Художник и Дракон

      Океан. Море. Озеро. Река. Черное, синее, зелёное, кристально чистое, огромное, глубокое, бушующие или тихое. Столько оттенков, столько определений… Для воды. Обычной воды, которая, тем не менее, несёт в себе столько тайн. Без неё не проживёт ни одна живая душа, для некоторых она ещё и дом или просто укрытые от солнечного света, от воздуха.       Ричард ненавидел воду. Стоит только прикоснуться к кристальной поверхности, как тело пробивает дрожь, а пальцам становится неприятно. Нет, она не была для него опасна. Это было бы смешно, если бы его практически бессмертное существо могла убить какая-то вода. Он просто в ней не нуждался. В горле не сохло, тело не изнывало от недостатка. Поэтому юный Песочник не понимал и не принимал самого факта существования того, что он не может уничтожить.       Вода… Её нельзя высушить, из неё нельзя извлечь жизнь, только из её обитателей. Испарить, но и это малоэффективный способ от неё избавиться. На следующий день пойдёт дождь, и моря с океанами снова наполнятся до краев, и так по кругу. — О чем задумался, Часовщик? — бархатный, холодный, практически неживой голос ворвался в мысли юноши, отрывая его от созерцания бегающих по глади воды бликов. Сегодня море на удивление спокойное, так почему бы не полюбоваться им? — О нашем предназначении, — усмехнулся Ричард, даже не думая оборачиваться к собеседнику. — Какова истинная причина нашего существования? Какой прок от этой силы, если мы даже не способны превратить в песок нечто настолько элементарное, как вода, — опустившись на корточки и опустив руку в воду, погружая её в промокший песок, тихо проговорил юноша. — Как мы можем называться бессмертными, если существует некто, кто способен нас убить? — проследив, как сквозь пальцы уходит вода, блондин повернул голову. Тепло улыбаясь и скрестив руки за спиной, стояла молодая девушка лет двадцати на вид. На её утончённом лице отражалось сострадание и понимание. И Ричард, возможно, поверил бы, если бы не одно «но»… В нежных на вид голубых глазах застыли льдинки. Не живые, хрустально чистые, от одного взгляда в эти прекрасные глаза становилось холодно. Да что там, даже воздух с появлением девушки похолодел. — Я ещё не умею это контролировать, — как бы оправдываясь, виновато опустила девушка голову. Сколько в этом на первый взгляд невинном жесте было фальши. Словно кукла. Да, именно кукла. Даже красота девушки, которую не мог не признать блондин, была кукольной. Смазливое лицо, блеск равнодушных глаз в обрамлении длинных ресниц, пухлые, как самое сочное яблоко, алые губы и улыбка в качестве дополнение внешнего вида. Платиновые коротко стриженные волосы не скрывали изящную шейку, вниз за которой следовала спортивная фигура. Идеальная, если бы не «мёртвая». — Что ты здесь делаешь? Сомневаюсь, что Лонг добровольно отпустил свой подопытный материал гулять в одиночестве, — Поттер вернулся к прерванному занятию. И снова ловил взглядом солнечных зайчиков. — Часовщик, ты спрашивал о нашей природе. Думаю, я смогу тебе ответить. — Да неужели? — изогнув в показном удивлении бровь, Ричард вновь посмотрел на свою собеседницу. — И что же «кукла»… — так про себя прозвал её парень, -…которая более тысячи лет провела запечатанной в лёд, может знать о современном мире? Ну давай, попробуй заинтересовать меня. — Время течёт, мир меняется, всё меняется, но цель, с которой рождается Песочник, никогда не изменится. — Продолжай… — Мы другие, Часовщик, — усмехнулась блондинка. — Мы не люди, но и каким-нибудь существом нас назвать нельзя, мы не живые, но всё равно зависимы от кислорода… Мы не подвластны времени, но не вечны. Мы созданы для уничтожения, для нас не существует другой цели. — С чего ты это взяла? — недоуменно спросил парень, не понимая смысла сказанного. Девушка, склонив голову немного вбок, внимательно посмотрела на вмиг насторожившегося неожиданным вниманием гриффиндорца. — Ты не помнишь… — хмыкнула она. — Я не могу назвать причины, но… Почему-то «он» не вложил в тебя знания. Впрочем, точно так же, как и твои друзья не помнят. — Объясни, — потребовал Часовщик, поднимаясь на ноги, продолжая в упор смотреть на собеседницу. — Что за память? Чья? И кто это «ОН»? — Он — это наш создатель. Тот, кто пожелал наказать неверных и показать, что не стоит идти против его воли. Говоря современным языком — Бог. — Что? — Более двух тысяч лет назад, когда на землю взошёл сын его, и когда воротился в дом его, решил Отец Великий покарать неслужителей, тех, что обратились к дьяволу и предались пороку. Создания, подобные человеку, с силой дарованной и благословенной, но угрожающей и уничтожающей, должны были покарать, даровать прощение и возвратить заблудшие души на путь истинный… — Ричард удивленно смотрел на девушку, которая, сложив руки в молитвенном жесте, нежно говорила и… О, Мерлин. Впервые с момента её пробуждения в её словах были эмоции. Такого обожания и восхищения он даже от поклонников Дамблдора не слышал. — Ты где подобной фигни набралась? — решил всё же вмешаться в десятиминутный монолог парень. Ему уже порядком надоело слушать эту чушь о каком-то там благе и прощении, наравне со смертью и наказанием неверных. — Это моя память, — совершенно спокойно ответила девушка, вмиг прекратив качаться из стороны в сторону и улыбаться в стиле «я сошла с ума». — И? Где в этой памяти обещанные мне объяснения? — спросил вконец раздражённый, но всё еще сдерживающийся парень. — Мм? — непонимающе уставилась на него собеседница, и во взгляде её прямо читалось «А я по-твоему сейчас что рассказывала?» — Ладно, спрошу по-другому, — чуть ли не шипя, прошептал Ричард. Любопытства, впрочем, как и у всех гриффиндорцев, у него было с избытком, а эта девчонка, по словам Лонгвея, была одной из первых Песочников. — Ты можешь повторить то, что недавно говорила, только на понятном мне языке? Если нет, то, боюсь, придётся искать переводчика, иначе я ни слова не пойму. — Конечно, — с готовностью ответила Песочник и, опустившись на землю, притянула колени к груди и монотонным голосом продолжила: — Если говорить, как ты выразился, понятным языком, то наше существование действительно берет начало со времён рождения сына Божьего. В мире его, кажется, Иисусом из Назарета называют. — Это персонаж христианской веры. Ему маглы поклоняются. Маги же привыкли доверять фактам, так что о нём только из магловедения и знаем. — Д-да, — неуверенно проговорила девушка, поудобнее устроив подбородок на сложенных на коленях руках, — но он действительно существовал. Мне ваш учёный рассказал, что упоминания о нём можно найти только в «Библии»… — А ещё в разных историях, придуманных маглами, сказках, мифах, легендах и прочей фигне. Давай дальше. — А ты нетерпелив, — усмехнулась собеседница. — Ошибаешься. Ждать я умею, и уж терпения мне точно не занимать. Но вот Лонг подобным качеством не обладает, и пока он не вернулся с новой «куклой», мне бы хотелось узнать твою версию этой истории. — А что, существуют и другие? — удивилась девушка. — А ты думала, наше существование на протяжении тысячи лет осталось незамеченным? Конечно же Песочников пытались ловить и изучать. Более того, существует несколько задокументированных фактов их деятельности, а особо деятельные даже строили свои версии нашего появления и природы наших способностей. — Как интересно… — глаза блондинки заблестели неподдельным интересом. Неужели гиперактивный азиат оказался прав насчет того, что эта… «кукла» просто перележала во льду, и нужно время, чтобы не только тело, но и сердце и эмоции девушки оттаяли? — Я тебе потом книжку дам, почитаешь, — раздражённо рыкнул на неё юноша. И почему именно ему приходится возиться с ней? А всё потому что брюнет мелкий сказал своей «подопечной», что, в случае чего, она обязательно должна пойти к нему, и ни в коем случае не к кому-нибудь ещё. Хотя учитывая, что и обитало их в доме не так уж много, а половина так вообще по заданиям разбежались, выбор единственной девушки на острове всё равно был невелик. «Будь ты проклят, Лонгвей» — Ричард мысленно закопал коротышку в его же собственный песок. — Я не умею, — жалостливо проныла она. — Что…? — не сразу понял юноша. — Читать не умеешь? — получив утвердительный кивок, со вдохом продолжил: — Научишься. Альд научит. — Правда? — ну точно тает. Ещё чуть-чуть, и этот детский восторг в голубых глазах будет настоящим. — Правда. Продолжай, — потребовал он, тоже опустившись рядом с ней на землю в ожидании продолжения рассказа. Заняться всё еще нечем, а её слова могут оказаться правдой. — К моменту, когда Иисуса распяли на Голгофе, я и другие уже были созданы. Отец был недоволен, что его сына предали, и уже тогда хотел отправить Карателей (как он сам нас нарёк) к людям, но Иисус пожелал дать человечеству ещё один шанс. И «казнь» пришлось отложить ещё на тысячу лет, так как люди, если и ослушивались слова Божьего, то прегрешения эти были мелкими и почти незначительными. Но вот потом наступил перелом. Войны, великие войны. Люди перестали верить в Бога, возомнили себя всесильными. Взять хотя бы Юлия Цезаря или вашу Моргану. Они поставили себя на один уровень с Создателем, пали к ногам Дьявола, и это Богу не понравилось. Тогда-то и стало понятно, что человечество вконец погрузилось во тьму, а нам было велено очистить Землю.       Семь уголочков мира, на каждый — один Каратель. С того момента для нас закрылись двери во дворец Творца. Мы были обречены вечно скитаться по Земле, умирая, тут же перерождаясь, и так по кругу; быть её стражами, чтобы больше не допускать подобного. Но, помимо этого, было принято решение, что родимся мы обычными людьми. Поэтому, оборвав с нами все связи, оставив только память, Отец не учёл, что мы можем привязаться к своим семьям. Как было со мной… Меня направили на Антарктиду, тогда ещё прекрасный остров, его же именем я и названа. У меня была сестра-близнец, которую я очень любила, и хотя я помнила, что мне нужно сделать, я не могла позволить ей умереть. Поэтому попыталась забыть о «наказании» и просто наслаждалась жизнью. Долгой жизнью, настолько долгой, что я могла себе позволить дожидаться старости сестрёнки, а уже потом вместе со всеми даровать ей прощение.       До меня доходили слухи, что Африка смог осуществить свою миссию только наполовину, потом неизвестный его убил. Знала, что Южная Америка полностью осушила тогда ещё неизвестную за океаном землю, как и почувствовала смерть Европы и Азии ещё до того, как их память пробудилась. И по-настоящему испугалась, когда поняла, что Северная Америка не была убита, но её силы были запечатаны.       Кроме меня никого не осталось. Слова о том, что мы неуязвимы, были ложью. Может, нас нельзя убить мечом, даже магия против нас — ничто, но мы не бессмертны. Кто-то может нас убить, а люди способны удержать данную нам власть. И даже несмотря на то, что я знала, что убитые снова родились, я так же знала, что умирали они ещё в утробе новой матери, и так несколько раз, пока не наступил мой день. Нам с сестрой тогда было чуть за сорок, когда на нашу землю неожиданно ступили маги. Они в совершенстве владели стихией воды и по неизвестным причинам начали покрывать всё льдом. Деревья, дома, реки — всё в один миг превратилось в один огромный айсберг… И моя сестра тоже. Они забрали последнего родного человека, последнее, что удерживало меня от разрушений. Ярость, что родилась во мне, вылилась полным обращением половины острова в песок. Жизни магов я забирала по крупице, медленно высасывая из них энергию, при этом чувствуя, как сила наполняет тело, возвращая мне потерянные годы.       У времени не было власти надо мной — я упивалась этой истиной. Я думала, что раз я ему не подвластна, то почему бы мне не подчинить время себе?! Почему-то была странная уверенность, что раз я смогла вернуть себе молодость, забрав время жизни, отведенное магам, то смогу и вернуть свою сестру, забрав её у прошлого. Так появился артефакт, которым ты сейчас владеешь, Часовщик. Я не успела им воспользоваться, — девушка странно улыбнулась, на мгновение запнувшись. — На меня напали маги, которые смогли убежать. Я не могла превратить воду в песок, и они воспользовались этим преимуществом, заточив меня в ледяную тюрьму. Последнее, что я помню, прежде чем провалиться в забытье, это довольная рожа того, кто убил мою сестру, — блондинка замолчала, выжидающе уставившись на своего визави. — Говоришь, существует кто-то, кто способен убить Песочника? — не отрывая взгляда от морской глади, шепотом спросил юноша, пытаясь переварить услышанное, которое явное не спешило укладываться в его блондинистой голове. Да и разве это возможно? — Да, но, думаю, раз вы смогли родиться, значит, с ним что-то случилось, — неуверенно подтвердила блондинка. — Посланник Смерти… — Что? — на Ричарда уставились непонимающие голубые глаза. — Историки, ученые да разные археологи, будь то маглы или маги, утверждают, что убить Песочника способен лишь Посланник Смерти. Мол, мы такие чудовища, порождения тьмы, взбунтовались против его величества Бога Смерти, и его доверенное лицо на нас охотится, — склонив голову, улыбнулся парень, осознавая глупость сказанных им слов, однако девушка смотрела на него совершенно спокойно, а в следующее мгновение в её глазах отразился такой страх, что гриффиндорцу захотелось надавать себе тумаков за то, что напугал это прелестное создание. — Да ладно, ты же в это не веришь? — нервно улыбнувшись похлопал он… Антарктиду (так вроде она представилась) по плечу. — Не верю, — активно замотала та головой и тут же резко поднялась, выкрикивая: — А вдруг он действительно существу…? Ой! — пискнула блондинка, скривившись. — Неудобно? — наблюдая за тем, как девушка пытается оттянуть ткань джинсов от коленок, спросил блондин. — Неудобно, — прохныкала девушка. «Затекли» — понял Ричард, когда она начала растирать колени. — Эти… — Джинсы, — подсказал он. — Джинсы, — повторила Песочник, пробуя слово на вкус, — немного жмут, и двигаться неудобно. — Не жмут, это точно. Макс неплохо разбирается в моде. К тому же, он снимал с тебя мерки. Просто они заужены, а ты довольно долго сидела в одной позе, вот ноги и затекли. Сейчас пройдёт. — Всё равно неудобно… — в уголках глаз неожиданно выступили маленькие капельки слёз, что заставило Ричарда замереть. Только не женские слёзы! — Ей, не реви, — попытался он успокоить девушку. — Я попрошу достать для тебя платье. Хоть в нём и не повоюешь, но ты мне нравишься, да и историю интересную рассказала… — Это не просто история, это мои воспоминания, — возмутилась блондинка, рукой смахивая с лица непрошеные слёзы. — Ладно-ладно, я понял. Не история, только не реви, — «Ненавижу женские слёзы» — про себя добавил юноша. — Ты мне не поверил, да? — Антарктида понимающе хмыкнула, даже не пытаясь скрыть разочарования в голосе. — Ну почему же…? Очень даже интересно было тебя слушать… — Ладно, забудь, — неожиданно строго, возвращаясь к прежней холодной манере, потребовала девушка. — Ты ведь собираешься выступить против магов? — Да-а, были подобные планы… — Тогда я с тобой, — во взгляде напротив, который мгновение назад был наполнен тоской и грустью, сейчас отражалась жажда убийства. «Да» — гриффиндорец мысленно ухмыльнулся, — «То, что нужно». — Даже если придётся сражаться против таинственного «убийцы»? — всё же уточнил брюнет. Вдруг страх перед этим мифическим существом, способным «развеять» песок, окажется сильнее, чем желание отомстить за сестру? — Я… — как и ожидалось, девушка замялась, но уже в следующее мгновение на её лицо вернуласьь прежняя уверенность. — Даже если придётся пойти против самого Дьявола. — Ну тогда не смею возразить даме.