Our Time

      Отмотав скотч и сделав надрез, он отрывает кусок клейкой ленты, после чего тянется руками выше, покачиваясь на хрупкой табуретке, и, придерживая правой рукой гирлянду, клеит ленту на провод, сразу же прикрепляя его к стенке. Спускается на пол, берёт в руки нужный провод и втыкает вилку в розетку. Тёмную и тусклую комнату тут же наполняют пурпурные огни маленьких ламп, создавая по-настоящему волшебную атмосферу.       — Сказочно красиво, — улыбается.       Новый год, как и Рождество, – поистине прекрасное время. Тэхён, всю жизнь любивший зиму, никогда не перестанет любить и праздники, что проходят в это время года. Белоснежный город, покрытый лёгким туманом, вечерние огни, ярко сияющие в каждом доме, и новая жизнь, начинающаяся в последний день декабря, в полночь. Загадав желание, ты идёшь вперёд, оставляя всё плохое позади, и неважно, что было тогда, важно то, что ты сделаешь для того, что будет после. Только вот у Тэхёна этот год закончится явно не так, как он хотел: сидя в кругу близких и родных, наслаждаясь последними событиями и забывая всё плохое за этот год, – нет. Этот день он проведёт один, а после, повидавшись с матерью, что проходит непрерывное лечение, он полетит в Штаты, чтобы в дальнейшем у него была обеспеченная и хорошая жизнь.       Не так ли всё должно быть?       Верно, всё так, только вот сердце у Тэхёна из-за него так больно ноет. Парень, что ходил всегда хмурее тучи, чей гардероб состоял из тёмного и ещё темнее, и у кого лицо было всегда как у вампира – бледное, с огромными синяками под глазами. Этот человек, что так плавно залёг в его сердце, потерял что-то очень важное, и Тэхён всеми силами старался сделать для этого человека всё, лишь на лице его увидеть румянец и улыбку. И надо же, сработало! Спустя долгое время, он наконец-то достучался до страдающего сердца, вручая волшебный эликсир, который смягчил боль и затянул огромные раны, только вот, надолго ли? Ответ очевиден, – нет. Почему? Всё же наладилось, всё хорошо, прелестно и лучше некуда! Но... Тэхён забыл про маленькую, но очень важную деталь. Это будто последний пятитысячный пазл, который должен завершить гигантскую картину, но, в случае этого парня, эту частичку огромной картины было бы лучше затерять и никогда не находить. Однако Тэхён её уже нашёл, и потерять не в состоянии. Она будто приклеилась к нему, повисла на нём и тянет вниз, в реальность, в которой он совершенно точно заставит его страдать.       Но это он снова отложил на потом. Завтра, послезавтра, когда угодно, но не сегодня. Сегодня в его планах – распрощаться с последним днём этого года, и отпустить все свои проблемы, кроме одной, самой главной, конечно. А с началом новой жизни он нацепит на лицо стальную маску и твёрдым шагом пойдёт к нему, чтобы исправить всё и натворить дел похуже. Но Тэхён на сто процентов уверен, что не оставит его одного. Только если тот сам того захочет.       Но он же не захочет, правда?       Всё утро Тэхён тратит на приборку и украшение квартиры (как говорится, Новый год в чистом доме), после решает сходить в супермаркет за продуктами, ведь его холодильник давно пустует, а ближе к вечеру начинает качать разные рождественские фильмы и подготавливать закуски к шампанскому. Когда дело близится к девяти вечера, Тэхён шумно выдыхает и валится на кровать. Целый день на ногах и в работе по уши – как тут не устанешь? Провалявшись около получаса, он забирает с кухни всё подготовленное заранее и несёт в комнату, располагая на прикроватной тумбочке, после берёт ноутбук и включает первый фильм. Какая-то бессмысленная драма на два часа кажется Тэхёну невыносимо скучной, поэтому он разбавляет её большим количеством алкоголя, ведь на пьяную голову всё воспринимается совершенно по-другому. Первые два бокала уходят за считанные минуты, третий он растягивает до конца фильма, и вот только на четвёртом он начинает чувствовать лёгкость и радость, только на четвёртый он невинным ребёнком становится, которому ничего не нужно, кроме мягкого мишки и плитки молочного шоколада. Рассудок присутствует, но поведение явно отличается от обычного, как и мысли с действиями, воображаемые в голове. Но четвёртый бокал не успевает уйти и наполовину, как в дверь неожиданно стучатся.       — Кого ещё занесло в этот сарай? — Сползая с кровати, Тэхён доходит до прихожей и смотрит в глазок, в котором, мать вашу, ничего не видно! — Чёрт, почему никто не включит свет в подъезде?! — ругается Ким. — Кто там? — кричит он, сложив руки крестом на груди, но проходит минута, а за дверью тишь да гладь. — Чёрт бы тебя побрал! — психует Тэхён и раскрывает двери, уже ничего не боясь.       А чего бояться пьяному парню, у которого ни гроша в кармане нет? Грабить нечего! Убивать – причин нет! Да и врагов у Тэхёна не так много (те, что есть, спокойно существуют в Тэгу), поэтому страх можно отбросить.       Дверь резко открывается, из-за чего человеку, стоящему по ту сторону порога, прилетает по голове.       — О боже! — Тэхён вскакивает с места, подходя к пострадавшему. — Вы в порядке?! — Тэхён наклоняется, чтобы увидеть рану, но вместо неё видит улыбающегося Чонгука.       — Если бы ты не зарядил мне по лбу этой железякой, то, возможно, это был бы самый охуенный день в моей жизни, — смеётся парень, касаясь пальцами открывшейся раны в районе брови. Он смотрит на Тэхёна, прищуривается, а потом выдаёт: — Ты что, уже успел напиться? — Но его вопрос игнорируют, хотя Чонгук и сам находит ответ, стоит только зайти в квартиру и увидеть пустую банку шампанского на полу.       — Сильно больно? — хмурится Тэхён, закусывая нижнюю губу от чувства вины.       — Терпимо, — весело хмыкает тот, пожимая плечами.       — И что лыбишься как дурак, я чуть коньки не откинул, когда дверью кого-то шарахнул. Думал, что прибил кого-то... — Тэхён подходит ближе, шлёпая по чужим рукам. — Хватит трогать, инфекцию ещё занесёшь. — Он берёт в ладони чужое лицо и осматривает со всех сторон кровавую рану над бровью. — Хорошо, что по лбу, а не по носу! Так бы кривоносым остался.       — Ты сам ударил меня этой хреновой дверью!       — Не обзывай мою дверь, она ничего плохого не сделала, — тихо посмеивается Тэхён, шаря по холодильнику в поиске аптечки.       — А чем прилетело мне по лбу? Случайно не этой прекрасной дверью? — хмыкает Чонгук и, закончив с непослушными шнурками, он ставит обувь на полку, сует ноги в уже ранее подготовленные пушистые тапочки и направляется на кухню, занимая один из стульев.       — Это был несчастный случай, не брюзжи, — усмехается Тэхён, доставая тюбик лечебной мази. Он берёт ватную палочку и, обмакнув её в йоде, поворачивается к Чонгуку. — Сейчас будет немного жечь, не кричи, — дразнит Чонгука, на что тот безобидно хмыкает, отдавая всего себя в руки пьяного парня. Тэхён поднимает голову Чонгука выше и, придерживая её за подбородок, аккуратно прикасается палочкой к ране, после чего сразу же дует на неё.       — Мы будто в дораме, — выдыхает Чонгук, хмурясь от пощипывания.       — Ага, только вместо красивой девушки передо мной сидит какой-то странный мужик, которому я хорошенько долбанул дверью. — Тэхён выдавливает на палец белую мазь и лёгкими движениями распределяет ту по обработанной ране.       — Наоборот, — ухмыляется Чонгук, представляя перед собой Тэхёна в качестве девушки. — Знаешь, другому тебе очень идут платья в моём воображении.       — А подзатыльник твоё воображение ещё не представило? — Тэхён пинает сидящего рядом Чонгука в колено.       — Пока что нет, — мотает головой в стороны.       — Сиди смирно! — ворчит Тэхён, отклеивая от пластыря бумажку и прилепляя тот на участок около брови. — Готово.       — Спасибо, Тэхён, — благодарит Чонгук и смотрит глаза в глаза со всей любовью, добротой и искренностью, отчего Тэхёну душно становится, будто на дворе не зима, а лето жаркое стоит. Но и от этого его быстро отвлекают, начиная рассказывать о своём новом достижении: — ...вот почему это мог бы быть самый охуенный день в моей жизни, но ты влепил мне своей деби... прекрасной дверью по лбу, и теперь там наверняка останется маленький шрам. Хотя... это неважно, если я всё-таки смог увидеть тебя.       — Ты так сильно хотел рассказать мне об этом? — удивляется Тэхён, убирая аптечку в холодильник. Тэхён бы, конечно, тоже побежал к Чонгуку, случись у него какое-то хорошее событие, но это свойственно Тэхёну, никак не Чонгуку.       — Вообще-то есть новость гораздо важнее той, что я тебе рассказал, но это я, пожалуй, оставлю её на потом.       — На потом? Ты собрался остаться здесь? — Тэхён приподнимает брови в изумлении, на что получает скромное «угу». — А как же твои друзья и родные? Ты должен праздновать с ними, а не со мной.       — Во-первых, ты мой единственный друг помимо Чимина и Хосока, во-вторых, родители в этом году не смогли прилететь из-за работы, а в-третьих, — Чонгук на секунду замолкает, поднимая чёрные, почти космические глаза на Тэхёна, — я не хочу проводить этот Новый год с кем-то другим.       И вот именно в эту минуту, когда на часах было 22:29 у Тэхёна внутри опять что-то щёлкнуло, опять глупое сердце ёкнуло, и где-то там, за гранью души, начался апокалипсис: огонь начал распространяться с адской скоростью и согревать все чувства и эмоции, выводя яркие румяна на щеках.       Наверное, это из-за алкоголя.       Тэхён уводит взгляд подальше от Чонгука, начиная выискивать взглядом хоть что-то, что могло бы отвлечь его от этого диалога, и на глаза тут же попадается серый бархатный пакет, стоящий рядом с Чонгуком, поэтому Тэхён решает поинтересоваться:       — Что это? — кивает он на большой пакет.       Чонгук переводит взгляд на пакет и тянет протяжное «А-а-а», потом берёт его в руки и подходит к Тэхёну, протягивая подарок.       — Это тебе, Тэхён, — мило улыбается.       Ну вот, опять Тэхёна смущают, что за фокусы такие цыганские? Тэхён скромно благодарит Чонгука и принимает подарок, открывая его и вытаскивая оттуда...       — Спанч Боб? — Тэхён начинает рассматривать большую мягкую игрушку, а потом неожиданно давится смехом.       — Эй, что смешного? — дуется Чонгук. — Я вообще-то выбирал подарок с умом!       — Да? И как же тебе в голову пришла такая уникальная идея? — Без шуток, идея реально уникальная!       — В тот раз, когда мы вместе ночевали, ты вцепился в подушку и не выпускал её из рук всю ночь. Как вечером обнимался с ней, так и утром. Поэтому я решил подарить тебе Спанч Боба, чтобы ты спал с ним, а подушка будет на своём законном месте. К тому же, Губка Боб тоже квадратный, как та подушка, и очень мягкий, ты не должен заметить подмену. — Пока Чонгук объяснял свои размышления, Тэхён любовался чужими горящими добротой и заботой глазами, утыкался носом в мягкую бархатную игрушку и вдыхал её запах. Он любит запах новых вещей, особенно мягких игрушек, каких в детстве у него было навалом. — ...поэтому, я надеюсь, тебе понравится Боб, — с надеждой в голосе промолвил он.       — Конечно, Чонгук, — улыбка вновь растекается по его лицу, заставляя сердце чувствовать спокойствие и лёгкость, а глаза горят бенгальскими огнями, когда в поле зрения появляется он. Желание подойти и обнять, запустить пальцы в чужие шелковистые волосы, вдыхая их приятный аромат, становится невыносимым. И в отличие от Чонгука, Тэхён не станет терзать себя, расцарапывая глотку от невыносимого желания. Тэхён первым сделает шаг на встречу, ведь он впервые чего-то настолько сильно хочет. Именно так он и поступает: притягивает Чонгука ближе и прижимает к себе, запуская ладонь в волосы и слегка сжимая их, отчего чувствуется тихий выдох куда-то в шею. — Мне очень нравится, — шепчет ему на ухо, выделяя слово «очень», потому что ему настолько приятно в душе и на сердце, что обычные слова не передадут его радости и непонятного чувства, заставляющего хотеть объятий и ласк. Кажется, четвёртый бокал точно был лишним...       В следующую же секунду Тэхён чувствует на талии чонгуковы руки, и его сердце непроизвольно сжимается. Он поворачивает голову в сторону шеи и пытается почувствовать его запах как можно незаметнее. Выдыхая, он весь покрывается мурашками и, вдохнув последний раз, отстраняется, заглядывая в глаза, что отображают, кажется, Вселенную, в которой падают миллионы звёзд.       Одна из которых стоит напротив него — его личная и самая значимая звезда — Тэхён.       — Так ты расскажешь мне свою умопомрачительную новость? — спрашивает Тэхён, нехотя убирая руки с шеи Чона, а тот в свою очередь тянет мягкую ухмылку и, закусив губу, мотает головой.       — Потом узнаешь.       После они идут в комнату, которая буквально горит разноцветными красками. Чонгук замирает, осматривая потолок, что украшен фиолетовыми лампочками, и охает, протягивая искреннее «Красиво». Пока Чонгук расхаживает по маленькой комнатке, вглядываясь в каждую новогоднюю игрушку, Тэхён лежит на кровати, наблюдая за Чонгуком.       — Нравится? — интересуется Тэхён, смотря за тем, как тот уже какую минуту вертит в руках самодельного оленёнка.       — Да, — кивает головой. — Ты сам его сделал? — Догадывается тот по инициалам, вышитым на задней лапке.       — Угу, — отвечает он, прослеживая взглядом Чонгука, что уже уместился на самом краю его кровати. — Хочешь, подарю?       — Правда? — Чонгук оборачивается на спокойно лежащего позади Тэхёна и, услышав «Конечно», улыбается самой яркой улыбкой, радуясь новому подарку.       Тэхён тянется за бокалами, что успел захватить с собой, пока они уходили с кухни, и наполняет те наполовину ягодным шампанским, которое стояло рядом с пустой бутылкой. Ну да, Тэхён собирался знатно так напиться (две бутылки втихаря, считай), что в этом такого? Праздник же!..       — Иди сюда. — Тэхён хлопает ладошкой рядом с собой, приглашая Чонгука сесть рядом, и тот не отказывается, усаживаясь напротив. Тэхён протягивает бокал Чонгуку, и, когда тот с благодарностью его принимает, они чокаются и выпивают всё до дна.       — Чёрт, надо было тост сказать, — расстроено цокает Чонгук, на что Тэхён смеётся, крутя в руках целую бутылку.       — У нас вся ночь впереди, ещё скажешь, — улыбается, после чего тянется за закусками, предлагая и Чонгуку.       Включив какой-то фильм, парни удобно расположились на подушках и, попивая алкоголь, весело обсуждали забавные моменты. Хорошо, что это была комедия, потому что если бы была драма, Тэхён уже давно расплакался, а если бы была страшилка, то весь побледнел бы. А комедия – идеальный вариант для обоих, потому что Чонгук, оказывается, тоже обожает комедии. Говоря об этом, Тэхён не может не залипать на чужую улыбку, как и не может не наслаждаться звонким заразительным смехом, ведь от Чонгука раньше исходила только тёмная аура, а сейчас он словно подснежник, что распускается в тёплых солнечных лучах. Тэхёну очень нравится видеть его таким: весёлым, беззаботным, с улыбкой на губах и радостью на сердце, но всему когда-нибудь приходит конец. Тэхён это знает, понимает и признаёт. Завтра, послезавтра, когда угодно, но не сегодня, – на часах без десяти двенадцать, почти Новый год. Он не хочет, правда-правда не хочет делать Чонгуку больно, но он обязан раскрыть ему правду. Это последний день, когда Чонгук, солнечный и нежный парень, улыбался Тэхёну, растворяясь в их общем счастье и деля веселье на двоих. Последний раз, когда с лаской в сердце дотрагивался до рук Тэхёна, и последний, когда обнимал. Больше этого всего не будет, потому что когда Чонгук услышит правду, его былая искренность и любовь к Тэхёну пропадёт, и на это место придут горечь, раздражение и боль. Но самое ужасное то, что только-только научившийся вновь улыбаться Чонгук опять упадёт в бездну боли, в которую его отправит Тэхён – тот, на кого Чонгук так надеялся, в кого так верил. От этой мысли невыносимо больно, но ведь... Чонгук должен знать правду, даже если ценой этого будет их дружба.       Когда бокалы в очередной раз остаются пустыми, а фильм подходит к концу, Тэхён придвигается к Чонгуку ближе и кладёт голову на его плечо, наслаждаясь последним счастливым мгновением.       — Давай полежим так немного, — устало шепчет Тэхён.       Последний раз.       Глаза на мокром месте, но Тэхён глотает слёзы, стараясь не попасться раньше времени. Ещё минута, всего одна жалкая минута, и...       — Чонгук-а, — тянет он нежно.       — М? — Тэхён чувствует, как на него смотрят, но поднять голову он не смеет.       — Я должен сказать тебе кое-что, — голос как всегда предательски дрогнул. Ну что за подстава? Тэхён же хотел быть сильным, чтобы защитить Чонгука, чтобы обнять после и прошептать: «Прости, я должен был сказать раньше», и что бы потом Чонгук не сказал, как бы ни накричал, и куда бы ни послал, Тэхён бы его держал крепко-крепко, не давая упасть и завопить от заново открывшейся раны, но... Почему Тэхён весь дрожит?       — Что случилось? — Чонгук заметно напрягся. Кажется, что даже дышать перестал.       — Чонгук, я знаю, кто убил её... — говорит Тэхён совсем медленно, но внятно, так, чтобы повторять не пришлось.       — Что? — Чонгук привстаёт с места и поворачивается к Тэхёну, непонимающе смотря в глаза. — Что ты знаешь?       — В тот день за рулём был тот, кого ты так всем сердцем ненавидишь.       — Ч-что... — Чонгук хмурится, пытается понять хоть что-нибудь, но вскоре Тэхён сам помогает ему:       — Это был Юнги.       Тэхён зажмуривается, потому что в голове ни с того ни с сего петарды начинают взрываться, потому что глаза неимоверно жжёт горячими слезами, потому что где-то там внутри, намного глубже сердца, что-то с оглушительным треском ломается, гигантскою волною боль по телу разнося. Каждая клетка теперь это чувствует, каждый грамм души терзающей болью изнывает. Он признался Чонгуку, он наконец-то раскрыл правду, и теперь ему должно быть легче, хоть немножко, но почему тогда стало ещё хуже? Почему стало только паршивее? В виске начинает пульсировать из-за алкоголя, а к горлу подкатывать тошнота. Это из-за выпитого так плохо или от самого себя? Он чёртов предатель, ублюдок! Так Чонгук называл Юнги, так теперь будет называть и Тэхёна, да?       Жалкий кретин, самодовольный ублюдок, предатель! Да как тебя вообще земля носит?! — ждёт Тэхён, но в ответ тишина.       Тяжёлые веки медленно поднимаются, и Тэхён устремляет взгляд на него. На того, у кого больше радости на лице не будет, на того, кто теперь будет смотреть расфокусированным взглядом сквозь жизнь, и на того, кто снова перестанет чувствовать... Чонгук сидит тихо, спокойно, даже не кричит и не разбрасывает всё к чёртовой матери. Он будто дара речи лишился, лишь на щеке его катится одинокая слеза, которую Тэхёну так хочется стереть, но он понимает, что не имеет права. Он же только сложившуюся жизнь разрушил, снова обрекая на ад.       А Чонгук так и не дрогнул, только прошептал очень тихо:       — Тэхён...       Это и есть конец, да?