His lost child.

Питер чувствует сквозь сон, как кто-то сзади обнимает его, прижимая сильнее к тёплому телу, и оставляет мягкий поцелуй на плече. Вопросов о том, кто бы это мог быть, не возникает, но внутри всё ещё остаётся неверие. Локи никто больше не выдёргивает с утра из кровати, никто не мешает спать. Это именно то, что нужно после шумных праздников. — Ты ведь уже не спишь? Я вижу твою улыбку, малыш, — чуть хриплым ото сна голосом произносит Лафейсон, зарываясь носом в его волосы на затылке. — А вдруг я что-то во сне такое увидел, из-за чего захотел улыбнуться? — сонно спрашивает Паркер, поворачиваясь к нему лицом, и улыбается шире, замечая следы от подушки на его щеке. — Теперь утро можно смело назвать добрым. — И что же тебе могло сниться этим добрым утром, раз ты так улыбаешься, м? — хитро произносит Локи и начинает смеяться, замечая покрасневшие кончики ушей парня. — Так и знал, Паучонок. — Я не виноват, что мне снишься ты! — хнычет он и поднимается с кровати, показывая ему язык. — Пойдём. Нам уже пора вставать. — Тебе пора, а я могу ещё полежать, — довольно улыбается Лафейсон, наблюдая за обиженной моськой, но встаёт и обнимает его, понимая, что тот уже начинает нервничать. — Всё пройдёт хорошо, слышишь? Даже если что-то пойдёт не так, ты ведь Старк. Значит, всё получится. Я уверен в этом. — Спасибо, — тихо бормочет Питер, прижимаясь к нему сильнее, и через пару мгновений отстраняется, целуя в щёку. — Я пойду собираться, а ты, и правда, можешь ещё отдохнуть. Конференция будет только через два часа. — Хорошо. Буду ждать тебя в гостиной. Только не смей волноваться, понял? — строго спрашивает Локи и легко целует его в губы, после уходя из комнаты. Паркер смотрит ему вслед, не сдержав улыбку, и убегает сначала в душ. Всё-таки, как бы ему это ни не нравилось, сегодня всё внимание прессы будет сосредоточено на нём. Он обещал Тони, что справится, поэтому обязан справиться и не подвести их. Значит, не подведёт. Главное, верить в себя и помнить, что они все верят в него. Костюм уже довольно привычно обтягивает тело, пусть галстук остаётся просто висеть на шее. За всё время парень так и не научился его завязывать. С этим всегда ему помогает Пеппер, как и Старку, не забывая ворчать что-то о том, какой отец, такой и сын. Они на это только смеются, обнимая её и Морган, которая не остаётся в стороне. Нахмурившись, Паркер осматривает стол, где вчера оставлял очки с Карен, но не находит там ничего. Это странно, ведь никто бы не стал их брать, только если не маленькая хулиганка, любящая таскать их изобретения. Вздохнув, он выходит из комнаты и идёт к другой, в которой обычно играет Морган с разными деталями и уже ненужными роботами под присмотром Пятницы. — Да где же вы? — себе под нос шепчет Питер, начиная потихоньку паниковать, когда не может найти очки даже в мини-мастерской сестры. Здесь было всё: от нерабочих шутеров до цветных карандашей; от таких же нерабочих репульсоров до мягких игрушек. И этот беспорядок отзывается где-то внутри теплом, немного помогая справиться с паникой, которая лишь растёт от понимания, что без очков он точно провалится. Развернувшись, парень уже собирается выходить отсюда, как на глаза попадается потрёпанный шлем от Марка какого-то там. Вроде бы именно с этим Тони выходил против Таноса и в нём же был на Титане. Что этот шлем здесь делает? Почему не выбросили, если не подлежит восстановлению? И ещё сотни вопросов, что так и останутся без ответа. Или нет, раз руки уже тянутся к нему, а брови сводятся к переносице. Раз его оставили, значит, на это была причина. Кажется, причина крылась в одной лишь вещи, от которой сердце начинает биться быстрее, а по комнате разлетается усталый и такой измученный голос. «— Привет, Мисс Поттс. Если ты видишь эту запись, то меня уже нет рядом с тобой, как и нет в живых…» Паркер падает на кресло, стоящее рядом со столом, и неверяще смотрит на шлем. Ему никогда не рассказывали об этом, хотя прошло уже довольно много времени с войны. «—... Я говорил тебе, что отправил карапуза к вам, но он как-то пробрался на корабль, а потом рассыпался пеплом на моих руках…» Питер чувствует, как сердце сжимают невидимые тиски, ведь они так и не поговорили ни разу о том, что было. Не до этого было, а потом всё закрутилось, и снова стало не до этого. И теперь просто невозможно не думать о том, что чувствовал Тони, думая, что он мёртв. «—... Просто мне всё ещё трудно поверить в то, что мы проиграли. Проиграли с неравным счётом. Я проиграл трижды. И сейчас, возможно, сделаю это в четвёртый раз. Господи, только бы ты была жива, Пеп…» Паркер закусывает губу до крови, чтобы хоть как-то сдержать то, что рвётся из груди с криком. У него была возможность знать, что его близкие и родные живы, что с ними всё нормально, что у них есть будущее. Но никто не мог знать, что он жив. Никто, кроме Стефана, только они оба застряли в Камне на пять лет. Долгие годы, которые Старк жил с виной и пониманием, что не сберёг. «—... Идёт уже двадцать первый? Нет, двадцать второй день, как мы застряли в этой чёрной дыре, называемой космосом. После две тысячи двенадцатого мне не хотелось как-то здесь оказываться, но высшие силы не услышали меня…» Вот оно что. Три недели в космосе, а ему даже не сказали этого, хотя он спрашивал, что же произошло тогда. И никто не рассказал, что его отец оказался в такой ситуации, чёрт возьми. «—... И я очень редко говорил тебе это, но я люблю тебя. Как никого в жизни не любил. Разве что Пита…» Питер жмурится, сжимая в руке какую-то деталь, из-за чего она ломается и впивается маленькими осколками в ладонь, но всё это ничто по сравнению с тем, какой вулкан взрывается внутри. Если бы у него только получилось тогда сорвать перчатку, то ничего этого не случилось бы. Только уже ничего не исправить. Это всё в прошлом, правда, и оно не забывает настигать их в настоящем. «—... Не знаю, насколько ещё хватит кислорода, но мне нужно поспать, а то синяя вреднючка будет шипеть на меня. Если будет, конечно, на кого шипеть. И просто знай, что каждую из этих ночей я был и буду счастлив, потому что я буду рядом с тобой. Прощай, дорогая…» Паркер вытирает щёки, пытаясь успокоиться. Да только невозможно успокоиться, когда по сердцу проходится осознание, что они все пережили ещё больше, чем ему было известно. Кто из них ещё герой?

***

— Пит, ты где был? Мы тебя потеряли, — облегчённо выдыхает Пеппер, когда парень заходит на кухню. И что-то заставляет её хмуриться. — У тебя всё хорошо? Выглядишь бледным и расстроенным. — Н… Кхм. Нет. Всё хорошо, мам. Не переживай. Я просто нервничаю, да и искал очки, — честно врёт Питер и потягивает ей галстук, слабо улыбаясь. — Завяжешь? У меня так и не выходит это сделать. — Конечно, ребёнок, — кивает она, беря его в руки и начиная завязывать, но не прекращает подглядывать на него с беспокойством. — Очки брал Тони. Сказал, что нужно что-то добавить. Поэтому можешь забрать их у него. Он ждёт тебя уже там. — Хорошо. Вы ведь придёте? Думаю, у меня будет кое-что интересное, — тихо говорит Паркер и обнимает её, утыкаясь носом в шею. — Ты уверен, что всё хорошо, милый? — также тихо спрашивает Пеппер, бросая взгляд на Локи и Тора, что тихо переговариваются за столом и поглядывают на них. — Я кое-что нашёл. Вы поймёте, что именно. А теперь я побегу. Осталось всего ничего до начала, — шепчет парень и улыбается им, убегая к лифту. Всего три момента отделяют его от полного раскрытия личности. Всего три момента, а кажется, будто он снова идёт на смертельно-опасное задание. Всего три, но такое чувство, будто ничего. Один. Питер прислоняется к стенке лифта, ударяясь затылком о неё. У него есть ещё шанс сбежать, но надо ли? Это ведь всё было решено ещё в день после свадьбы. Обещания нужно выполнять, тем более уже весь класс знает о том, кто он. Да и о его семейном положении уже тоже они знают. Поэтому есть лишь один выход — самому сказать всё так, как есть, пока это не переврали. И пусть все подписывали договор о неразглашении, слухи могут обойти и его. Два. Паркер выходит из лифта, напряжённо направляясь в сторону зала для конференции, но проходит чуть дальше и заходит за кулисы, где уже сидит Старк. И всё вроде бы нормально, однако в голове вспыхивают отрывки из услышанной недавно записи. От этого грустная улыбка появляется на лице, а где-то внутри разливается тепло и гордость, что у него такой отец. — Пит, с тобой всё нормально? Ты так смотришь на меня. Если не хочешь, то так и скажи. Мы можем всё отменить, — серьёзно произносит Тони, кажется, неправильно понимая его взгляд и улыбку, но протягивает очки. — Нет, пап. Всё хорошо. Я сделаю это, поэтому не волнуйся, — качает головой Питер и крепко обнимает его, позволяя себе пару мгновений так постоять. — Спасибо. — За что, липучка? — спрашивает удивлённо Старк, машинально обнимая его в ответ, однако тот уже отстраняется от него, забирает очки и надевает их. — А это уже неважно. Иди в зал, — улыбается ему Паркер и подходит к кулисам, глубоко вздохнув. У него получится. Он справится. Он — Старк. Он — Лафейсон. Он — Человек-паук. Три. Питер выходит на середину маленькой сцены, подходя сразу к кафедре, и опирается на неё. Все взгляды репортёров и журналистов устремляются на него, но его волнуют лишь несколько. Например, Локи, который улыбается лишь уголками губ, что значит намного больше некоторых улыбок. Или Пеппер с Морган, показывающие ему пальцы вверх. Или Тони со Стрэнджем, внимательно смотрящие на него. Вот, что на самом деле важно, а не пресса. — Здравствуйте. Наверное, вам интересно, зачем вас сегодня всех собрали здесь. И я бы мог сказать всего пару слов, чтобы всё стало понятным, но обстоятельства немного изменились, поэтому хочу сказать сначала другое, а потом уже и представлюсь, и скажу причину, — начинает Паркер, чувствуя, как руки начинают немного подрагивать, но продолжает спокойно стоять, не показывая своего волнения. Только обеспокоенные взгляды, что кидают на него с первого ряда Локи, Пеппер и Старк, слегка сбивают. — За последнее месяцы я очень часто натыкался на статьи, где говорилось, что Человек-паук — настоящий герой. Как же. Щёлкнул перчаткой, растворил армию врага и сам чуть не умер. Только я могу сказать, что всё это не так. Спас? Да. Но герой не он, — Питер делает маленькую паузу, слыша возмущённо-удивлённые перешёптывания. Другого и не ожидалось. — Мы забываем, без кого всего этого не случилось бы. Не Человек-паук вернул половину Вселенной. Без Скотта Лэнга не появилось бы почти нереальной идеи построить машину времени. Без Тони Старка не получилось бы сделать эту машину. Мстители вернулись в прошлое, рискуя своими жизнями, и добыли Камни. Так разве Человек-паук герой? Это не он бороздил космос три недели без воздуха, еды и воды. Не он потерял ребёнка на другой планете, но не сдался и пошёл дальше. Так почему по-прежнему героем называют его, а не тех, кто по праву должен им зваться? — спрашивает с усмешкой Паркер, замечая, как бледнеет Тони и переглядывается с Пеппер, а репортёры и журналисты начинают что-то записывать в свои блокноты. — Итак. Начнём сначала. Здравствуйте, дамы и господа. Я Питер Старк-Лафейсон, наследник Старк Индастриз. Питер с некоторым удовольствием замечает, как вскакивает в шоке пресса, как округляются глаза других приглашённых. Но больше всего ему нравятся улыбки на лицах тех, кто стал для него самой лучшей семьёй. Только и это ещё не всё. Он ведь Старк. Значит, всё должно пройти чуточку интереснее: — Я Человек-паук.