Как уходила боль...

      Даже несмотря на то, что ситуация с его племянником вроде бы разрешилась, Цзян Чэн не уехал сразу же. Несмотря на то, что орден Цзян был им оставлен в спешке и возможно сейчас прибывал в панике, не имея ни малейшего понятия где может быть их глава и что вообще произошло.       Да, пусть по прибытии он и был слишком взволнован и при настойчивых мыслях о собственном клане лишь зло думал: «Не могут же члены Юнь Мэн Цзян быть настолько немощными, чтобы не справится день или два в одиночку!» Но позднее, когда всё закрутилось и думать о клане уже не было возможности - он очнулся лишь когда на дворе уже была глубокая ночь по меркам Гу Су Лань.       Он бездумно шел прочь от цзиньши племянника. Для них обоих этот день был, пожалуй, даже слишком насыщенным. Ваньинь невольно вздохнул, вспоминая.       Как он, не раздумывая рванулся сюда, лишь получив письмо главы Лань. Как встретился с последним. В его глазах он увидел недоумение, а затем даже что-то сродни довольству и пониманию, как ему показалось, но никак не страх или нечто подобное, как было зачастую, когда его кто-то неожиданно видел в таком состоянии.       А-Лин был расстроен и подавлен. Но, к счастью, почти цел. Разговор свёлся, практически к рассказу мальчишки. И сказать, что в конце глава Цзян был зол - не сказать ничего вовсе. Да что там, он готов был лично отхлестать этого неизвестного адепта Цзыдянем до кровавых хрипов, даже если за это накажут уже его самого! Точнее попробуют наказать... Так или иначе, но сейчас ему нужно было держать себя в руках, ради Цзинь Лина.       Цзян Чэн пересказал всё вкратце Лань Хуаню и остальным. Краем глаза он видел его. Сердце кольнуло, но отчего-то было не так больно как все те разы прежде. Но глава Цзян не придал этому значения. Как и тому, что под конец его повествования - тот незаметно улизнул.       Затем было всё то представление в главном зале. Под конец которого его племянник всё-таки получил наказание!       Когда всё закончилось - он было рванулся к Цзинь Лину, но тут его негромко окликнули:       - Уважаемый глава Цзян.       Проигнорировать Лань Хуаня он попросту не мог, поэтому насилу уняв раздражение от того, что не смог как следует поговорить с племянником повернулся в сторону мужчины.       - Да, глава Лань?       - Я понимаю, что вы можете быть несколько недовольны результатами этого происшествия, но вынужден заметить, что это было необходимо ведь...       Остальное тот сказал на тон тише, с неловкой улыбкой       -...Вы ведь понимаете, что юному главе Цзинь здесь предстоит провести ещё какое-то время и предвзятое отношение с моей стороны - не пойдёт ему на пользу. К тому же правила...       - Да, я вас понял... - Перебив его, отмахнулся Цзян Чэн. Слова Лань Хуаня несколько уняли его гнев, он ведь и впрямь не подумал о том, что выделять племянника в этом случае как раз приведёт к ещё худшим последствиям. А глава Лань... Эх. С некоторым раздражением на себя, он отметил, что тот - предусмотрел то, чего сперва не учёл он сам. И да, правила. Он ведь знал, как трепетно эти Лани относятся к своим правилам и требовать от самого главы их нарушения - на это бы даже Вэй У Сянь не сподобился!       - Замечательно. - Вернувшись к прежнему тону, продолжал Цзэ У Цзюнь. - Раз вы здесь, не могли бы мы обсудить ещё кое-что?       - Да, конечно. - Отказать ему, после того, как он лишь выполнял свой долг Цзян Чэн, опять таки, не мог. Да и как можно было отказать, когда на тебя так добродушно и мягко смотрели? Тень воспоминаний о доброй, ласковой и всегда готовой помочь сестре - на миг проскользнула в его сознании. Чтобы исчезнуть так же быстро, как появилась.       Лани, кажется, уже увели А-Лина. Но, ничего, он обязательно ещё с ним увидится, а сейчас у него есть дела, которые требуют решения. Пусть он ещё и не понимал какие именно.       Когда они уже были в ланьши наедине, Сичэнь наконец снова к нему обратился:       - Цзян Чэн, я правильно тебя понимаю, ты прибыл сюда столь быстро лишь из-за письма, что я тебе прислал?       Мужчина не ожидал подобного вопроса, потому лишь рефлекторно кивнул.       - Прости. Я должен был быть корректнее, и мне не следовало вообще...       - Нет. Ты сделал всё правильно. Я... благодарен, что ты сразу сообщил мне всё. А-Лин слишком упрям, и, к сожалению характером пошел в отца.       Главе Цзян было нелегко выражать благодарность, но иначе он не мог. На сравнении Цзинь Лина с отцом он невольно поморщился, когда Сичэнь лишь подумал: «Как ни странно, характером он больше похож на тебя, Вань Ин» - отчего он вдруг почувствовал наплыв странного веселья и едва сдержался чтобы абсолютно не подобающе не хихикнуть.       А мужчина напротив тем временем продолжал:       - К тому же, как бы там ни было, я уже привык, что он всегда попадает в неприятности и мне проще, когда я знаю, что с ним и могу это проконтролировать.       Несмотря на то, что говорил он серьёзно, от того, как естественно и искренне звучали его слова - Сичэню стало его жаль. Это же до какой степени часто юный глава Цзинь попадал в эти самые неприятности, что Цзян Чэн к этому успел привыкнуть и, хоть и злился, но воспринимал свершившееся как должное?       - Вы, действительно очень о нём заботитесь, но я всё же чувствую вину, что столь внезапно оторвал Вас от дел ордена. - Обреченно и виновато перешел он на более официальный тон, моментально провоцируя собеседника на то же самое.       - Прекратите сейчас же. Я уже сказал Вам, что такое положение дел меня устраивает. И надеюсь, что в дальнейшем Вы будете поступать так же. А за орден Цзян можете не беспокоиться, они не дети и вполне могут продержаться какое-то время без своего главы.       Беспечно отмахнулся мужчина, в глубине души всё же чувствуя укол вины, напополам с беспокойством. Он ведь так внезапно улетел, никому ничего сказав...       - Ну, если вы так говорите... Может быть, у Вас будут ко мне ещё какие-то вопросы? - Лань Хуань сказал это просто, чтобы ещё немного продлить общение с этим человеком, не особо надеясь на положительный ответ. Но мужчина напротив, отведя взгляд в сторону, вздохнул и попросил:       - Расскажите, как здесь А-Лину? Ну, кроме этой драки. Что с его успеваемостью? Как отношения со сверстниками?       Вопросы главы Цзян напоминали вопросы любящего родителя, который всё время злится на своё дитя, но неизменно беспокоился и заботился о его благополучии. Отчего-то это было настолько мило, что от нежности у Лань Сичэня щемило сердце. Такого искреннего и заботливого, даже не отдающего самому себе отчёт насколько, Цзян Чэна хотелось притянуть к себе и, прижав к груди, медленно гладить по волосам и спине, впитывая в себя его запах, слушая голос.       Лань Сичэнь никогда не чувствовал такого прежде. Он не понимал, почему чувства к Мэн Яо отличаются. Насколько они отличаются. Он даже не осознавал, насколько сейчас все его мысли заняты совершенно другим человеком. И искренне недоумевал, от того, что никаких подобных желаний прежде не испытывал и вовсе ни к кому. К счастью или же к сожалению, он не понимал разницы между тем, что он чувствовал к Цзинь Гуанъяо и Цзян Чэну. Не понимал, насколько глубоко этот мрачный мужчина уже засел в его сознании, в то время как тот, другой, незаметно, пусть и не бесследно, ушел из его мыслей.       Сейчас же его душу больше занимал мужчина, искренне доверявший ему сейчас своё беспокойство. И что будоражило его ещё сильнее - он прекрасно понимал, что тот бы не стал задавать подобных вопросов тому же Лань Циженю, который и был непосредственным учителем молодёжи. Это он мог позволить спросить себе только у него, Лань Хуаня, и это своеобразное доверие грело душу мужчины ещё сильнее.       Он не стал скрывать, что стычки и мелкие конфликты с другими адептами были в порядке вещей для юного главы, но попытался это преподнести в как можно более мягком виде. (Что, как он заметил, ничуть не удивило главу Цзян, хоть и вынудило нахмуриться ещё сильнее.) Так же он не преминул добавить, что один Цзинь Лин всё же не оставался, несмотря на вспыльчивый характер, рядом всегда были...да, те самые Лань Цзинъи и Лань Юань. Эта новость, судя по всему, вызвала некоторое волнение в сердце Цзян Чэна.       На самом деле, он был и рад, что у племянника наконец появились верные, судя по всему, друзья, но и сомневался, а такие ли они уж и верные? И боялся, что их предательство причинит вред Цзинь Лину.       Но Лань Хуань поспешил продолжить тему, рассказывая про поведение и успеваемость А-Лина, которые по общему впечатлению, оказались достойными. Так, за разговорами о Цзинь Лине - они и не заметили, как наступил вечер, и даже, по меркам Облачных Глубин - ночь. Цзян Чэн встрепенулся и, скоро попрощавшись, не дожидаясь реакции Лань Хуаня, поспешил увидеться с племянником до отбытия.       Так, сейчас на его сердце было муторно и неспокойно. Ему было просто не по себе от того, как всё было в этот момент. Он продолжал мрачно брести в сторону выхода из Облачных Глубин, погруженный в свои беспокойные и смешанные мысли, как вдруг дорогу ему приступили. Подняв взгляд, он мог лишь удивленно выдохнуть:       - Вы?       - Цзян Чэн, уже поздно, прошу, не стоит рисковать. Пока ты отсутствовал, я осмелился побеспокоится о том, чтобы для тебя приготовили комнату. Останься в Гу Су. Хотя бы на ночь.       При крайне скудном звездном освещении трудно было определить, что за выражение лица было при этом у главы Лань, но Вань Иню оно отчего-то показалось взволнованным. Хотя с чего бы?       О том, каким он сам сейчас представал перед Лань Хуанем он и не подозревал.       А тот, конечно же не скажет ему, что при тусклом звездном сиянии его взгляд выглядел до того потерянным, что отпустить его было выше его, Лань Сичэня, сил. И, конечно, не скажет ему, что после того, как он его оставил, дав указание приготовить временные покои для главы Цзян, последовал за ним и всё то время, что он был у племянника, тот его ждал и всю дорогу до лестницы, по которой обычно спускались прочь от Облачных Глубин - он молча следовал за ним. Он не скажет ему ничего из этого, как, впрочем и не ответит и самому себе, почему он так поступил.       Но сейчас это было и не важно. Они оба стояли и просто смотрели друг другу в глаза - каждый, погруженный в свои мысли.       Цзян Чэн сейчас всё ещё думал о сестре, её сыне, его и своей собственной судьбе... О человеке, что сейчас стоял перед ним и в очередной раз предлагал кров и просил его остаться. И всё это имело горько-сладкий привкус. Он даже не понимал, что все его мысли теперь заняты кем и чем угодно, но не Вэй Ином. А если бы и понял, то очень удивился бы. Но он был крайне далек от этого осознания. Так что сейчас он лишь отвернулся и кивнул, соглашаясь. Не задумываясь о том, почему слушается этого мужчину, почему не злится и не раздражается так в его присутствии.       - Следуй за мной. - С облегчением улыбнулись ему, ведя за собой, попеременно оглядываясь, не отстал (не сбежал) ли мужчина. Тому же, лишь оставалось делать вид, что не замечает этих взглядов и просто идти вслед за мужчиной в белом.       Лань Сичэнь был невероятно счастлив, что тот так тихо с ним согласился, не закричал, не поспорил, а просто вот так, тихо согласился. И покидая его, на пороге его временных покоев, он просто радовался благоразумию и необычной доброте мужчины, не отдавая себе отчёта, что Цзян Чэн просто менялся. Медленно, но менялся. Лишь рядом с ним он становился мягче, насколько это вообще было возможно для свирепого Саньду Шеншоу.       Не понимал этого и сам мужчина, готовясь ко сну в чистой, просторной и, как принято в Облачных Глубинах, аскетично обставленной комнате.       Они оба не задумывались о причинах и деталях. Всё было просто. Сичэнь попросил. И Вань Ин остался.