Нетипичная героиня

Только подумать, этому прохвосту Хэчану просто взбрело в голову осуществить свои больные фантазии с дизайном алтаря. Теперь, из-за мрачного антуража, по спине Тэна ползли неприятные мурашки, и его охватило тревожное чувство. Как те самые ситуации во время экзамена, когда ты выучил все билеты, кроме одного, и все ожидаешь, что по закону подлости тебе выпадет именно он. К чему бы не был готов главный герой, его все равно удивят. Наверняка дело не ограничится простым воздействием силы на него. Да и как это будет: огонь разве не оставит ожогов? А тьма не заставит чувствовать страх и боль, разве не так? Как всегда, ожидание намного томительнее самого процесса. Вокруг него уже собрался круг из хранителей, которые сомкнули руки и закрыли глаза. Погодите, такое же обычно при призыве духов или как раз жертвоприношениях? И вот, самое время выйти, сорваться с места, да только тело потяжелело. Своеобразный сонный паралич, который звездой распластал его по камню. Валун под спиной все не нагревался, возвращая к реальности приятной прохладой. И странное дело, пространство начало размываться, камень стал жидким, поглощая тело сантиметр за сантиметром, проваливая его в очередную "Нору Белого Кролика"*. Сколько таких еще будет? Белый свет вокруг, как фон за спиной у модели во время студийной фотосъемки. Без пятнышка, без единого изъяна. И теперь сердце зажимала не только паника, но и обратная клаустрофобия из-за бесконечного пространства. Пока перед ним наконец кто-то не появился. Кажется, прошла целая вечность. Первым хранителем, который готовился испытывать Тэна, стал парень с самой невинной мордашкой - Ренджун. Он так и светился, даже изнутри, находясь в своем родном мире - среди сплошного белоснежного, блестящего и светлого, что болезненно резало глаза. - Это из-за тебя тут так светло? - Ренджун кивнул, - а можно тогда чуть-чуть яркость убавить, - Ренджун озадаченно двинул бровями, но все-таки повиновался и сделал фон скорее слабо бежевым, чем белым. Такое тайца более чем устроило. - Мы все равно сейчас уйдем. Так как я первый, поясню - я к тебе прикасаюсь, ты видишь что-то, связанное с моей стихией. Если в этом чем-то появляются странности - ты не мой подопечный. Для начала нужно просто взять меня за руку, - в сторону испытуемого протягивается ладошкой вверх бледная изящная конечность. Сладкая улыбка. Тэн больше не боялся. Этот фон его не беспокоил, а дыры - тем более. Он сам потянулся к вытянутой руке, заранее зная, что его путешествие будет приятным. Просто потому, что на него так нежно смотрели. И когда соединил ладони, ожидания оправдались мягкой теплой кожей и ненавязчивым желанием пропасть на пару часиков в блаженной дремоте. Открывает глаза. Он уже не Тэн, которым привык себя видеть последнее время. Он - маленький, руки все еще пухлые. судя по тому, что он занимает место на стуле для "взрослых", ему уже больше 5. По ощущениям лет 8. Тэн, мама, папа и младшая сестра, которая тоже, совсем недавно пересела на взрослый стул и находится со всеми за столом. С ними бабушка и дедушка, который упокоился спустя какой-то месяц после Нового Года. Точно, сейчас именно он. Их стол богато накрыт, мама подкалывает деда, что он для старика слишком много ест, а папа поддерживает шутку веселым смехом. Это второй день их празднования, когда все гости уже разъехались, и они отмечают в самом узком семейном кругу. Столовая богато украшена: на столе горят мамины любимые свечи с ароматом пряностей, по периметру зала и на елке - цветные гирлянды, мигающие и чарующие своим светом. Все светится, но самое главное - светится его сердце. Это приятное ощущение новогоднего чуда, ожидание подарка, который он так давно хотел получить. Вкусная еда и газировка, которую ему разрешали пить только по праздникам - разве может быть лучше. Мама говорит, что пора заглянуть под ёлку. Они бегут со всех ног, толкают друг друга, хватают коробки и нетерпеливо, с огнем в глазах, безжалостно срывают упаковки. И у него, у Тэна, в руках, та самая модель железной дороги, о которой он мечтал. Ему с самого начала, как увидел, думалось о силе маленького паровозика, о том, что моделька может и его самого куда-то увезти, весело гудя. И внутри у него что-то расцветает, что-то буквально живое, текущее по всему телу: сознание окутывают искрящиеся лучики и мысли, что чудо есть и всегда будет с ним. Со временем эта идея притупилась, но сейчас засияла с новой силой. Он понял - свет всегда был внутри, в сердце, как часть его самого. Мальчик щупает модель, но та растворяется, как и сцена новогоднего застолья. Перед ним снова хранитель, которой улыбается теперь несколько грустно, разочарованно. - В тебе есть свет, Тэн, как и в каждом из нас есть свет. Но, к сожалению, ты не мой подопечный, - таец и сам немного расстроился. Магия света казалась ему чарующей и достаточно имбовой, чтобы творить всякие штуки. Может, у него бы был некий оберег против всяких темных тварей, типа извращенцев, если имен не называть, - ой-ой, к нам уже стучится следующий хранитель, мне пора, - неожиданно Тэна целуют в лоб и исчезают. Он остается на несколько секунд один, смакуя благословение на лбу и неловко хлопая глазами. Такое даже домогательством не назовешь. И вот перед лицом проносится легкая воздушная мантия, вырастая в еще одно светлое и позитивное существо - Джисона. Похоже, самые нервозатратные персонажи остались на десерт. Судьба решила оттянуть его смерть. - Если честно, не думаю, что ты - мой элемент, - Джисон пристально смотрит, все еще заставляя мантию развиваться и делать его образ объемнее, - жаль, конечно. Однако вот будет облом, если это не так, и сила пока глубоко спит. Мы уже ставки сделали. Если я выиграю, то заставлю Ченле полетать, - воздушный хранитель негромко и хрипло посмеивается, неловко прикрывая рот ладонью. - Он так боится высоты, будет просто умора. - То есть вы и ставки сделали, - приподнял бровь брюнет. Глаза прищурил, заставив Джисона немного стушеваться. Мантия уже не летала, а слегка покачивалась. - Мы всегда так делаем. а как еще развлекаться? Как ты видел, сегодня мы тебя чуть не покалечили нашей забавой. А ставки - безопасное занятие, - звучало логично. Тэн подумал, ну что взять с хранителей, у которых детство в жопе заиграло, и которым по хреновой туче лет. С кем не бывает. Их препод по биологии тоже раз сломал ногу, потому что решил напугать студентов, прогуливающих его пары, выпрыгнув в маске Момо**. Но один случайно, убегая, сшиб его и уронил на пол. На минуту, преподу было шестьдесят пять. - Ладно, удачи побывать в моей голове, - если обнажать память, то полностью. - Давно пора, уже не терпится, - хранитель и человек взялись за руки. Опять провал, Тэн открывает глаза в очередном воспоминании из детства. Он у бабушки в доме за пределами Бангкока, в Южной части Тайланда. Точнее, сейчас он не там, а в тропическом лесу, который этот дом окружал. С ним два старых друга, с кличками Белый Клык и Голубая Пятка. Да-да, они любили играть на манер индейцев. Из-за таких прозвищ он даже уже не помнил их настоящих имен. Ему самому дали гордое Черный Соловей из-за любви к пению и черному цвету. Сейчас они как раз доделали тарзанку, чтобы перелетать через небольшую речку. Тарзанка получилась добротная, крепкая, с удобной деревянной сидушкой. Собирается гроза, обещали ветер и тропический ливень. И вот, буря вступает в свои права, заряжает атмосферу, а ему не терпится прыгнуть, чтобы потоки ветра подхватили его и донесли до другой стороны. Падают первые капли, ветер уже давно разгулялся между деревьями, гудит и тревожит массивные листья. Он дул как человек, выталкивающий последний воздух из легких: сильно, порывисто. Его ноги отрываются от земли, за спиной слышатся радостные возгласы друзей. Сперва, когда ноги свободно парят, ему страшно упасть туда, вниз, в воду, больно удариться или даже утонуть, до кучи словив на голову отломанный сук дерева, на котором висела тарзанка. Но спустя совсем короткое время его с ног до головы проглатывает поток ветра, он свистит в ушах и развевает короткие волосы. Тэн издал радостный клич, сливаясь с голосами друзей, ливнем, который начинал идти сильнее, легонько ударяя по лицу, и сильным порывом, который в тропиках дарил необходимую прохладу. Его полет протягивает мгновения, отрывает ощущение пространства от тела и просто несет туда, к другому берегу, или даже в бесконечность. Теперь он не просто человек, а часть бури, крупица, но все же, полноценная крупица стихии и ее величия. Видеть трудно из-за застилающего взор дождя, но и не нужно - зрение уступает осязанию. Только кожа передает этот спектр мозгу, только она делает его неуязвимым. Мальчик не хочет возвращаться на землю, он хочет летать вечность, но руки отрываются, и ноги ступают на землю и ему приходится удержаться на ней, чтобы не упасть назад. Так можно и застрять посреди реки, где путь один - вниз. Но кожу все еще покалывает, а ветер не унимается. он продувает насквозь. И этот элемент аналогично свету остается в теле, продолжает быть пищей для ума. Герой выныривает из бури обратно в светлое пространство. Джисон улыбается широко. - О да, я выиграл. Посмотрим, как лягут карты и каким будет исход. Несмотря на это, в тебе есть ветер, есть движение. Не забывай об этом, танцуя в воздушном пространстве, - хранитель подмигивает, - это часть моего наставления. - А поцелуй? - Тэн произносит как-то спешно, только потом осознав, что ляпнул. Звучало так, будто он напрашивается. Жутко смущает, - То есть, Ренджун так сделал. Вот я и подумал, что это часть ритуала. Джисон смеется и слегка смущается. Его смех свистит, точно как ветер. Он наклоняется и легонько касается губами лба. Лоб вновь озаряет вспышка тепла, как было в первый раз, и чувство такое же домашнее. Хранитель же отстраняется и дергается, наводя Тэна на мысль. - Что, опять другой хранитель стучится? Я просто понять не могу, как это, вот и спрашиваю. - О, все очень просто. Тебе либо кто-то телепатически на ухо ворчит, либо пытается словно магнитом утянуть назад, из пространства испытания. На этот раз мне на ухо ворчит Хэчан, и пытается утянуть тоже, - а вот и первый нежеланный гость. Брюнет тяжело сглатывает. - А он тоже будет в лоб целовать? Нельзя как-то откосить? - Джисон смеется, откинув голову назад и прикрываясь. - Если ты окажешься его элементом, то откосишь. Но поверь, лучше уж поцелуй, чем терпеть его как своего хранителя, сохранять самообладание секунду, чем денно и нощно***, как сосед говорю. Мы с Ченле тоже собачимся, но наша тьма - отдельная песня. Ладно, не могу больше его ворчание выносить. Удачи! Джисон исчезает, показав приободряющий жест кулаками. Внезапно цвет пространства меняется на черный, когда герой смаргивает. Ну точно, вряд ли этот персонаж терпел яркий белый свет. Хотя, признаться, так Тэну даже комфортнее. - Ку-ку, - зло подкрадывается сзади и закрывает ему глаза. Тэн уже порывается сделать свое "дело", но решает по-мужски сперва предупредить. - Я умею кидать через бедро, руки убери, - руки исчезают, а виновник появляется уже перед тайцем. - Да ладно, всего лишь шутка, - он строит обиженную мордашку, которая резко сменяется на подозрительно хитрую ухмылку. - Я все равно сейчас много всего интересного узнаю, - хранитель отбросил полы плаща назад, позволяя лучше разглядеть голый торс, - в твоей симпатичной темной голове. - Надеюсь, ты быстро найдешь выход. Если нет, помогу, - милая улыбка, точнее сучья милая улыбка. Тем не менее, Тэн красноречиво протягивает руку первым, а Хэчан, ухмыльнувшись не менее дьявольски, ее берет. Вместо темноты обычная родная школа. Вроде все как обычно: классная комната, солнце, которое постепенно клонится к закату, но спрятано в плотных облаках, слабо освещает помещение с высокими окнами. Никого нет, все уже ушли, во дворе только на поле тренируются команды дополнительных спортивных секций. Здесь только они, то есть сам Тэн и девушка напротив. Он запомнил ее очень хорошо. Та самая, из-за которой он впервые в 15 лет пошел нелегально покупать себе пиво. Они с другом тогда надристались, а дома ему влетело, когда Тэн буквально ввалился домой. Конечно, пивом все не закончилось, так что голова на утро болела дико. И вот она перед ним, такая, какой он ее запомнил: длинные черные волосы, причудливый каскад назад, всегда с заколкой на левой стороне головы. Она меняла их под настроение. Глаза глубокие, напоминают по цвету обсидиан, миндалевидные, нос с широкой переносицей, чуть вздернутый, и такие пухлые губы, всегда бледно подкрашенные. Она смотрит пристально, но с улыбкой, будто ее все это забавляет. Мали - имя, обозначающее цветок, но по иронии судьбы на пыльцу у нее была аллергия. Про себя он любил сравнивать ее с кактусом - наверху может быть очень красивый цветок, однако везде - острые шипы. Такой она была - колкой с другими, но для него - ироничной и доброй, с чувством юмора. Его тайная любовь к подруге длилась три месяца перед тем, как в тот день он ей признался. - Я люблю тебя, Мали, - ему не хватает сил сказать что-то еще. Его душит волнение и страх отказа. Тем не менее, даже видя ее крайнее замешательство и желание понять, что она сейчас услышала, страх отходит назад перед лицом желания поцеловать ее. Сердце отстукивает мгновения, пока он наклоняется. Закрывает глаза, все-таки беспокоясь о том, что увидит отвращение. Точно, сейчас она даст ему пощечину: слабую, но основная боль кроется в сердце. Его первая разрушенная любовь, потерянная дружба и разочарование в самом себе. Глубоко тронувший будущее неудачный любовный опыт. Губы, которые вроде уже должны куда-то упереться, а согласно воспоминаниям - ничего не достичь, чувствуют только воздух. Теплый от чьего-то близкого дыхания. Подвох, глаза распахиваются. Перед ним - нечто, напоминающее человека. Одного конкретного, который появился в его жизни совсем недавно. Знакомые красные волосы, только вместо ироничной улыбки - гримаса, которую частично скрывают текущие из глаз темно-бордовые струйки крови. Крови много, так как глаза совсем черные. Даже не кровь, чернила, или эстетичный микс всего этого. На нем только тряпки, какая-то потрепанная изорванная белая роба. За спиной, крылья, ангельские, которые Тэн раньше мог только представлять себе, но изорванные, а перья местами покрыты грязью и красными разводами, словно Лукас - канарейка, чудом выжившая в уличной драке с безумным диким котом. - Больно, - хрипит человек рядом с ним, а главный герой от шока подпрыгивает на месте, уже явственно чувствуя угрозу и пятясь к выходу. Его обуял уже не простой детский страх, а полноценный ужас. Такой леденящий душу, что можно найти под коркой многометрового льда кучу невиданных тварей. Чуйка его не подвела, так как Лукас сам встает, тянется к нему руками. На одной длинные черные острые когти, сломанные на некоторых пальцах, другая от кисти до плеча исполосована поперечными шрамами и порезами. Часть царапин, глубоких и кровоточащих скрыта бинтом, наспех впитавшим яркую жидкость. Их обладатель резко кидается на Тэна. Открытая дверь не служит препятствием, так что брюнет быстро выскакивает из класса с громким криком и мчится по коридору. Странное дело - широкие окна показывают, что с каждым новым шагом Тэна солнце за окном все дальше катится за горизонт, вынуждая небо постепенно меркнуть и облачаться в новое темное одеяние. Достигая конца коридора, спускаясь по лестнице на этаж ниже, слыша лишь свое тяжелое дыхание и шаги и забегая в туалет таец понимает, что сумерки вступили в свои права, а тьма уже плещется в горле. Парень запирает кабинку дрожащими руками и закрывает лицо, стараясь не дышать, хотя сердце работает и качает кровь на пределе своих возможностей, учащая с каждым ударом о грудную клетку пульс. Ноги больше не держат, и он опускается на единственную доступную для сидения поверхность. А тьма все углубляется. Становится еще более порабощающей, когда в дверях слышится тяжелое дыхание и болезненные стоны. Точно, за ним пришли, придут и сюда, в этот маленький уголок мнимого мира и покоя. Только он про это думает, дверь начинают дергать. - Впусти, - рычит за дверью все, что угодно, но не Лукас. Громкие удары о плоскую поверхность заставляют ее и парня за ней вздрагивать. Страх скользит мурашками по спине и просачивается в легкие, в каждую отчаянно работающую клетку тела. Тэн зажимает рот с носом и практически теряет сознание. Замок не выдерживает и ломается, забирая последнюю надежду. Перед ним уже не образ нового знакомого, а нечто бесформенное, похожее на сгусток тьмы, - впусти, - доносится непонятно откуда, так как рта у него нет. Оно входит без приглашения и окутывает парня полностью, не давая возможности избежать участи. - Прими, - звучит новое слово, когда холодящая как сталь субстанция давит на спину, голову, плечи. Прижимает к материнской груди, от которой веет замогильным холодом. Он в ней растворяется, в этой тяжести, которая не похожа на романтику светлой лунной ночи, а на нечто иное, максимально мрачное. И оно проникает внутрь, а у Тэна нет выбора, кроме как проглотить. Страх все еще стучит в ушах, когда он понимает, что тьма сменилась другой, безмятежной, что все закончилось. Он выныривает из видения и перед глазами отчетливые черты принимает образ Хэчана, который не может перестать улыбаться. Кажется, он и не переставал, с самого начала зная исход наперед. - Я так и знал. Такая задница не может принадлежать существу с элементом света, так как похоть, конечно, к тьме. Мои поздравления, - Хэчан обнимает Тэна, который от ужаса еще не совсем осознает происходящее. От мантии пахнет чем-то более приятным, чем кровь и сырость. Однако, все равно поводов для утешения мало. Объятия почти скромные. - Твою мать, - шепчет брюнет, все еще переводя дух и кутаясь в черную мантию, ища утешение.