***
Знакомые ворота встретили меня угрюмой охраной и особняком с унылым посеревшим фасадом, а ещё была приятная неожиданность в виде припаркованной машины мужа. — Нуртен, где Недим? — словила проходящую мимо домработницу. — Господин в кабинете… Подать на стол обед, Госпожа? — сдержанно спросила. — Было бы отлично, — поднимаясь и стуча каблуками по лестнице, ответила ей. Не заходя я прислонилась к стене, наблюдая за мужем, восседающим за громоздким столом кабинета, принадлежавшего ранее Господину Агяху. Недим нечасто проводил здесь время, предпочитая стол в нашей спальне, а это значит, что дело не терпело задержки. — Где была? — не поднимая голову и что-то чиркая ручкой, спросил. — Ты дома? — придав голосу удивлённые нотки, я подошла ближе. — Как видишь… Скоро поеду обратно… — Хорошо. Я гостила у сестры. У них прекрасный домик, с отличным видом на море… А ещё… — Мне не интересно, можешь перейти к следующей теме… — поднял он на меня глаза. — Почему? Задевает? Все ещё убеждён в том, что они тебя предали? Пропустив мои слова, он встал и остановился перед окнами, неспешно засучив рукава рубашки спрятал их в карманы брюк. Да, я специально ковырялась тупым ножом в воспалённом нарыве, потому что мы застряли в перипетии сменяющихся по календарю дней, когда пришла пора двигаться. Выбрать одно направление, сменить периферию на центр, осесть и обжиться в нем… — Ответь на вопрос, Недим, если я так честна с тобой, будь и ты честен… — остановилась за спиной, рассматривая едва заметную белую крапинку на чёрной рубашке. — Ты всё ещё любишь Джемре?.. Усмехнулся уголком рта, сверля меня в отражении стекла. — Ответь, Недим… — А ты упряма… — скрыл он заметную улыбку опустив голову — … и сбиваешь меня этим с толку. — Мне нужно это услышать, милый, — сказала, едва прикоснувшись подбородком тёплого плеча. — Что от этого изменится? — поворот головы, он касается щетиной моего лица, окутывая умопомрачительным ароматом. — Я буду знать, зря всё это или нет, — шепнула вдыхая. На что Недим безнадежно произнёс: — Я не знаю… Сказанное вынудило сделать усилие над самой, в попытке унять разочарование и сдержать лицо от горькой гримасы: — Ладно. Я пони… — «Понимаю», — закатил он глаза. — Чего ты там понимаешь, а? Потухла от пары слов. — А ко мне, что ты чувствуешь? — С меня, пожалуй, хватит… — закрылся, моментально отдаляясь. Обхватила себя руками, меня начало пробирать дрожью. — Я принимаю противозачаточные, — ровным голосом сообщила, видя нахмурившееся лицо впереди. — Я понял, спасибо — кивнул он, не меняя расслабленной позы. — Всё? — А что ты от меня ожидала, Джерен?.. Посмотрим правде в глаза. Мы живем на шатком плато, а дети — это огромная ответственность и окно в иной мир, где обыденное утонет в новом. К тому же… Мы что, так уверены в нашем будущем? Жестко, не отрицаю, но это по крайней мере честно. Вонзённое ранее копье, сделало ещё один оборот, отголоском даря болезненные ощущения. Незаметно вытерла каплю вот-вот грозящегося явить себя миру. Я должна быть невозмутима, но это едкое чувство, клокотавшее внутри, вышло с желчью брошенных мною слов: — Зачем ты запинаешься, м? — скривилась. — Скажи просто: «Я не хочу тебя видеть матерью своих детей…». Не обратив внимания на мои шпильки, он продолжил объяснять: — Ты меня не слышишь. Я не думаю о детях, Джерен, для меня они недосягаемы… — Зачем продолжаешь? Ты дал уже понять, что я не буду чем-то постоянным в твоей жизни, поставим тогда точку, Недим? — Женщины… Сама себе придумала, реализовала в голове и сделала выводы. Я всего лишь говорю, что не готов к детям! Недим перед глазами начал расплывался, но я могу быть чертовски упрямой, когда захочу: — А я всего лишь поставила тебя в известность… — произнесла и поспешила к выходу в желании найти укромный уголок, где я могу высвободить эту бесконечную скорбь, выплакать утерянную часть себя в сожалениях о необратимом времени, что не давало вымолить и прощения. Недим бросился наперерез и с силой удержал, обхватив за живот. Упрямо попыталась убрать намертво захлопнувшийся капкан из рук. — Тихо… — немного встряхнув, вдавил в себя, пресекая сопротивление. — Давай проясним наше разногласие мирным путём, окей? А то меня это напрягает… — «Напрягает», — передразнила, повторяя его интонацию. — А есть то, что тебя вообще не напрягает?! — Джерен, — рука сжала будто в тиски, затрудняя поступление в организм воздуха. — Да… Ладно, отпусти. Ослабив хватку, он, немного погодя, начал проглаживать меня за талию. От его действий я вся обмякла, перекладывая свой вес на сильное тело. — Ты точно этого хочешь?.. — опустив голову в мои волосы, произнёс. — Сейчас, да, — потому что не могу думать в его близости внятно, мысли разбегались, как тараканы при внезапно зажженном свете. Не спеша он убрал руку и настойчиво развернул к себе. — У тебя… тут… — Что? — Слёзы… — Вовсе нет, это просто реакция организма на нелётную погоду. У меня ещё и нос заложен… Понимающе усмехаясь, он потянулся и двумя пальцами вытер холодившие мокрые пятна около глаз, чем вогнал меня в лёгкий ступор. Это была нежность?.. Она ведь… То, что затопило вмиг щемящим душу тёплом и ещё большей любовью, хотя куда ещё больше… — Извини, я не имею право на тебя давить. Я поэтому и подстраховываю нас, чтобы история не повторялась. Мне так спокойней… — Джерен… — Обед стынет, пора за стол. — быстро клюнув мужа в небритую щеку и не дожидаясь его, вышла на поиски уединения, тем самым остановив его неначавшийся монолог.***
— Слушаю, Дживанчик? — Где вы ходите, сестра, мать здесь целый пир организовала и запрещает даже притронуться к еде, я умираю от голода. — Ещё пару кварталов и я буду. — Давайте резче. Отклонив разговор написала Недиму: «Ужин в 7, не забудь». — Метин? — Госпожа? — Можно немного ускориться? А то боюсь, не застану брата живым. — Госпожа?.. — глаза водителя удивленно расширились Беззаботно засмеялась: — Шутка. Мама морит его голодом до нашего прихода. — Как скажете, ускоряюсь, — скрыл он улыбку за мнимым кашлем. В руке пиликнул телефон: «Помню, скоро выйду. Что-нибудь надо купить?». Такая простая бытовая мелочь, он давал призрачную иллюзию семьи, словно метафора жизни, которую ты ожидаешь, а на деле же она прозаичней некуда… «Нет, спасибо. Я уладила». Полгода назад мама устроилась на работу, нашла своё звание в воспитателе детского сада. Она планировала поднакопить денег и съехать с пристройки. День этот настал неделю назад, и теперь можно было увидеть не обременённое тяготами переживаний лицо матери, более того, она светилась найденным спокойствием, не хмурилась, а была доброжелательна настроена. Я ее в этом понимала. Гордость маме не позволяла принимать чью-либо помощь, что даже медная монетка от ненавистного капитала Карачай ей претила… Ужин в маленькой квартире проходил в расслабленном порядке. Еда была отменная, а разговоры лились мягким журчащим ручейком из навевающих улыбки воспоминаний детства. — …а помнишь, как мы одежду куклам сшивали из порванных старых носков… — смеялась Джемре. — Да, времена были беззаботные… — Раз все собрались, я хотел бы сказать, — молчавший весь вечер Дживан встал. — Я решил пойти в армию и… — С чего возникло такое решение? — набросилась на него Джемре сразу же. — Да подожди ты, сестра, дай досказать, сразу напала Господи-Боже… Так вот, я так хочу, потому что это для меня хорошее начало, мне нечего здесь делать… — Конечно, ведь кое-кого не хватает, я права, Дживанчик?.. На мою иронию цокнула недовольная сестра. — Дети, давайте не будем портить такой вечер. На все воля Всевышнего, а нам остаётся надеятся на хорошее. — Но ты обещай обратиться, если что нужно, — добрый Недим не смог промолчать в знак поддержки. — Спасибо, Брат, — Дживан остался доволен результатом, но не я… Как только мама отошла, ссылаясь на готовый пирог к чаю, я не смогла промолчать: — А как Дамла на это смотрит, Дживанчик, или это она дала ориентир на ссылку, чтобы ты на других девушек не засматривался? — мой злорадствующий голос прервался с пинком рядом сидящей сёстры. Выпучив угрожающие глаза, она старательно косилась на сконфуженного Дженка. — Пфф, я кажись Америку дня некоторых открыла? — Джерен, не нагоняй смуту, — прошипела сестра. — Всё в порядке. Да, мне это не нравится… Да ради Бога, конспираторы из вас хреновые, — удивил Дженк всех сидящих. — Отрадно слышать, до тебя наконец дошло… — Джерен, — подал уже голос Недим, заставив меня моментально заткнуться и позабыть едкие комментарии. А после: — Маленькая язва… — шепнул он мне одними губами с пляшущими чертями в поблескивающих глазах. Казалась, это прозвучало громче грома, вся пунцовая я пробежалась взглядом по родне, отмечая, что все заняты болтовней с философствующим Дженком о постулатах взрослой жизни (неожиданно, но факт). И вернулась к любителю вгонять меня в краску. Он часто называл меня так во время секса, точнее, хрипло шептал на ухо, пока вколачивался в невменяемую от наслаждения меня. Забыл только слово «Сладкая», но это при особых случаях, когда он совсем уходил за грань… Больше на этом вечере я голоса не подавала, ибо тягаться с моим потенциальным соблазном — это заранее выверенная игра на поражение. Соблазн, который и не думал освобождать пойманную на крючок рыбку… Его пальцы были первыми, что я почувствовала в темноте спальни, освещенной лишь фонарями с улицы. И тогда я поняла, что темнота может быть цветной, с переливами яркого света, с шумом прибоя в ушах… Пальцы, которые собственнически развязали узелок ленты на шее, расстегнули молнию юбки… Они водили снизу-вверх, заставляя судорожно вдыхать раскалённый воздух. Мужская ладонь покалывая останавливается на точке, где ровная гладь кожи переходила в маленькое родимое озерцо посередине… Немного потирая считает по одному позвонки, тыльной стороной с нажимом проводит по пояснице… Мурашки, покрывающие тело, стали болезненно-ощутимы… Теребя волосы на его затылке, я фиксирую ладони в замок, когда Недим сминая спускается по бокам к бёдрам, обхватив их сильнее, толкнулся, припечатав меня к близлежащей стене, вырвав из меня нетерпеливый всхлип. — Недим… — жалобный стон. — Джереен?.. Боже, этот тембр голоса, не услышанный ещё мною, услада для слуха в чистом виде… Откинула голову на его плечо. Горячая ладонь замирает на горле, а большой палец потирает мои искусанные губы. Вбирая с воздухом запах, с нажимом целует в волосы, после влажно переходит на шею. Рисуя на моей коже улыбку, подул, вызвав хриплый смех в дальнейшем и набирающие высокие ноты гортанные стоны… Нам было чертовски комфортно в эти минуты, сменяющиеся часами. Обоюдно отключали всё мирское и оставляли только нас в пучине обнаженной одержимости. Каждый раз острота ощущений возводилась новой степенью, всё выше и выше, как галактическая вспышка, где каждая из звёзд — это мои секунды наслаждения. Я зависима от него всецело, всепоглощающе и безмерно благодарна за все, что он мне дал, даже ссоры и брошенные слова имели свою силу: они делали меня отважнее и отчаянней в желании настигнуть то утерянное и любимое, до боли родное… Необходимый утомленному организму сон вдруг юрко ускользнул. Я почти схватила его за хвост, но проказник играючи, дразня испарился, возвращая меня в настоящее. Очнувшись от дрёмы, поняла в чём дело. — Недим, не убегай, подожди… — встрепенулась, впопыхах приподняв одеяло к груди, привстала, беря за руку одетого мужа. — Зачем ты уходишь? Тебе противно, да, стыдно? Долгий взгляд и постепенная полуулыбка: — Да нет. Забыл кое-что на фирме… Ложись спать, я скоро… И сделал то, от чего я выпала в неожиданный осадок: потянулся и поцеловал меня в лоб, и не оборачиваясь исчез во тьме ночи. Почему я чувствую удушающий горло ком? Не знаю… но непрошенные слёзы сами скатились вниз, орошая солью щеки…