Женщина любит в своей жизни двух совершенно разных людей, мужчин. Один — это тот, который её губил, убивал и пренебрегал ею. Мужчина, рядом с которым она стерпела распятие. А второй — это тот, который снял её с креста, отнёс на руках в свой тихий дом и залечил все её раны. Вячеслав Прах
***
— Я всегда хотел быть путешественником, — сказал Дерек, пришвартовав яхту на пустынном пляже. — Хотелось бороздить моря, открывать новые растения, изучать этот мир… но родители сочли мои увлечения… несерьёзными. И я стал целителем. Аккуратно сойдя с его помощью на берег, я с улыбкой следила, как он умело обращался с яхтой, словно они были одним целым. — И не жалеешь? — Немного, — улыбнулся в ответ Дерек, закончив все приготовления. — Лечить людей мне тоже нравится, это моё призвание. А яхту я купил после развода, подумал, раз уж не получилось завести семью — пора исполнять детские мечты. И каждый отпуск я проводил в море… незабываемые впечатления. Ты готова? Кивнув, я протянула ему руку, и мы тотчас перенеслись с берега моря. В тот день вечером должно было состояться собрание Ордена Феникса, и Дерек еле-еле уговорил меня пойти на него, потому как я до сих пор не верила, что Дамблдор согласится помочь нам. Но без его помощи делать было нечего, это в конце концов дошло до меня, и в итоге мы с Дереком в начале седьмого оказались на пороге дома в Годриковой впадине, в которой я пару раз до этого уже бывала. Дерек напоследок внимательно посмотрел на меня, как бы спрашивая, уверена ли я, и я слабо кивнула, и мы вошли в дом. Сказать, что моему появлению были удивлены, — это ничего не сказать. Все были в шоке. В просторной уютной гостиной с камином и простой деревенской мебелью собралось не менее двадцати человек, и все вытаращились на нас с Дереком, а я рефлекторно схватила его за руку. — А что здесь делает она?! — вскочив на ноги, проорал Аластор Грюм, и я тут же повернулась и собралась трусливо сбежать. — Кейт!.. — Я же говорила… пойдём, — я потянула Дерека за руку, но из гостиной послышался другой, полный спокойствия голос: — Целитель Реддл, проходите, мы вас ждали. — Дамблдор, она выдаст нас ему! — закричал Грюм, а Дерек потянул меня обратно в гостиную. — Я так не думаю, Аластор, — невозмутимо возразил Дамблдор, а когда мы с Дереком вошли в гостиную, то он проницательно посмотрел на нас и добавил: — Итак, чем обязан таким сюрпризом, целитель Реддл? — Нам… мне… мне нужна помощь, — сглотнув, тихо ответила я, опустив взгляд в пол. — Помощь? — немного удивлённо уточнил Дамблдор, а мне от его невозмутимого тона стало так стыдно и захотелось провалиться под землю. — Но чем я могу помочь вам, целитель Реддл? — Я… я хочу… я хочу остановить его… — Кого? — ещё спокойнее спросил он, и я едва слышно ответила: — Своего… своего мужа… — Альбус, и ты ей поверишь?! Подняв глаза, я тут же посмотрела на Минерву МакГонагалл, которая была явно не рада видеть меня здесь, а остальные недовольно зароптали, но сразу же затихли, когда профессор Дамблдор обвёл всех взглядом. Наконец, он остановился на мне и всё тем же непринуждённым тоном спросил: — Целитель Реддл, а почему я должен помогать вам? Помнится, когда я просил помощи у вас… когда ещё можно было что-то сделать и оправдать невиновного человека… вы мне отказали. Почему сейчас я должен поверить вам и помочь? — Потому что я вам нужна, — выпрямив спину, уже чуть громче сказала я, а все так и следили за мной. — Только я знаю, как можно остановить его, а вы… вы же тоже хотите этого, да? Или всех всё устраивает?.. — Она обманет нас! — воскликнул Грюм, встав напротив меня и перед Дамблдором. — Как же, она знает, как его остановить! Ты заведёшь нас в ловушку под видом невинной овечки, а он перебьёт нас всех! Спасибо, не нужна нам такая помощь! — Да, а что вы можете сделать против него?! — так же зло возразила я. — Мы устроим саботаж, — гордо ответил Грюм. — Мы выманим этого гада из его норы и убьём, я сам сделаю это голыми руками и отомщу тем самым за смерть родителей!.. Меня и так разыскивают из-за его смерти! — Он вернётся. После моих слов повисла тишина, а Дамблдор заинтересованно наклонился вперёд, сидя в своём кресле. — Даже если ты его убьёшь, он вернётся, — тихо повторила я, смотря в глаза именно Дамблдору, а не выскочке Грюму. — Каким образом, Кейт? — заинтересованно спросил он. — Он… у него есть крестражи. Несколько. Мы насчитали четыре, скорее всего, их столько и есть. Один из них он создал ещё в школе, когда… когда Аминта убила Миртл… это был его школьный дневник. Я… я видела его, даже… писала в нём, но Том потом забрал его у меня. Но это был крестраж. Люди вокруг непонимающе уставились на нас, и только Дамблдор понял, насколько важную информацию я только что сообщила ему. — Крестражи, Альбус? — недоуменно спросила МакГонагалл, но тот лишь поднял руку, как бы останавливая её. — Я потом расскажу тебе, Минни. Аминта, Кейт? Кто это? — Это василиск, — шёпотом ответила я. — Том… Том нашёл Тайную комнату, которую оставил Салазар Слизерин, и в ней жила она… он назвал её Аминта. Том змееуст, как и Слизерин, и может управлять змеями. А когда он её наконец выпустил, то Миртл… случайно оказалась рядом, и василиск убил её взглядом. Вы были правы тогда, не акромантул убил её, но… я не могла ничего сказать вам, он держал меня за горло! И держал до сих пор!.. — Василиск в Хогвартсе! — воскликнула Макгонагалл, возмущённо подняв руки кверху. — Альбус, и ты в это веришь?! Но Дамблдор продолжал задумчиво смотреть на меня, и в его взгляде недоверия… не было. — А куда он дел эту Аминту? — После того как Фоули грозился закрыть Хогвартс, Том снова запечатал Тайную комнату. Только наследник Слизерина сможет её открыть. Вы бы всё равно не смогли без него найти змею и вход в Тайную комнату, а он… он грозился выпустить Аминту, если я выдам его. Теперь я понимаю, что он действительно мог это сделать. И что я тогда должна была сделать, если у меня дрожали руки от одного воспоминания о ней?! Я… я видела её, она следила за мной, пока Том создавал крестраж! — О… что я пропустил?.. — за нашими спинами вдруг раздался знакомый голос, и я со слезами на глазах бросилась в его сторону. — Надо же, нашлась пропажа! И чего мы ревём в этот раз? — Морган, скажи им, что я не предатель! — воскликнула я, повиснув на его шее. — Я всего лишь хочу спасти свою дочь! Разве я многого прошу? — А где Тесси? — с тревогой спросил он, и я разревелась ещё сильнее. — Ну-ну, Кейт, ты жива и то ладно, я слышал, что ты… Дерек, где она? — Тесса у Тома, Морган, — тихо проговорил Дерек, и Морган разочарованно покачал головой. — Она его отродье! — неожиданно закричал Грюм, и все повернулись к нему. — Я видел её фотографию у Доусонов, она вылитая копия его! И она такое же исчадие ада… — Не смей оскорблять мою внучку, — прорычал Морган, достав из кармана волшебную палочку, и нацелил её на Грюма. — Тесси и мухи не обидит, как и Кейт, а тот, кто думает иначе, получит в задницу!.. — Морган! — тут же воскликнула я, и он замолчал, испепеляя взглядом Грюма. — Тесса не плохая, пусть и его дочь, а я не разделяю его взглядов, пусть и вышла за него замуж. Зачем мне тогда вообще приходить сюда? — Это засада! — воскликнул Грюм, не сводя кончика палочки с нас с Морганом, но в перепалку вновь вмешался Дамблдор. — Кейт, ты знаешь, где хранятся крестражи? — Я… точно — нет, — поджав губы, тихо ответила я. — Я знаю, что дневник он отдал на хранение Абраксасу Малфою, а чашу — Сигнусу Блэку. А где находятся медальон и его фамильное кольцо… понятия не имею. — И толку нам от неё тогда?! — Да без Кейт ты бы и этого не узнал! — не выдержал Дерек. — Да мне вообще без разницы, что это за крестражи такие, я не знаю ничего про эти штуковины! И существуют ли они на самом деле! Вдруг она врёт и!.. — Аластор! — уже сердито одёрнул того Дамблдор, и Грюм осёкся на полуфразе. — Крестражи — это очень Тёмная магия, она может помочь волшебнику сильно продлить свою жизнь, а если их ещё и несколько, как говорит Кейт… даже если ты убьёшь Тома — он всё равно вернётся, рано или поздно. Так просто теперь его уже не остановишь… — Всё бесполезно… — протянула я и грохнулась в ближайшее кресло, которое единственным оставалось пустым. — Это всё просто не имеет смысла… Мы не знаем, где крестражи, Том наверняка уже вовсю ищет меня и рано или поздно найдёт… а когда найдёт — посадит на цепь до самых родов, если я до них вообще доживу… — Она ещё и беременная! — фыркнул Грюм, а я вдруг погрузилась в пучину отчаяния. — Вот и на хрена я вообще трогала тот амулет?! Сидела бы сейчас себе спокойно, работала в стационаре, жила бы на нищенскую зарплату одна в квартире с сорока кошками… и была бы счастлива! Господи… в жизни больше не трону ни одну чужую вещь!.. — О чём ты, Кейт? — подал голос Дамблдор, и я, вскинув руки, воскликнула: — Ай… да что сейчас ломать комедию! Я вообще из будущего, случайно попала в сиротский приют из-за проклятого амулета, который переносит души! Я русская! Я врач-невролог, родилась в девяносто седьмом году и когда засыпала в своей кровати в две тысячи двадцать пятом мне было двадцать семь, а наутро оказалось — я в теле одиннадцатилетней девочки да ещё и жившей в Великую Отечественную! Повисло тягостное молчание. Теперь даже Дамблдор смотрел на меня как на умалишённую, а про остальных и говорить не стоит. — Вы серьёзно могли поверить, что двенадцатилетняя девочка могла один раз посмотреть на реанимацию со стороны и повторить это всё?! Да я восемь лет в универе отучилась, чтобы иметь возможность спасать людей! Как я, по-вашему, могла спасти его, когда даже безоар не помог?! Тем более что мы потом нашли эти чёртовы амулеты в Запретной секции, та ещё дрянь… — А я знал! — вдруг воскликнул Морган и сел на подлокотник моего кресла. — Я сразу почувствовал подвох, когда двенадцатилетняя сиротка внезапно пришла ко мне работать. Ты была слишком сообразительной для своего возраста, Кейт! — Спасибо, Морган… — устало протянула я, хотя на душе стало легче, что хоть кто-то мне поверил. — Но почему ты раньше не сказала этого, Кейт? — к Дамблдору наконец вернулся дар речи, и я вымученно посмотрела на него. — А вы бы мне поверили?! Если даже сейчас, когда я взрослый состоявшийся человек, вы не верите мне, поверили бы одиннадцатилетней малявке, которая мелет какой-то бред?! Я с самого начала пыталась предупредить Кэс, что это Том проклял Ханну, что он… не самый хороший человек, но мне никто не поверил! Все крутили у виска, он же паинька-староста, он не может быть плохим! А вот Том сразу мне поверил… и нашёл, как использовать мои знания о будущем. Не скажу, что я много ему рассказала, но… и этого будет достаточно. Какой кошмар… выхода нет… — Так, я даже не собираюсь смотреть на эту размазню! — сердито проворчал Морган, легко пихнув меня в бок. — Ладно после свадьбы ты целый день лила слёзы, я бы после такого и вовсе повесился, но сейчас! Надо спасать Тесси! Соберись, Кейт! — Отстань, старуха, я в печали… — Это кто ещё из нас старуха?! — громче прежнего возмутился он, и вдруг послышался тихий, но уверенный голос: — Я вам верю, Кейт. От удивления я даже выпрямилась и недоуменно уставилась на Каспера Крауча, а тот встал со своего места в дальнем углу и прихрамывая подошёл к нам. Его лицо было испещрено тысячей мелких шрамов, следов от ядовитых пузырей, а куртка из драконьей кожи была местами чуть протёрта, но вот решительность из его глаз никуда не делась. — Я верю вам. Вы спасли меня, не… не знаю как, но спасли, и я вам обязан жизнью. Наверное, вы действительно из будущего, если смогли вытащить меня с того света, когда даже самые талантливые целители оказались бессильны. И даже если остальные не поверят вам, то я верю. И готов помочь, только скажите как. — Спасибо, мистер Крауч, — прошептала я, на секунду даже забыв о безысходности. Бывший глава правопорядка же многозначительно посмотрел на Грюма, отчего тот сразу сник и опустил волшебную палочку, а после вернулся в своё кресло, и расстановка сил постепенно менялась. — Я тоже тебе верю, Кейт, — неожиданно проговорил Дамблдор, и я как сова вытаращилась на него. — Пусть ты и не всегда поступала так, как правильно, но… не мне судить тебя, и никому в этой комнате точно. Так чего ты хочешь добиться в итоге? — Я хочу спасти свою дочь, — прошептала я, а затем обречённо добавила: — Чёрт подери, да у меня даже палочки нет, она же осталась в особняке Тома!.. — А вот это мы сейчас исправим! В гостиную неслышно прокрался низенький мужчина с сумкой на плече, и вот его я ожидала увидеть здесь в последнюю очередь. — Дерек, за этим вы мне и написали, верно? — с улыбкой проговорил Олливандер, а моя челюсть была готова выпасть из сустава и упасть на пол. — Прошу прощения, я уже давно пришёл сюда, но всё никак не решался прервать вашу оживлённую беседу, настолько она была интересна! — Ничего страшного, Гаррик, — заметил Дамблдор, рукой указав на пустой стул неподалёку. — Так вы готовы помочь целителю… Реддл с палочкой? — Да! — радостно воскликнул тот. — Целитель Гамп написал мне ещё пару дней назад и очень просил помочь… а я отлично помню каждого покупателя своих волшебных палочек, всех до единого! — Зря вы пришли сюда, мистер Олливандер… — надежда блеснула во тьме и угасла сразу же, только я вспомнила свои последние дни в доме Тома. — Я… я… я разучилась колдовать, в последнее время я даже разбитую чашку не могла склеить с помощью Репаро… Олливандер удивлённо посмотрел на меня, но тут вмешался Дерек. — Я так и думал, Кейт, что ты не могла колдовать… значит, лечение я подобрал тебе верно. Попробуй, я уверен, магические силы к тебе вернулись, посмотри, ты сейчас выглядишь намного лучше, чем даже месяц назад… — Я думаю, милая Кейт, что Дерек прав, и вам стоит попробовать, — воодушевлённо заявил Олливандер и принялся рыться в своей сумке. — Конечно, я не мог принести с собой все свои палочки, но… учитывая предыдущий опыт, я подобрал наиболее подходящие… вот, возьмите. Он достал из своей вроде бы небольшой сумки длинную узкую коробку и протянул мне, и я осторожно достала оттуда палочку. — Нет, жаль, — поскольку ничего не случилось, Олливандер быстро забрал её у меня и протянул следующую. — А вот эту? Раз пять или шесть мы пытались, но палочки или никак не реагировали, или зло выпускали искры и выпадали из руки. А на седьмой я вдруг почувствовала тепло в руке, а палочка выпустила яркий сноп искр. — Так я всё-таки могу колдовать?! — удивлённо воскликнула я, наслав невербальный Экспеллиармус на Грюма, и его палочка тут же отлетела в сторону. — Эй! — возмутился он, никак не ожидая подобного, а я почувствовала себя намного лучше… по крайней мере, орудие труда у меня теперь было, и люди, готовые помогать, тоже. — Да, Кейт, — подтвердил Олливандер, убрав все остальные палочки в свою сумку и удивлённо посмотрел на меня. — Поразительно! — Что «поразительно»? — не менее удивлённо поинтересовалась я, и Олливандер сел наконец на стул неподалёку и начал пояснения: — Поразительно то, что в вашей предыдущей палочке был волос единорога, и я думал, что и в новой должна быть такая же сердцевина… а вас выбрала единственная палочка с сердечной жилой дракона, которую я взял на всякий случай… — А это плохо?.. — тут же забеспокоилась я, но Олливандер успокоительно улыбнулся мне в ответ. — Нет, Кейт, это не плохо, просто… Ваша предыдущая палочка, ива и волос единорога, десять с половиной дюймов, была буквально создана для целительства. Когда вы вместе с профессором Трэвис купили её, я нисколько не сомневался, что из вас выйдет отличный целитель! Ива всегда отличалась целебными свойствами, а волос единорога способен сотворить особенно сильные защитные чары. Но сейчас… — А что не так с моей новой палочкой? — удивилась я, внимательно осмотрев её. — И кстати, вы так и не сказали, из чего она… — Она из боярышника, Кейт, — пояснил он. — А боярышник… знаете, мой коллега, Грегорович, придерживается мнения, что из боярышника получаются странные, противоречивые палочки, полные парадоксов, потому что их породило дерево, чьи листья и цветы излечивают, а срезанные ветви пахнут смертью. Не скажу, что я разделяю его мнение, но палочки из боярышника отличаются особо… строптивым характером. На этих словах Дерек громко фыркнул, и я с прищуром посмотрела на него. — Что-то не так, дорогой дядюшка? — Всё хорошо, милая племянница, — с широкой улыбкой ответил он. — Просто… такое… подходящее слово! Будь здесь Том, он бы меня поддержал. — И хорошо, что его здесь нет, — процедила я, и Дерек сразу хмыкнул: — Кто ж спорит? Так что там с палочкой Кейт, мистер Олливандер? Боярышник плохо сочетается с жилой дракона? — Нет-нет, — сразу возразил Олливандер. — И такие палочки бывают очень способными, но… палочкам из боярышника наиболее комфортно с конфликтной натурой или с волшебником, который проходит через период потрясений… Такие палочки следует давать только сильным личностям, но раз именно она выбрала вас… хотя странно, я давал вам палочку из боярышника и волоса единорога, но ей вы не приглянулись, Кейт… — То есть вы хотите сказать, что раньше у меня была слабая палочка, а теперь сильная, такая, что поможет мне… бороться с… трудностями? — непонимающе уточнила я, и Олливандер снова отрицательно закачал головой. — Кейт, не бывает слабых и сильных палочек. Даже великая Бузинная палочка не будет подчиняться человеку, который не победил противника в бою, а с вашей старой, из ивы и волоса единорога, можно сотворить немыслимое по силе волшебство, если будет найден подходящий для палочки человек. Это удивительное сочетание — личность и палочка, которую та выбирает! Я до сих пор поражаюсь, как же происходит таинство выбора, но поверьте мне, палочка ещё ни разу не ошиблась с ним. Ни ваша старая, ни новая. — Бузинная палочка? — ещё больше удивилась я. — Та самая, которая из сказки про Трёх братьев? Вы думаете, она существует? — Конечно, Кейт! Я верю, что она действительно существует, и каждый изготовитель волшебных палочек мечтает, чтобы однажды такая попала к нему! — Если вы скажете это Тессе, она не отстанет от вас, пока не выпытает всё про эту палочку, — тихо проговорила я, а улыбка сама по себе расцвела у меня на губах. — Она обожает эту сказку и тоже верит, что все три дара существуют… как бы я хотела через четыре года прийти к вам в магазин с дочерью, мистер Олливандер!.. — И придёте, Кейт! — рассмеялся в ответ он, а Дамблдор тем временем пересел в угол к Краучу и Грюму, и они стали о чём-то оживлённо шептаться. — Я верю, что когда-нибудь это всё закончится, и настанут светлые времена. Я буду очень рад рассказать вашей дочери всё, что знаю сам, это восхитительно, когда юные волшебники настолько любознательны! Я улыбнулась, а затем снова посмотрела на свою палочку и спросила: — А почему вы так сильно удивились насчёт сердечной жилы дракона? — Не подумайте, что я склонен к предрассудкам, но… — виновато протянул Олливандер, а собравшиеся отвлеклись от беседы и посмотрели на нас. — Обычно палочки с сердечной жилой дракона больше подходят для… Тёмных искусств. Они к ним более склонны. Поэтому я и удивился такой разительной смене волоса единорога на жилу дракона. Обычно если волшебнику приходится менять палочку, то сердцевина всё-таки остаётся… — Хотите сказать, что если я вышла замуж за тёмного мага и беременна от него, то я… тоже плохая?! — Нет, Кейт, я не это имел в виду! — он ещё более виновато посмотрел на меня, а вокруг так и повисла тишина. — Вы не плохая из-за того, что вас выбрала именно эта палочка, просто… как я уже говорил, палочки из боярышника могут быть идеальны для целительства, но также умело могут проклинать, в них скрыт потенциал, так же как и в вас. В вашей палочке скрыт большой потенциал как излечивать людей и совершать добро, так и творить настолько Тёмную магию, которая вам и не снилась. И только от вас самой будет зависеть, какую способность вы будете развивать в себе. — Ясно… — задумчиво протянула я, уже окончательно запутавшись в свойствах древесины для палочек, их сердцевин и комбинациях… — А что вы можете сказать про палочку моего мужа? Тут уже никто даже не стал делать вид, что занят чем-то другим: все жадно хватали каждое слово, а я, внимательно присмотревшись к Олливандеру, поняла, что тот был в курсе, кто же стоял за переменами в мире. — Хм… тис с сердцевиной из пера феникса, тринадцать с половиной дюймов, — задумчиво ответил он, посмотрев куда-то вдаль. — Перья феникса способны на самую высшую магию, хотя, чтобы обнаружить это, может потребоваться больше времени, чем для сердцевины из единорога или дракона. А тис, дерево бессмертия, сохраняет за собой тёмную и страшную славу касательно дуэлей и всех проклятий… Знаете, Кейт, я с замиранием сердца ждал часа, когда придёт наконец хозяин этой поистине удивительной палочки. И когда юный Том Реддл купил её у меня восемнадцать лет назад, то я понял, что передо мной стоял человек, способный сотворить великие вещи!.. Но великие, к сожалению, не всегда значат хорошие… Да, почувствовать горечь Олливандера было нетрудно, и поспорить с его описанием характера палочки, которая действительно перекликалась с характером хозяина, тоже как-то не приходилось. За окном постепенно стемнело, а по карнизу застучал поздний дождик. Мы с Олливандером погрузились каждый в свои мысли, Дамблдор продолжил негромкую беседу в стороне, а Морган так и продолжал сидеть на подлокотнике моего кресла, задумчиво покуривая трубку. Вдруг из тёмной прихожей послышался какой-то странный звук, и я посмотрела в небольшое окошко, чтобы в отражении увидеть, что же происходило за моей спиной. И, увидев в отражении пергаментную кожу и гриву чёрных спутанных волос, которая уже две недели не появлялась мне на глаза, я громко вскрикнула, чем сразу же привлекла внимание всех остальных. — Что такое, малышка? — тут же всполошился Морган, а я обернулась, осветила темноту прихожей Люмосом, но там никого не было. — Ничего, — выдохнула я, повернувшись обратно, но теперь на меня с пристально смотрели Дамблдор и Дерек, и я, не выдержав их взгляда, воскликнула: — Оридион Бёрк хочет, чтобы я его воскресила, и постоянно преследует меня! Я же единственная совершеннолетняя наследница Бёрков, а Тесса ещё мала для… для… такого. — Она ещё и некромант! — вскинув руки, воскликнул Грюм, а я так и закатила глаза. — Кейт, и когда ты собиралась рассказать мне об этом? — осуждающе спросил Дерек, и я, поджав губы, ответила: — Точно не сегодня… Действительно, что я удивляюсь, что меня выбрала палочка, подходящая для Тёмных искусств, с такими-то родственниками со всех сторон! — Я не тёмный маг, да и твой дядюшка тоже, — проворчал Морган, прикусив в зубах трубку. — А ты не можешь как-нибудь… послать этого гада Бёрка? — Послать галлюцинацию? — со скепсисом переспросила я. — Прав был Том, он от меня не отстанет, пока я не сделаю то, что он хочет… но и воскрешать его не хочется… Дерек? — я вопросительно посмотрела на него, и он сразу же подошёл ко мне. — А ты знаешь, где находится поместье Бёрков? — Кейт, не собралась же ты в самом деле… — удивился Дерек, но я встала с кресла и приобняла его. — Он от меня не отстанет. Хватит, мне надоело убегать от проблем, посмотри, теперь у меня есть палочка, помощники… — я посмотрела ему через плечо, и Дамблдор хитро улыбнулся мне. — Может, стоит сначала узнать, что ему вообще от меня нужно? Вдруг ему скучно стало и одиноко, и он захотел просто поговорить, а я не понимаю? — Это вряд ли, Кейт, — вздохнул Дерек. — Но ты права, прежде чем что-то искать, стоит разобраться с твоими… галлюцинациями. Но давай не сегодня, я очень не хочу идти туда на ночь глядя… — Значит, пойдём завтра, — решительно заявила я. — Профессор Дамблдор, а вы знаете, как уничтожить крестраж? Просто толку, что мы его найдём, если не сможем уничтожить? Я эту гадость хранить не хочу, Том может… может почувствовать меня, он тогда быстро догадался, кто украл его дневник… да и срок у меня меньше не становится, я потом… я потом не смогу так шустро бегать, как сейчас. — Честно говоря, я не знаю, как уничтожить крестраж, Кейт, — негромко проговорил Дамблдор, тоже подойдя к нам. — Но… я знаю, где взять подобную информацию. Минни, ты сможешь завтра незаметно от нашего нового директора заглянуть в Запретную секцию? — Я постараюсь, Альбус, — поджав тонкие губы, ответила та, высокомерно на меня посмотрев. — Какую книгу тебе нужно будет принести? — «Волхование всех презлейшее». Думаю, там мы сможем найти все ответы. Кейт, ты уверена, что тебе стоит идти в… твоё родовое поместье? — У меня нет выбора, профессор Дамблдор, — обречённо вздохнула я. — Пока вы будете искать информацию про крестражи, мы с Дереком узнаем, что нужно Бёрку. Надеюсь, это не займёт много времени… — Что ж, тогда я буду ждать вас здесь через три дня, — добродушно улыбнулся нам он. — А если вы задержитесь или будет нужна помощь — пришлите патронуса, я постараюсь помочь. — А я?! — обиженно воскликнул Морган, и я подошла к нему и крепко обняла. — А ты пока побудь в тени, не думаю, что Бёрк обрадуется, если придёт слишком много посторонних, Дерек хоть родня ему, как-никак. И умоляю, Морган, пожалуйста, не нарывайся на неприятности! — И это я слышу от вас, юная леди?! — буркнул тот, но я ещё крепче прижалась к нему, и чёрствое сердце постепенно оттаяло. — Вот именно, не бери с меня дурной пример. Расплатившись с Олливандером и попрощавшись со всеми, мы вышли из дома и тут же трансгрессировали к яхте, которую так и заливало громадными волнами. Но вода была ей не страшна, внутри по-прежнему было тепло и сухо, и мы с Дереком до поздней ночи обсуждали, как же нам стоит вести себя в семейном поместье Бёрков, в котором после пожара двадцать пять лет назад не было ни одной живой души. Но кто-то определённо ждал меня именно там, в подвале.***
— Милорд… — Не сейчас, Эйвери, — жёстко одёрнул его я, и тот покорно замер передо мной. — Убирайся отсюда, мне нужно подумать одному. — Как скажете, милорд, — поклонившись, прошептал Эйвери и тут же поспешил покинуть мой кабинет. Погасив свет, я облокотился о стол и закрыл руками лицо. «Она… сбежала… от меня». Эта простая мысль не давала покоя, и я не мог понять одного: как? Как он смог украсть её у меня? Труп Нотта ещё не остыл, как я назначил Эйвери новым главой мракоборцев, хотя последнему просто повезло: если бы Эйвери дежурил в тот злосчастный день у кровати Кейт и проморгал её похищение, то я бы без зазрения совести убил уже его. Да, это было именно похищение, она на ногах не могла стоять… она бы никогда не сбежала от меня по доброй воле. «Почему я не чувствую её?» Злость растекалась по венам, прожигая их насквозь. Я столько раз пытался воздействовать на свою метку у неё на предплечье, но в ответ была лишь тишина, будто её стёрли… «Но это невозможно! Метку невозможно стереть, я прекрасно об этом знаю! Как?!» Встав из-за стола, я остановился у окна и задумчиво всмотрелся вдаль, в черноту ночи, в которой скрывалось море. Я не понимал, что со мной творилось. Кейт… Кейт постоянно была рядом, она была словно… словно воздух. И теперь, когда её вдруг убрали от меня, я начал… задыхаться. Да, именно, задыхаться. Где она могла быть? Тесса же здесь, она не могла бросить свою дочь! Неизвестность душила. Впервые я настолько увлёкся, что упустил из-под носа самое ценное, что вообще когда-либо было у меня. И я не знал, как мне это вернуть… Тесса, метка… у меня не осталось ни одного рычага влияния на неё… где она? Может, она умерла? Поэтому и не откликается на мой зов, поэтому не бежит к Тессе? Нет, мысль о смерти Кейт отравляла ещё сильнее, чем пропажа. Она чуть не покончила с собой у меня на глазах. Я до сих пор с содроганием вспоминал тот день, когда Кейт почти обескровленная и ледяная лежала в нашей кровати. И её пустой, ничего не выражающий взгляд… взгляд мертвеца. Нет, пусть лучше она скрывается от меня в бегах, живая, чем увидеть её остывающее тело… Так у меня есть хотя бы шанс найти её и вернуть. Тихий стук в дверь вырвал меня из тягостных раздумий, и я тут же зло прокричал: — Я сказал: убирайтесь! — Папа?.. — испуганный голос Тессы мигом привёл меня в чувства, и я сразу зажёг свет и повернулся к ней. — Что случилось, Тесса? — А где мама?.. Её глаза наполнились слезами, а из-за двери со страхом выглядывала Элиза, которая, видимо, и привела сюда Тессу. Кивнув, я дал ей понять, что мы хотим побыть одни, и Элиза быстрым шагом поспешила уйти прочь. Я чувствовал, как она боялась меня… и правильно делала. — Тесса… — устало протянул я и, сев на диван, подозвал её к себе. — Ты сказал, что мама полежит в больнице и поправится, а её всё нет! Уже пять дней прошло, а мы так и не сходили к ней! Она?.. — Нет, Тесса, нет, — прошептал я и посадил её к себе на колени, а Тесса ещё больше разрыдалась. — С мамой… с мамой всё хорошо, но… её украли. — Как это — украли? — непонимающе спросила она. — Разве можно украсть человека? Живого? — Украсть можно что угодно, Тесса, — вздохнул я и снова прижал её к себе. — Даже твою маму… — Ты знаешь, кто это сделал? — Это сделал… один плохой человек. — Кто?.. Зачем ему моя мама?.. — Я… я не знаю, Тесса, — проговорил наконец я, не решаясь сказать, что это сделал её любимый Дерек. Она всё равно не поверит мне, это же мамин друг, а я… я не хотел лишний раз расстраивать её. Теперь я, кажется, начал понимать Кейт, которая врала Тессе уже обо мне, чтобы не разбить её хрупкий детский мирок. Ведь если её мирок разобьётся, то больно будет всем, в том числе и мне. — Но я обязательно её найду. — Обещаешь? — Клянусь. Какое-то время мы сидели молча. Я медленно гладил Тессу по спине, а она постепенно перестала плакать и тихо всхлипывала. — Ты скучаешь по ней? — вдруг прошептала Тесса, и я невероятно тихо выдохнул: — Очень… — а потом мне в голову пришла одна идея. — Ну-ка, посиди здесь… Аккуратно пересадив её на диван, я встал с него и направился к своему столу, в верхнем ящике которого кое-что лежало. — Это мамин медальон! — закричала Тесса, и я улыбнулся ей в ответ. — Ты подарил ей его, когда она была маленькая! — Правильно. В последнее время он ей разонравился, и она отдала его мне… Хочешь носить его? — Да! — обрадованно воскликнула она, и я опять сел на диван и аккуратно надел медальон с лилией ей на шею. — Какой он красивый!.. — Но это непростой медальон, — заговорщически понизил голос я, и Тесса от удивления распахнула глаза. — Смотри… Я прислонил холодный металл к виску и подумал о… море. Как Кейт загорелая и отдохнувшая летом готовила по вечерам ужин, а мы с Тессой сидели на кухне и рисовали. Тогда я не мог и знать, каким ценным окажется это воспоминание, и сейчас от этой мысли щемило сердце. Сглотнув, я отстранил от себя медальон и приложил его к виску Тессы. И сразу понял, что добился поставленной задачи, когда её рот открылся от искреннего изумления. — Это мама, я видела её! — Это моё воспоминание о ней, — пояснил я, вновь приложив медальон к виску. — Если тебе станет грустно, сделай так — и ты снова её увидишь. А совсем скоро я найду её, и мы снова будем все вместе… ты этого хочешь? — Да, очень хочу, — жалобно протянула она, опять прижавшись ко мне. — Мне так страшно… — Не бойся, я с тобой. Я никогда и никому не дам тебя в обиду. В тот день я впервые с лета укладывал Тессу спать. Обычно этим занималась Кейт, а я иногда читал своей дочери книги на ночь, и то не каждый день, потому что был по горло занят. Но теперь приоритеты резко изменились: я вдруг начал настолько бояться потерять ещё и Тессу, что не хотел лишний раз выпускать её из виду. Теперь, когда Кейт не было рядом, у неё из близких людей остался только я. А когда Тесса уснула, я тенью выскользнул из её спальни, наложил на дверь сильную защиту и пошёл в свою комнату. Спать не хотелось. Без Кейт меня мучили кошмары, и ложиться раньше трёх смысла не было. Но сидеть в кабинете я тоже не мог, там меня отравляли мысли о собственной беспомощности, и я впадал в ярость. Никогда ещё до этого я не чувствовал себя таким никчёмным, как сейчас. «Как я мог поддаться на его уговоры?! Он же блефовал?! Или нет?..» Только я взглянул на нашу просторную кровать, залитую лунным светом, как сразу вспомнил заледеневшую Кейт, в которой почти не осталось жизни. Неужели это я мог довести её до такого? Как я мог не заметить, что она постепенно остывала, я же каждую ночь ложился с ней рядом?.. Сев на кровать, я задумчиво посмотрел перед собой, а потом вдруг заметил на прикроватной тумбочке палочку Кейт. Я попытался вспомнить, когда же моя жена в последний раз колдовала при мне, но на ум приходило только лето… А в последние дни я даже почти не видел Кейт… Разве она могла потерять волшебную силу, как моя мать? Почему она ни разу не пожаловалась мне? Взяв в руки палочку, короткий и изящный пруток из ивы, я задумчиво повертел её перед глазами. «Если он спас её, то ей точно понадобится новая… и я даже знаю, где они могут её взять. Да, стоит прогуляться до лавки Олливандера, я точно смогу найти там то, что ищу… или стоит пригласить его сюда, вдруг он тоже сбежит, как и она? Нет… больше от меня никто не сбежит».