Эпитафия Эдэль

      30 сандрамахаса. Пятница.       После ночного дождя, небо было лазурно-голубого цвета без единого облачка. Воздух пах свежестью, а со двора академии, через открытые окна, слышалось заливистое кваканье лягушек. В маленьком кабинете профессора Семпронии было светло, и от того он казался просторнее. Старушка с несколько помрачневшим видом сидела за своим столом, рассматривая подневольную гостью. Шама, в отличие от завуча, была совершенно спокойна, даже несколько бесстрастна. Должно быть за ночь девушка окончательно приняла факт того, что сегодня снова покинет стены замка. А уходить надо если не с высоко поднятой головой, то хотя бы не потеряв лицо.       — Может, вы всё-таки расскажите, что произошло этой ночью. — постукивая пальцами по столу, строго сказала старушка.       — Даже если я отвечу, меня всё равно исключат. — спокойно ответила Шама.       — Я слышала ещё один голос, с вами был кто-то ещё? — не теряя надежды получить ответ не прибегая к насилию, снова спросила профессор Семпрония.       — Нет. — всё в той же манере ответила Шама.       — Она врёт… — раскусив леденец, заметила первокурсница, сидящая рядом со старушкой.       Это была девочка ростом от горшка два вершка с игривой, немного пухленькой мордашкой, и казалось, сочетала в себе сразу двух совершенно разных людей. С права, это была именно та, смешливая девчушка с детским янтарно-золотым глазом и длинными блондинистыми волосами. С другой, если мысленно закрыть ладошкой эту озорную блондинку, на тебя будет смотреть безразличная ко всему аристократка с иссене-черными волосами. Но судя по поведению Ханимун, назвать её аристократкой просто язык не поворачивался, да и сама девочка старалась всеми силами отгородиться от своей левой стороны, завязав волосы в миленькие хвостики — оданго, что уж точно не клеилось с благородной леди и создавало целостный образ девчонки непоседы.       — Хорошо… — тяжко вздохнув, произнесла профессор Семпрония.       Старушка знала, Шама ни под каким предлогом не расколется и уж если решила скрыть что-то, выбить это получится лишь при помощи волшебного зелья — сыворотки правды. С другой стороны, она надеялась, что присутствие в кабинете «ходячего детектора лжи» хоть немного, но надавит на девушку, но нет. Шама не обращала на Ханни никакого внимания, правильнее сказать, вообще игнорировала, после того как встретившись с блондинкой взглядом, несколько поморщившись, села на место перед профессором.       Ещё несколько подождав, профессор Семпрония открыла маленькую баночку с золотистой жидкостью и капнула пару капель в чашку, вода в которой тут же приобрела лёгкий блеск.       — Вот, придётся выпить это. — подвигая чашку к Шаме, сказала старушка.       Досадно. Если бы Шама не знала, какую пакость профессор Семпрония подмешала в воду, выпила бы со спокойной душой, и с ней бы ничего не случилось. Её сила в полной мере позволяла выдать желаемое за действительное. Для неё в кружке была бы простая вода, но теперь нет, теперь магия не сработает, ибо ведьма ясно знает, в кружке сейчас пара капель сыворотки правды, и если она выпьет это, то беспрекословно и честно ответит на все задаваемые ей вопросы. Допустить подобное Шама просто не могла.       — Ну же, пейте, иначе мне придется влить это в вас насильно. Я не люблю издеваться над своими студентами. — испепеляя Шаму пристальным взглядом, сказала профессор Семпрония.       На самом деле эти слова были верны лишь отчасти. Да, старушка не обладала садистскими наклонностями, но недюжинным любопытством наделена была сполна. Да, ей было интересно, что на этот раз выкинет одна из лучших студенток академии.       Шама, слегка нахмурившись, поняла намерения старушки, тем не менее спокойно подняла чашку с блюдца и поднесла к губам, выпив содержимое так, точно это был наилучший чай. На лице профессора Семпронии было видно лёгкое разочарование, вперемешку с сильным удивлением и даже ликованием, но в то же время надеждой, что вот сейчас случиться что-нибудь необычное. Поставив чашку обратно на блюдце, Шама торжественно улыбнулась, так точно уже победила, и выпитая пакость ничего для неё не значит. Но улыбка быстро сменилась безразличием, старушка даже на сразу поняла, что происходит. А Шама со свойственной ей спокойностью, аккуратно, так что на её лице не дрогнул ни один мускул, откусила себе язык у самого основания. Лишь тонкая струйка крови, которую девушка не успела проглотить вместе с остальной массой, заполняющей её рот, потекла с губ, на которых теперь читалось истинное ликование, в то время как профессор Семпрония побледнела от ужаса.       — Меньшего я от вас и не ожидала… Откусить себе язык лишь для того, чтобы спасти какого-то студента от такого же позорного наказания… Браво! Вы свободны… У вас впереди целый год, дабы подумать над своим поведением… — иронически хлопая в ладоши, произнесла профессор Семпрония.       Да, её страх продлился не долго, старушка знала об особенностях тела девушки, поэтому не волновалась, по крайней мере, не так сильно. Да, будь перед ней обычный волшебник, она бы сею же минуту потащила незадачливого самурая в лазарет, чтобы ему остановили кровь и отрастили новый язык. Но для ангела такая травма была не значительна. Кровь остановиться сама через пару минут, а новый язык вырастет через пару часов, когда действие сыворотки правды уже пройдет.       К этому времени Шама уже собиралась покинуть академию и вернуться домой. Да, ей действительно было над чем подумать, а впереди у неё был целый год. Хотя, если признаться честно, ей не хотелось покидать стены замка, ибо в озорной блондинке ведьма нашла ещё одну нить клубка страстей. Тем не менее, девушка быстро собрала свои вещи, у ворот академии её уже ждала карета, упряженная тройкой черных как смоль коней. Двери открыл лакей в тёмном фраке. Шама осторожно вошла внутрь. Двери закрылись. Кучер дёрнул поводья. Кони, забив копытами землю, пустились в лёгкий бег, и вскоре экипаж скрылся в дремучем лесу.       Как же просто всё вышло. Расставленные фигуры с лёгкостью были сброшены с игровой доски обратно в коробку. А быть может всё потому, что партия ещё не началась? Так или иначе, за год отсутствия Шамы многое могло измениться, поэтому, дабы кто-нибудь другой не вздумал открыть коробку и расставить фигуры, ведьма попросила присмотреть за игровой доской другого книжника. Иллария, за небольшую плату, согласилась взять на себя роль прилежной горничной, что будет бережно сдувать пылинки с доски и беречь фигуры, дабы к возвращению Шамы, они встретили её в первозданном виде.