***
День прошёл в итоге незаметно. Только вот ночь А-Лину не принесла облегчения. Этой ночью ему снились поцелуи. Он, казалось, и думать забыл об этом. После того, как к нему пришёл дядя, после того, как они снова ссорились с Цзинъи, и потом все вместе веселились. Наказание для Цзинь Лина вообще потеряло всякую негативную коннотацию, главное, чтобы от друзей не отделяли! Поэтому увидеть сон с поцелуями он никак не ожидал. Но странным было не это. Странным было то, что во сне целовали его самого. И не кто-нибудь, а Сычжуй. «Сычжуй? Почему Сычжуй? Что ты делаешь?!» — не мог не думать он в этот момент. Он ведь никогда прежде не думал о чём-то таком, правда ведь?! Так почему в его сне Лань Юань, обнимая обеими руками его талию, припечатывал его губы своими? Почему? Что вообще происходит? Его сердце билось так часто, как это только возможно. Но стоило этому наконец закончиться, и другу отстраниться, как Цзинь Лин увидел покрасневшее лицо напротив и странное выражение, похожее на желание в глазах напротив. И тут же всё начиналось сначала. Но, помимо прочего, его начало посещать ужасное и отвратительное ощущение, что ему нравится. Как вдруг он заметил, что они не одни. Он шокировано повернул голову куда-то в сторону и встретился взглядом с Цзинъи. Тот же просто стоял в стороне и не отрываясь смотрел на них двоих. И когда Цзинь Лин уже собирался было оттолкнуть друга и убежать от них двоих и всей этой дикой, непонятной и странной ситуации, как вдруг Цзинъи сделал шаг к ним навстречу. В его глазах не было угрозы, не было злости. Но было то же, что и в глазах Сычжуя. Цзинь Лин не выдержал и в итоге проснулся от переизбытка чувств с бешено колотящимся сердцем, запыхавшийся, возбуждённый и с абсолютно запутанными мыслями и сердцем. — Что это было, мать твою?!Глава 34. Мои "друзья" или Что это было, мать твою?!
20 января 2021 г. в 01:50
«Что это?! Что это только что было?!» — отчаянно думал Цзинь Лин, прячась за дверью.
В его голове просто не укладывалась картина, что предстала перед ним некоторое время назад. Нет, благодаря своему дяде Вэю он уже знал и даже видел, что это такое «обрезанные рукава», но, но… Но всё равно считал это неправильным! И ни за что бы не подумал, что его собственные друзья могут заниматься чем-то подобным! Тем более друг с другом!
В его сердце царили смятение, непонимание, неверие и разочарование. Он не знал, что думать и как быть с этим ворохом внезапных чувств, обрушившихся на него. И он не знал, что разочаровывает его больше: то, что эти двое оказались настолько близки друг к другу, или то, что ему они даже не стали об этом рассказывать.
«И как долго это продолжается? И почему я раньше ничего такого между ними не замечал?!»
Пока мысли Жуланя хаотично проносились в его разуме, в дверь постучали. И почти сразу же послышался знакомый насмешливый голос.
— Юная Госпожа, ты же не спишь, как в прошлый раз? — ехидно прозвучало из-за двери.
«А? Почему он говорит, словно ничего не произошло?» — невольно подумал всё ещё глубоко шокированный А-Лин. — «Не может быть, чтобы мне это просто показалось…»
Но поскольку юношам так и не ответили, Сычжуй обеспокоенно добавил:
— Цзинь Лин, ты ведь там? Всё в порядке? Если у тебя опять разболелась нога, то мы войдём и поможем. Или лучше вызовем доктора.
— Нет-нет! Всё в порядке! Я сейчас выйду! — тут же спохватился А-Лин, впопыхах поправил одежду и вышел наружу. Как он и переживал, его тут же осмотрели с головы до ног две пары глаз.
— Ха! Я уж было подумал, что с тобой что-то случилось. Ты что, опять проспал?
— Пф! Я же не ты!
— Да ты!
— Ребята, хватит. Цзинь Лин, если ты и правда в порядке, то…
— Да-да! Я же уже сказал! Пойдёмте быстрее, а то опоздаем, и нам опять добавят какое-то наказание, — недовольно пробурчал юный глава Цзинь, обгоняя друзей.
— Эй! Вообще-то из-за тебя мы и…
— Цзинъи, пожалуйста, — в очередной раз вмешался Лань Юань, успокаивая друга.
Затем трое вновь пошли вровень и снова начали было вести себя как и всегда. Только Цзинь Лин всю дорогу больше думал и молчал, чем говорил. Он всё слушал и постоянно на них смотрел, сравнивая их обычное поведение с тем, что наблюдал сейчас. И не находил никаких отличий. Совершенно!
Это удивляло его ещё больше, но друзья как друг с другом, так и с ним самим вели себя точно так же. Ну, разве что Сычжуй немного странно поглядывал на него. Но это-то как раз было понятно. Почти сразу как они вернулись с той охоты, он попросил их задержаться и долго извинялся перед ним и Цзинъи за то, во что они попали. Ведь если бы не его инициатива, то… То они бы оба не были сейчас ранены, и дядя А-Лина бы тоже не пострадал. Юный адепт Лань выглядел действительно крайне подавленно. Ещё больше подавленности Юань чувствовал из-за того, что хоть он и заварил всё это, но остался единственным невредимым среди друзей, что лишь усугубляло его чувство вины. Тогда что Цзинь Лин, что этот несносный Цзинъи едва ли не насилу успокоили друга. Хоть беспокойство и вина при упоминании их «ранений» всё ещё проскальзывали в его взглядах. Но чего там уж точно не было, так это вожделения!
«Может, мне и впрямь это только показалось? Тьфу! И привидится же такое! Это всё наверняка этот чёртов Вэй Усянь!» — тут же мысленно взорвался Цзинь Лин, окончательно решив для себя проблему с внутренними противоречиями.
Откровенно говоря, в том, что в тот момент, когда ему показалось подобное, он не чувствовал отвращения, тоже виноват был этот ужасный Усянь! Он настолько часто видел Вэй Ина и Лань Чжаня и обнимающимися, и целующимися, что уже просто, видимо, не мог испытывать отвращение к такого рода вещам. Что не могло в какой-то степени не омрачать настроение юноши. Но одновременно в тот момент, даже будучи уверенным в том, что глаза его не подводят, Цзинь Лин мучился и нервничал, но абсолютно точно знал, что что бы ни случилось — он не откажется от своих друзей.
«Нет, ведь даже дядя Цзян не отказался от Вэй Усяня! Даже после всего, что увидел и услышал собственными глазами. А теперь и вовсе может с ним спокойно разговаривать. Почти всегда. Хотя кто-то мне рассказывал, что у них всегда были такие отношения… Я бы в этом ещё сомневался, конечно! Но зная дядю Цзян…»
Полностью погрузившись глубоко в свои мысли, юноша даже не заметил, что молчит уже слишком долго.
— Цзинь Лин, всё в порядке?
— Что? — настороженно нахмурился юноша.
«Ох, лучше уж вам ничего не знать!» — тем временем думал он.
— Да, Юная Госпожа, ты сегодня какой-то слишком тихий и молчаливый, — присоединился к другу Цзинъи, снова подозрительно и шутливо его оглядывая.
— Да всё нормально, сказал же! — раздражённо отмахнулся Цзинь Лин от них.
Только вот в порядке он не был. Весь день он не мог выкинуть у себя из головы ту картину, что на миг показалась ему. Это сводило его с ума. Он не понимал, откуда у него в голове вообще могла возникнуть подобная мысль. Ему ведь никогда не нравились мужчины! И тем более он никогда не думал о друзьях в этом плане. Отчего-то представлять их целующимися, помимо первичного шока, вызывало и какие-то странные и пугающе яркие ощущения. Если бы он не знал себя, то даже подумал бы, что ему понравилось.
«Бр! Нет! Ни за что!» — тут же одёргивал он сам себя. Но от друзей невольно старался дистанцироваться, чтобы хоть немного меньше думать о своих внезапных и глупых фантазиях. Строго говоря, он начал было их избегать. Только вот расписание и наказание у них на всех троих было одно, так что удавалось это почти никак.
Цзинъи уже начал было на него странно посматривать, но пока, к счастью, молчал по этому поводу. Сычжуй же тоже как-то по-другому посматривал на него и вздыхал, но, опять же, ничего не говорил. Это было даже как-то подозрительно, но Цзинь Лину только на руку, поэтому он довольствовался хоть какой-то передышкой.
Долго думая и копаясь в себе, он так и не сумел разобраться, был ли тот поцелуй настоящим или только в его воображении. Но также он с удивлением осознал окончательно, что ему не было противно. Он не считал себя «обрезанным рукавом», но ему не было противно смотреть на то, как двое его друзей целуются. И это-то его как раз и настораживало.
«Чёрт, я уже начинаю привыкать, что близкие мне люди становятся обрезанными рукавами!» — в отчаянии думал он.
«Эх, хорошо хоть дядя Цзян никогда не будет с мужчиной!» — с каким-то странным облегчением, будто бы даже гордо подумал он. Стоило ему только это подумать, как вдруг:
— А-Лин!
— Да, дядя? — юноша просто не мог не узнать знакомый ему с детства голос. Не мог не обрадоваться, что наконец увидит дядю, что с ним всё хорошо. Он даже позабыл на какое-то время о своих переживаниях. Но реальность как всегда была сурова.
— Я же просил тебя не лезть в неприятности!
— Я знаю, дядя, но… — тут же разочарованно и понуро принялся оправдывался тот. Дядя Цзян совершенно себе не изменял и принялся честить родного племянника прямо перед друзьями, что не добавляло настроения А-Лину. Но тут вдруг появился Вэй Усянь. И в кои-то веки Цзинь Лин был ему искренне рад и благодарен за вмешательство!
Он как всегда заполнял собой всё пространство и тишину, полностью отвлекая внимание великого Саньду Шэншоу на себя. Что давало ребятам возможность немного расслабиться. Затем он что-то прошептал тому на ухо, после чего резко застал А-Лина врасплох:
— …и он очень о тебе волновался. Как и я!
Цзинь Лин в этот момент готов был придушить этого наглого мужчину, по ошибке вселенной оказавшегося его дядей, голыми руками! Но отнекиваться не было смысла. Минимум двое в этой комнате знали абсолютно точно, насколько это было правдой.
Но прежде, чем Жулань наконец взял себя в руки, Вэй Ин увёл дядю за собой. Юноше оставалось только немного обеспокоенно смотреть вслед, продолжая оглядывать дядю. Но его беспокойство отрезали короткой фразой:
— Мы ещё не закончили!
— Конечно, дядя.
«Если он так говорит, значит, ему и впрямь лучше», — сделав такой вывод, с облегчением вздохнул юноша. И, словно читая его мысли, когда двое мужчин скрылись, Цзинъи будто бы даже легкомысленно сказал:
— Кажется, твой дядя идёт на поправку.
— С тех пор, как началось его лечение, он ещё ни разу не выходил. Возможно, первым, к кому он пришёл, был ты, Цзинь Лин, разве не здорово? — с мягкой улыбкой произнёс Лань Юань, глядя на любимого и друга. Он видел и всегда замечал, как привязан был к Цзян Чэну А-Лин. Трудно было не заметить. Он всю жизнь смотрел на него, равнялся и часто подражал. Цзинь Лин восхищался своим дядей, да. Он его любил. И глава Цзян тоже любил в ответ. Но эту любовь было довольно нелегко заметить за его жёсткими словами и суровым видом. Поэтому он сейчас это и сказал, абсолютно точно зная, что даже если Цзинь Лин не заметил, ему нужно это понимать. Нужно понимать, что он нужен. Не только ему, Сычжую и Цзинъи, но и своей семье.
И пусть в ответ А-Лин лишь вскричал что-то, явно вспылив от смущения. Пусть снова начал о чём-то спорить с Цзинъи на повышенных тонах, Сычжую было заметно, как засияли радостью глаза юноши. Как Цзинь Лин, совсем как его дядя, понимает он это или нет, пытался скрыть за агрессией свои настоящие чувства. Ещё и эти двое как всегда спорили и ссорились, но явно не собирались драться, хотя бы не сейчас. Всё это выглядело до того мило, тепло и смешно, что Сычжуй в немом счастье невольно тихо рассмеялся, прикрываясь рукой.
— Что тут смешного? — насупился юный глава Цзинь.
— А, нет, ничего. Просто вы всегда так ссоритесь, словно вы не друзья вовсе, — мягко сказал он, прекрасно зная, что ребята по-другому друг с другом и не умеют, именно так проявляют свою привязанность. Иногда ему даже было немного жаль, что он так не умеет. Возможно, не будь он влюблён в Цзинь Лина, и у них тоже бы получились такие «живые» отношения. Предсказуемо, его слова возымели моментальный эффект.
— Пф!
— Что за бред!
— Ну конечно мы друзья! Хоть Юная Госпожа и невыносима, но я, как оказалось, обладаю поразительным терпением.
— Что ты только что сказал?!
— Что мы друзья, — нагло повторил Цзинъи с самодовольным лицом.
А-Лин уже собирался ответить что-то или схватить друга, но в момент библиотеку огласил уже несдерживаемый весёлый смех Сычжуя. Весь его вид сейчас говорил, насколько ему весело наблюдать за этими двумя.
Сперва Цзинъи осёкся, а Цзинь Лин попросту надулся, но Лань Юань смеялся счастливо и заразительно. Обижаться на него попросту было невозможно, так что вскоре оба юноши и сами невольно улыбались. При этом Цзинь Лин всё равно не удержался и пихнул друга в плечо. Сначала одного, потом другого. Чтоб неповадно было!
И только затем широко улыбнулся, рассмеявшись, как не делал уже много лет. Искренне и весело. Он был с друзьями, и они были с ним. Мягкий и понимающий Сычжуй и невыносимый и прямолинейный Цзинъи. Место, где он сейчас был, место рядом с ними было его. И это не могло не радовать его сердце.
В этот момент он окончательно себя отпустил.
«Даже если это было на самом деле… Нет, неважно! Даже если это было на самом деле — они мои друзья! Я ни за что от них не откажусь!» — уверенно думал он.
Даже не замечая, как оба адепта Лань смотрят на впервые улыбающегося так открыто и искренне Цзинь Лина.
«А-Лин…» — у Лань Юаня в этот момент замерло сердце от того, каким вдруг мягким и красивым стало лицо Жуланя. Точнее, что оно стало ещё красивее. И ему вдруг стало невыносимо обидно, что тот не улыбается. Тогда же он невольно дал самому себе обещание быть всегда рядом, быть всегда не его стороне и сделать всё, чтобы эта улыбка появлялась на лице Цзинь Лина хоть немного чаще.
«Ох, а Юная Госпожа может быть даже красивым, когда вот так улыбается…» — невольно поражаясь не только виду главы Цзинь, но и своей собственной реакции. Ему нравилась эта улыбка. Настолько нравилась, что ему вдруг нестерпимо захотелось видеть её как можно чаще. Пусть он и не мог объяснить себе абсурдности своих мыслей, но он точно решил для себя. «Улыбка идёт тебе больше, чем хмурое и грустное лицо, Юная Госпожа».
Но Цзинь Лин даже не подозревал о том, что унаследовал материнскую улыбку, что, словно магией, завораживала. И тем более не задумывался, как она может действовать на его «друзей».