг отшвырнула прочь. Маркус оказался у входа в карцеры и, едва, поднявшись, тут же бросился туда. Подкараулившая его в подвале Милена этого и добивалась. Она двинулась следом, рычанием и улюлюканьем подгоняя его вперед, заставляя нырнуть прямо в черную арку сточной трубы. Стоило ему засомневаться и замедлить шаг, как она почти набрасывалась на него сзади и тут же отступала, давая сбежать. Порой камана обеспокоенно оглядывалась назад, заподозрив погоню, но заставлять зверя идти быстрее не рисковала: потрепанный, уставший и загнанный, он мог развернуться в попытке дать ей последний бой. Потом впереди забрезжил свет. Идти стало легче: Маркус воспрянул духом и сам рвался вперед к выходу. Выбравшись на свежий, остро пропахший хвоей воздух, он отбежал подальше от вросшей в землю арки стока, настороженно заглянул в неё и тут же порысил прочь, спеша убраться подальше от вылезшей следом Милены. — Эй, а ну стой! — крикнула она, вставая в полный рост. — Мне, что, за тобой по всему лесу гоняться? Маркус! Проклятье! Выругавшись, она поудобнее перехватила глефу, поправила на плече сумку контрабандиста и устремилась следом за мелькающей среди зарослей светлой шерстью. Маркус бежал вперед, ведомый ему одному известными инстинктами. Иногда он приостанавливался, принюхиваясь к воздуху, раздраженно чихал от прилипшего к его шерсти запаха канализации и начинал беспокойно нарезать круги, пытаясь найти путь к крепости. Тогда Милена позволяла себе подойти ближе, преграждая ему дорогу. Зверь ощетинивался, угрожающе скалил зубы. Она в очередной раз звала его по имени, уговаривала, кляла последними словами. Маркус сердито ворчал в ответ, разворачивался и бежал дальше, выписывал крюки и петли, пытаясь сбросить её с хвоста. Ей оставалось только идти следом, держась на приличном расстоянии и не давая ему повернуть обратно в сторону Башен. В конце концов Маркус, будто забыв о Милене, перестал путать следы и уверенно взял одно направление. Он уже неохотно прибавлял шаг и начал тяжело хромать, и камана тоже замедлилась, чтобы дать ему передышку. Теперь они оба неторопливо брели через редеющий лес, тревожно прислушиваясь к каждому шороху. Услышал далекое журчание, камана недовольно скривилась — Маркус уловил этот звук гораздо раньше и теперь вел их к воде. Журчание вскоре превратилось в рокот горной реки, несущей тяжелые бурные воды по каменистому руслу долины. Едва увидев её, Милена машинально отвернулась: отраженный от пенящихся волн белый свет будто резанул её по глазам. Вечно бегущая вода — облик самой сути бытия. Она отторгала мертвых, как их однажды отторгла сама жизнь. Маркус уверенно спускался к реке, и камана последовала за ним, двигаясь почти на четвереньках, распластавшись над самой землей, чтобы не видеть воду, движение которой уже отсюда вызывало в теле смутную дрожь. Дрожь превращалась в пульсацию, от которой плоть будто грозилась развалиться на части, а мысли крошились и гремели о стенки черепной коробки. В какой-то момент Милена остановилась. Ей начало казаться, будто глаза сейчас выпадут из орбит, а следом за ними посыплются из пасти зубы — значит, подходить ближе не стоило. Маркус дошел до самой воды и обернулся, ища каману глазами. Он перестал слышать её шаги, но знал, что она всё ещё здесь. Милена окликнула его и махнула рукой. Зверь настороженно дернул ушами в ответ. Взгляд у него стал спокойнее, но он по-прежнему её не узнавал. «Интересно, засранец от меня избавиться пытается или просто пить хочет?» — подумала Милена. Маркус, словно отвечая на её вопрос, отвернулся, склонился над водой и принялся жадно лакать, довольно фырча и забрызгивая прозрачными каплями серебристую шерсть. Вода смывала кровь с его губ и клыков, окрашивалась в розовый и уносила прочь тонкие алые нити. Следя за зверем краем глаза, камана отвлеклась, чтобы оглядеть своё получившее знатную трепку тело. Прямо посреди грудины зияла дыра от пули размером с кулак. Милена просунула туда пальцы и нащупала в месиве из плоти обломки костей. Стоило признать: эти людишки в своём заповеднике успели кое-чему научиться. Будь она жива, продырявивший грудь навылет свинцовый шар почти наверняка убил бы её в отличие от простой стрелы. Но сейчас от этой дыры не было никакого вреда: с таким же успехом солдат мог выстрелить в стену. Только плоть внутри на мгновение ощутила соприкосновение с пронзившей её пулей — пустое, абсолютно бесцветное чувство. В тот момент Милена мельком подумала: «Дыхалку не перебило?» и шумно вдохнула, чтобы убедиться, что легкие всё еще могут втягивать воздух, давая ей возможность говорить. Вторая пуля попала в плечо, а после стычки с Маркусом оно стало неестественно подвижным. Ощупывая его, Милена недовольно нахмурилась. Это было куда хуже. Мёртвая рука, конечно, будет работать, даже если повиснет на соплях. И даже если оторвется от тела. Но допускать такое сейчас было никак нельзя. Маркус тоже был занят полученными во время погони ранами: он уселся на землю, с болезненным ворчанием уткнувшись мордой себе в бок. Будто почувствовав внимание каманы, он повернулся и смерил её опасливым взглядом. Потом слизнул капающую с черных губ воду, упал на живот, подполз к самой кромке реки и принялся лапами загребать ледяную воду, плеща на запачканную кровью морду, грудь и живот и тут же слизывая её. Милена смотрела, как он почти беззаботно умывается и едва заметно качала головой. — Великая тьма, да ты совсем никакой… — проговорила она себе под нос. — Как же не вовремя. Маркус вскоре снова снялся с места и быстрой рысью двинулся вдоль реки, сгорбив широкую спину и опустив нос к земле. Его тянуло обратно к Башням: он поворачивал к лесу, пытаясь сделать крюк и вернуться, но, едва почуяв пытавшуюся затаиться и подловить его Милену, снова отходил поближе к воде, порой шлепая лапами прямо по ней. Камана злобно скалилась и то и дело останавливалась послушать, нет ли вокруг отправленных в погоню солдат. Зверь шел прямо в противоположную сторону от места встречи, куда сейчас должен был спешить остальной отряд, но заставить его сменить направление она не рисковала.На открытом пространстве Маркус мог рвануть, куда угодно, и ей оставалось лишь ждать, пока усталость окончательно не свалит его с ног. По самым скверным предположениям Милены, продолжать бежать он мог до самой темноты. Когда начало вечереть, сторожевые вышки Башен показывались из-за деревьев уже где-то вдалеке. Один раз, глядя на них, Милена заметила, как от чернеющих на фоне мрачных туч стен оторвалась одинокая белая точка, быстро пролетела над деревьями и исчезла. Потом, почти сразу, ещё одна — черная. «Значит, охотник уже очухался и рассылает новости» — Эй ты! — крикнула Милена, отыскав взглядом семенившего впереди Маркуса и недовольно хлестнув хвостом. Тот вздыбил серую холку и ускорил шаг. — Знаешь, что ты натворил, сволота? — не унималась камана, ускоряясь следом за ним. — Из-за тебя этот хрен сейчас всем настучит о том, что случилось в Башнях! И ладно бы только властям! Но если узнает Альянс: они нам так на хвост сядут — не отвяжемся! Нам надо как можно скорее перебраться через Нор-Алинер, а ты тут херней страдаешь! Слышишь?! Да очнись же ты, наконец! Со злости она забылась, почти перешла на бег, и зверь тоже ускорился, пытаясь оторваться. Но Милена не чувствовала усталости, а его силы были уже на исходе. Почувствовав, что бежать он больше не может, Маркус развернулся и, припал к земле, глядя на каману исподлобья. Из его груди вырвалось угрожающее клокотание. Милена хищно сгорбилась, подползая к нему почти на четвереньках. — Я не могу бегать за тобой вечно, Маркус, — прошипела она. — Если не возьмешь себя в руки, придётся мне, все-таки, тебя прикончить… Он бежал, сам не зная, от чего. Кожа болела от нескончаемого противного озноба, а мышцы скручивало напряжением. Никогда в жизни это ощущение не мучило его так долго — будто кто-то непрерывно следовал за ним, то отставая, то нагоняя, впиваясь острым взглядом из-за зарослей и облизывая клыки. Со страшной ненавистью, которая разносилась по воздуху и касалась волос на затылке. С невыносимым желанием убить. Он твердил себе, что это всего лишь паранойя, что он наслушался когда-то пугалок про земли за Нор-Алинером. «Это нужно просто перетерпеть, не обращать внимания и продолжать поиски», — говорил он себе, а через минуту весь покрывался холодным потом, разворачивался и снова бежал. Иногда бежал так, что глаза застилала пелена, а сердце начинало колотиться в самом горле. Его отпускало. Он со злости крыл себя последними словами и обещал, что больше не поддастся. И все равно ничего не мог с собой поделать. Страх преследовал его по пятам. Мертвые не давали ему вздохнуть спокойно. Иногда — одиночки, иногда — целые толпы. Один раз они загнали его в реку, и пришлось идти по пояс в холодной воде, пока она не сбила их со следа. Выбравшись на берег милей дальше, он попытался повернуть к цепи фортов, но ему снова преградили дорогу, вынудив вернуться к границе ни с чем… Они загнали его в реку, и пришлось идти босиком по холодной воде, пока она не сбила их со следа. Выбравшись из неё милей дальше, он попытался повернуть к форту, но ему снова преградили дорогу, вынудив оскалить зубы и драться… Нельзя драться с мертвыми, их невозможно убить. Но там, в цепи фортов, осталась Клара. Она кричала, ей нужна была помощь. Клара ушла давным давно, не сказав даже, куда. Клара вернулась в дом старика в зеленой глуши. Она никогда не бывала в руинах. «Я в Гайен-Эсем!» Милена остановилась. Ожесточенный взгляд приготовившегося к последней схватке зверя вдруг остекленел и затуманился. Он выпрямился, шатко переступив с лапы на лапу, и растерянно тряхнул тяжелой головой. — Что, очнулся наконец? Зверь поднял голову, посмотрел на неё пристальным взглядом, и его серые глаза, до того по-собачьи бессмысленные, подернулись знакомым холодком. — Ну наконец-то, узнал, и года не прошло! — Милена выпрямилась, уперла в землю древко глефы, расслабленно повиснув на нем. Но привычная насмешливая мина, едва появившись на неё лице, тут же сползла. — Маркус? Ты чего, что такое? — почти прошептала она. Во взгляде зверя проступил слепой панический ужас. Он шумно выдохнул через нос. Потом еще раз и еще. Его бока быстро надувались и опадали — он задыхался, вывалив из пасти бледный язык, будто только что галопом промчал несколько миль без остановки, и вдруг коротко взвыл, будто вскрикнул от ужаса. Милена, остолбенев, смотрела, как Маркус пятится, прижавшись брюхом к земле, скуля и гортанно взвизгивая, а потом порывисто шагнула к нему. — Это ещё что такое? Хватит! Прекрати истерику! Зверь остановился, с силой упираясь в землю широко расставленными лапами, и опустил голову, тяжело выдыхая через раскрытую пасть. Все его тело сотрясалось от крупной дрожи и покачивалось, словно он в любой момент готов был рухнуть. Потом мощную спину с иглами вставшей дыбом шерсти сгорбило судорогой, дыхание замерло. Он утих и застыл, превратившись в сплошной комок скрученных окаменевших мышц. Милена услышала тихий звук, напоминавший хруст, и вдруг встревоженно замотала головой. — Нет-нет-нет-нет… Нет! Куда ты?! Не надо, остановись! Он уже ничего не видел и не слышал. Светлая шерсть клоками посыпалась на землю, обнажая голую кожу, под которой бугрились, перекатывались и растягивались мышцы, проступали перемещающиеся кости и суставы. Оголившийся хвост быстро врастал в позвоночник, пальцы удлинялись, яростно скребли траву, гнулись с неестественной гибкостью, прежде чем фаланги успевали встать на свои места. Плечи раздались, длинная мощная шея с пляшущими под кожей жилами будто втянулась в туловище. Вплюснувшаяся морда с торчащим человеческим носом, напоминала жуткую маску. Из пасти один за одним начали выпадать зубы, вместо них на опустевших деснах быстро вырастали новые. Звериное подвывание все больше напоминало болезненный стон. Маркус упал на резко согнувшиеся руки уже человеком, уткнувшись головой в землю. Его голая спина медленно вздымалась от тяжёлого хриплого дыхания, по коже тут и там разбегались фиолетовые узоры кровоподтеков, кровь сочилась и стекала по руке из разодранного в стычке с Миленой плеча. Крупные багровые капли пачкали траву под ним: один винтовочный выстрел глубоко задел его по ребру, другой оставил след на лодыжке, и внезапное преображение заставило едва переставшие кровоточить раны снова раскрыться. Милена разглядывала его с брезгливой растерянностью в глазах. — Ну и какого хрена это было, а? — не получив ответа, она наклонилась вперёд и гаркнула. — Маркус! Тот резко вздрогнул, неловко толкнулся руками, пытаясь отползти в сторону и подняться, но тут же завалился набок — тело отказывалось ему подчиняться. Потом поднял глаза и с трудом сфокусировал затуманенный взгляд на Милене. Посреди носа у него алел след от когтей каманы. — Ты понимаешь, где ты сейчас? — спросила она. — Как тебя зовут? Назови свое имя! Мужчина озадаченно наморщил лоб. Голова у него слегка покачивалась из стороны в сторону, как у пьяного. Он словно пытался заново научиться двигаться: поджал колени к животу, смял пальцами коловший ладони влажноватый дерн, сделал ещё одну безуспешную попытку приподняться на локте и тяжело вздохнул. — М-маркус, — наконец выдавил он хриплым сдавленным голосом. — Маркус Кайер. — А меня? Меня как зовут? — Милена. — Ну слава солнцу! — без особого восторга фыркнула камана. Она сняла с плеча сумку контрабандиста и бросила на землю прямо перед ним. Маркус посмотрел на сумку так, будто впервые в жизни её видел. — Там твоя одежда, — нетерпеливо пояснила камана. Мужчина попытался выпрямиться, но скривился и зашипел от боли, машинально протянув руку к раненому ребру. — Конечно… — насмешливо прокомментировала Милена. — Додумался тоже — оборачиваться с такими ранами. Солдаты тебя хорошо потрепали. Да и прикончили бы, если бы не я.  — Где мы? Где все? — пробормотал Маркус. Он, наконец, уселся, сгорбившись и подтянув колени к груди, и рассеянно оглядывался по сторонам. — А хрен его знает, — ядовито отозвалась Милена. — Клара с Соловьем где-то на пути к Нор-Алинеру, если не попались солдатам. А мы… где-то к югу от Башен. В паре десятков километров, наверное. Она внимательно посмотрела в прояснившиеся, полные растерянности глаза мужчины. — Так ты нараис? Варман? — Что? — Маркус непонимающе качнул головой. — Кто! — резко поправила Милена. — Ты что, никогда не слышал об овера? Существах, способных изменять свое тело и принимать человеческий облик? Маркус резко помрачнел, что-то невнятно промычал в ответ, подтащил к себе сумку и принялся возиться с застежкой непослушными пальцами. — Чего ты молчишь? Какого хрена ты молчал всё это время? Застежка не поддавалась, Маркус нервно кривился и сопел от напряжения. Он услышал, как Милена шагнула вперед, почувствовал движение воздуха, поднял голову и вздрогнул: она низко сгорбилась, оказавшись с ним лицом к лицу. Глаза у неё были зловеще спокойные. — Я задала тебе вопрос, — почти шепотом процедила она, и Маркус съежился, чувствуя, как по лихорадочно-горячему телу пробежал мерзкий холодок. — Я… я не… Незачем было говорить, — неуверенно промямлил мужчина. От собственного слабого голоса, от явной глупости сказанных слов и пристального немигающего взгляда Милены его пробило в холодный пот. — Это ничего не меняло. — Ты что несешь, идиот?! — вторя его собственным мыслям, гаркнула камана. — Что значит, «это ничего не меняло», а?! Ты хоть помнишь, что ты в Башнях творил?! Как ты вообще до такого опустился?! Будто безмозглое животное был! Ты даже говорить не мог! — Я не собирался… просто… так получилось. Я контролирую себя, я бы не допустил, чтобы это вышло случайно… — Что ты там контролировал, дурень?! Сколько ты форму держал, месяц? То-то тебя так колбасило последние дни. — Я еще мог подержаться! У меня просто выхода не было, нас с Соловьем в угол загнали! — Да единственное, что ты мог — это всё под откос пустить! — Я знал, что делал! — неуверенно огрызнулся Маркус. — И, как видишь, всё закончилось нормально! — Нормально?! Нормально, блять?! Из-за тебя я не добила мудака, который теперь охоту на нас объявит! Из-за тебя мы уже целый день тремся посреди сраного леса, пока Клара и Соловей с артефактом одни и хрен знает, где находятся! Ты это называешь нормальным?! На лице Маркуса появилось виноватое, беспомощное выражение. — Где они? Они в порядке? — снова спросил он, словно забыв, что уже задавал камане этот вопрос. — Ты чем слушаешь? Выбрались они, говорю же, — фыркнула Милена. — И этот сопляк из Башен тоже с ними. Я отправила их в сторону Нор-Алинера. Камана отобрала у него так и оставшуюся закрытой сумку и резко щелкнула застежкой, со злости едва не отодрав её. — Теперь придется задержаться еще и чтобы тебя залатать, — раздраженно проворчала она, выбросив из сумки лежавшую сверху одежду и принимаясь копаться в остальном её содержимом. — Тупые варманы, вечно всякую хрень творите… Нельзя держать чужую форму так долго, а потом в родном теле и суток не пробыть, ясно тебе? Маркус, пытавшийся из неудобной скрюченной позы дотянуться до выпавших из сумки брюк, посмотрел на неё исподлобья, недоуменно сдвинув брови. — В какое родное тело? В монстра, что ли превращаться? — Что? Ты что несешь, в какого монстра?! — всерьез опешила камана, тут же отвлекаясь от своего занятия. — Все не так, ты все не так понимаешь! Нараис ты. От человека у тебя только облик. — Я — человек! — ужалив Милену разъяренным взглядом, вдруг огрызнулся Маркус. — Не знаю, что там за дрянь со мной творится, искажение это и еще что, но я человек! И я буду держаться, сколько смогу! Милена не ответила. Впервые с момента их встречи на её лице отразилось глубокое замешательство, и это напугало его так, как не напугал бы уже привычный крик. — И долго ты так? — глухим голосом спросила она. — Года… года четыре уже, — ответил Маркус, неуверенно пожав плечами. Милена задумчиво качнула головой. — Мышцы крутит? Синяки давно остаются, как в себя приходишь? — Немного… Синяки пару лет назад появились, — осторожно ответил контрабандист, чувствуя, как по коже пробегают мурашки от того, как непривычно тихо звучит их разговор, угасая едва ли не до шёпота. Камана скривила темные губы. — Ты умрёшь, — сказала она, в упор глядя на него. — Через год-два, если продолжишь в том же духе. Истечешь кровью. Маркус несколько секунд сверлил её пристальным взглядом, будто не до конца верил, что она говорит всерьез. Потом отвернулся, тряхнул головой и нервно хмыкнул, в спешке подбирая с земли и расправляя свою одежду. — С чего мне умирать… Я здоров. Да на мне всё, как на собаке заживает. Милена недовольно оскалилась, протянула к нему длинную полулапу и ткнула обломанным когтем прямо в белевшую над бровью черточку зажившего рубца. — У тебя эта царапина за пару минут должна была затянуться — и следа бы не осталось. А у тебя остался шрам! Шрам, мать твою! — она выпрямилась разглядывая некогда оставленный ею же порез с таким удивлением, будто видела его первый раз в жизни. — Это очень хреново. Настолько хреново, что за всё это время мне даже в голову не пришло, что ты один из нас! И это, не говоря уже о том, что у тебя проблемы с… Ты куда одеваешься? Едва почувствовав, что руки и ноги, наконец, начали его слушаться, Маркус тут же вскочил и принялся поспешно натягивать штаны, морщась при каждом движении. — Сначала раны твои надо обработать, — Милена вытащила из сумки аптечку. — Сляжешь — оставлю тебя в этом лесу подыхать, так и знай! — Дай сюда, я сам всё сделаю, — хмуро заявил Маркус, накидывая на плечи рубашку. — И как ты до ребра своего дотянешься, умник? А ну сядь и не дергайся! — Милена злобно сверкнула глазами, схватила рубашку за ворот, сбрасывая на землю, и положила тяжелую руку на плечо Маркуса, намереваясь придавить его к земле. Тот, забывшись, наотмашь ударил её по предплечью, выворачиваясь из хватки. — Не трогай меня! Сказал же, сам разберусь! — отступив на несколько шагов, рявкнул он, набрал полную грудь воздуха, явно намереваясь сказать что-то еще, но вдруг осекся. Милена пристально посмотрела на него пустым холодным взглядом и мягким, хищным движением склонила голову набок. — Ты ведь знаешь, что я хотела убить тебя тогда в лесу? Холодное чувство опасности пронеслось по всему телу Маркуса, заставив его окостенеть от отчетливого осознания того, насколько легко камана может в любой момент оборвать его жизнь. — Но ты не убила. — почти шепотом заметил он. — Как думаешь, почему? — голос Милены казался вкрадчивым, будто кошачья поступь. — Я мог тебе пригодиться. Камана отрицательно качнула головой и сгорбилась. Её черные кудри упали на лицо, закрывая изуродованный глаз. — Только из-за хисагала. Он ведь и сейчас вечно таскается за тобой, как утенок за мамкой. Прикончи я тебя у него на глазах или даже позже, он превратился бы в одну сплошную проблему. Но сейчас — совсем другое дело, — она угрожающе осклабилась. — Никто не знает, что с тобой случилось. И никто мне ни слова не скажет, если я вернусь без тебя. Маркус побледнел. Милена молча буравила его взглядом несколько долгих минут, а потом процедила сквозь зубы: — Слушай внимательно. Ты у меня в таком охрененно большом долгу, что даже представить себе не можешь. Я уже который раз вытаскиваю тебя из полной задницы, хотя могла бы просто прикончить, и, видит, тьма, мне жутко хотелось это сделать! Так что отныне и впредь ты будешь идти, куда я скажу и делать то, что я скажу, если не хочешь, чтобы я передумала и сломала тебе шею! Все замерло, остались только шипение реки и посвист птиц в медленно погружавшемся в сумрак лесу. Маркус осторожно выдохнул, чувствуя, что все ещё не смеет даже пошевелиться. — Сядь, — приказала Милена, и он тут же молча опустился на землю, глядя перед собой испуганно-злым взглядом. Камана подошла к нему и скрючилась рядом, раскладывая перед собой содержимое аптечки. — Кровь уже почти остановилась, — сказал Маркус, разглядывая глубокие рваные следы зубов у себя на плече. — Это ты сделала? — Скажи спасибо, что вообще не загрызла. — фыркнула Милена. — Ты так на меня набросился, будто того гвардейца защищал. Маркус озадаченно нахмурился и вдруг застыл, а потом резко отвел глаза, но камана успела заметить мелькнувший в них ужас. — Припоминаешь, значит? — спросила она, обмывая плечо мужчины водой из фляги. — Ты хоть понимал, что делал? Громко чпокнула пробка склянки с антисептиком, и Маркус наморщил нос, почувствовав запах спирта. — Я почти ничего не помню, — уклончиво ответил он. — С чего тебе беспокоиться о том гвардейце? Башни так и так объявили бы на нас охоту. — Тот гвардеец оказался охотником. — Охотником? Нечеловеком? — Нет, вряд ли, — Милена досадливо покривила губы, подбирая слова. — Скажу по-другому: он из бойцов Альянса. — Того Альянса, о котором ты говорила? Из руин? — мужчина с удивлением покосился на каману и наткнулся на её раздраженный взгляд. — Само собой, а какой же еще?! — она залепила больное плечо Маркуса лоскутом чистого бинта. — Повернись и подними руку, ребро посмотрю. Альянс здесь. Смотритель Башен, его приближенные — они все из Альянса. Уверена, Теневая Стража — тоже. Да даже вшивые контрабандисты. Ты ведь и сам передал артефакт в руки Альянсу, когда дал наводку, что рейновцы отыскали что-то интересное в руинах. Я знала, что их разведка тут давно шастает, но чтобы настолько… Маркус вдруг скривился и яростно зашипел: протирая чистой тряпицей глубокий след от пули, Милена надавила на него пальцами. — Сиди смирно, ничего страшного там нет! Тебе вообще повезло, что так легко отделался. Тот охотник тебя добивать шел. И вместо того, чтобы помочь его добить, ты напал на меня, а теперь устраиваешь тут истерики! — вдруг разозлившись, Милена с силой прижала только что обработанную, закрытую бинтом рану, заставив контрабандиста завалиться набок и взвыть от неожиданной боли. — Хорош, ты что творишь?! — Переживешь, — фыркнула камана. — Нечего было мне тут гонор свой показывать! Ногу — сам. Она выпрямилась, перестав нависать над ним, и отошла в сторону. Маркус едва сдержал облегченный вздох. — Спасибо, — тихо пробурчал он, подтягивая к себе аптечку и закатывая штанину на задетой шальным выстрелом ноге. — И что вернулась за мной — тоже. Милена равнодушно дернула плечом. — Не обольщайся. Оставлять тебя Альянсу было опасно. Ты мог уцелеть и выложить им всё, что знаешь. Меня такой расклад не устраивал. — Но ты могла просто меня убить. — Верно. Будь ты человеком — так бы и сделала. Маркус нервно дернул уголком рта и поднял на Милену удивленно-раздосадованный взгляд. — Почему для тебя это так важно? — Для меня это неважно, — раздраженно открестилась камана. — Это принцип Альянса: давать шанс тем, кто может оказаться полезен. — Как ты связана с Альянсом? — Напрямую. Я была в нём еще два века назад, до Катастрофы. Ты до утра возиться собрался? Закругляйся уже! Маркус, очнувшись, принялся спешно собирать аптечку. — Тебя тоже потрепало, — заметил он, застегивая рубашку и натягивая ботинки. Милена мотнула головой. — Потом. — она оглянулась, внимательно оглядывая контрабандиста с ног до головы. — Идти можешь? — Да. — Хорошо. Найдем место получше — отдохнешь. Маркус с недоумением взглянул на неё, поправляя на плече сумку, но ничего не сказал: он был слишком вымотан, чтобы возражать.