Любовь всегда побеждает

Brian's POV

Вавилон снова открылся на прошлой неделе — Майклу удалось уговорить меня сделать это. Он сказал, что было бы лучше, если бы все педики Питтсбурга приходили в Вавилон вместо того, чтобы ошиваться на улицах. Неудивительно, что на танцполе были все те же парни с горячими телами. Но я не согласен. Слишком много воспоминаний связано с этим местом. Я помню, как Джастин пришел сюда в первый раз. Один. Чтобы завоевать меня, доказать, что он достоин моего внимания. Хорошее воспоминание… У меня есть еще одно приятное воспоминание. Это было после нападения, когда Джастин уже несколько недель мог двигаться. Он спросил у меня, почему он еще здесь. Я не смог ответить. Я боялся сказать ему что-нибудь нежное, что-нибудь, что будет непохоже на меня. И Джастин ушел. В ту ночь Дэбби дала мне один хороший совет: «скажи ему, что любишь». Затем Джастин и я заключили соглашение. Я помню его неудавшуюся попытку заставить меня приходить домой к двум и мое встречное предложение быть дома к четырем. Он улыбался. Я помню его довольное выражение лица, когда он сказал: «К трем. А ещё ты никого не будешь целовать в губы кроме меня». Мне нравилась эта часть сделки, и я всегда её придерживался. Я танцевал в проходе один, но мое сердце и душа были с Джастином. Несмотря на расстояние, я вижу его каждый день благодаря веб-камере, которую он установил в своей студии. Это была его первая трата. Он сказал, что оставит камеру включенной, и что я могу делать все, что захочу. Боже, я скучаю по нему. Три гребаных месяца… Слишком долго. Я много раз собирался навестить его, но как только садился в самолет с рейсом в Нью-Йорк, что-то обязательно случалось. Я помню нашу последнюю ночь, проведенную вместе. Он должен был улетать в десять. У нас было более пяти часов. Пять часов для чего? Для того чтобы еще раз сказать, что я люблю его? Или для того, чтобы сказать, что я буду по нему скучать? Это лишено смысла — он и так это знает. Я позволил ему уйти, чтобы он добился чего-нибудь в своей жизни. Я помню его голос, его взгляд и мои чувства, когда он взял коробку со своими вещами с журнального столика. Страдание, отчаяние, печаль, любовь. Такая сильная любовь, что я едва ли смогу описать ее словами. Я никогда не ладил с длинными высказываниями, поэтому я сделал лишь одну вещь, единственно верную для меня — я поцеловал его. Я поцеловал его со всей любовью, с такой сильной любовью… Я подумал: «плевать на других». Они и не должны понимать. Он единственный, кто должен. Он единственный, кто должен знать, что для меня он больше, чем просто трах или маленькая любовная интрижка. Единственный, кто должен знать, что я люблю его, люблю больше всего остального. И что я буду ждать столько, сколько понадобится для того, чтобы вступить с ним в брак. Потому что я обручусь с ним, несмотря на тот факт, что мы уже отменили свадьбу. Вот почему эта ночь была особенной. Я знал, что с ним все будет в порядке. И я окончательно в этом убедился в конце той недели. В тот самый день, когда мы отменили свадьбу за день до репетиционного обеда. С тех пор мы провели большую часть нашего времени вместе. И надо сказать, что я был удовлетворен. Я всегда знал, что он никогда не шутил, за исключением нашего спора. И к тому же это было только для того, чтобы доставить мне удовольствие. Доказать мне, что он сможет это сделать. Глупое пари. И что еще более важно — глупый я. Та ночь была особенной. Я знал это. Я понял это, как только уложил его на кровать. Той ночью я занимался с ним любовью безо всяких барьеров, сдержанности. Он смотрел на меня, и я знал, что это самое правильное, что можно было сделать в тот момент. Потому что я любил его, а он любил меня. Медленно и осторожно я скользнул в него, вторгаясь в его теплое, тесное, секретное место, как будто оно было моей собственностью. Это было так хорошо, так жарко, так… Он еще сильнее сжал мою поясницу, соглашаясь с моим решением. Решением, которое я принял за двоих. Он обнял меня ногами за талию и приблизил свое тело к моему. Мы кончили одновременно в порыве страсти. Мы хотели помыться в ванной, но никак не могли встать и так и остались в кровати. Мы снова занимались любовью. Самой важной вещью была ЛЮБОВЬ. Лицом к лицу, чтобы мы могли видеть каждую эмоцию, каждое чувство. Снова он обхватил мою талию ногами, давая мне больше доступа, чтобы я смог проникнуть в него глубже. Я медленными толчками входил в него все глубже и глубже. Но этого было недостаточно. Никогда не бывает достаточно, когда ты любишь. Как и в первый раз, мы кончили вместе, с тем же взрывом эмоций и его руками, блуждающими по моему телу. Я смотрел на него, поглаживая его лицо. Такое красивое лицо, все влажное от пота и с красивыми голубыми глазами. Он улыбнулся, когда наши взгляды встретились. Сейчас не было никакой потребности что-либо говорить — все было написано на его лице. Я хотел попросить его остаться, но я не имел на это никаких прав. Я запустил руку в его волосы и притянул к себе, чтобы крепко обнять и, положив свою голову ему на плечо, остаться в таком положении. Он сжал свои объятия, закинул ногу мне на бедро. Мы так и уснули друг у друга на руках. Должно быть, он уехал, пока я спал, потому что проснулся я в одиночестве. Я знал, что мне надо научиться жить без него. Мы так долго шли к тому, чтобы быть вместе, на самом деле вместе. Но теперь… Впрочем, не важно — так даже лучше.