***
— Готов? — спрашивает продюсер Чон у Тэхёна, у которого от волнения потеют ладошки. Кажется, в его животе скоро бабочки начнут летать, да радуга перед глазами засветится. А всё из-за внезапного стресса. От этого Тэхёну не отвыкнуть никогда. Ему сейчас нужно расслабиться, но как? — Тэхён? — Настораживающий голос выводит из раздумий. — Да… Готов. — Не время показывать будущему учителю свои переживания. Время взять себя в руки и действовать, раз расслабиться не получается. Облизав иссохшие губы, Тэхён сглатывает остаток слюны, что ещё оставалась у него во рту, и придвигается к микрофону вплотную. — Начинаем! Звучит как выстрел, пронзивший сердце. И всё что нужно — выжить. Всё, что Тэхён требует от самого себя, — спеть достойно, ведь если он этого не сделает, то все его планы, строящиеся годами, полетят прахом. Закрыв глаза, Тэхён погружается в свой мир, в котором тихо, спокойно, где нет ни проблем, ни их причин. Где чувствуется одно умиротворение. И он постарается остаться в этой атмосфере ближайшие минуты три. Оплошать он не может, нельзя. Прислушиваясь к безмолвной тишине, он ожидает. Секунда, две — и из наушников Тэхёна слышатся ноты пианино. Играет песня Adele «Someone like you», которую Тэхён выбрал для прослушивания. Она ему очень нравится, как и смысл её слов. Набрав в лёгкие прохладного воздуха, что витает вокруг, он начинает петь, попутно выдыхая. Его глубокий тембр вгоняет в раздумья не только Чонгука, сидевшего за тонированным стеклом, но и самого Тэхёна, у которого от своего же голоса проходит морозец по коже. Поначалу он поёт неуверенно, скомкано, от чего мысленно даёт себе пощечину, но со временем перестаёт отдавать себе в этом отчёт и наконец расслабляется, покоряясь родной мелодии, которую внёс себе в голову навечно. Временами обыгрывает, временами обводит последнее слово на конце строчки. Временами его голос утихает, а временами снова возрождается. Поёт он прекрасно, не поспоришь. Но главное здесь — чувства, которые сопровождают его на протяжении всей записи. А они настоящие, они в какой раз дают понять, что пение — не просто хобби. Пение — это что-то большее, заставляющее сердце трепетать, что-то похожее на частичку всей его жизни. «Sometimes it lasts in love, But sometimes it hurts instead». Это именно та часть припева, что, по мнению Тэхёна, передаёт весь смысл данной песни. От одной этой фразы бросает в дрожь. Так ему нравятся слова, так они заставляют его всё прочувствовать. Наконец песня подходит к концу, и Тэхён открывает глаза, которые весь сеанс держал закрытыми. Первым взору предстаёт продюсер Чон, внимательно наблюдавший за ним. Немного отдышавшись и попив водички, что поставил заботливый жюри во время записи, Тэхён возвращается к микрофону и, приподняв брови, спрашивает: — Ну как? Чон Чонгук, смотревший в одну точку под названием Тэхён, наконец-то отрывается от собственных раздумий и смотрит в глаза Киму. — Можешь идти ко мне, — отвечает он. Сняв наушники, Тэхён вешает их на микрофон и идёт к жюри. Очутившись рядом с продюсером, он нетерпеливо кусает губы, ожидая каких-нибудь слов от лучшего продюсера, но всё, что ему говорят: — Свободен. — Свободен? — Недопонимание хорошо читается во взгляде Тэхёна, как и запутанность в собственной речи. Нет, ну это всё, что ли? Даже Бан Шихёк, директор «Big Hit», высказал своё мнение о тэхёновском голосе, а этот продюсер, на минуточку, лучший продюсер — ничего! — Ну, ты спел, можешь идти, — объясняет он по слогам, будто маленькому ребёнку. — Может, у вас будет, что сказать по поводу моего голоса? — с надеждой спрашивает Ким. Он всё ещё думает, что жюри образумится и раскроет свои карты. Как же он ошибался, раз думал, что вытянуть хоть слово из Чонгука вообще возможно. — Нет. — Продюсер с непониманием смотрит на Тэхёна, будто тот сморозил сейчас какую-то глупость. — Результаты прослушивания тебе скажут позже. — Хорошо… — Тэхён поклонился и, добавив «до встречи», покинул студию. Нет, Тэхён не рвался на льстивую похвалу, которую все так хотят услышать. Всё, о чём он мечтал, — услышать мнение самого Чон Чонгука. Он как никто другой в этом агентстве был наслышан об этом продюсере. Ведь чужие голоса, без остановки твердившие: «Я так хочу учиться у него», «Он такой крутой!» и «Разве не продюсер Чон написал альбом для этой группы?» — говорили только об одном. Чонгук — профессионал, коих в Корее немного. Но сильно расстраиваться Тэхён не стал. Может, не сейчас, но он всё равно услышит критику продюсера, ведь ещё с самого начала записи он знал, что его возьмут. И дело тут вовсе не в уверенности, которую он внушал чуть ли не всем своим видом перед жюри, а в том, что директор сказал ему, что он принят, каким бы не было решение продюсера Чона. Сразу же после прослушивания Тэхён направился к себе домой. Так как парень был не богат, он пытался найти самое дешевое жильё, будь это общежитие или старая квартира в трущобах. Однако ему повезло, и он нашел крохотную квартирку в центре города, которая находилась неподалёку от его агентства. Лучше и быть не может. Видимо, судьба на его стороне. Но всё же есть то, за что Ким будет вечно волноваться, и это не агентство, не подработка, которую он нашёл, и далеко не квартира. Единственное, за что парень волнуется больше всего, — деньги, которые уйдут на операцию его больной матери. А заработная плата в Сеуле намного выше, чем в его родном городе. Да, придётся непросто: и стажироваться, и работать одновременно, но для Тэхёна нет ничего невозможного. Так же, как вылечить рак поджелудочной железы у любимой мамы. Он пообещал ей, что она поправится. И он сдержит своё обещание, несмотря ни на что. Открыв старую дверцу, что со скрипом предоставила путь в коридор, Ким зашёл в свою новую квартиру. Приехал он в Сеул только вчера, вещи разобрать не успел, поэтому ближайшие часа два он будет занят только этим. Вскипятив чайник, что оставили здесь прежние хозяева, Тэхён вышёл на балкон, захламленный его вещами. Устремив взгляд в розовые облака, окутанные белоснежными тучками, парень прочувствовал тёплый весенний ветер, окутавший его с ног до головы. Прикрыв глаза, он скромно улыбнулся. Хоть сейчас, хоть на мгновение он должен расслабиться. Ведь если не сделает этого сейчас, то, возможно, ему не удастся никогда. Теперь ему предстоит длинный подъём в гору, на пути будут встречаться самые сложные препятствия, и Тэхён должен с ними бороться, должен держаться и не погаснуть. Этот путь он выбрал сам, по нему и пойдёт. Нужно только подготовиться. А трёх минут ему вполне достаточно для того, чтобы увидеть новый мир. Ким Тэхён наслаждается чудесной погодой ровно до тех пор, пока мелодия мобильника не раздаётся в кармане его дорогих брюк. Дотянувшись до вибрирующего смартфона, он принял вызов. — Мама… — От этого слова на сердце теплее. От него в душе всё светится и в голове наводится порядок. — Почему не позвонил мне, когда добрался? Я же переживала! — обеспокоенный голос послышался с конца трубки. — Прости, у меня не было времени. Я только что вернулся домой, — Тэхён попытался улыбнуться ради своей мамы, хоть и знал, что она этого не увидит. — Ты нашёл квартиру? Как она? — с неподдельным интересом спрашивала мама. — Она небольшая, но уютная, и вид из неё просто прекрасен, — парень снова улыбнулся. — Ну, хорошо, а как с агентством? Тебя приняли? — Да, я им понравился. Завтра у меня будет первая стажировка! — Я знала, что у тебя всё получится! Ты же мой сынок! — она хрипло посмеялась. — Вот увидишь, пройдёт пара лет, и ты будешь мировой звездой! — Да куда там… — Я отвечаю, всё так и будет! — Как скажешь, мам. — Ким был так рад тому, что мама поддерживала его. Не каждая семья была бы рада тому, что их ребёнок решил податься в айдолы. В случае Тэхёна — просто певец. Он не хочет танцевать, ему это не нравится. Он хочет сосредоточиться только на пении. — А как с подработкой? Ты же хотел устроиться в какое-то кафе? — А, да, точно. Сегодня я ходил на собеседование. Поначалу они подумали, что я какая-то звезда, но, узнав, что я пришёл найти подработку, они радушно приняли меня. Здесь все очень вежливые и добрые! — В памяти почему-то всплыл образ продюсера, который врят ли относился к группе «радушных». — Вот видишь, даже незнакомые люди видят в тебе знаменитость! Тэхён скромно улыбнулся и принялся болтать с мамой дальше. Так незаметно прошло целых полчаса. С ней время вечно куда-то летит. С ней Тэхёну всегда комфортно. Жаль, что она сейчас не в Сеуле, а в Тэгу. Так бы Тэхён точно проболтал с ней ещё пару добрых часиков. Повесив трубку, Тэхён хотел было убрать телефон обратно, но ему пришло сообщение. Неизвестный номер: «Здравствуйте, Ким Тэхён! Спешим сообщить вам о том, что ваш первый день начинается завтра! Ждём вас в 12:00 по адресу ***. С уважением, Big Hit Entertainment». Улыбка на лице парня засияла в двойне. Закусив губу, он ответил агентству о том, что уведомлён, и зашел в комнату, закрывая за собой двери. Сейчас, может, и не холодно, но вскоре придёт морозная ночь, поэтому нужно хорошенько закрыться. Ещё ему не хватало подхватить простуду. Перед тем как пить чай, который, к слову, уже остыл, Ким Тэхён решил переодеться, чтобы не испачкаться. Ведь одежда, в которой он был сегодня на собеседовании и прослушивании, была очень дорогой. Он купил её ради хорошего впечатления, и теперь это единственные драгоценные вещи, что у него есть, и он будет беречь их как зеницу ока. Налив ещё одну кружку зелёного чая, парень провожал прекрасный закат, что испарялся всё больше с каждой минутой. — Ну, Тэхён, завтра начнём новую жизнь! — сказал он сам себе, и, допив тёплый чай, принялся за уборку. Всё же новую жизнь надо встречать в новом и чистом месте.***
— Эй, Чонгук-а! — нежный голосок молодой девушки эхом раздался в студии Чонгука, заставляя того оторваться от своего дела и обернуться. Она шептала ему что-то на ухо. Чонгук внимательно всматривался в улыбающиеся глаза, в которых отражались играющие огоньки. Молчаливый взгляд парня медленно опустился к её губам, желая прикоснуться и почувствовать исходящее от них тепло, желая завладеть ими. Но Чонгук не посмеет приближаться к ним даже на сантиметр, не может. Всё, что ему остаётся, — наблюдать за тонкими очертаниями её лица, которые были так прекрасны… Девушка скромно улыбается, чем заставляет сердце Чонгука пробить резкий удар и мгновенно раствориться. Она очаровала его своей ослепительной красотой, заманила в ловушку и не выпускала по сей день. Смотреть на эту мягкую улыбку, радостные глаза и слушать её родной голос — отрада для глаз, проникающая глубоко в душу и оставляющая там приятный осадок. Не заметив своего действия, Чонгук широко улыбнулся, тем самым показывая себя как открытую книгу, которую с лёгкостью можно прочитать и понять, что там у него в голове. — Чонгук-а… — Поднятые кончики губ всё так же наделяли Чонгука счастьем, а глаза, кажется, светились горящими искрами. — Зачем ты так со мной? Непонимание в его глазах постепенно затуманивало нарастающее чувство эйфории. Седой оттенок аккуратно осел на глаза, и, казалось, серым становилось всё вокруг. Наверное, это очередная шутка, которую Соён придумала, чтобы подшутить на Чонгуком. Девушка снова улыбнулась и потянулась рукой к его щеке. Прикоснувшись к фарфоровой коже, она аккуратно провела по ней подушечками пальцев. — Ты же любил меня… — Её брови начали незаметно ползти вверх, а улыбка постепенно растворялась, и вскоре его взгляду пристал отчаянный образ. «Я до сих пор люблю тебя!» — вертелось на языке, но вслух он сказать не мог. — Зачем? — Наполняясь влагой, её глаза всё больше отражали отблеск светильника, что находился у парня за спиной. — Зачем ты это сделал? Её голос заметно похолодел на последнем вопросе, а изгиб губ, что ещё недавно расплывался в сияющей улыбке, начинал подрагивать. Первая слеза, что оставила мокрый след на её щеке, обожгла сердце Чонгука. «Почему ты плачешь?» — так и осталось неозвученным. Чонгук не мог проронить ни слова, будто его рот зашили, а голос пропал вовсе, ведь даже звука он издать не в состоянии. Единственное, что хоть как-то выражало его эмоции, — это глаза, которые вместо голоса кричали: «О чём ты?» Прикосновения на его щеке стали менее ощущаемы, и взамен тёплых пальцев он почувствовал холодный воздух, витающий в студии. Рука Соён не двигалась, но было ощущение, что она давно заменила свою руку чем-то холодным. Опустив взгляд на её ладонь, Чонгук покрылся коркой льда, ведь то, что он сейчас наблюдал, не объяснить никакими законами физики и не доказать ни одной теоремой. Неведомая магия карабкалась ввысь, обесцвечивая сначала ладонь, потом кисть, и постепенно добралась до локтя. Она исчезала. Глаза Чонгука молниеносно накрылись волной слёз. Это было неправильно, так не должно было быть. Она не может просто так исчезнуть, это ведь необъяснимо! Но, тем не менее, её ноги уже скрылись под плащом-невидимкой. Чон начал мотать головой, не веря в происходящее. — Зачем ты разрушил мою мечту? — это было последним, что она успела сказать перед тем, как волшебные чары завладели ею с ног до головы, оставляя после себя только блестящую пыль, освещаемую лучиком солнца, что просочился сквозь закрытые жалюзи. Чонгук молниеносно подался вниз, ударяясь коленями о твердый паркет. Но это сейчас неважно, ведь всё, что его волновало на данный момент, — пропавшая душа.Она ушла и больше не вернётся. Она покинула этот мир навсегда.
Распахнув испуганные глаза, Чонгук покрывался холодным потом, что оттаивал в ту же секунду от огненного тела. Судороги вперемешку с дрожью растекались по его конечностям, захватывая целиком и полностью. Жадно глотая воздух ртом, парень зажмурился, и в уголках его глаз появились прозрачные капли слёз, мгновенно стекающие по алым щёкам к вспотевшим вискам. Сжав пальцами простыню, Чонгук начал всхлипывать. — Прости! — Вопль, раздавшийся в глубине его души, сжигал Чонгука изнутри, а горечь, оставшаяся на языке, спокойно перебралась к сердцу, сжимая его до потери пульса. Казалось, будто оно вот–вот разломится, не оставив после себя никаких следов. Что же произошло, раз его давние кошмары снова вернулись за своим хозяином? Он ведь так старался больше не думать о ней, так старался обойти проклятые сны, смешанные с болезненными воспоминаниями, но, видимо, не получилось. Чонгук не сможет забыть её никогда. Это безжалостное наказание, с которым Гуку придётся жить всю его никчёмную жизнь. — Прости… Плакать бесполезно, дышать — тоже. Но слёз он обойти стороною не может, а наложить на себя руки будет нечестным по отношению к Соён. Она ведь жизни из-за него лишилась, а Чонгук вот так просто возьмёт и покинет этот мир? Нет… Он будет мучиться до конца своих дней, не забывая даже о самых мелких и незначительных деталях. Это его проклятие. Сев на краю кровати, Гук протяжно шмыгнул носом и, вытерев горящие в слезах глаза, отправился на кухню варить кофе. Заснуть сегодня он больше не сможет. Завтра, наверное, тоже. Поэтому единственным верным решением является работа. Она всегда выручала Чонгука — и в этот раз выручит.