Как уходила боль...

Утро настало слишком рано. Так впервые показалось самим двоим Ланям и тем более юному главе Цзинь, когда они очнулись. Первым проснулся Сычжуй, медленно вспоминая, что произошло вчера и неизбежно алея щеками. Он не планировал это, не ждал такого, но… Ему понравилось? Определённо да. Он жалеет? Ни капли. Только вот как эти двое отреагируют? Что, если Цзинь Лин ничего не вспомнит или снова решит, что всё было сном? А вдруг Цзинъи снова всё напрочь забыл? Боги, только бы они помнили! Он найдёт способ их успокоить и убедить, если они запаникуют или скажут «что ничего не помнят», просто от злости на себя же (последнее больше относилось к юному главе). Просто, пожалуйста, пусть они помнят прошлую ночь и не будут ненавидеть его самого и друг друга. Пожалуйста… - Мм? – Сонно, откуда-то сбоку. – Сычжуй? Давно ты проснулся? - Эм, да. Ты же всё помнишь? – Поспешно добавил тот. На всё ещё немного сонном лице Ланя заиграла шкодливая улыбка. - Ещё бы. Лучше, чем ты думаешь. - Правда? – Облегчение уже пришло, но сомнения ещё не развеялись полностью. - Думаешь, я соврал бы? Хотя, - На этих словах Цзинъи осторожно приблизился к другу и почти в самые губы закончил, - если хочешь, я и сам могу рассказать тебе во всех подробностях, что было вчера. Например… - Понял-понял. Я верю. – Поспешно. – И ты, в порядке? - Раз уж ты, видимо позабыл, мы с Цзинь Лином всё это и начали. Так что это нам у тебя спрашивать надо было бы. - Думаешь он… - Вот когда проснётся, тогда и спросим. – Трудно сказать, чего ему самому хотелось больше, дать юному главе поспать немного подольше, или же немного поговорить вот так с Сычжуем. – Не беспокойся. Он обещал, что будет помнить. Всё будет хорошо. – Уверенно и без колебания. Уж он-то сумеет вправить мозги этому упрямцу и убедить его «вспомнить» всё, что было. А пока он просто возьмёт Лань Юаня за руку и поцелует его, надеясь хоть так передать часть своей уверенности. И тот ему ответит. Обнимая за талию и гладя по обнаженной спине, волосам. Они будут целоваться долго, медленно, не спеша. Всё ещё немного сонные они будут ласкать друг друга будто на ощупь. Они оба в этот момент вспоминали, с чего это начиналось для них. «Уроки поцелуев», их «тренировки». Тогда они просто пробовали делать шаги на встречу друг другу, даже не осознавая полностью, что на самом деле значат друг для друга. И подсознательно боясь признаться даже самому себе. Сейчас же, зайдя так далеко, спустя время, они понимали друг друга намного лучше. Главное сами себя. Двое юношей, обнимали друг друга и невольно осознавали, что изменились, что то, где и с кем они теперь лучше и важнее всего. Что это сложное и терзавшее сердце чувство наконец исчезло. И всё, через что они уже прошли стоило того. Хотя, кое-чего всё же не хватало. Словно услышав их удивительно слаженные мысли, тело неподалёку оживилось. И с трудом сев на кровати, прикрыло лицо ладонью. Надобности в этом, правда не было, так как длинные волосы напрочь его закрывали и от солнечных лучей, и от всего происходящего. Цзинь Лин ничего не говорил, только неразборчиво бубнил что-то, попеременно шипел, когда пытался поменять позу. Цзинъи смутно помнил, как они после того, как Лань Юань с громким стоном обильно кончил, и они, кое-как обтеревшись ещё некоторое время целовались, гладили друг друга и нежились. Но в конце обессиленные легли спать. О прошедшей ночи напоминали смятые и частично скинутые на пол простыни, да следы от чужих губ и зубов на коже. Притом в таких местах, что не верилось, что и там можно было достать. Больше всего, как назло досталось именно Цзинь Лину. Что просто невозможно было не заметить при свете дня. Сам же юноша их похоже не просто видел, но и чувствовал, и хоть сперва просто бурчал, но находя каждый новый след всё громче. Сычжуй, конечно же тоже их заметил и даже выглядел немного виноватым (правда только выглядел), Цзинъи же только что не лучился счастьем, прекрасно помня, как сам усердно оставлял эти самые следы пол ночи. И как сам Цзинь Лин стонал и явно получал удовольствие от всего происходящего. И сам же целовал и реагировал на каждую ласку. - В следующий раз надо будет их ещё больше оставить. – Громким шепотом, не удержавшись, сказал он второму Ланю, прекрасно зная, что за этим последует. И не прогадал. - Ах ты! – Тут же повернулся юноша, являя своё покрасневшее, то ли от смущения, то ли злости лицо. - Хо-хо. Юная госпожа злиться? А вчера ночью так мило краснела и смущалась. - Да ты! - М? Твой возлюбленный? - Рукав обрезанный! – выкрикнул юноша самое обидное, что знал от дяди. Но только когда услышал смешок с одной стороны и громкий смех с дугой понял всю иронию. – Болван! Придурок! Извращенец! Наглец!... Но все ругательства тонули за смехом. - Вы… - Обессиленно выдохнул он наконец. – Безнадежны. – И снова сел, облокачиваясь спиной о стену и хмурясь. Отчего-то особенно сильно напоминая своего дядю Цзян. - Ты же… Помнишь прошлую ночь? – Осторожно спросил Лань Юань, уже успокоившимся голосом. На него посмотрели всё тем же хмурым взглядом. Затем вновь отвернулись, вздохнули и зажмурившись снова прикрыли глаза ладонью. - Не говори, что… - Да помню я, всё помню! – Выкрикнул он, всё также не отрывая руки от лица. – Как будто у меня получиться забыть! - Ты злишься? – Цзинъи действительно не нравилось, если всё было именно так. В таком случае, он ошибался на счёт друга. И это ранило. - Конечно злюсь! Но прежде, чем оба Ланя успели отреагировать на это заявление, последовало продолжение: - Вы могли не оставлять на мне всех этих меток? Да я как будто к стае голодных собак в загон попал! У меня болит просто всё! Цзинъи, мать твою, хватить хихикать! - Пхихиха! Хах! Спасибо, мы старались! - Да ты… - Что, действительно так болит? – Тут же посерьёзнел Лань Юань, придвигаясь ближе. - Болит. – Просто бросил юноша, отворачиваясь. – Просто осторожнее в следующий раз. - Слышал, Сычжуй? «Следующий раз»! Он помнит всё и хочет продолжения так же, как и мы с тобой. - Цзинъи, ты когда-нибудь заткнёшься?! - Юная Госпожа проснулась в дурном настроении? А что же так? Ну, можешь попытаться заткнуть меня, если сможешь. Кхм. Смог. Никому в здравом уме не стоило дразнить главу Цзян или юного главу Цзинь. Не в их характере было спокойно пропускать подначки и провокации мимо ушей. Но Цзинъи знал, что получит и целенаправленно к этому шел. Так что, когда ладонь друга попросту его опрокинула на себя, а тёплые губы всё ещё немного сонно, но с легким раздражением коснулись его собственных, а зубы так и норовили укусить посильнее – он остался доволен. Поцелуи и «нечаянные» касания сопровождали всё утро друзей, которые понимали, что слишком долго медлить нельзя, но и оторваться друг от друга было сложно. Наверняка их ждут и возможно вот-вот уже кинуться обыскивать приближенные к поместью территории. Так что следует поспешить. Но как же это было трудно, понимать, что вот-вот вновь придётся притворятся, что они только друзья и сдерживаться, чтобы не показать слишком многого. Слишком личного. Но времени было прискорбно мало. *** В одном юноши были правы. Их ждали. Правда не все. И как-то странно. - Да что тут вообще твориться? – Тихим раздражённым шёпотом, скрывающим нарастающее волнение, проговорил Цзинь Лин. Когда они явились во дворец их конечно встретили, но так побледнели и раскрыли рты, что показалось, что те увидели призраков. Конечно, может они и выглядели помято и вообще не ушли, а словно исчезли для окружающих, но не умерли же! - Какого… Когда они добрались до временных покоев юного главы ребята застыли на месте. Тут пахло гарью, смертью и отчаянием. Оба Ланя одновременно бросили взгляд на юного главу. Да, он был с ними всю ночь, но вид перед ними был пугающе реалистичен. Если бы они сами не держали в объятиях его всю прошлую ночь, то вряд ли бы поверили, что тот не был в своей комнате во время пожара. Или поджога? - Да что, в конце концов тут произошло? – Выпалил Цзинъи. - Нам нужно найти главу Лань и главу Цзян. Они… - У Сычжуя всегда были хорошие, дельные мысли. Жаль, что всё чаще, слишком поздние. - А-Лин! Следом за громовым голосом, юноши заметили сперва удивление, сменяющее его облегчение, а затем расползающуюся вокруг тёмную ауру. - А-Лин! – Теперь голос звучал несколько иначе. Цзинъи чуть было не крикнул «бежим!» Но в итоге, никто из троих так и не сдвинулся с места, пока владелец тёмно-фиолетовой, устрашающей ауры быстрым шагом не приблизился к ним вплотную. - Д-дядя? – Удивлённо и виновато. Но дяди Яо больше не было. Прятаться было не за кем. Не за Сычжуем же или Цзинъи! - Ты… - Жулань сглотнул, не в силах поднять взгляд на серые глаза, ожидая удара или крика в следующий момент. – Живой. Но получил совсем иное. Он с трудом вспоминал, что так же отчаянно его обнимали только в детстве. Когда он чуть не убился, падая с дерева, когда потерялся в лесу, когда, позорно вспоминать, чуть не утонул, доставая лотос. И всегда Цзян Чэн кричал, ругался, но обнимал его так же крепко и отчаянно, что у А-Лина сжималось сердце. Он чувствовал, что делал больно близкому и родному человеку (хотя тот об этом никогда не говорил, но А-Лин всегда чувствовал это) и от этого собственные ссадины, царапины и прочее переставали болеть, так как сердце кровоточило гораздо сильнее. В этот раз было так же. Он чувствовал, что каким-то образом снова расстроил и даже напугал дядю и ему уже было больно и тревожно. Но понять, в чём же причина он не мог. Он ведь не поранился (ну почти) и не пострадал, так почему же дядя так реагирует сейчас? - Дядя? Что случилось? – Наконец тихо обронил он. Мужчина на миг сжал его ещё крепче, будто тот вот-вот исчезнет, отчего сердце Цзинь Лина пропустило удар, а дышать стало тяжело от эмоций захлестнувших его. (Дядя Цзян очень редко так искренне проявлял свои чувства и заботу) И только после этого отпустил. На какой-то миг в его глазах ещё можно было заметить тень того, что так глубоко задевало мальчика. То самое, почему он всегда считал именно дядю Цзян тем единственным, кто у него остался и самым близким человеком. И в следующее мгновение он уже снова выглядел как тот самый грозный Саньду Шеншоу. - За мной. – Тихо, хрипло и непоколебимо. Затем заклинатель развернулся и быстрым шагом последовал вдоль по коридору. Лани вздрогнули, завороженно наблюдавшие только что трогательную сцену между дядей и племянником, которая едва ли могла представляться им возможной, особенно после того, как они втроём просто сбежали. Опять. Они никак не ожидали, что их мало того, что не будут ругать, так ещё и встретят так. Пусть глава Цзян на них никак не отреагировал, только бросив короткий взгляд на каждого. Это было уже слишком мягко для него. В прошлый раз он грозился переломать им ноги и едва не покалечил, если бы не мастер Вэй с мужем и главой Лань, вставшие на их сторону, можно так сказать. А уж как он отреагировал на собственного племянника – было и вовсе сравни поцелую в лоб и признанию, что беспокоился, если сравнивать главу Цзян с другими людьми. Но его голос отрезвил их. Они сглотнули и решительно направились следом, взяв друга за руки. А-Лин всё ещё с трудом переваривал услышанное и прочувствованное, уже давно почти забытое чувство объятий дяди. И пытался понять, что же произошло тут, пока его не было, раз дядя такой. И не мог успокоится. Но переживал не за себя, а за него. Дядя всегда был один. И всегда был сильным. На него всегда можно было положится, он мог всё. Даже невозможное. И впервые с того дня в храме, юный глава видел в нём такой страх. И если тогда он был слишком погружен в сомнения и шок от предательства дяди Цзинь, то сейчас всё, что его беспокоило, это дядя Цзян и та аура не только гнева, но и страха, что окутывала его. Только сейчас он понял, насколько страшно, когда самый бесстрашный человек чего-то боится. Они быстро и бесшумно шли за главой Цзян, стараясь не обращать внимания на прохожий, что по-прежнему бледнели, вздрагивали, а некоторые и вовсе вскрикивали при их появлении, но всё равно давали дорогу. Никто не проронил ни слова до тех пор, пока они не достигли дверей покоев Мастера Вэя. Стоило дверям раскрыться, то… - Я привёл их. - Ах! А-Лин! Бледность Вэй У Сяня не сравнить с его скоростью, тот то заключить племянника в объятия куда раскованнее и таки поцеловал в висок. - Боги, вы где были?! - Да, мне тоже хотелось бы знать. – Сквозь зубы проговорил глава Цзян. – А теперь отпусти его! - Чэн-Чэн, тебя я тоже потом обниму, дай убедится, что он жив и здоров. - Да больно нужны мне твои объятия! - Конечно нужны. Так что наберись терпения. - Ах ты! - И мне. - Ах, Лань Чжань, конечно! Позже. Второй Нефрит нахмурился, но ничего не сказал. Позже так позже. - Мы рады видеть, что вы в порядке, но где вы были? – Это уже глава Лань. - Да что здесь произошло, пока нас не было?! – Не выдержал Цзинь Лин, сопротивляясь стальным объятиям любвеобильного дядюшки. Взрослые только хмуро переглянулись.