Эхо. XXIII
19 апреля 2024 г. в 20:57
Сквозь плотно закрытые веки, глаза слепило солнце. Сначала совсем тусклое, верно от того, что зарево рассвета только-только обагрило небо. Потом всё более яркое, и к тому моменту, когда девушка уже окончательно проснулась и разомкнута ресницы, в комнате было светло. Эми смотрела в высокий потолок. Последнее, что она помнила — как леди Гамма попросила её отвернутся к стене и спеть песню.
Эми сглотнула, во рту был неприятный привкус чего-то странного, а ещё, от голода у девушки болел живот. Проморгавшись, она неспешно села, и одеяло, что до этого плотно укрывало её, соскользнуло вниз, упав на колени. Стало холодно, и кожа Эмилии покрылась мурашками.
— Доброе утро. — произнес отдалённо знакомый Эмилии голос.
Девушка, нервно потеря озябшие плечи, повернулась к говорившей — то была профессор Ария. Молодая женщина сидела на стуле рядом. Её каштановые волосы были собраны в аккуратный пучок. Одета она была, как обычно, разве что поверх короткого чёрного платья был накинут белый халат. Эми не совсем понимала его назначение, ибо все врачи, коих она до этого встречала в Столице, носили одеяния отдалённо напоминавшие монашеские рясы.
— Как ты себя чувствуешь? — серьёзно спросила Мелисса.
— Я очень хочу есть. — не долго думая выпалила Эми, и лицо её от чего-то густо покраснело.
— Ну, это нормально. — с мягкой улыбкой произнесла женщина. — Я принесу тебе завтрак, а теперь, давай по существу. — уже более озабоченным тоном закончила она.
Эмилия почти было ответила, что всё хорошо, но тут немного призадумалась. Ей вдруг вспомнилось то, почему леди Гамма вообще попросила её повернутся к стене и спеть. Эми осторожно поднесла руку к груди, сначала осторожно касаясь мягкой ткани ночнушки и, надавливая чуть сильнее, собственного тела — больно не было, да и влагу она не ощущала. Тогда Эми не видела рану. Она лишь помнила боль, и что её бельё было мокрым, пропитанным кровью.
— Всё хорошо? — в этот раз уже с тревогой спросила Мелисса, вырывая Эми из плена воспоминаний.
— А, да. — смутившись, от чего лицо её вновь налилось краской, ответила Эми. — Просто вчера мне было больно, а сейчас нет. Совсем не болит. — удивлённо пояснила она, тут же спросив. — Что произошло?
— Леди Гамма создала для тебя новое тело, и нам важно знать, как ты себя чувствуешь. — пояснила женщина.
Эти слова приведи Эми в ступор: «создала новое тело — это как?». «Я хочу есть», — мелькнула следующая мысль, показавшаяся девушке очень навязчивой, и живот её издал голодное урчание.
— Никуда не уходи, переоденься, я сейчас вернусь. — с лёгкой улыбкой распорядилась Мелисса и вышла из палаты, про себя подмечая, что девочке, всё же, для начала, следовало бы поесть.
Эми проводила женщину взглядом и, дождавшись, когда шаги в коридоре стихли, опустила ступни на пол. Холод мрамора пронзил её ноги, впиваясь в горячую кожу сотней игл. Эмилия тот час подняла ноги, сунув обратно под тёплое одеяло. Она не хотела снова согреться, нужно было лишь унять боль.
Вторая попытка была более удачной, девушка некоторое время просто сидела на кровати, медленно привыкая к холоду, что наполнял всё пространство комнаты. Так пару минут спустя, уже когда вся кожа девушки была совершенно холодной, включая и стопы, она вновь коснулась ледяного пола. Было уже не так больно. Эми сделала один шаг, другой, после чего взяла висящую на спинке кровати одежду, в тут же заметив, что рядом стояли её туфли.
Девушка презрительно цокнула, ругая себя, что спросонья не заметила их раньше. Стопы уже привыкли к холоду, поэтому она просто юркнула в ванную комнату. Эми хлопнула в ладоши, зажигая свечи, небольшая коморка тот час наполнилась тёплым светом. Эми, положив вещи на тумбочку, подошла к умывальнику. Несколько секунд она просто смотрела на своё лицо, оно казалось ей не таким, как раньше: более бледным и худым. Ладонью Эмилия подняла чёлку — во лбу слегка поблёскивал алый полумесяц. По телу девушки пробежала нервная дрожь, судорожно сглотнув, она уперлась лбом в холодное стекло, попыталась лучше разглядеть свои глаза — зрачки имели пусть и не явную, но вытянутую по вертикали форму. Эми трясло от волнения. Она широко улыбнулась, рассматривая теперь свои зубы — клыки совершенно точно стали длиннее и тоньше.
Эми, поджав губки, отстранилась от умывальника и скинула с себя ночнушку, лёгкая белая ткань упала к её ногам. Девушка, опустив глаза, взглянула на свою грудь — она была совершенно гладкой и чистой, точно произошедшее вчера было не более чем дурным сном. Эми осторожно коснулась места, где ранее, как она помнила, должна была быть рана — кожа там была мягкой и тёплой, но самое главное совсем не болела.
В животе вновь забурчало. Эми чувствовала, что хочет есть. В этот момент она задумалась над тем сколько сейчас времени. Была зима, но солнце уже встало, значит завтрак она точно пропустила, в этом случае, сильный голод, это же нормально? Она сегодня ещё ничего не ела, и это нужно было срочно исправлять.
Спустя примерно минут десять, когда Эмилия уже сидела на кровати, кусая губы от голода и волнения, в комнату вернулась Мелисса с подносом, на котором стояла тарелка ароматно пахнущего мяса и цветной капусты, стакан кипячёного молока и хлеб. От соблазнительных запахов у Эми вновь звучало в животе, она поняла что сейчас не способна думать ни о чём кроме еды. Мелисса поставила поднос на прикроватный столик. Эми, сглотнув излишки слюны, потянулась за хлебом.
— Это хорошо, что у тебя есть аппетит. — устроившись на том же стуле, с довольной улыбкой заметила Мелисса, пристально наблюдая за девушкой.
На несколько секунд Эми точно провалилась в бессознательное состояние. Она не помнила, как откусила хлебный мякиш. Не помнила, как взяла вилку в руки и поднесла кусочек рагу ко рту. Эмилия очнулась, лишь когда горячий, сладковатый мясной сок наполнил её рот.
— Скажите, что всё-таки произошло? — торопливо проглотив нежное кроличье филе, спросила Эми.
Профессор Ария внимательно, но в то же время совершенно растерянно посмотрела на девушку, а после, тяжко вздохнув, на миг прикрыв глаза и, едва искривив губы в улыбке, ответила:
— Честно говоря, сама толком не знаю. — с этими словами она достала из кармана платья золотые часы, смотря время, было пятьдесят минут первого. — Ещё десять минут, и они должны закончить. — задумчиво произнесла Мелисса, после добавив. — леди Гамма очень хотела с тобой поговорить, так что спросишь подробности у неё, она всяко лучше знает, что сделала. Тебе стоит собраться, подумай, что тебя тревожит, сформулируй вопросы, ибо я полагаю, что разговор предстоит не из приятных. — поёжившись, вспоминая то, о чём они говорили утром, предупредила Мелисса.
Эми опустила взгляд в тарелку, у неё вдруг пропал аппетит, хотя голод продолжал скрестить в желудке.
— Тебе нужно доесть. — спокойно заметила Мелисса. — И, я считаю, что волноваться не о чем, по крайней мере тебе, всё самое страшное уже позади, им просто нужно восстановить события, дабы знать, куда двигаться дальше. — пояснила она. — Ты помнишь, что произошло? — подняв взор на Эми, спросила она.
— Очень смутно. — тихо ответила Эми.
Теперь она уже не наслаждалась вкусом еды. Девушка просто глотала пищу, даже почти не жуя, думая о том, что её тревожит. Она вспомнила все странности произошедшие за последние дни. Одним из них она была рада, например встрече с Ариэлем. Другие очень пугали девушку, вроде того, что произошло с Лоли и с ней самой. Некоторые, напротив, вызывали нескончаемое любопытство — знакомство с Аурум.
Смотря, невидящим взглядом, уже в пустую тарелку, Эми положила в рот последний кусок, впившись в нежное мясо с такой силой, что её зубы, сомкнувшись, неприятно скрипнули о металл. Она всё ещё была очень голодна. Ей хотелось облизать тарелку, но проглотив то, что было во рту, Эми лишь смаковала вилку — тёплую, на ней ещё оставались приятные нотки рагу, но почти полностью перебиваемые мерзким привкусом серебра.
— Закончила? — уточнила Мелисса, смотря, как Эми призадумалась над пустой тарелкой.
— Да. — несколько растерянно ответила Эми, положив вилку на поднос.
По правде говоря этот завтрак или правильнее сказать уже обед, совершенно не насытил Эми, лишь на время приступил скребущийся в желудке, желавший выползти наружу, голод. Девушка не думала, куда они идут по пустым коридорам академии. Всю дорогу она сглатывала слюну, сейчас от чего-то очень вязкую. Ей казалось, что если она не будет делать этого столь часто, то голодное чудовище, сидевшие у неё в животе, выползет наружу. На краткий миг девушка даже подумала, что хочет вцепиться в глотку идущей впереди женщине и, совершенно невольно ускорила шаг, максимально сокращая разделявшее их расстояние. В этот момент её нос почуял резкий и горький запах дыма от волос профессора. От столь неприятного аромата у Эмилии даже заслезились глаза. Девушка, точно опомнившись, прикрыла рот рукой. Ей стало до тошноты страшно, живот стянулся в тугой холодный комок. Желудок пронзила острая боль. Эми, ненадолго замерла на месте, кажется теперь боясь, что безмолвие коридора нарушат не только их шаги, но и голодное бурчание.
В конечном счёте девушка сократила расстояние, идя чуть поодаль от профессора Арии. Она знала, что женщина курит, но до этого момента, сей запах, не казался ей настолько отвратным и резким. Эми чувствовала, что за ночь, в ней что-то изменилось…
Спустя пару минут мучительной тишины, они добрались до конечной цели маршрута. Эми никогда до этого не бывала в учительской, ибо не было причины. Потому сейчас с интересом окинула взглядом большой светлый зал. По ощущениям, в нём было холоднее чем в коридоре. Девушка чувствовала, как сквозняк скользит по её ногам. Она видела, как на узких витражах окон, в солнечных лучах искрится наледь и кружево морозных узоров.
Впрочем, большего внимания, требовало не помещение, а люди, в нём присутствовавшие. Лишь переступив порог Эми сразу заметила знакомые лица. За длинным прямоугольным столом из тёмного дерева сидело пять человек. Во главе леди Айнжел. Директриса имела правильные и в некоторой степени нежные черты лица свойственные всем единорогам, но от того, на взгляд Эмилии, она была не менее уродлива. Девушка видела не мало представителей данной расы — они все, даже самые убогие, были прекрасны, но леди Айнжел резко выделялась на их фоне, и Эми не могла понять почему.
По правую руку от директрисы сидел человек вызывавший у девушки куда большую тревогу — чёрная кошка. Эми больше не могла отделаться от мысли, что пред ней лунный демон. Девушку пугал взгляд леди Гаммы, её тёмно-синие глаза с тонким вертикальным зрачком. Но Эмилия не могла не заметить, что сегодня ведьма выглядела несколько иначе. Ни в её позе, ни в её выражении боле не было силы. Она сидела подперев голову ладонью, её взор, пусть и очень внимательный, был явно уставшим.
С лева от леди Айнжел, примерно с таким же видом разместился симпатичный молодой мужчина. Эмилия совершенно не знала его, но он ей очень нравился. У него были добрые глаза и он, внушал доверие.
— Садись. — ласково подтолкнув замершую в дверях Эмилию, произнесла профессор Ария.
Эми, несколько поёжившись, села рядом с Аурум — девушкой, за которой вчера подглядывала в библиотеке. У неё были длинные, немного веющиеся волосы цвета топлёного молока. Её глаза льдисто-голубого цвета, пусть тоже и имели тонкий вертикальный зрачок, но Эмилию не пугали. По внешним признакам Эми не могла опередить её расу, но Аурум выглядела милой, и её печальный взгляд, казался очень нежным. А ещё девушка почему-то чувствовала, что встречалась с Аурум ранее, ещё до вчерашнего утра.
Профессор Ария села рядом с Ханни — напротив Эмилии. Эми знала имя этой студентки, потому что она была членом надзирательского комитета и самой большой ябедой во всей академии. Возможно именно поэтому, сейчас, когда Эмилия видела Ханни бледной и осунувшийся, с потухшим взглядом, она совершенно не испытывала жалости, думая про себя, что ей так и надо.
— Полагаю, мы можем начать. — Произнесла Никки.
Её голос казался Эми неприятным, хотя, вроде, ничего такого в нём не было. Директриса говорила совершенно спокойно, не выказывая ни намёка на эмоции. Возможно именно это отталкивало девушку.
Никки внимательно оглядела собравшихся. За столом, не считая её саму было шесть человек. Присутствующие, в ответ, молчаливо кивнули. Эми сама не заметила, как повторила данный жест.
— Восстановим события полугодовой давности. — начала Шама. — А именно период с 27 по 28 сандрамхаса.
Когда говорила чёрная кошка Эми вздрогнула. Её голос не был пустым, как у леди Айнжел, напротив, Эмилия чувствовала, что сквозь внешнюю усталость в нём пробивалась ледяная жестокость. Леди Гамма пугала её больше всех в этом зале и отчего-то, девушка даже подумала, что раненные звери, куда опаснее здоровых.
— Уточню, какая версия вас интересует? — спросил Акаеан, скосив взгляд на ведьму.
Незнакомый мужчина имел вподе знакомый Эмилии голос. Она слышала в нём силу, но мягкую, больше похожую на заботу и уверенность. Саломея говорила примерно так же, потому, Эми, совершенно внезапно, успокоилась.
— Обе. — четко ответила Шама, но после, уже более честно добавила. — Но начать хочу с оригинальной. — Аурум, скажи, ты, что-нибудь вспомнила? — с надеждой спросила она, смотря на соседку Эми.
— Я совершенно не помню дат. — несколько виновато опустив взор призналась девушка. — На тогда было тепло, возможно это была весна? — в этот момент Аурум вопрошающе взглянула на Акеана.
— Скорее всего, это был конец весны или начало лета. — вспоминая их разговор в библиотеке, с сомнением произнес Акеан, но судя по тому, что в глазах Аурум пропало смятение, такая поддержка её более чем устраивала.
— Мы были в библиотеке, сидели за столом.
Когда Аурум начала говорит это, её взор вдруг стал совершенно росяным и пустым, точно в этот момент девушка оказалась в другом месте. Она провела рукой по холодному лакированному дереву. Акаеан отметил, что Аурум сделала это точно так же, как и вчера. В этот же момент, ему показалось, что он знает, что она произнесёт сейчас, и не ошибся.
— Потом к нам подошла синеокая дева с волосами такими светлыми и кудрявыми, точно морская пена. Она сказала, что хочет присоединиться к нам… На самом деле, я плохо помню, что она говорила… — извиняющимся тоном, проговорила Аурум. — Мне было так больно и страшно, что я просто схватила свою подругу за руку и убежала. — уже несколько виновато, добавила она.
Эми тоже слышала эти слова во второй раз, но терпеть, она вдруг совершенно ясно поняла, тогда в библиотеке, она пусть и была с Лоли, но за руку её схватила именно Аурум. Именно её в тёмном коридоре потайного хода она спросила: «что случилось?». Это она ответила ей: «у меня болит голова», — тем самым неестественно холодным тоном.
Эми быстро и глубоко вздохнула. В носу было жарко и влажно. Резко зажмурив глаза девушка прикрыла лицо ладонями и громко чихнула, моментально ощущая, как липкое тепло теперь растекается по коже её рук. Она не сразу это заметила, но в помещении стало настолько тихо, что можно было слышать, как ветер свищет из оконных рам. Эмилия медленно подняла голову, смотря на окружающих её людей.
— Всё в порядке? — спросила профессор Ария, подавая платок.
Эми кивнула, а после робко, окровавленными пальцами, взяла из рук женщины предложенную вещь. К удивлению девушки он был влажным, ткань походила на нечто среднее между хлопком и бумагой, а ещё, когда Эмилия вытирала лицо, то заметила, что платок пах спиртом.
— Что ты вспомнила? — спросила Шама, тоном куда более серьёзным, чем говорила ранее, Эмилии очень не понравился её голос и интонация, девушка даже чуть нахмурилась.
— Не уверена, что это важно, но мне просто кажется, что Лоли и Аурум — это один человек. — задумчиво предположила Эми. — Вернее нет, не так. — помотав головой, добавила она, а после уже совершенно осознанно произнесла. — Лоли говорила, что иногда, у неё бывают провалы в памяти. Тогда её поведение меняется. Именно это и произошло, когда мы с Лоли были в библиотеке, переводили дневник Белой розы, и к нам подошла незнакомая старшекурсница.
Проговаривая последние слова Эми не понимала откуда в её голове взялась эта информация. Более того, она не вписывалась в картину мира девушки. Что ещё за дневник Белой розы? Откуда он вообще у них взялся? Зачем они хотели его перевести? Но что самое главное, тут Эми осеклась, поймав себя на мысли, что хочет назвать свою лучшую подругу — Лолиту — другим именем.
— В этот момент Ав. — тут Эми замолчала, прикрыв рот ладонью и опустила взгляд в стол, смотря как на тёмное дерево вновь капает кровь.
— Прошу, продолжай. — прервала тишину Шама.
Эми резко подняла взор, переводя его с окровавленной столешницы на ведьму. В этот момент в глазах девушки читался просто вселенский ужас. Широко распахнутые, пронзительно голубые с тонким вертикальным зрачком и застывшей в уголках влагой, они показывали всю боль осознания отвратной истины, нежелания принимать гадкую правду.
— Ава… — севшим голосом, почти бесчувственно пробормотала Эми, по её щекам скатились капли слёз, а с носа, растекаясь между губ, тонкой струйкой, сочилась кровь.
Мелисса, сидевшая напротив, вновь протянула Эми салфетку, хотя, на самом деле, женщине очень хотелось всё это прекратить. Чисто визуально, да, она сидела спокойно, понимая, что в этой ситуации ничего поделать не может, ей объяснили, что такая реакция организма нормальна, но как врач, она понимала, что ни фига это не нормально!
Эми судорожно сглотнула, облизнув влажные, солоноватые уста. Она взяла из рук профессора очередной странный платочек, вытерев от крови лицо. В этот момент она поняла почему тогда в библиотеке с ними не было Насти, её в принципе не существовало. Не было и Лоли. Была Ава.
— Ава… — вновь, так же тихо повторила девушка. — Она схватила меня за запястье так сильно, что мне стало больно. Мы быстро убежали, нырнув в потайной ход. Я не сразу сообразила, что происходит, куда зачем и почему мы бежим. Я спросила об этом Аву только тогда, когда мы были уже в коридоре и в этот момент, её голос и интонация — они были если не идентичны, то очень похожи на, то как говорит Аурум. — Эми вновь сглотнула, но в этот раз спокойно. — Мы с Аурум говорим об одном и том же событии. Аурум не то что не помнит, что было дальше — она просто не знает, ибо когда мы пришли в клубную комнату, контроль над телом вернулся к Аве. — произнесла Эми, после, уже про себя добавив, что Аурум — это просто вторая половинка Авы.
— Хорошо. — спокойно заметила Шама. — Что было дальше.
Эми, стиснула зубы. Эта ведьма, и её вопросы, начинали злить. Девушке не хотелось говорить. Ей хотелось сбежать от сюда, закрыться в своей комнате и оставшись наедине, привести в порядок собственные мысли, ибо в голове была полнейшая каша, она не понимала, что и зачем говорит. Слова сами срывались с её губ.
— Я не стала спрашивать, что случилось — это было бы просто бесполезно, Ава бы всё равно ничего не ответила, кроме того, она и так была в смятении из-за произошедшего. — с жаром, в большей степени из-за раздражения, начала Эми. — поэтому, мы просто продолжили то, над чем работали в библиотеке. — ответила она. — Потом был ужин, а вечером, перед сном, Ава дошивала плюшевую игрушку. Она обещала подарить мне куклу-оберег. У меня уже была одна от неё, но старая. — это Эми говорила уже с меньшим энтузиазмом, хотя, его и так было немного.
Девушке казалось, что это бесполезная информация, и всё самое ценное она сказала в начале. Она ненадолго взглянула на леди Гамму — ведьма слушала её всё так же внимательно, точно обычная рутина, для неё тоже очень важна. Эми хотелось закатить глаза, но девушка не могла этого себе позволить. Её собеседник был очень опасным человеком, если леди Гамму вообще можно было так назвать. Потому, Эмилия просто продолжила говорить.
Прокручивая в голове события того вечера, Эми вдруг почувствовала себя особенно не хорошо, хотя ей и до этого, не сказать, чтоб было нормально. Но теперь, её прошиб настоящий озноб, на лбу выступила испарина, а ладони сделались влажными от пота. Эмилия вспомнила то, почему боялась вторую половинку своей подруги — Аурум! Она могла навредить. Совершенно осознанно причинить вред кукле и человеку соответственно.
— Волосы… — точно в бреду прошептала девушка, хватаясь за голову. — Я думаю она использовала мои волосы… Тогда вечером, она коснулась моего плеча. Мне кажется, она взяла волос с моей одежды… — надломленным голоском прошептала Эми.
— Прости. — тихо произнесла Аурум, медленно поворачиваясь к девушке. — Но без этого магия не работает.
Эми поджала губки, резко отодвинувшись в сторону, в ужасе смотря на сидящую рядом девушку. Её взгляд всё так же казался совершенно безжизненным, но в то же время очень ласковым. Однако, голос Аурум, интонация, с которой она говорила, расставляли всё по местам. Она ничего не чувствовала. Эми стиснула пальцы так сильно, что ноготки впились в кожу её головы. На глазах вновь проступили слёзы. Девушка резко отвернулась, сидя теперь ко всем спиной. Она прикусила губу, дабы подавить рвущийся наружу всхлип.
— Тебе стало страшно? — внезапно очень мягко уточнила Шама
От этого Эми даже замолчала. Комок в её горле от неожиданности точно растворился без следа. Но девушка всё ещё не чувствовала себя достаточно уверенной, чтобы ответить в голос, потому, осторожно повернувшись, вытирая от влаги лицо, кивнула. В этот же момент она почувствовала осторожное, тёплое прикосновение к своему плечу.
— Моя головная боль бывает невыносима, но чаще не она сама, а то что грядёт за ней. — всё с тем же безразличием начала Аурум, смотря во всё ещё широко распахнутые, полные смятения, глаза Эми. — Привязать твою душу к телу куклы было единственным выходом из этой ситуации.
— Полагаю, в этом случае, ты знала как вернуть Эмилии тело. — спросила Шама.
По этому тону Эмилии показалось, что ведьма упрекает Аурум. Только на самом деле, в тот момент, когда Аурум призналась в содеянном, Шама почувствовала облегчение. С её плеч упал тяжкий груз ещё одной загадки, на которую теперь у ведьмы был ответ.
— Алхимия. — повернувшись к Шаме и мягко улыбнувшись уголками губ, как бы давая понять, что тон ведьмы ничуть её не задел, начала Аурум. — Преобразование человека, да, сложно, но не невозможно, мне просто нужно было время, именно поэтому я продолжила посещать занятия профессора Нинэля. — объяснила Аурум.
После этих слов Шама, на миг прикрыв глаза, облегчённо выдохнула. Ей стало намного спокойнее. Оставалось совсем немного, и все кусочки пазла встанут на свои места, позволив лицезреть полную картину мира. От этих мыслей на душе у Шамы стало так тепло и хорошо, что ведьма даже улыбнулась.
— Эмилия, а теперь, прошу, расскажи нам свою историю с самого начала. — с лёгкой улыбкой, что всё ещё не покидала её лица, чуть прищурив глаза, попросила Шама.
И вот от этой фразы, вкупе с интонацией леди Гаммы, у Эми по коже пробежали мурашки.
— Разве моё прошлое имеет значение? — с трудом выдавила из себя Эми.
— Оно может помочь нам закрыть пробелы, полностью собрать пазл. — пояснила Шама.
Эми, с трудом сглотнув, отчего ей даже показалось, что начало болеть горло, кивнула. Девушке очень не хотелось рассказывать свою историю, но зато теперь она поняла, что за этим столом делала Ханни, а потому её неприязнь к девушке только крепчала.
— На самом деле меня зовут Эмма, Эмма Велориш. — смущённо начала девушка.
После этих слов Шама мельком глянула на Ханни, которая всё так же увлечённо слушала то, что говорили за столом. Следом девушка скосила взор на сидящей рядом Никки, и её довольная ухмылка стала более колкой. ИИ не подала виду, что была шокирована этим признанием, но теперь больше не злилась на напарницу, скорее на себя и собственную невнимательность, ибо даже после прочтения «повести о лунной принцессе» не смогла увидеть столь очевидную вещь…
— Я родилась на Юсь. Мой отец был обычным человеком, а мать демоном — ламией. Поэтому я так выгляжу. — тут девушка нервно взялась за хвостики, чуть разведя их в стороны.
С права её волосы имели лазурно-голубой цвет, с лева — серебристо-белый.
— Я демон лишь на половину. — после этих слов, она немного призадумалась, а после правой рукой подняла чёлку, показывая присутствующим лоб, в центре которого слегка поблёскивал тёмно-красный полумесяц.
В этот момент Акеан резко нахмурился. Он точно помнил, что в прошлый раз, тогда в библиотеке, когда Эмилия подняла чёлку, полумесяц в её лбу имел бледно-голубой цвет и был обращён в другую сторону. Тут же юноша вспомнил, как сестра Петра рассказывала, что феи — это те же ламии, только обращённые леди Радуриэль в добрых существ. Но, что значило изменение полумесяца во лбу девушки Акеан не знал, как не знал и того, почему это произошло. Потому хмурость его быстро сменилась сначала тоской, а после задумчивостью.
Разумеется, эмоции отразившиеся на его лице не осталась без внимания Эми. Девочка резко опустила руку, ей стало страшно и неловко, поэтому она поспешила быстрее дополнить свой ответ.
— Существ вроде меня зовут феями, мы не представляем опасности для людей, ибо можем не только питаться их любовью, но и отдавать её взамен. Мы не испытываем голода. — с сомнением произнесла Эми, ибо, если честно, ей всё ещё страшно хотелось есть.
— Эми…лия. — с трудом произнесла Ханни, тем самым заставив девушку обернуться.
Эми ненавидела Ханни. Ей был противен её голосок, особенно сейчас, ибо говорила девушка очень осторожно. Но, несмотря на это, Эми не хотелось показывать свои чувства. Она считала, что её неприязнь к этому человеку, не должна покидать пределов собственных дум. Увы, может, слова Эмилия и могла сдержать, прикусив язык, но полный злости и презрения взгляд выдавал девушку с потрохами.
Ханни тут же ссутулилась, прижимаясь к столу. Девушке стало страшно. В тот миг, когда Эмилия взглянула на неё, Ханни узрела, как за секунду белок глаз девушки окрасила ледяная бирюза, а зрачок сузился до такой степени, что теперь позволял без труда разглядеть холодную голубизну радужки. Но не сколько это резкое изменение напугало Ханни, сколько яркое ощущение опасности от сидящей напротив, точно Эми была готова разорвать её на куски.
— Я не могу сказать, что ты врёшь. — с трудом проглотив комок ужаса, что застрял в горле и выпрямившись, начала Ханни. — Но я слышу в твоих словах сомнение. — пытаясь максимально деликатно намекнуть на то, что Эмилия что-то важное не договаривает, произнесла она.
Эми насупилась, сейчас её лицо выглядело уже не так пугающе, скорее обиженно.
— Эмилия. — спокойно произнесла Шама, и Эми тут же бросила на ведьму затравленный взгляд. — Я прошу тебя говорить правду. Только зная её, мы можем собрать полную и правильную картину происходящего. Поверь, у нас хватает кусочков, что подходят, но подлинность их подлежит серьёзному сомнению. — всё тем же тоном, без тени раздражения, пояснила Шама.
Эми сглотнула, от голода у неё болел живот. Она не понимала почему всё ещё хочет есть, ведь она недавно позавтракала или правильнее сказать пообедала, весьма сытно.
— Эми. — всё так же мягко, тёплой ладошкой, коснувшись руки девушки сказала Аурум, и Эми повернулась. — Помнишь, вчера в библиотеке, ты говорила то же самое, но тогда, луна у тебя во лбу имела другой цвет. — озвучила Аурум то, что в равной мере тревожило и её и Акаена.
Лицо Эми приняло удивлённо-испуганное выражение, она подняла руку, коснувшись пальцами полумесяца во лбу. Тогда в ванне, она ещё сомневалась, думала, что так и должно быть, ибо просто перестала обращать внимание на цвет луны, даже несколько запамятов, какой она должна быть.
— Он был голубым? — почти шёпотом спросила Эми, смотря на Аурум, в ответ на что девушка кивнула.
Эми вновь поджала губки, но в этот раз крепко зажмурив глаза, по её щекам скатились дорожки слёз.
— Я очень, очень хочу есть. — пытаясь подавить рвущийся наружу всхлип, дрожащим голосом произнесла она, а после, резко распахнув глаза и открыто взглянув ведьме в лицо воскликнула. — Что вы со мной сделали?! Прошу, скажите, что вы сделали… — внезапно осунувшись, в отчаянии, почти прошептала она.
— Твоё настоящее тело очень сильно разложилось. — спокойно начала пояснять Шама. — Сохранять его было бы пустой тратой маны. Да и создать новое было намного безопаснее, в первую очередь, для тебя. — пояснила ведьма.
— Но почему я стала такой. — упав на стол и закрыв голову руками, пряча слёзы, дрожащим голосом спросила Эми.
— Полагаю, прошлое тело тебе просто не подходило. — предположила Шама. — Демоническая сущность всегда сильнее сущности человеческой, но полукровки, как правило, имеют слабые тела, значительно ограничивающие их силу, что в конечном счёте их и убивает.
Шама говорила всё тем же спокойным тоном, лишь в конце её голос приобрел задумчивую интонацию. Верно от того, что она подбирала подходящее сравнение.
— Это как хитиновый панцирь. — с некоторым сомнением, боясь что это не совсем удачный пример, произнесла Шама. — Насекомое вынужденно менять его проходя через опасный процесс линьки, и если оно по какой-то причине не способно это сделать, то собственное тело становится для него пленом, в котором оно и умирает. Твоё новое тело подходит тебе больше. В нём ты ощущаешь себя свободнее. Твою силу не сковывает и не пытаются подавить слабое тело. Оно принимает то, чем ты являешься, и сила наполняет его. Разумеется, энергии тебе тоже нужно больше. Ты скоро привыкаешь. — не совсем удачно успокоила она Эмилию. — Ты сказала, что являешься фей и можешь не только питаться любовью, но и любить в ответ. Полагаю последнее — это ключевое отличие. — добавила Шама.
Эми опустила руки. Лицо её стало совсем бледным. Она смотрела на ведьму глазами полными слёз и ужаса.
Как Эми может любить Настю, зная что она просто заклинание — пустое, бесчувственное, способное лишь высасывать энергию, ничего не давая в замен. Если Эми скажет Насте, что та мертва, она просто растает без следа и никто даже не вспомнит, что она когда-то была.
Как она может любить Саломею, когда девушка лишь делает вид, что доверят, а на деле, всё держит в себе, пресекая любую попытку помочь. Эми любит Саломею, но сердце девушки сгорает от тревоги. Эми уже давно не понимает, что происходит. Саломея вечно прогуливает уроки, приходит в свою комнату лишь, чтобы поспать, а иногда и вовсе не возвращается.
Единственная кого Эми может любить — Ава, или сейчас правильно говорить Лоли? Эми в конец запуталась! Но даже эта любовь приносит ей страшную боль, ибо с подругой творятся страшные вещи. Эми хочет помочь, но не знает как. Она может лишь быть рядом, пытаясь облегчит страдания Лоли.
А Аурум? Эми вообще может полюбить это чудовище? Ведь Аурум — это вторая половинка её лучшей подруги. И, Аурум, возможно, любит её, ну или по крайней мере, она ей не безразлична.
— Прошу, продолжи свой рассказ. — произнесла Шама.
Но кого Эми точна не может любить — это леди Гамму. Особенно сегодня, особенно сейчас! Девушке и без её допроса было тошно, но ведьма продолжала пытку в прошлое, и явно не собиралась отступать, пока не получит все интересующие её ответы.
Эмилии очень не хотелось рассказывать кому-то о своей семье. Ведь если не вдаваться в подробности — это звучит как прекрасная сказка, воплощение легенды о феях: ламия полюбила человека, и вместе они породили на свет прекрасное дитя. Но правда увы не так красива. Ламииям не знакомо светлое и чистое чувство любви. Они дети бога похоти и богини зависти, потому помыслы их пропитаны пороком.
— Моя мать любила не моего отца, она хотела не его. — с трудом проговаривая слова начала Эми. — Моя мать возжелала всем телом и душой простую деревенскую девку, что пасла овец, и должна была стать женою местного лорда, ибо она покорила его свой добротой и невинностью. — с едкой усмешкой, почти выплюнула слова Эми. — Моя мать не хотела отдавать её мужчине, а потому сама слилась с ней, вкусив её полость и испив кровь, а после содрав кожу, она примерила её лик на себя. Так мой отец женился на демоне. Обман вскрылся, когда родилась я, дети не умеют прятать свой облик. Мою мать убили в тот же миг по указу старухи, а меня отец спрятал, ибо мне передались некоторые черты его возлюбленной. Он знал, что это просто иллюзия. Что во мне нет ничего от той кого он любил. Он ему слишком сильно хотелось верить в обратное. Он сказал старухе, что я ребёнок одой из служанок, но, полагаю, она не поверила в эту ложь. — вздохнув, произнесла Эми. — Я росла как кукла — красивая, но пустая. — с неким цинизмом заметила она. — Старухе нравились мои золотые локоны, попоервости ещё вьющиеся. Она учила меня играть на рояле. Отец, старался забыть, кто я есть, потому прививал мне ненависть к роду моей матери. Он учил меня стрелять, мы ходили на охоту за моими сёстрами, когда я стала старше… А спустя девять лет умерла старуха… Земли должны были достаться моему отцу при условии, что меня отдадут в монастырь. К сожалению прощаться с прежней жизнью он был не готов, потому сделал то, что велела старуха. Тогда у меня впервые проявился полумесяц. — с тоской произнесла Эми, вспоминая как ослеплённая яростью измены убила отца.
Тогда Эмме было девять. Она была маленькой хорошенькой девочкой с голубыми глазами и золотыми вьющимися локонами до плеч. Эмме повезло, её сущность пробудилась не полностью, она не была голодна, просто разозлилась. Именно поэтому, служители, на утро явившиеся в их дом, просто забрали Эмму с собой, а убийство лорда списали насчёт ламий, которых местные крестьяне часто видели в лесу. «Бедняжка», — говорили монашки, причёсывая светлые волосы Эммы, даже не подозревая, что это именно она убила своего отца.
— Я не знаю, сколько времени провела в монастыре, но отчётливо помню день, когда монашки привели прекрасного юношу. — тут Эми прикрыла глаза, её уста, впервые за всё время разговора, тронула тёплая смущённая улыбка. — Когда я увидела его, мне показалось, что именно так должен выглядеть ангел. У него был нежный, но печальный взгляд и очень ласковый голос. Он говорил тихо. Но его слова были очень красивыми. Мне захотелось, чтобы он был моим и только моим. — проговаривая это Эми сглотнула, чувствуя, что от голода и мыслей о принце её рот наполняет слюна. — Он рассказал мне о древнем демоне, что спит в глубине его души. Рассказал о великой волшебнице, что всем показала его ужасный лик. Рассказал о том, что теперь народ желает ему смерти. Рассказал, что пришёл сюда, в надежде найти спасение — то, что может раз и навсегда лишить его жизни, дабы бес никогда не открыл своих очей. Рассказал, что далеко от сюда, в безжизненных горах, по преданьям, растёт цветок-грааль, что может исполнить любое желание, но прикоснутся к нему может лишь чистая, не запятнанная грехом душа. Но никто из монахинь не желал рисковать, ибо проклятие Грааля ужасно. Они не были готовы отдать свою жизнь, раде мимолётной надежды. Тогда я сказала, что пойду с ним. Что вместе мы отыщем Грааль. И попросим у богини любви благословение, способное спасти от скверны.
Никки слушала рассказ Эми очень внимательно, подмечая, что всё о чём она говорит, следует прямо по сюжету сказки её наставницы. Ей хотелось верить, что в реальности героям удалось найти Грааль, ведь где-то на этом моменте сказка Безымянки обрывалась, кончаясь бесконечной временной петлёй в которую угодила Эмма, в отчаянной попытке спасти принца.
— Наши поиски продлились не долго. — продолжала свой рассказ Эми. — Мы даже не успели добраться до гор, как нас нашла леди Радуриэль. Сражаться с этим чудищем было бессмысленно. — на этом слове голос Эми вдруг надломился, девочка почувствовала, как давящий ком появился в её горле, как к глазам начали подступать слёзы. — Она своей магией всё могла, мы были для неё не более чем пылинками. — дрожащим голоском проговорила она, вытирая влагу с уголков глаз. — Но он был готов принять такую судьбу — всё лучше, чем стать демоном, только я не могла расстаться с ним! — с жаром произнесла она, в то время как слёзы уже полностью застилали её взор. — Молить о спасении богиню любви уже не имело смысла и тогда, в последней надежде, я пошла в храм богини смерти. — в отчаянии добавила Эми. — Для неё мы все, что плохие, что хорошие — все равны, ибо все смертны. — понемногу успокаиваясь, продолжила девушка. — Её жрица, в обмен на служение, обучила меня трём вещам. Первое — эхо — я могла возвращаться в прошлое столько раз, сколько мне потребуется раде исполнения желаемого. Второе — показала, как призвать низших демонов, тех кто служит богине, они могут исполнить любой, даже самый гнусный приказ, при условии, что человек сам способен сделать это. Третье — научила меня менять лица, так как это делали мои сёстры. Эта сила изначально принадлежит богине зависти, но жрецы богини смерти тоже безлики. Разница в том, что оборотни принимают облик того, кого хотят. А жрицы богини смерти — того, кого боле всего боится смотрящий на них. За всё время я воспользовалась только эхо. Леди Кальмия предупреждала меня, что если я буду пользоваться этим заклинанием слишком часто, что если противник будет сильнее меня, то всё пойдёт прахом… Так и вышло. — с тяжким вздохом произнесла Эми. — Леди Радуриэль сама использовала эхо, повернув время вспять. Но в ней что-то изменилось. — с искренним удивлением пояснила Эми. — Она боле не горела желанием убить принца. Она сказала, что наша возня — пуста, что грядёт напасть страшнее демона, спящего в глубине души принца, что пока мы в пустую тратим время на Серебряное королевство нападут ламии. Полагаю, когда она узнала об этом, пытка начиналась вновь, но теперь через тот же ад проходила уже сама Рара в бессчётных попытках достучаться до меня… Наше беспечное использование эхо не прошло бесследно, и принцу в кошмарных снах стали приходили виденья осколков прошлых миров. Именно он окончил страшную войну, разбив своё сердце на семь частей — шесть из них были использованы, чтобы победить ламий. Леди Радуриэль обратила их фей. Последний — любовь — был отдан мне, чтобы я осталась человеком. — закончила свой рассказ Эми.
— Скажи, как звали твоего принца? — спросила Шама, после недолгого обдумывания истории Эмилии.
— Сариэль, но я зову его просто Ариэль. — с нежной улыбкой ответила Эми.
— Тогда, как звали демона, что жил в глубине его души? — уже несколько растерянно уточнила Шама, до этого момента считавшая, что Сариэлем зовут именно демона.
— Агриэль. — спокойно произнесла Эми, но заметив как потемнели глаза сидящего почти напротив инквизитора, боязливо прикрыла рот ладонью.
— А ничего, что ты вот так просто произносишь эти имена? — с волнением уточнил Акеан, помня, что демоны знают кто, где и когда произнес их имя.
— Ничего. — спокойно ответила Эми, не услышав в его голосе ни гнева, ни упрёка. — Агриэль мёртв. — начала пояснять она. — Заклинание, которое использовала леди Радуриэль, дабы показать всем истинную натуру принца, было магией правды. Но правда в этом случае — пустышка, не отражающая всей сути случившегося. После того как многие тысячелетия назад, Агриэль был побеждён, его заточили на дне Бездны. Проклятие девятого слоя не допускает ни единой возможности, чтобы разумное существо поднялось от туда полностью не потеряв себя. Полагаю, Агриэль слышал мольбы королевы о ребенке и решил выбраться на свет воспользовавшись её мечтой. Он надеялся обойти проклятие, но надежда умерла вместе с ним. На свет королева родила мальчика с душой кристально чистой, не запятнанной грехом. Сознание великого демона растворилось в Бездне, как и его прежняя сила. Король и королева растили мальчика в любви и заботе, и именно поэтому Ариэль смог разбить свою душу и сердце на семь частей — элементы добродетели, дабы леди Радуриэль смогла превратить ламий в фей.
— В таком случае, дабы воскресить Ариэля, было необходимо вновь собрать элементы добродетели воедино, ибо они являются душой принца. — уточнила Шама.
— Да. — кивнув, ответила Эми.
Шама призадумалась. Получалось, что обряд совершённый в ночь на 28 фовоса, был необходим лишь для того, чтобы создать тело, но дабы воскресить душу было необходимо собрать все семь элементов добродетели, причём именно те, что были созданы из души принца. Шама могла допустить, что шесть из них преступник мог найти, но седьмой всё это время был у Эми.
В её сознании скользнула ещё одна мысль, лёгкая — пока неописуемая словами. Она совершенно точно оформилась бы в нечто большее, будь у Шамы время дня размышлений и тишина, которую прервал Акеан.
— Любовь вполне возможно заменить на похоть. — произнес инквизитор, верно, думающий над схожим вопросом. — На первый взгляд ничего не поменяется. Визуально любовь и похоть очень похожи. Но разница в том, что любовь нельзя создать искусственно, а похоть можно — это абсолютно вся приворотная магия. Впрочем, главное различие этих чувств в том, что когда человек любит — он делает всё во имя того, кого он любит. Когда же человек испытывает похоть, он делает всё во имя удовлетворения своих желаний.
— Это так ты объясняешь появление беса? — вопросительно вскинув одну бровь, уточнила Шама.
— По-моему звучит не плохо, особенно если учитывать тот факт, что он был похож на одержимого. — задумчиво ответил Акеан. — Кстати говоря, мне кажется, или после встречи с Аурум он боле не появлялся? — спросил он.
— По крайней мере я его не видела. — с явными нотками довольства, ответила Шама.
— А что там всё-таки произошло? — поинтересовалась профессор Ария, таким тоном, точно могла дать ответ.
Молодая женщина на несколько секунд заряжала взгляд на Шаме, а после перевела его на Аурум.
— Я не помню. — опустив взгляд, виновато ответила девушка.
— Мальчишки рассказывали, что в зале, точно из неоткуда, появился ангел. — нерешительно начала Эми, и теперь все взоры были устремлены на неё. — Они говорили, что у существа были белоснежные крылья с мягким опереньем, но когда эти же перья коснулись демона, то вспороли его плоть точно острейшие лезвия, а Лоли говорила, что помнит, как попросила его, убить себя и он, достал своё сердце. — с явным ужасом в голосе проговорила Эмилия.
Вообще, от воспоминаний того диалога с подругой Эми делалось дурно, у неё начинали дрожать ладошки, и она чувствовала полную растерянность.
— На перьях могла остаться кровь Аурум. — начала размышлять Мелисса. — Следовательно, она могла попасть в плоть демона. Айва Аурум обладает сильным ядом, но ей необходим зрительный контакт. Если демону не посчастливилось пересечься с ней взглядом, а судя по исходу битвы это было именно так, сейчас он мёртв. — весьма цинично подытожила она.
— Хотите сказать, что всё так просто? — с явным сомнением спросила Никки. — Тогда почему миледи не смогла сделать того же, ещё месяц назад.
— Заражения не было. — спокойно ответила женщина. — Был зрительный контакт, она вломилась в его мозг и перевернула всё верх дном. В случае с Аурум было заражение, и демон исполнил отданный ею приказ. А если учесть, что он был создан кем-то и посути исполнял волю создателя, не имея собственных желаний, он оказался морально слаб. В идеале, было бы неплохо поговорить с тем, что осталось от демона, но полагаю это невозможно. — уже печально заметила Мелисса.
— Но мы наверняка можем поговорить с миледи? — весьма бодро предложила Ханни.
— Если она снова не скажет, что её нет дома. — уныло протянула Шама, потирая сморщившийся от раздражения лоб.
— Но в прошлый раз она ведь не отказала тебе! — всё тем же тоном напомнила Ханни, Шама в ответ вздохнула.
— Ну, меня она точно видеть не захочет. — с горькой усмешкой произнес Акаен.
— Н да… — тихо произнесла Шама, потирая лоб.
На некоторое время в кабинете стало тихо. Эми опять слышала как свищет ветер. Каждый думал о чём-то своём, но в общем и целом об одном — как быть дальше.
— Ханни, прошу. — несколько вяло начала было Шама.
— На крыльях Аурум осталась её собственная кровь. — поняв, чего хочет ведьма, Ханни стала подводить итог. — Когда перья оцарапали кожу Сариэля, то кровь Аурум попала в его плоть. Он был не в состоянии противится её приказу, из-за яда, что проник в его организм, а потому убил себя. — с довольной улыбкой произнесла Ханни, и Эми скривилась от отвращения. — Но настоящий принц всё это время был жив. — Кажется, ещё более воодушевлённо продолжила она. — Только его душа была не полноценной, из-за отсутствия последнего и самого важного элемента — любви. Когда лже-Сариэль умер, развеялись и чары похоти, тогда настоящий Сариэль смог мыслить и действовать уже сам. Но, поскольку его душа всё еще была не полноценной, он опирался на желания прошлого себя, не понимая, что происходит. Когда Эмилия вспомнила, что умерла, и леди Гамма переносила её душу в новое тело, элемент любви, дарованный ей, вернулся к Сариэлю, и именно поэтому Эмилия сейчас испытывает голод. — до этого Ханни явно догодалась сама. — Но леди Гамма Гамма права. — обращаясь уже непосредственно к Эми, начала Ханни. — Ты всё ещё способна любить сама, а потому, тебе просто нужно привыкнуть к той силе, что ты обрела.
Эми в ответ лишь надула губки. Она чувствовала всем своим естеством, что слова Ханни совершенно верны и не подлежат и молейшему сомнению. Но в то же время, всё нутро Эми противилось, не желая принимать эту правду, хотя как можно скорее забыть, стереть её из памяти, впрочем, как и весь этот разговор.