***
До моего воспалённого усталого мозга смутно доносились голоса: — …на? — В норме. Учитывая полученные недавно повреждения нейронов в мозгу — ещё очень даже ничего. Они у неё, конечно, закалённые, что Шаринганом, что Райтоном, но и их проводимости есть предел. Поэтому в таких приступах нет ничего удивительного — организм просто возвращает себе прежнюю восприимчивость. Хотя я не думала, что посылаемые импульсы будут настолько сильными… Пожалуй, Хатаке-сан придётся задержатся здесь на пару дней дольше. Я подавила стон отчаяния. Теперь, имея в доступе некоторую часть памяти Какаши, я прекрасно понимала, почему ей так не нравилось лежать в госпитале. Кроме жуткой скуки эти стены также пробуждали в ней профессиональную паранойю и все фобии. В особенности — страх общения и чужих прикосновений. Маску она, к слову, носила поэтому же. Слой ткани на лице ей служил этаким внутренним барьером, своеобразным «я в домике». Предаваясь горестным стенаниям о своей судьбе, я пропустила момент, когда моё пробуждение заметили. Что ж мне так не везёт-то? Медик сделала повторное внушение, которое, разумеется, было пропущено мной мимо ушей, и удалилась, оставив в палате неуверенно мнущуюся ученицу Белого Змея. Наблюдая, как она отводит глаза, я втихомолку натянула больничную простынку на лицо до глаз. Возрадуемся же привычке Хатаке носить маску — за выражением физиономии теперь следить не нужно. И на том спасибо, а то ведь придётся сейчас достраивать психопортрет Копирующей, выдумывать, что говорить… — Какаши я… — Анко запнулась, втянула носом воздух и внезапно согнулась в поклоне: — Какаши-тайчо! Прошу простить меня за провал! Пока я пыталась прийти в себя после такой психологической атаки, она продолжила разоряться самоуничижительной речью. — Если бы не мои ошибки, миссия закончилась бы успешно! Вы тоже пострадали из-за меня… Мне нужно было остаться вас прикрывать и не путаться под ногами… Так, стоп, я тут не нанималась чужие истерики выслушивать… — А ну-ка хватит! — Митараши растеряно замолчала, подняв голову. — В случившемся моей вины ничуть не меньше, чем твоей. — Но ведь… Я повысила голос: — Ты правильно сказала! Я — тайчо! И то что миссия под моим командованием провалилась — следствие моих ошибок! Я должна была сразу отослать тебя за гонцом, оставшись прикрывать. Или хотя бы запретить идти в тот каньон. А вообще, не мешало бы почаще открывать свой шаринган и лучше развивать рефлексы, чтобы в следующий раз не подставляться вместо товарища, а выдергивать его леской, — жестко закончила я. Нет, серьёзно, она достала со своим комплексом виноватой! Чуть что не так — давай заниматься самобичеванием! Я конечно этим тоже страдаю, но не в настолько же запущенной форме. Уверена, Анко даже отчёт накатала так, будто она — причина всех проблем на свете, а я — герой с пафосным додзюцу… — В провале всегда повинны все члены отряда, — моё возмущение немного спало, — но основная вина всегда лежит на командире. Его, в конце концов, специально поставили на этот пост, чтобы он следил за подчинёнными и выполнением миссии. На этой фразе куноичи, несколько ошарашенная моим напором, снова нахмурилась. — Но я всё равно виновата… Я попыталась найти контраргумент… И была вынуждена с досадой признать, что против правды не попрёшь. Но мы ещё побарахтаемся. — Виновата. Но далеко не в той невероятной степени, которую ты себе придумала. Ошибки совершают все. И всё, что ты можешь здесь сделать — постараться как можно меньше ошибаться в будущем. Митараши загрузилась, а я внутренне перевела дух. Надеюсь, мне удалось перенаправить её энергию с самобичевания в конструктивное русло… И только тут до меня дошло, что все мои реакции за весь разговор были непроизвольными. А чувства к подруге — искренними. Т-а-а-к… Спокойно, Какаш… Блядь! Я резко выдохнула, усмиряя накатившую волну паники, но тут перед лицом неожиданно возникла обеспокоенная физиономия Анко. — Какаши? Что-то случилось? Так, спокойно. Без истерик. Ты сейчас на условно вражеской территории, соберись. Ныть и проситься к маме будешь дома, забившись под кровать. А сейчас — ВЗЯТЬ СЕБЯ В РУКИ! — Да так… Вспомнила о том, что кое-что забыла, — хрипло ответила я и тут же, поморщившись, демонстративно потёрла висок. — Слушай, у меня после этого яда такая каша в голове… Давай мы попозже поболтаем, а то сейчас из меня собеседник так себе, — не соврала даже. Собеседница свела брови к переносице: — Серьёзно? Может, меднина позвать? — Нет, зачем?! — страх тоже получился отнюдь не наигранным. — Она ж только что меня обследовала! В порядке всё — просплюсь, и буду как огурчик! Фиолетоволосая издала облегченный фырк, кажется, моя бурная реакция её успокоила. — Ну ладно, смотри сама… Но чтоб к концу недели вышла отсюда! Уже на пороге я окликнула её: — Эй, Анко… Куноичи обернулась: — Чего? — С тебя данго, — улыбаюсь. Получаю такую же улыбку в ответ: — Замётано! Сползаю под одеялко и накрываюсь с головой. Я опять себя не контролировала. За-ши-бись.***
Анализируя свои ощущения, мысленно констатировала, что попадание у меня прошло стандартно для моего славного народа — через жопу. Скунса. Начнём с того, что это неканон. Нет, основные концепции остались верными, но куча мелких и подоплёки, подоплёки и следствия из них… А ещё — характеры некоторых личностей… Блин, все психопортреты заново составлять придётся. Вместе с картиной мира. Ну, впрочем, ладно, это логично — родилась же тут Какаши бабой… Но ведь это только часть беды! Основная же её суть в том, что мы с Копирующей должны слиться воедино. А это автоматически значит смерть для меня, как для личности. И даже как самостоятельной души. Не очень-то хочется, знаете ли, быть кем-то сожранной, послужив всего лишь основой для новой сущности. Честно говоря, учитывая всё это, а также Десятихвостого и Кагую через пару лет жизни моего нового тела, я бы предпочла самоубийство. Без шуток, это наиболее удобный вариант в моём нынешнем положении, у которого отметка «0%» напротив шансов притвориться Хатаке без слияния с ней. И так я наверное и сделала бы… Если бы не одно маленькое, гребаное «НО». ЧЁРТОВ ПРОЦЕСС СОЗДАНИЯ НОВОЙ ДУШИ УЖЕ НАЧАЛСЯ! И остановить его уже невозможно, ведь я успела, оказывается, откусить больше трети от сущности Какаши! И пусть мне немного удалось притормозить этот процесс, но долго это делать не получится! Порычав немного в подушку, успокоилась и попыталась подключить здравый смысл к выходу из ситуации. Здравый смысл, предатель, утверждал, что смириться и позволить уже начавшейся диффузии дойти до конца — единственный возможный выход. И желательно сделать это побыстрее, так как если меня решит навестить тот же Гай, то меня раскусят влёт. И тогда единственное, что мне светит — компания добрых масочников вместе с не менее добрыми Яманака и милейший Данзо в качестве главного собеседника. Класс ситуация. Что-то вроде: «Если не хотите быть насаженными на пиратские сабли — придётся спрыгивать в пасть акулы» Жизнь — боль. Пока я философствовала, успели принести обед. Я подозрительно покосилась на плошку риса «без ничего» в простой белой фарфоровой чаше и одноразовые палочки. Отделила их друг от друга. Взяла в руку. На удивление, в пальцах не запуталась. Приспустила с лица тканевую полумаску, которую нашла в тумбочке, облюбованной за столько лет моими вещами. Подумала. Потыкала в кашу с глубоко философским видом, не представляя, как буду всё это есть. Ложку, что ли, изобрести? Хотя нет, если боец сразу после провала на серьезной миссии бежит не на полигон тренироваться, а бизнес идеями всякими занимается, это подозрительно. Нафиг такие риски. Честно говоря, если бы я «слилась» с Какаши полноценно, то таких идиотских ситуаций не было бы. Но мне было страшно. Нет, сама «Копия» меня поглотить не пыталась, она вообще была на редкость апатичной, хотя её смутное присутствие где-то в глубине всё же ощущалось. Просто самого объема памяти было достаточно, чтобы погрести меня под собой. Воспоминания о бытовухе, собственно, были в непоглощённой части памяти, и выуживать их я не собиралась — а то кинешь запрос «как пользоваться палочками», а оно тебе эпос о всех приёмах пищи в жизни предыдущей хозяйки тела. Спасибо, обойдусь. В конце концов, я постаралась расслабиться и нащупать выработанный телом рефлекс. На моё счастье, он действительно был. А рис, оказывается, очень легко слепляется в комочки. М-м-м-а… Спасибо хоть, что в палате в тот момент я была одна и никто этой клоунады не видел. Итак, я, жутко гордая своим первым подвигом на ниве попаданчества, решилась на второй — найти уборную. Так, встать… Выйти, принять максимально скучающий рассеянный вид, оглядеть пространство… Ага! Неприметная дверь с характерным иероглифом в конце коридора. К которой я и прошествовала под внимательным взглядом дежурного меднина за стойкой. Да, репутация у Хатаке в этом учреждении действительно легендарная, если уж за дверью в мою палату ведётся наблюдение и окно не открывается. А разбивать его всё же перебор, мне тогда все семь кругов ада устроят при следующем визите к медикам. И за порчу казённого имущества, и за наглость. Дойдя, наконец, до нужного каждому помещения, с облегчением захлопнула за собой дверь. А ничего так, чистенько. У нас в школе более обшарпанно было. И зеркал не было. К слову, о них. С интересом осмотрела свою нынешнюю тушку. Я, конечно, знала, как она должна выглядеть, но знать и видеть — разные вещи. Ну, мужчиной Хатаке был шикарным. Женщиной… Не настолько. По правде говоря, от парня меня отличала только более изящная фигура и тонкие запястья. Тут даже грудь не особо помогала — второй размер под джонинским жилетом не особо котируется. Да и стиль у меня необычный: из открытых участков кожи только глаз да пальцы на руках и ногах. Нет, Копия определённо была достаточно красивой… Но на фоне остальных куноичи, иногда разгуливающих по деревне чуть ли не голышом, смотрелась бледновато. Куренай мне, помниться, даже волосы предлагала отпустить… Но тут я соглашусь с Какаши — не функционально. Особенно в условиях боя. Можно, конечно заморочиться, ядом свою шевелюру смазать, сенбоны в прическу вплести… Но это ж надо себе иммунитет к отраве вырабатывать, ингредиенты покупать, варить, запоминать, как всё куда крепится, чтоб потом по привычке не улечься затылком на всю красоту… Одно слово — гемор. Я погладила короткие пряди на затылке и решила, что нравлюсь себе как есть. К слову… Я, к своему удивлению, только тут поняла, что постоянно держала левый глаз закрытым. Просто организм настолько привык к такому положению дел, что мозгом это просто не фиксировалось. Интересно… Очень интересно, как видит мир великое додзюцу! Может, это было не очень разумно, с недолеченными повреждениями нервной системы использовать влияющий на мозг глаз, но кто б на моём месте удержался? Я осторожно разлепила слипшиеся ресницы, прикрыв правый глаз ладонью. И замерла от восторга. Привычный мир выцвел, но взамен наполнился совершенно новыми, неизвестными обычному человеку красками. Я видела ток чакры в собственном теле. Сокращения самых разных мышц едва ли не с нескольких ракурсов, когда поднесла руку к лицу. Кружения множества мельчайших пылинок вокруг и угол преломления солнечного света стеклом. А ещё я могла отследить ток крови, с легкостью прочитать на собственном, казалось бы, застывшем лице удивление и восхищение и предсказать, куда упадут пылинки вокруг. Все, которые вообще успела увидеть. А увидела я немало… Это было… Что-то невероятное. К сожалению, лафа продлилась недолго. В голове вспыхнула жуткая мигрень, я поспешила зажмурить левый глаз и закрыть лицо ладонями. Колени подогнулись, пришлось сесть на пол. В веко словно тонну песка насыпали — резь была кошмарная. Посидев на холодной плитке энное количество времени, поднялась и пошла к палате, сделав невозмутимую рожу. Авось ирьенины решат, что я так задержалась из-за того, что пыталась вскрыть окно. Оно тут, кстати, наглухо запечатано. Села на свою койку, сделала глубокий успокаивающий вдох. Всё, больше медлить себе позволить нельзя. И так тянула время, как могла. Кого я там первого вспомнила из друзей Какаши? Гая? Ну вот с него и начнём. Я закрыла глаза и сняла стоп-кран с воспоминаний.