Борьба за место под солнцем

***

      Едва Тесса заснула, как я, уставший за невероятно тяжёлый день, направился не в свою комнату, чтобы отдохнуть, а в подвалы, в которых уже давненько не был… ведь меня там дожидался крайне важный гость!       Я специально отдал приказ, чтобы Кэрроу расколдовали пленника, и тот в здравом уме дожидался меня, пропитываясь атмосферой холодных темниц. И за ним должна была внимательно присматривать Ингрид, чтобы Морган наверняка дождался моего прихода и ничего с собой не сделал. Так и оказалось в итоге: только я подошёл к одной из камер, как мне навстречу выскользнула моя красавица и протянула:       — Он там, гос-с-с-подин. С-с-спит.       — Ничего страшного не случится, если мы его немного потревожим, — с усмешкой ответил я и взмахнул палочкой, снимая со входа защитные заклинания.       Морган действительно вроде бы спал, свернувшись на сыром холодном полу, но едва решётка тихо скрипнула, как он чуть заметно дёрнулся, а я усмехнулся и принялся ждать, пока меня удостоят чести разговаривать. Уж больно интересно было посмотреть, что всё-таки пересилит у этого старикашки: гордость или любопытство? И пересилило всё-таки любопытство. Через пять минут игнорирования он легко повернулся в мою сторону, снизу вверх взглянул на меня и криво усмехнулся.       — Что, индюк проклятый, разбили тебя на поле?       — С чего вы это взяли? — лениво и наигранно безразлично протянул я, стараясь держать эмоции в узде, и на всю темницу вдруг раздался хриплый смех.       — Да если б она была здесь, то сразу же прибежала ко мне! А ты её здесь видишь? Вот и я ничего, кроме твоей ненавистной рожи, не вижу, а значит она на свободе и победила! Можешь убивать меня, мне моя жизнь давно опротивела, а моя малышка ещё больше будет тебя ненавидеть! Как тебе такой расклад, а?       Морган сплюнул на пол пропитанную кровью слюну, а я медленно растянул губы в ответной усмешке.       — У меня есть расклад получше.       — Да неужели?! — ещё сильнее захрипел старик, так и испытывая моё терпение. — Давай, поганая свинья, кинь в меня Круциатус, я всё выдержу! Но она потом тебе задаст перца, я в неё верю! И за меня отомстит, можешь не сомневаться!       На самом деле, я едва сдерживался, чтобы не взмахнуть палочкой и не проговорить про себя до боли знакомое слово, но вовремя остановился и закрыл на секунду глаза. Обмен точно будет, Малфой нужен мне живым, а этот противный старикашка, можно было не сомневаться, нажалуется Кейт, что я издевался над её дедулей, и это заметно испортит наши… и так не самые гладкие отношения. Но и терпеть издевательства в свой адрес я не собирался, а потому спустя пару минут раздумий резко взмахнул палочкой и прошептал:       — Петрификус Тоталус!       Яркая вспышка попала в лежащее передо мной тело, и Морган замер в той самой неудобной позе, в которой всё это время находился, а я с довольной улыбкой подошёл к нему, наклонился и пропел:       — Я знаю, что вы меня слышите. И я не собираюсь спрашивать разрешение на вашу помощь… до самого обмена вы будете именно в таком состоянии. Но это не значит, что вы всё это время будете лежать здесь…       Я снова взмахнул палочкой, подняв старика в воздух, и медленно направился прочь из камеры, думая, какая из гостевых комнат выглядит лучше всего. А затем, наконец определившись с выбором, лично отнёс туда своего пленника и уложил в кровать, заботливо укутав тёплым одеялом почти до самого подбородка. И с чистой совестью пошёл отдыхать к себе в спальню, решив оставить все издевательства на завтра, так сказать, на свежую голову.       Уснуть я так и не смог: в голову то и дело лезли мысли о Кейт, мешая погрузиться хотя бы в слабое забвение. И едва часы в доме отсчитали пять, я встал с кровати и пошёл к себе в кабинет разбирать бумаги. А в восемь уже сидел в столовой и завтракал яичницей с беконом, дожидаясь Тессы даже с некоторым предвкушением.       — У меня есть для тебя одна новость… — начал я, когда на пороге вместе с Элизой появилась моя дочь, как всегда в скромном тёмно-синем платье. Она заинтересованно посмотрела на меня, а я отложил нож и вилку в сторону и нацепил на себя маску тревоги. — Твой дедушка… Морган… — от этих слов Тесса так и распахнула глаза, а я еле удержался от ехидной усмешки и всё тем же печальным голосом продолжил: — Он здесь, в этом доме. Его доставили к нам поздно вечером, ты уже спала…       — Где он?! — воскликнула она, намереваясь тут же броситься на верхние этажи, но я сразу поднялся из-за стола и схватил её за руку.       — Тесса, милая… мне очень жаль, но его страшно прокляли. Он полностью обездвижен, хотя и может слышать и понимать речь, но… он не сможет ни ответить тебе, ни встать с кровати. Завтра его перенесут в Мунго, чтобы целители вылечили его…       — Папа, умоляю, скажи мне, где дедушка, я так хочу его увидеть! — Тесса крайне жалостливо уставилась на меня, и в этот миг я чуть не проговорился, что могу снять заклятие — оно же было элементарным, но вовремя одёрнул себя и резко выдохнул. Если Моргана сейчас расколдовать, то мой идеальный карточный домик вмиг рухнет, а Тесса будет вмешана в нашу очень грязную ссору.       — Пойдём, — проговорил я, взяв её за руку, и быстрым шагом пошёл в сторону холла, но у самых дверей столовой столкнулся с заспанным Долоховым. — А, Антонин, доброе утро! Что-то ты поздно сегодня… надеюсь, тебя не мучили кошмары ночью после вчерашнего?       Долохов крайне удивлённо уставился на меня, совсем не ожидая, что я буду с утра пораньше после бессонной ночи в таком приподнятом настроении, но я лишь покрепче перехватил ладонь Тессы и невозмутимо прошёл мимо него, предвкушая лицо Моргана… точнее, выражение его глаз. А маленькая месть приятно грела душу после вчерашнего столкновения с нежитью.       Поднявшись на третий этаж, я крайне осторожно приоткрыл дверь, будто в комнате действительно находился тяжелобольной человек, а волнение Тессы можно было ощутить кожей, настолько оно было сильным. И я, радуясь в душе, что убью сразу двух зайцев: порадую Тессу и насолю Моргану, шагнул вперёд и тихо произнёс:       — Мистер Морган, вы меня слышите?       Тот, разумеется, ничего не ответил, по-прежнему лёжа на мягкой кровати именно в том положении, в каком я его и оставил, а его выцветшие глаза всё так же были открыты. Но по их выражению всё же можно было догадаться, что человек перед нами был в сознании и даже не спал.       — Я же тебе говорил, — вздохнул я намеренно громче обычного, а Тесса со слезами на глазах бросилась к кровати и обняла застывшего деда.       — Дедушка, миленький, я так тебя люблю! — протянула она, поглаживая «родственника» по морщинистому застывшему лицу и сухим рукам. — Папа сказал, что тебя прокляли… но целители обязательно тебе помогут! И ты снова будешь с нами! Мама тоже скоро приедет из больницы, она написала об этом папе! Мы опять будем все вместе!       — Да, Тесса, надеюсь, твоему дедушке помогут в Мунго… — протянул я, сделав шаг к кровати. — Хотя если бы твоя мама была здесь, то это точно не понадобилось бы… но будем надеяться, что она скоро будет с нами!       — Мама обещала приехать на мой день рождения, — добавила Тесса, взяв Моргана за руку. — Ты тоже поправишься к этому времени, точно-точно! Мне даже подарков не надо, лишь бы мы снова были все вместе! Папа очень-очень заботится обо мне, а мама скоро должна родить братика! Мы с папой будем ухаживать за ним, чтобы мама не уставала после болезни… и ты будешь жить здесь, вместе с нами… чтобы помогать маме! Она будет рада, и папа тоже!       С этими словами она вопросительно взглянула на меня, и я сразу же изобразил максимально доброжелательную улыбку, на какую только был способен.       — Конечно, милая. Если вы с мамой позовёте пожить с нами дедушку, то я буду только рад. Пойдём позавтракаем, а после ещё раз придём сюда? Целители будут только завтра…       — Пойдём… ты самый лучший папа в мире! — Тесса подскочила ко мне и крепко обняла, насколько только была способна, а я закрыл глаза и опять улыбнулся, в этот раз по-настоящему и едва заметно. А после она взяла меня за руку и послушно зашагала к выходу. — А мы сможем навещать дедушку в больнице? Или к нему тоже будет нельзя? А у мамы на работе можно было приходить к больным! Ты помнишь, как мы её навещали в прошлом году?       — Помню, Тесса, — выдохнул я, закрыв за нами дверь. — Но сейчас тебе лучше не покидать этот дом, снаружи… небезопасно. И не надо без моего ведома заходить в эту комнату, договорились? Проклятие может быть настолько сильным, что может задеть и тебя…       — Хорошо, папа, я не буду, — с удивительным послушанием согласилась она, хотя и понятно, откуда росли его корни. Но на дверь всё же надо было наложить пару печатей, и я сделал это, опять сославшись на проклятье. — Только пожалуйста, давай придём сюда сразу после завтрака, я так хочу посидеть с дедушкой!       — Конечно, — так же быстро согласился я, и мы направились обратно вниз, в столовую.       За время посещения «больного» к Долохову успел присоединиться Грин-де-Вальд, пребывавший в не менее приподнятом настроении, чем я. Впрочем, для него это было вполне себе нормальное явление: порой вообще казалось, что он живёт в каком-то отдельном мире со своими законами и правилами, и трудно было представить, что же творилось у него в голове. Но честно говоря, мне и не надо было представлять это. Главное, что мой генерал неплохо справлялся с навалившимися трудностями и не терял хватки, а все свои несбыточные фантазии он может оставить себе единолично.       Малый совет я решил устроить после обеда, а до него почти всё утро мы с Тессой просидели рядом с Морганом. Не скажу, что это доставило мне какое-то удовольствие, хотя доля злорадства и была, как и с утра, но для Тессы это было важно, а я не мешал и следил, чтобы дедуля внезапно не ожил. А когда удалось уговорить Тессу немного поиграть в своей комнате и отдохнуть, пообещав, что мы обязательно придём сюда вечером, я направился прямиком к себе в кабинет, где меня уже с нетерпением ждали.       — Значит, обмен всё-таки будет? — первым поинтересовался Грин-де-Вальд, стоя у окна, а Долохов как обычно курил на диване, и вид его был менее помятым, чем с утра. Видимо, кое-кто всё-таки постепенно отходил после вчерашнего.       — Да, — ответил я, прошагав к своему столу. — Абраксас нужен нам, он ценный человек, а Тесса уже видела Моргана… слишком опасно долго держать его здесь, она может ненароком оживить его, и он наговорит ей много чего неприятного.       — Хорошо, как скажешь, — непринуждённо согласился Грин-де-Вальд и наконец отвернулся от окна ко мне. — Кто пойдёт?       Я молча многозначительно посмотрел на него, и он хмыкнул:       — Я не против, это же дипломатическая встреча? Неприкосновенность и всё такое… если, конечно, не будет других желающих.       Усмехнувшись, я перевёл взгляд на Долохова, и тот, заметив его, встрепенулся и кивнул в сторону Грин-де-Вальда.       — Он не против, сам же сказал.       — Куда же делась твоя былая отвага, Антонин? — вслух протянул я, и Долохов мигом ощетинился.       — Моя отвага со мной, но толку от меня на переговорах обычно немного, зачем мне туда идти? Он чешет языком лучше, чем я машу палочкой, вот пусть сам и разбирается! Если будет нужна подмога, я помогу, но помощь вроде как не требуется…       — Нет, я справлюсь со всем сам! — перехватил Грин-де-Вальд, не теряя приподнятого настроения и даже какой-то отрешённости. — Только скажите мне, где и когда, и всё будет сделано в лучшем виде! И кто туда придёт с их стороны?..       Я в очередной раз усмехнулся, прекрасно понимая, кого ожидал увидеть мой генерал, но скорее всего, никого, кроме Слизерина, ждать точно не следовало. И с этими мыслями я открыл ящик стола, достал оттуда чистый пергамент и занёс над ним своё чёрное вороное перо.       — А вот это мы сейчас и выясним…

* * *

      Неуловимый шум подкрался незаметно, и я вынырнула из полудрёмы, накрывшей меня с утра, и принялась сквозь полусомкнутые веки искать источник шума. Это, кстати, оказалось несложно: в гостиную начали спускаться первые кучки студентов, и я даже поначалу подумала, что надо пошевеливаться, иначе пропущу завтрак и первую пару. Но только я подумала: «А какая же пара идёт первой?», как в памяти постепенно всплыло, что я окончила школу почти восемь лет назад. Эта мысль немного успокоила меня, но постепенно в голове начали прорисовываться и подробности вчерашнего дня и что вообще я забыла в гостиной своего факультета, а уровень шума при более тщательном анализе оказался намного меньше, чем был во времена моей учёбы. И этому тоже было объяснение: студенты с опаской поглядывали в мою сторону и спешили покинуть гостиную, и как раз из коридора раздавались громкие голоса, даже сквозь каменную стену.       Резко выдохнув, что придётся как-то объясняться с учениками о захвате школы, я медленно развернулась и принялась выбираться из кресла, как ровно через секунду застыла в крайне неудобной позе, а мои глаза распахнулись от страха, ведь я всё это время была не одна.       — Доброе утро, Кейт, — слабо улыбнулся мне Дерек, а в его руках было то самое чёртово письмо, расправленное, и можно было не сомневаться, что его уже прочитали. — Почему ты ушла спать сюда из нашей спальни?..       — Не спалось, не хотела мешать тебе… — вздохнула я и таки выползла из кресла, чтобы хоть немного размять затёкшие конечности. Дерек продолжал молча сидеть в кресле напротив и смотреть на меня, вроде как давая возможность самой решить, комментировать бумагу в его руках или нет, и я сделала обречённый вздох и выпалила:       — Это письмо пришло в три часа ночи, я не хотела тебя будить, правда! И я легла настолько рано вчера, что уже не могла уснуть, когда встала ночью, поэтому сидела здесь, у огня… как раньше, во времена учёбы, — но в оливковых глазах по-прежнему читалась неуловимая грусть и даже боль, и я сделала один шаг навстречу, наклонилась и прошептала: — Дерек… что ты обычно говоришь мне в таких ситуациях?       Он задумался аж на целую минуту, а после медленно прохрипел:       — Не обращай внимания?       — Именно, — кивнула я, выхватив письмо из его рук, второй раз смяла его хорошенько и кинула в тлеющие угли. — Не обращай внимания. Надо же ему как-то выплеснуть свой яд по поводу вчерашней неудачи, верно? Ты сам сказал, что я сильно изменилась… Пришли он мне подобное письмо на седьмом курсе или полгода назад, я, может, и подумала бы, но сейчас пускай грызёт локти от упущенных возможностей. А мне эти американские горки уже осточертели!       Наконец на розовых губах появилась та самая ласковая улыбка, от которой я буквально таяла, и я почувствовала, как внутри меня, где-то в области сердца, начало разливаться едва ощутимое тепло… что я смогла помочь близкому человеку вернуть веру в себя. Не всё же мне с трупами возиться, верно?       — Выглядишь устало… может, поспишь ещё? — Дерек встал из кресла и заботливо приобнял меня за талию, но я лишь резко выдохнула и на мгновение закрыла глаза, пытаясь взять тело под контроль и не упасть.       — Нет… иначе я себе весь режим собью, и будет совсем плохо. После обеда посплю, если сильно захочу, а пока надо найти себе полезное дело…       — Может, тогда вместе позавтракаем? — улыбнулся он и протянул мне тёплую ладонь, и я с такой же искренней ответной улыбкой сжала её, а после выпустила и направилась к нам в спальню.       — Пять минут, я переоденусь! И ты не против поесть на кухне? Не хочу, чтобы на меня все пялились…       — Как скажешь, Кейт! — донеслось в ответ, и хотя на меня и так все пялились, даже в моей родной гостиной, но в Большом зале внимания будет намного больше, особенно во время общего завтрака, и что-то мне подсказывало, что пока я была не готова к подобному.       Вероятно, сказывались не самые приятные воспоминания за седьмой курс, когда я была примерно на таком же сроке беременности. А возможно, дело было в том, что я боялась осуждения из-за армии мёртвых, которую не заметить снаружи было просто невозможно. И все уже наверняка узнали, кто же причастен к её созданию…       Как бы то ни было, но Дерек был совсем не против позавтракать на кухне, а домовикам всегда было всё равно на то, в чём ты провинился и как сильно: если уж перешагнул порог кухни, то голодным точно не уйдёшь. Правда, даже среди них было заметно какое-то странное оживление, а к нам относились даже с большим трепетом и почтением, нежели к обычным ученикам. Но только я хотела выловить кого-нибудь, чтобы задать пару вопросов, как они все исчезали, прикрывшись неотложными делами, и оставалось только гадать, что же нашло на этот странный народец, живущий в тени долгие столетия. А когда мы покинули кухню с набитыми животами и странным чувством недосказанности, как на главной лестнице в холле послышался тоненький голосок профессора Флитвика:       — Целитель Реддл! Вот вы где, я вас искал!.. — мы тотчас замерли на месте, а низенький преподаватель Заклинаний подбежал к нам и, отдышавшись, добавил: — Профессор МакГонагалл хотела видеть вас… в лазарете. Ей нужна ваша помощь!       Не знаю, что меня поразило больше: что меня разыскивали не посыльные-ученики, а профессора, или что строгой шотландке, с которой у нас давно уже были довольно прохладные отношения, требовалась моя помощь, причём срочно. Но знакомое слово «лазарет» вкупе с должностью перед фамилией быстро привело меня в чувство, и мы с Дереком, переглянувшись, вместо кабинета директора, в котором сейчас точно кто-нибудь да был из нужных нам людей, направились в больничное крыло.       Как же было странно и одновременно с этим волнительно вновь подниматься по парящим лестницам на самый верх среди тысяч портретов, местоположение которых не менялось веками. Вчера подобного чувства не было и вовсе, но оно и понятно после всего того, что произошло, а теперь… Некоторые из них даже узнавали меня или Дерека и приветливо махали рукой, и я смущённо махала в ответ или даже здоровалась, не ожидая такой хорошей памяти от картин. А внутри всё усиливалось чувство, будто я действительно перенеслась на восемь лет назад и была ещё школьницей… хотя конечно, это было не так. И едва я перешагнула порог лазарета, как быстро об этом вспомнила.       — Целитель Реддл… хорошо, что вы пришли! — сразу воскликнула МакГонагалл, едва увидела нас с Дереком, а я тем временем уставилась на покрытое синяками и кровоподтёками тело шестнадцатилетнего парня, лежавшего на кровати. — Прежнее руководство считало, что телесные наказания будут более эффективны, чем воспитательные беседы…       — А мне было запрещено подходить к наказанным, вы можете себе такое представить?! — возмущённо воскликнула мадам Боунс, выйдя из своей комнатки с лотком, на котором были склянки с зельями и мазями, а ещё целый моток марли. — Бедные дети, да что могло заставить так издеваться над ними?!       — Несогласие с текущей политикой, — поджав тонкие губы, вставила МакГонагалл, а я тем временем наклонилась над своим пациентом и принялась изучать симптомы, чтобы понять, какое именно проклятие было наложено. — Мистер Эммет всегда отличался вздорным и вспыльчивым характером, он ученик моего факультета, целитель Реддл. Но когда его друга пришлось прятать в Комнате желаний, а потом завалило в том несчастном тоннеле… мистер Эммет решил устроить настоящее восстание. Но ничем хорошим это не кончилось, Кэрроу быстро подавили его… наиболее эффективными методами.       — Я до сих пор не могу свести эти синяки! — чуть не плача, проговорила мадам Боунс, поставив лоток на столик неподалёку, и посмотрела на другие кровати. — Ни у одного из них, а уже прошло две недели! Они в сознании, бедненькие, я же вижу, что им больно, но сделать ничего не в силах…       — Боюсь, что без помощи опытных целителей нам не обойтись, — в качестве заключения выдохнула МакГонагалл, а после с нажимом добавило: — Предыдущее руководство запрещало приглашать сюда целителей из Мунго, но раз вы здесь…       Я медленно закивала, осторожно взмахнув палочкой и прошептав нужное заклинание, и от мальчика передо мной начал исходить слабый зеленоватый свет. А я наконец поняла, что же за проклятие было наложено на несовершеннолетнего студента. Проклятие жидкой крови. И наверняка мази и зелья мадам Боунс помогали от синяков, но проблема была в том, что кровь в тканях не сворачивалась, а проницаемость сосудов увеличилась, и на месте старых тотчас появлялись новые. И это всё могло очень нехорошо закончиться, судя по меловому оттенку кожи пострадавших, испытывавших недостаток в гемоглобине от постоянных кровотечений.       Собравшись с мыслями, я начала шептать контрчары, чтобы отменить действие проклятия, и когда зеленоватый свет пошёл на спад, быстро вытянула руку и проговорила:       — Дерек, а у тебя в сумке случайно нет?.. — но не успела я закончить вопрос, как мне в руку была всунута склянка с зельем. Закончив с проклятием, я тут же прочитала надпись на склянке и пришла в немалое удивление — это было то самое зелье, которое я хотела попросить. — Спасибо… наверное, пригодится ещё мазь…       Но опять меня опередили, и на тумбочке рядом оказалась баночка с нужной мазью. И я, так и застыв со склянкой в одной руке и столовой ложкой в другой, изумлённо уставилась на Дерека и воскликнула:       — А знаешь, что я ещё сейчас хочу?!       — Шоколадных кексов? — с улыбкой переспросил он, и я чуть не выронила из рук зелье, потому что ответ был правильным, а рядом послышался звонкий смех. — Кейт, мы же только что завтракали, неужели ты не наелась? Домовики очень расстроятся, если узнают об этом…       — Это не мне, а ему хочется шоколадных кексов, — придя в себя, буркнула я, кивнув на живот, а затем аккуратно влила две ложки зелья в горло своему пациенту. — Это зелье нужно давать неделю, не меньше, — повернулась я к мадам Боунс, и из моей груди вырвался тяжёлый вздох. — По две столовых ложки четыре раза в день. Но этой склянки не хватит даже на сутки… кому-то нужно будет его сварить, но оно сложное, а мне сейчас нельзя… подходить к котлам, меня и так ещё шесть месяцев назад отстранили от лаборатории и правильно сделали…       — Я могу сварить его, Кейт! — со стороны входной двери послышался робкий знакомый голос, и я сразу обернулась и удивлённо посмотрела на одного из самых своих любимых преподавателей во время учёбы. Профессор Слизнорт же неуверенно улыбнулся мне и шагнул навстречу, а за его спиной выглядывал вполне себе довольный жизнью Дамблдор. — Столько, сколько нужно. Ты только скажи, что это за зелье?..       Я, чуть смутившись, протянула ему склянку с названием, и Слизнорт, прочитав этикетку, вдруг лукаво улыбнулся.       — Да, непростое зельице, но ничего, справимся! Помнится, ты одно время даже интересовалась им у меня, Кейт!       — Да, было дело, — ещё больше смутилась я, не зная, как теперь разговаривать с бывшим преподавателем после всего произошедшего за эти дни. Слизнорт тем временем отдал склянку с зельем мадам Боунс, но прежде, чем она с ложкой направилась к другой кровати, я воскликнула: — Мадам Боунс, подождите! Сначала нужно снять проклятие, а потом уже давать зелья! Лучше смажьте пока кровоподтёки мистера Эммета этой мазью… только её тоже надолго не хватит…       — Я приготовлю мазь, чтобы профессор Слизнорт не отвлекался от зелья, — тут же предложил Дерек, а профессор Слизнорт развернулся к нему и широко улыбнулся, совсем не так, как мне.       — Дерек, мой мальчик, как я рад тебя видеть! Как приятно, когда твои лучшие ученики занимаются любимым делом и радуют глаз преподавателей! Готов поспорить на что угодно, что вы с Кейт работали в одном отделении! Ты всегда отличался воистину слизеринской хваткой ко всяким редкостям, а уж такое сокровище и вовсе не мог упустить!..       — К сожалению, профессор Слизнорт, но я его упустил, — наигранно вздохнул Дерек, но только я отвернулась от второго пострадавшего и возмущённо посмотрела в сторону говоривших, как Дерек со смехом добавил: — Кейт сразу после стажировки решила остаться в отделении Абеляра Уолша, а когда я разглядел наконец, что ушло у меня из-под носа, было уже поздно — Кейт было не вытащить из отделения проклятий! Я всё ещё думаю, что старина Аб угрожал ей и Моргану с Тессой. По-другому я просто не могу объяснить отказ переходить в моё прекрасное отделение! Шесть лет уговоров впустую!       — Ха-ха-ха, — громко проговорила я, сняв проклятие с ещё одного человека, и медленно направилась к следующей кровати, а мадам Боунс тем временем совместно с профессором МакГонагалл обрабатывали синяки и поили зельем. — Между прочим, я до сих пор считаю, что наше с Абом отделение — самое лучшее, и все эти шесть лет мы из кожи вон лезли, чтобы доказать это одному заносчивому целителю из отделения отравлений, непонятно с чего решившему, что у него лежат самые тяжёлые пациенты!       — Но у меня действительно часто лежат самые тяжёлые пациенты! — возмутился Дерек, а остальные с улыбкой наблюдали за нашей «перепалкой». — И я ночами не спал и кусал локти, что в моём отделении не было такого первоклассного специалиста, как ты, Кейт. И почему я сам не додумался писать тебе слезливые письма по ночам и отправлять букеты?.. Ты бы точно не выдержала, уверен в этом!       Я молча выразительно посмотрела на Дерека, в глазах которого читался совершенно бессовестный смех, но внутри меня зародилась радость, что кое-кто отпустил ситуацию с ночным письмом и даже мог пошутить на эту тему. И тут я зацепилась за вопросительный взгляд Дамблдора, который явно понял скрытый намёк в словах Дерека, и, закатив глаза, пояснила:       — Том ночью прислал мне письмо, но ничего дельного там не было, и я его сожгла. Он обещал сегодня прислать второе, чтобы сообщить своё решение насчёт обмена… наверное, к обеду или ужину придёт.       — Хорошо, Кейт, я буду ждать, — мягко улыбнулся мне Дамблдор, а Слизнорт с печалью в голосе добавил:       — Мне так жаль Абеляра, Кейт, я слышал, что с ним случилось… это ужасно! Но я думаю, он точно был рад, что у него работал такой замечательный сотрудник! Надо же, вот так сидишь в своей норе, сидишь и даже не замечаешь, как твои ученики вырастают! Ох, что это я опять развёл сантименты, в самом деле?.. Вам же нужно зелье! К вечеру точно будет готово, молодые люди!       С этими словами профессор Слизнорт развернулся и направился в сторону выхода, но на самом пороге чуть не столкнулся с грозным воином в кольчуге, который явно был чем-то недоволен прямо с утра пораньше. Слизнорт, встрепенувшись, аккуратно обошёл его и скрылся из виду, но не успела я сказать и слова, как раздался громкий бас:       — Кейт, какой-то патлатый рыжий шут с самого утра вертится рядом с Дрогоном, и мне это не нравится!       «Профессор Кеттлберн… — закрыв глаза, обречённо выдохнула я, вспомнив своего чудаковатого преподавателя по Уходу за магическими существами, который был без ума от редких и, главное, опасных тварей. — А от меня-то ты что хочешь?»       — Я тебе повторяю, мышка, мне это не нравится! — взревел Слизерин, и я открыла глаза и молча уставилась на него. — Его не нужно трогать, он очень умный и сообразительный зверь, а не материал для экспериментов! И кстати, Дрогон ещё не ел, а еда ему нужна и много! Я могу слетать с ним на охоту, заодно и себе кого-нибудь найду, а ты разберись с этим недотёпой, чтобы я его и близко не видел рядом с Дрогоном!       — Конечно, — выдавила я, так и прогибаясь под тяжёлым взглядом чёрных глаз, и Слизерин довольно хмыкнул и тяжело зашагал к выходу, таки добившись своего. А я, закончив с ещё одним про́клятым, подошла к последней кровати и, развернувшись, воскликнула: — Профессор Дамблдор, как новый директор Хогвартса, предупредите, пожалуйста, профессора Кетлберна, чтобы тот не подходил к моему дракону, иначе мне придётся принять меры!       — Кейт, но ты же понимаешь, что Сильванус очень трепетно относится к подобным… существам, — дипломатично вставил Дамблдор, но теперь была моя очередь прожигать собеседника требовательным взглядом, так как если я не решу эту проблему, то на меня опять надавит Слизерин или, что ещё хуже, сам пойдёт разбираться с неуёмным естествоиспытателем, и ничем хорошим это не закончится. И Дамблдор, понимая то же самое, тихо вздохнул. — Хорошо, Кейт, я постараюсь донести до Сильвануса твои слова. Пожалуй, прямо сейчас этим и займусь, пока дело не запахло жареным…       Я нервно хмыкнула, поскольку жареным могло запахнуть в прямом смысле этого слова, а когда с последнего студента было снято коварное проклятие, отошла к окну и с тревогой всмотрелась вдаль, на Запретный лес, а к кровати подошли МакГонагалл и мадам Боунс.       — Как ты думаешь, это была очень плохая идея — отпустить Слизерина охотиться на Дрогоне? — протянула я, и за моей спиной послышался тихий голос Дерека:       — Думаю, ты и сама знаешь ответ на свой вопрос, Кейт… — я на подобные слова резко развернулась и с широко открытыми глазами уставилась на Дерека, уже намереваясь отдать приказ Слизерину вернуться, как он подошёл ко мне и мягко приобнял за плечи. — Успокойся, я не думаю, что случится что-то страшное… по крайней мере, вернутся они точно быстрее, чем до этого охотился Слизерин. Ты хочешь сама кормить огромного свирепого зверя? И главное, чем?       — Он вовсе не свирепый, — буркнула я, так как во время вчерашнего полёта страх перед воскрешённым драконом действительно поутих, и на его место пришла даже… забота. — Дрогон подчиняется приказам меня и Слизерина и никому ещё не причинил вреда…       — Кейт, неужели ты хочешь его оставить? — не на шутку изумился Дерек, а я так и выдохнула, не понимая, чего хочу в действительности. — Ты же обещала вчера Кеннету Брустверу, помнишь?..       — Я помню, помню! Но он же не виноват, что… немного отличается от других, верно?..        Какой скользкий вопрос вдруг всплыл! Окружающие не без причины боялись Дрогона: и от обычного дракона может быть немало вреда, а к мёртвому присоединяется ещё и страх неизвестности, но… он в самом деле подчинялся приказам, причём безропотно, его даже дрессировать не надо было, и вчерашняя «прогулка» была отличным тому подтверждением. Да ещё и Слизерин добавлял смуты — я настолько привыкла к его ворчанию и крутому нраву, что порой и вовсе забывала, что он ходячий мертвец, а не полностью живой человек. Вот и попробуй теперь разберись в этике и деонтологии и реши, кто достоин «жить», пусть даже эта жизнь и будет не совсем настоящей, а кто нет.       — Пока Дрогон нам нужен, а потом решим, что делать дальше, — наконец выдавила я, и Дерек как-то странно посмотрел на меня, но всё же промолчал. Но только я собралась дать указания мадам Боунс относительно её подопечных и уйти из больничного крыла, как меня тихо окрикнула профессор МакГонагалл:       — Целитель Реддл?.. — я тут же обернулась и вопросительно посмотрела на неё, а она осторожно подошла ко мне и вдруг замялась, хотя обычно эта строгая и холодная женщина не позволяла себе проявлять на людях эмоции, особенно неуверенность. — Целитель Реддл, я хотела… поблагодарить вас… и не только за помощь с учениками, — наконец выпалила она, и мой взгляд стал в десять раз удивлённее, чем был. — Нужна немалая храбрость, чтобы сделать то, что сделали вы вчера… и на такое пойдёт далеко не каждый. Поверьте мне, и студенты, и преподаватели благодарны вам за это… то, что здесь творилось полгода… было ужасно! — МакГонагалл закрыла рукой рот, будто сильно перенервничав, но всё же взяла себя в руки и закончила свою речь: — Наверное, мне не следовало так строго относиться к вам во время учёбы… и после тоже. Сейчас я понимаю это, и мне… стыдно. Каждый из нас совершает свои ошибки…       Я на такие достаточно откровенные слова медленно закивала, не веря, что даже скупая на эмоции шотландка, презиравшая меня за раннюю половую жизнь в школе, всё-таки была благодарна мне, а та явно ждала ответа, и я смущённо прохрипела:       — Конечно, профессор… МакГонагалл… я всё понимаю. И это мой муж устроил всё это, так что мне и расхлёбывать… спасибо, что верите в меня!       Обменявшись вполне искренними вежливыми улыбками, я таки подошла к целительнице, которая должна была присматривать за пострадавшими студентами, и принялась расписывать ей уход, потому что сама вряд ли смогу целый день находиться в Больничном крыле, да и сил у меня было немного на активное лечение других, я и сама еле стояла на ногах. Но знания в голове у меня всё же были, так что даже в подобном состоянии я могла приносить людям пользу, как бы замаливая тем самым свои деяния в Чёрной магии. Правда, замаливать, конечно, предстояло немало, а я даже представить себе не могла, что когда-нибудь весь этот кошмар закончится, и я наконец вернусь в свой стационар, где буду полноценно лечить людей, как сейчас это делала мадам Боунс. Слишком много мне приходилось думать не о том, слишком много на мне было ответственности, слишком разные должности я занимала год назад и сейчас… как же мне вернуться к прежней жизни? И будет ли у меня впереди хоть что-то?       После больничного крыла мы с Дереком расстались: он пошёл в подземелья к профессору Слизнорту, чтобы помочь приготовить нужные снадобья для учеников в лазарете, а я решила прогуляться на свежем воздухе, чтобы хоть немного прийти в себя после бессонной ночи. А заодно и подумать обо всём произошедшем накануне ещё раз… Честно говоря, героем я себя не считала. Я просто шла к своей цели, как могла, пользуясь всем, что было под рукой. Но в Хогвартсе, видимо, действительно творились ужасные вещи, раз даже МакГонагалл оттаяла ко мне и признала, что была в каком-то роде неправа. Да и странное поведение домовиков и учеников, которые вовсе не боялись меня, пусть и настороженно замирали и с удивлением смотрели в мою сторону, лишний раз наводило на мысль, что мы определённо сделали что-то хорошее. Но не успела как следует подумать об этом, вышагивая вдоль берега Чёрного озера, как меня кто-то догнал и приобнял со спины.       — Прогулки на свежем воздухе тебе сейчас очень полезны! — радостно воскликнула Кассандра, и я широко улыбнулась ей, словно сквозь плотный слой серых туч над головой промелькнул луч солнца. — Можно присоединиться?       Я сразу же кивнула, а моя подруга взяла меня под руку, и мы медленно зашагали в сторону опушки Запретного леса, а под ногами так и чавкал подтаявший снег, которого вчера навалило немало.       — Со следующей недели будет плюсовая температура даже ночью, — первой заговорила Кассандра, а я молча наслаждалась прогулкой и обществом близкого человека. — Весь снег быстро растает… и озеро тоже. Я только что была в теплицах, прибиралась там. Думаю, что останусь в Хогвартсе преподавать… Я же обещала вернуться, да и Ник не против здесь пожить, всё равно это теперь штаб-квартира Ордена. Для мамы с детьми тоже найдём лишнюю комнату, это не проблема. До этого года меня подменяла Сибилла Спраут, но она была из обычной семьи… её, как и многих других, отправили под суд, и…       Она замолчала на пару мгновений, но и без слов было понятно, что случилось с профессором Травологии, замещавшим мою подругу.       — А с этого года на должности был Бродерик Боуд, — перескочила Кассандра, а её лицо исказила гримаса неприязни. — Неприятный тип, я поговорила с учениками, никто не был от него в восторге, в глазах студентов только страх. Да и теплицы в ужасном состоянии, будто он о Травологии совсем ничего не знает!       «Вполне вероятно, так оно и было, Кэс», — про себя вздохнула я, вспомнив бедных детей в больничном крыле… и всё это с ними сделали именно преподаватели с молчаливого согласия прежнего директора! Конечно, те преподаватели, которые были на стороне Тома, а не те, что защищали учеников, как могли, вроде Флитвика, МакГонагалл и Слизнорта. Слава богу, что этот ужас закончился хотя бы для детей.       — В общем, профессор Дамблдор не против взять меня на прежнюю должность декана и преподавателя, должен же кто-то учить студентов даже в такое непростое время! — вместо вывода широко улыбнулась мне Кассандра, и я с такой же искренней улыбкой посмотрела на неё. — А ещё мы вернули наших детишек, происхождение которых не устроило предыдущего директора, обратно по своим гостиным! Со следующей недели они будут учиться вместе со всеми. Правда, десяток студентов уже уехали, сама знаешь чьи это дети… — она выразительно посмотрела на меня, и я кивнула, потому что только шпионов Тома среди студентов не хватало! Хотя их родители, наверное, в таком ужасе от произошедшего, что не допустят, чтобы их дети здесь находились, а если кто и остался, то уже Слизерин точно не допустит утечки информации. — Но все, кто остался, будут продолжать обучение с новыми преподавателями. И нам даже пишут те, кто с осени спрятался от судов… наверное, скоро здесь будет очень много народу! А какие у тебя новости, Кейт?       — Том обещал написать сегодня по поводу обмена, — тихо ответила я, стараясь не давать эмоциям выбраться наружу. — Надеюсь, он согласится, и Морган завтра будет уже здесь… А если Том хоть пальцем его тронет, то я наконец приду домой и лично запущу в него Круциатус! А Слизерин поможет мне держать его, чтобы не отбился!       — Вы с ним грозная команда, Кейт! — рассмеялась Кассандра, а я вздохнула, надеясь, что Том понимает, что с ним будет, если я завтра не увижу Моргана, причём живым и невредимым. — Думаю, с Морганом всё будет хорошо, и он скоро будет с нами. Он не такой слабый, как тебе кажется, Кейт, поверь мне! А Абраксас был близким другом Тома ещё в школе, Том не сможет бросить его здесь… он обязательно согласится на обмен.       Я закивала, и сама в душе понимая, что это был всего лишь дипломатический ход, и обмен пленными точно будет, но не успела открыть рта, как со стороны лесничьей избушки, в которой до сих пор жили бок о бок старичок Перкинс и Хагрид, послышался пронзительный вопль:       — Кейт! Мисс Лэйн! Подождите!       — О боже, это Кеттлберн… — в ужасе прошептала я и резко развернулась обратно, к школе, а Кассандра недоуменно на меня посмотрела. — Слизерин с утра уже успел нажаловаться мне, что он пристаёт к Дрогону, и я попросила Дамблдора поговорить с ним…       — К Дрогону? — ещё более непонимающе переспросила она, но как бы быстро мы ни шагали, преподаватель по Уходу всё же догнал нас, и пришлось остановиться, чтобы выслушать его.       — Мисс Лэйн!.. Подождите, это вам!.. — Кеттлберн, выглядевший с нашей последней встречи восемь лет назад ещё более чудаковато, протянул мне четырёхпалой рукой, на которой отсутствовал безымянный палец, букет странных цветов, и я осторожно взяла их в руки, даже не представляя, где этот чудик мог достать цветы, ведь всюду ещё лежал снег. — Надеюсь, прекрасная Кассандра не против, что я поживился в оранжереях цветочками…       Кассандра на эти слова зло поджала губы и так и испепеляла бывшего и будущего коллегу взглядом, догадываясь, что не только её предшественник мог быть виновным в разгроме теплиц, а Кеттлберн, чуть съёжившись под её взглядом, зализал свои волосы назад и заискивающе посмотрел на меня.       — Мисс Лэйн…       — Целитель Реддл, — перебила его я, и тот быстро поправился:       — Целитель Реддл, мне очень необходимо поговорить с вами по одному крайне важному вопросу!..       — Профессор Кеттлберн, если это касается Дрогона, моего дракона, то мой ответ: нет, — твёрдо ответила я и потянула Кассандру в сторону Хогвартса, но Кеттлберн опередил нас и чуть не упал на колени в мокрый снег.       — Целитель Реддл, умоляю! Это же… это же… это же Карпатский железнобрюхий дракон, вымерший вид, последнюю особь видели в Европе пять веков назад!       — Профессор Кеттлберн, услышьте меня, Дрогон — не игрушка, и ни мне, ни Салазару Слизерину не нравится, как вы с ним обращаетесь! — потеряв терпение, воскликнула я, и человек передо мной таки упал на колени, чуть ли не со слезами глядя на меня.       — Клянусь вам, я буду крайне бережно и осторожно обращаться с ним! Только разрешите мне хоть немного изучить его, это же бесценный шанс!..       Как раз в это мгновение над нашими головами пронеслась огромная тень, и я сразу догадалась, кто же вернулся с охоты в родное «стойло». Кеттлберн, задрав голову, так и смотрел с восхищением в небо на чёрного дракона, а тот медленно кружил вокруг башен, выбирая место для посадки. Но только я собралась сделать шаг в сторону, как за нашими спинами раздался ещё один восхищённый голос:       — Перкинс, смотрите, настоящий дракон! — я обернулась, смутно узнавая обладателя голоса, а Хагрид, ростом уже не меньше Слизерина, задрав голову, с не меньшим восхищением следил за Дрогоном, всё ближе подбиравшимся к земле. — Вот это да, как хорош! Грива единорога, всё бы отдал, чтобы погладить его!       «Ещё один любитель приключений», — вздохнула я, прямо чувствуя оживление среди мужчин, но только я опять крайне настойчиво потянула Кассандру к главному крыльцу, как Кеттлберн опять завыл:       — Целитель Реддл, умоляю, один шанс!       — Профессор Кеттлберн! — воскликнула я, потеряв последние крохи терпения, а затем на глаза попался Слизерин, только что слезший с моего питомца и выглядевший довольно воинственно и грозно, и мне пришла в голову замечательная мысль. — Хотите пообщаться с Дрогоном поближе — договаривайтесь с господином Слизерином. Но если он мне пожалуется на вас, то Дрогона вы точно больше не увидите, обещаю. Можете подарить Слизерину такие же цветочки, он точно оценит!       Ехидно усмехнувшись, я всучила Кеттлберну его букет, но тут Кассандра гневливо заметила:       — Только рвите эти цветочки где-нибудь в другом месте, а не в теплицах, Сильванус! Я лично наложу на двери несколько печатей! — и выхватила у него из рук несчастные цветы. Но только я наконец потащила Кассандру в сторону школы, как за спиной раздался вопль:       — Кейт! Кейт, подожди немного!       — Хагрид, хочешь к дракону, вон там наездник, договаривайся с ним! — не сбавляя шага, воскликнула я, надеясь, что грозный вид Слизерина отпугнёт желающих, а Кассандра так и посмеивалась надо мной. — Как он скажет, так и будет, так и передай ему!       Хагрид, так и не добежав до нас, замер на середине пути и озадаченно посмотрел в сторону Слизерина, а мы под шумок проскользнули в замок.       — Сколько у тебя теперь поклонников, Кейт! Отбоя нет! — рассмеялась моя подруга, едва мы вошли в холл, и я возмущённо взмахнула руками.       — И всем от меня что-то нужно! Мужу — армия, Слизерину — жизнь, Кеттлберну с Хагридом — Дрогона потрогать! Хотя бы кому-нибудь я нужна просто так, какая есть?!       — Думаю, и такие люди найдутся, — с улыбкой протянула Кассандра, посмотрев куда-то за мою спину, и я мигом обернулась и заметила Дерека, поднимавшегося из подземелий. На моём лице рефлекторно расцвела такая же улыбка, но только он подошёл к нам и спросил:       — Что случилось, девочки? — как со стороны главной лестницы послышался громкий восклик:       — Кейт, пришло письмо от Тома!       Сердце сразу застучало чаще, а за спиной послышались тяжёлые шаги и металлический лязг. И едва Дамблдор протянул мне запечатанный конверт, как я разорвала его и принялась бегло читать обещанное более деловое письмо, а ещё четыре человека склонились вокруг.       — Он согласен на обмен, — выдохнула я, выцепив главное, а Слизерин выхватил пергамент из моих рук и повнимательнее вгляделся в него.       — Мы выбираем место встречи, — раздался за спиной бас, и Дамблдор внимательно смотрел именно в ту точку, на три головы выше меня. — Может, засаду устроить?..       — Это дипломатическая встреча, Салазар, — мягко возразил он. — И если мы нарушим правила обмена, то в будущем можем достаточно от этого пострадать. Да и уверен, что у Тома есть на этот счёт запасной план, а там человек, не безразличный Кейт…       — Нет, пусть всё будет честно, — выдохнула я, пытаясь унять сердцебиение. — Нам нужно всего лишь забрать Моргана живым и невредимым… Том пишет, что прийти должен один человек…       С этими словами я развернулась и снизу вверх посмотрела на Слизерина, а тот хмыкнул и протянул листок Дамблдору.       — А кто будет с их стороны? Неужто сам змеёныш?       — Вряд ли, — покачала головой я, понимая, что Том обязательно поручит подобное дело кому-то другому. — Скорее всего, там будет Грин-де-Вальд, он же теперь его… правая рука.       От воспоминаний о странном маге, о котором я слышала столько всего большую часть новой жизни и впервые увидела лично вчера, по спине прошлась волна мурашек, уж больно он был… странным. Но не чудаковатым по-доброму, как тот же Кеттлберн, который, в общем-то, и мухи не обидит, пусть назойлив не в меру, а по-другому. Его речи, словно закись азота, приводят в эйфорию и затуманивают разум, и это было по-своему опасно. Не считая, что по боевым навыкам он уступал разве что Тому, и то вряд ли. Правду говорят, не суди о книге по обложке… в этом случае точно можно было неслабо ошибиться, причём очень.       — Пойдёте? — прогудел Слизерин в сторону Дамблдора, и тот, пробежавшись глазами по письму, с улыбкой помотал головой.       — Боюсь, что придётся идти вам, Салазар. Я… Геллерт знает, как меня уболтать, тем более один на один, это будет слишком опасно. Вы единственный, на кого ему действительно трудно воздействовать.       — С этим спорить не буду. А ты пойдёшь, мышка? — Слизерин посмотрел на меня, и я, как и Дамблдор, помотала головой.       — Один человек. Да и я… не хочу. Просто приведите сюда Моргана, живого, это всё.       — Это приказ? — выразительно взглянул он, и я слабо улыбнулась и выдохнула:       — Это просьба, Салазар. Сделайте это для меня, пожалуйста.       — Не переживай, мышка, завтра твой названый дед будет с тобой, ещё надоесть успеет, — ответно улыбнувшись, Слизерин приобнял меня за плечи, и я сжала его жёсткую ладонь в знак благодарности. Но только я пропиталась моментом, как кое-кто наклонился и вкрадчиво пробасил: — И я, по-моему, просил избавить меня от этого чудика?       — Я пыталась! — возмущённо воскликнула я, сделав шаг вперёд, и всем корпусом развернулась, чтобы смотреть прямо в чёрные глаза, а Слизерин насмешливо изогнул чёрную бровь. — Даже профессор Дамблдор уже разговаривал с профессором Кеттлберном! — на этих словах Дамблдор тут же кивнул пару раз, но такой ответ явно не устраивал нашего гостя из прошлого. — Хватит на меня так смотреть, вы хотите возиться с Дрогоном, вот и разбирайтесь со всеми желающими к нему подойти! Мне и так сегодня досталось, а я, на минутку, беременна, и мне нервничать нельзя!       Послышался низкий смех, а я, удивившись про себя, что не проявила подобную твёрдость ещё с утра, подошла к воину в кольчуге и ткнула в него пальцем.       — С этого дня любители драконов — это ваша проблема, Салазар. Это приказ! — на этих словах смех только усилился, но едва я хотела развернуться и пойти в сторону кухни, как мне пришла в голову одна мысль, и я строго добавила: — Словами. Разбираться с любителями драконов вы будете словами. Вы меня поняли?       — Как скажешь, мышка! — совершенно без злобы откликнулся Слизерин и сам развернулся к выходу. — В конце концов, проклятья — это тоже слова! — меня тут же перекосило, и уже Дамблдор с Кассандрой тихо рассмеялись, а Слизерин крикнул напоследок: — Сочиняйте письмо да скажите потом, куда завтра идти!       Дамблдор с полной сочувствия улыбкой посмотрел на меня и протянул мне высушенную временем ладонь, и я приняла его руку, догадавшись, кто будет составлять очередное письмо Тому. А Дерек с Кассандрой остановились в холле и разговорились, явно собираясь дождаться меня, чтобы пообедать всем вместе. «Господи, хоть бы Том действительно ничего не сделал с Морганом. Я никогда ему этого не прощу!»

* * *

      Утром следующего дня я была словно на иголках. Обмен должен был состояться в обед, и хотя дел было много, в том же Больничном крыле, например, я не могла никак сосредоточиться, и в итоге меня отпустили «отдыхать». И я просто ходила туда-сюда по огромному холлу, в который периодически выходили ученики и искоса поглядывали на меня, и ждала новостей. И в половину первого массивная дубовая дверь наконец распахнулась, а на пороге показались два человека, существенно отличавшиеся ростом.       — Морган! — прокричала я, бросившись к нему на шею, и обняла настолько, насколько позволял живот. — Ты не ранен?! Что они с тобой сделали?!       — Оглушили… со мной всё хорошо, Кейт! — даже как-то недовольно проворчал тот, хотя он несомненно был рад меня видеть, и я отстранилась от него и удивлённо посмотрела, совсем не ожидая подобного тона. Морган, заметив это, чуть смягчился и самостоятельно приобнял меня, но тут же скис, и мне сразу же стало не по себе… в самом деле, может, Том опять придумал какую-то гадость?! Или как-то повлиял на разум моего «родственника»?..       — У тебя синяк… — протянула я, осторожно коснувшись его правого виска кончиками пальцев, но Морган сразу отмахнулся и ещё более недовольно проворчал:       — Всё со мной в порядке, заживёт. Хочу горло промочить для начала, а потом уже…       — Морган! — Кассандра, едва завидев его, как и я бросилась на шею, но это нисколько не смогло растопить лёд этого ворчунишки, а мне становилось всё больше не по себе. Настолько, что я искоса с тревогой взглянула на Слизерина, но тот лишь пожал плечами, мол, моё дело доставить, а дальше разбирайся сама. И невозмутимо направился по главной лестнице в сторону башни с лестницами, а к нам тем временем присоединился Дерек, который тоже недоумевал странной реакции Моргана, мы же выиграли!       — Всё, всё, оставьте меня! — Морган таки отбился от нас и мрачнее тучи поплёлся к кухне, чтобы перехватить чего-нибудь, а мы переглянулись и дружно поплелись за ним, до сих пор не понимая, в чём было дело. Но едва мы сели за один из четырёх столов, и эльфы почти полностью заставили его едой специально для нас четверых, Морган разом осушил кружку со сливочным пивом и воскликнул: — Ну он и ублюдок!       — Что он с тобой сделал?! — не выдержала я, уже находясь на грани истерики, и Морган недовольно посмотрел на меня исподлобья и нехотя выдавил:       — Наложил Петрификус Тоталус и уложил на пуховые перины! — я от удивления распахнула глаза, а он добавил: — И привёл ко мне Тесси. Она почти целый день со мной просидела, разговаривала, утешала, он же ей наплёл с три короба, что меня кто-то страшно проклял! Папаша её и проклял, да я даже пошевелиться не мог, не то что сказать ей об этом. А теперь я по его версии лежу в Мунго, а ей ко мне нельзя, слишком опасно снаружи его дома… выкрутился, сволочь проклятая!       Теперь причины внезапного недовольства были понятны, как божий день, ведь подобный удар по гордости для Моргана был похлеще пытки Круциатусом, а мой престарелый родственник тяжело вздохнул, осунулся, потянулся за тыквенным котелком и с противной горечью добавил:       — А самое поганое в том, что она верит каждому его слову! Каждому! Да она такой послушной даже со мной никогда не была! Ох, Кейт… как же наша девочка будет убиваться по этому ублюдку, если мы с ним что-то сделаем…       Вот теперь я осознала весь коварный план Тома, и нервы не выдержали нагрузки. Закрыв глаза ладонями, чтобы никто не видел моих слёз, я старалась как можно ровнее дышать, а Дерек подошёл ко мне сзади и приобнял за плечи, разделяя со мной эту боль. А когда я убрала руки от лица, то сразу встретилась взглядом с Морганом, в бледных глазах которого было практически то же самое, что у меня внутри. И он, отшвырнув от себя нетронутый котелок, встал из-за стола и воскликнул:       — Кусок в горло не лезет, да что ж такое?! Есть мне где-нибудь место для отдыха, а то больше суток в одном положении провёл, спина раскалывается!       — Пойдём, я тебя провожу, — вздохнула Кассандра, тоже встав из-за стола, и приобняла нашего ворчуна за плечи, как меня Дерек. Но Морган был настолько не в духе, что скинул руки Кассандры и молча пошёл прочь, оставив нас с Дереком на кухне одних в окружении кучи еды, которую есть совершенно не хотелось.       — Что будешь делать, Кейт? — шёпотом спросил Дерек, присев рядом со мной, а я начала понемногу отщипывать кусочки кекса, чтобы создать видимость трапезы и эльфы не обиделись на нас. Но кусок в горло всё равно не лез, как и Моргану, и я отпила немного тыквенного сока и выдавила:       — Не знаю. Пока ещё… рано об этом думать. Послезавтра мы ворвёмся в Гринготтс, потом в министерство… а там по ситуации. Я не знаю, как… как мне быть, Дерек. Просто не знаю. Новость о смерти Тома её убьёт, но иначе никак! Может, Том… сдастся сам?       Я с мольбой повернулась к Дереку, но в его обычно тёплых глазах почему-то сквозил холод.       — Ты сама-то в это веришь?       — Нет, — помотала головой я, понимая, что Том ни за что не отступит, так же как и я. Но и выхода из сложившейся ситуации я не видела, отчего на душе было в сто раз противнее. — Он не сдастся, только не Том. Но я не хочу думать, что будет потом. Не хочу. Сейчас всё относительно неплохо, и этого достаточно. А когда придёт момент, тогда и будем… выбирать. Думаю, лучше всего поступить именно так.       Дерек кивнул, но было видно, что и его этот вопрос немало волновал. В итоге мы молча просидели на кухне, делая вид, что едим, а когда эльфы отвлеклись, мы ускользнули прочь, в Больничное крыло, чтобы проверить проклятых студентов, которых набралось аж пять штук. Им стало немного лучше, они уже начинали шевелиться, а кровоподтёки — заживать, но их нужно было начинать кормить мясом, причём немало, да ещё и давать какие-нибудь препараты железа, чтобы компенсировать анемию. Пришлось искать ещё одно зелье именно для этой проблемы, и забота о других немного отвлекла нас от собственных демонов, поселившихся в душе. Только вот недовольные за день на Моргане вовсе не кончились.       — Что случилось с моим змеем?! — взревел Слизерин, ворвавшись в Больничное крыло. Студенты сразу подпрыгнули в кроватях, члены Ордена, кто пришёл обсудить нюансы грядущей вылазки в банк, так и вздрогнули, а мадам Боунс возмущённо упёрла руки в боки, ведь это была её «территория», где кричать не позволялось вовсе. Но Слизерин проигнорировал разгневанную целительницу и прошёл мимо, а затем наклонился ко мне, сидевшей за небольшим столиком, и вкрадчиво прошептал: — Что случилось с моим василиском? И не надо мне врать, что ты не в курсе, я тебя насквозь вижу.       — Аминте… было уже достаточно лет, почти тысяча. Сами знаете, Салазар, сколько живут василиски… — безразлично ответила я, прекрасно понимая где-то глубоко в душе, что этот момент когда-нибудь настанет, и парочка достойных ответов у меня была уже припасена.       Слизерин где-то с минуту абсолютно непроницаемо посмотрел на меня, а затем, скрипя зубами от злости, процедил:       — Я прекрасно знаю, сколько живут василиски, мышка, сам выращивал их когда-то давно. Но не пытайся убедить меня, что моя красавица умерла от старости, у неё голова валяется в пятнадцати футах от тела!       — Салазар, вы сами-то верите, что я могла отрубить голову двадцатиметровой змее?! — насмешливо воскликнула я, но тот сразу же с прищуром уставился на Дерека, и я поджала губы.       — Я догадываюсь, кто это сделал, — прорычал владелец убитой ещё осенью смертельно опасной зверюшки, а я тяжело вздохнула. — У меня только один вопрос: зачем?!       — Неужели вы сами не понимаете?! — потеряв терпение, воскликнула я и вскочила на ноги, а Слизерин так и испепелял меня взглядом чёрных глаз. — Нам нужны были её клыки, чтобы уничтожить сами-знаете-что! А её яд очень пригодился, когда мы возвращали вас на этот свет! Так что не надо на меня кричать, это была вынужденная необходимость, а Аминта прожила достаточно долгую жизнь!       — Ваш предводитель тоже прожил достаточно долгую жизнь, так что, мне его можно зарезать?! — взревел Слизерин, рукой указав на Дамблдора, а воздух вокруг так и начал накаляться. Но прежде чем кто-то успел вставить хоть слово, я вплотную подошла к своему генералу и процедила:       — У нас не было другого выхода, она собиралась нас убить!       — Да вы могли просто попросить её дать немного яда и клык, она сама бы отдала! — ещё громче пробасил Слизерин, наклонившись прямо к моему лицу, хотя меня его гримаса гнева нисколько не пугала, скорее, ещё больше злила. — Убивать-то за что?!       — Ага, так и побежала отдавать! Среди нас нет потомственных змееустов, Салазар, очнитесь, мы Бёрки! А василиски подчиняются только потомственным!..       — Подчиняются потомственным, но понимают всех, — выдавил он, даже не собираясь сдаваться. — А кровь некромантов они чувствуют, ты бы могла с ней договориться, они крайне послушные змеи! В моё время любой уважающий себя некромант знал змеиный!       — Значит, я не уважающий себя некромант! — прокричала я, потеряв всякие крохи терпения. — Раз мало того что вышла замуж за вашего внука, так ещё и вас постоянно терплю! На колени, это приказ!       Грузное тело в железе тут же грохнулось на пол, а я триумфально посмотрела на него сверху вниз и молча вышла прочь, громко хлопнув дверью напоследок.       Волна раздражения и гнева словно цунами накрыла меня, и я не придумала ничего лучше, чем снова пойти гулять на свежем воздухе, чтобы немного успокоиться. Мало того что Морган вернулся из плена мрачнее тучи и фактически оттолкнул нас с Кассандрой, хотя и было понятно, почему, так ещё и Слизерин решил, что сейчас самое время для выяснения отношений! Да, возможно, если бы задача пробраться в Тайную комнату стояла перед нами прямо сейчас, то мы наверняка действовали бы по-другому. Всё-таки за плечами был уже довольно внушительный опыт решения подобных проблем, да и в Тёмных искусствах я преуспела настолько, чтобы обмануть даже василиска. Но проблема как раз заключалась в том, что сейчас перед нами такой задачи не стояло. Её надо было решить четыре месяца назад, когда мы только-только познакомились с нашим крайне мерзким родственником, и я и знать не знала, на что способна. Да я ещё тогда лекарства не закончила пить, а мысли о некромантии вводили меня буквально в животный ужас! Четыре месяца назад и я, и Дерек были совершенно другими людьми, более… мягкими, что ли. И именно поход в Тайную комнату, поиск крестражей и прятки от Пожирателей закалили нас, подтолкнули к необходимости использования Тёмной магии… сделали из нас тех, кем мы сейчас и были.       Тогда, в Тайной комнате, мы действовали по ситуации… Мы не продумывали тысячу вариантов развития событий, не готовились к каждому, хотя соответствующую литературу нашли и оружие у нас с собой было. Мы подготовились к нескольким наиболее вероятным вариантам и просто пошли наудачу… и меня накрыло странное чувство дежавю, что сейчас была очень похожая ситуация. Только вот будет ли удача благосклонна к нам в этот раз? Том словно был василиском, и нам надо теперь пробраться в министерство и забрать у него… власть. И теперь, после слов Слизерина, что с Аминтой, оказывается, можно было договориться, и она сама бы отдала нам и клык, и яд, у меня поселилось совершенно противное чувство, что… возможно, с Томом стоит поступить так же. Всё-таки прав Морган, и Тесса… ей будет очень тяжело пережить потерю отца. А меня рвало на куски от мысли, что моё маленькое солнышко будет страдать, даже сейчас, когда ещё ничего не случилось. Наверное, именно поэтому я и старалась думать об этом пореже.       А с другой стороны, Том очень сильно отличался от двадцатиметровой змеи, запертой глубоко под землёй. Он не был «крайне послушным», как выразился Слизерин, и он не подчинялся ничьим приказам. И был ли смысл договариваться? Для него это будет публичное унижение, и он ни за что и никогда не пойдёт на такое, этого… не стерпит его гордость. Том был готов на мелкие точечные уступки конкретно для меня, наш недавний разговор отлично это показал, но он не понимал, что меня в корне не устраивает вся его идея управления страной. А он от неё не откажется, иначе это тоже будет равносильно поражению. Ни один из нас не был готов существенно уступить другому, а я прекрасно знала, что пока Том жив, он ни за что не оставит меня в покое. И выход был всего лишь один… но как?..       В Хогвартс я вернулась только тогда, когда заметила, что Дрогон взмыл высоко в небо, а на его спине виднелся всадник. Наверное, Слизерин нашёл лазейку в моём приказе и тоже решил «проветриться», а я уже с остывшей головой вернулась в Больничное крыло, где от меня был хоть какой-то толк. До самого вечера мы провозились со своими пациентами, а когда после позднего ужина наконец пришли к себе в комнату, я села на кровать и стеклянным взглядом уставилась перед собой, и это не ускользнуло от Дерека.       — Эй… что такое? — прошептал он, сев на кровать рядом со мной, и слегка приобнял. — Ты всё ещё думаешь о том, что сказал Морган? Кейт… представь, что было бы с Тессой, если бы ты умерла в вашем доме прошлой осенью?.. Слёз и боли… не избежать в любом случае, даже я не вижу другого выхода, но… мы же будем рядом? Разве мы не сможем смягчить удар?       — Да, ты прав, — выдохнула я, по-прежнему гоня мысли о развязке прочь, хотя и в словах Дерека было зерно истины. — Но я… я не об этом… слушай, зря я, наверное, на него накричала, да ещё и на колени поставила…       Повернувшись влево, я посмотрела в глаза Дереку, и тот сразу догадался, что меня в данный момент грызла не тревога о будущем, а вина за уже сделанное.       — Ну… это было действительно резко, — дипломатично вставил он, а на мой взгляд спешно добавил: — Но и Слизерину не стоило кричать на тебя, всё-таки ты… в крайне деликатном положении, да ещё и можешь ему приказывать.       — Оба хороши, — со вздохом согласилась я и встала с кровати. — Но мы же не знали столько всего, когда пришли сюда за ядом! Откуда хоть он взял, что василиски могут подчиняться некромантам?! В какой чёртовой книге это написано, если мы перечитали всё, что было?! Да и мне змеиный и за год не выучить, у меня с языками всегда было туго! Какие переговоры?!       — Кейт, что сделано, уже не исправишь, — мягко проговорил Дерек и следом за мной встал с кровати. — Мы сделали то, что должны были сделать, так, как были способны. Сейчас можно бесконечно думать о том, как следовало сделать лучше, но мы сделали именно так. И именно этот вариант привёл нас сюда… куда ты?       — Хочу попросить прощения, — нехотя выдавила я, сделав шаг к выходу, но Дерек тут же поймал меня и чуть крепче прижал к себе. — На душе так противно, я всё равно не усну… А Слизерин нам так помогал всё это время, только благодаря ему мы сейчас стоим здесь!       — Утро вечера мудренее… может, всё-таки завтра? После отдыха? Уже поздно…       — И что? — непонимающе переспросила я, а затем легко усмехнулась. — Что, паинька староста Пуффендуя и школы, боишься, что Кэс снимет с меня баллы за ночные прогулки по школе? О, или сразу Дамблдор!       Дерек звонко рассмеялся моей колкости и поцеловал в щёку, а после воскликнул:       — Да, именно этого я и боюсь! Между прочим, я во времена учёбы ни разу не гулял по школе ночью и другим не позволял! А ты разве не была такой же паинькой старостой Пуффендуя и школы?       — Да, я была паинькой старостой, которая залетела на седьмом курсе, — поджав губы, протянула я и получила ещё один тёплый поцелуй. — Так что ночные прогулки — это меньшее, что от меня можно ждать. Полчаса, хорошо? Я пройдусь до загона Дрогона и спущусь в подземелья, и если Слизерин мне не попадётся, то буду искать его завтра. Но я хотя бы буду знать, что сделала всё, что могла…       Дерек согласно кивнул, и я с тяжёлым от нескончаемого чувства вины сердцем направилась прочь из гостиной на поиски своего крайне строптивого генерала, который, по идее, должен был помогать мне, а не доводить до нервных срывов, когда у меня и так шалил гормональный фон. Только вот едва я завернула за угол, где находилась картина с натюрмортом, закрывавшая проход на кухню, как чуть нос носом не столкнулась с ещё одним любителем нарушать школьные правила.       — Что это ты здесь делаешь, малышка?!       — А ты?! — так же удивлённо воскликнула я, никак не ожидая встретить в такой поздний час Моргана, который должен был отдыхать после плена. Но он выглядел уже не таким убитым и осунувшимся, как в обед, правда, в его взгляде всё ещё было что-то… непонятное. И Морган, набрав в грудь побольше воздуха, на одном дыхании произнёс:       — Слушай, Кейт, я не должен был срываться на вас с Кэсси в обед! Вы же ни в чём не виноваты, это всё этот ублюдок!.. Но я!.. Там же Тесси!.. Так близко, а я!..       — Всё хорошо, Морган, — с улыбкой прошептала я и крепко прижалась к нему, смеясь в душе, насколько мы, оказывается, похожи. — Я тебя понимаю и ни в чём не обвиняю. И я очень рада, что ты снова с нами, я так переживала!       — Я тоже рад, малышка, я тоже… — протянул он и приобнял меня, и как было хорошо в этих сухих, но до сих пор крепких руках. — Просто я немного перенервничал, с кем не бывает?.. Ты простишь меня?       — Я на тебя и не обижалась, ворчунишка! Но не ты один нервничаешь в последнее время…       — А куда ты всё-таки собралась? — Морган отстранился от меня и внимательно присмотрелся, но я поджала губы и тяжело вздохнула, ещё больше уверенная, как стоило поступить.       — Да я сегодня тоже накричала на кое-кого… вот, хочу загладить вину. Не переживай, я скоро пойду спать, с ног падаю уже! Просто похожу немного, а если не найду того, кого нужно, то буду искать завтра…       — Ладно, как хочешь, — хмыкнул он и вдруг заговорщически прошептал: — Только профессорам не попадись, а то накажут, мало не покажется!       Звонко рассмеявшись, я помахала рукой на прощание и пошла к выходу из школы, а на душе действительно было то самое противное чувство, будто я нарушила минимум полсотни школьных правил. Да ещё и обстановка вокруг ни капли не изменилась, и попав в эту ловушку времени, действительно было трудно поверить, что моя учёба закончилась восемь лет назад. Такое чувство, что это было вчера!       Слизерина я так и не нашла. Дрогон в крытом загоне, сделанном специально для крупного дракона, мирно спал, и я даже могла поклясться, что среди досок и сена могла заметить рыжеватую шевелюру… Ох, Кеттлберн, ваше упрямство, да в нужное русло! В подземельях тоже никого не было, а проход к комнате Слизерина я уже успела позабыть, да и комбинация кирпичиков мне была неизвестна. Так я и вернулась ни с чем в спальню к Дереку, пообещав себе, что уж завтра с утра точно попрошу прощения. И, только позавтракав на кухне на следующий день, сразу же направилась выполнять своё обещание.       Вот не зря я вчера прошлась до загона! Похоже, большую часть суток наш грозный воин предпочитал проводить на свежем воздухе, причём в окружении смертельно опасной твари, которую надо было, оказывается, защищать от не менее опасных любителей экзотики. Хагрид, объединившись с Кеттлберном, уже с утра пораньше обсуждали неподалёку от загона, как подступиться к строптивому основателю школы, а я осторожно вошла внутрь и нашла Слизерина, сидевшего на деревянном ящике, за плетением более сложных поводьев из стали, а старые, а точнее, их оплавленные остатки, валялись неподалёку.       Слизерин, заметив гостя, молча исподлобья посмотрел в мою сторону и продолжил заниматься своими делами, будто здесь и вовсе никого не было. И я, глубоко вдохнув и выдохнув, робко сделала первый шаг и протянула:       — Салазар?.. Я… простите, что вчера наговорила вам столько… я правда не хотела вас обидеть… но… яд Аминты нам был очень нужен, и мы… мы сделали то, что смогли. Я в самом деле не знала, что василиски… что с ними можно договориться!       Слизерин опять молчаливо посмотрел на меня и сделал очередной взмах палочкой, отчего червонная сталь по-особому закрутилась вокруг своей оси, оплетая главную косу поводьев. А мне стало совсем не по себе от чувства вины.       — Салазар, пожалуйста… я понимаю, что это был ваш питомец, хотя и очень опасный, но… уже нельзя ничего вернуть! Пожалуйста, хватит на меня дуться! Если хотите… забирайте себе Дрогона, он же и так беспрекословно вас слушается!       На этих словах дракон, всё это время лежавший на куче сена в самом центре загона, чуть приподнял голову, будто бы понимая, что я только что сказала, а со стороны дальнего угла вдруг послышался бас:       — Хочу! Я забираю Дрогона себе, так уж и быть. Моя змея действительно была стара, а лучше бравая смерть в бою, чем долгая от болезни и старости в темноте и холоде.       Облегчённо выдохнув, я уже более уверенно подошла к деревянным ящикам с сеном и села на один из них поближе к Слизерину. Но, присмотревшись к нему повнимательнее, неожиданно для себя заметила плохо скрываемую усмешку, и у меня будто пелена спала с глаз. И я, вскочив на ноги, воскликнула:       — Так вы всё это затеяли, чтобы я официально отдала вам Дрогона?! Вы использовали моё чувство вины и совесть, потому что знали, что просто так я вам его ни за что не отдам! И не стыдно вам изводить беременную, ваш же внук сидит у меня в животе?!       — А кто тебя изводил? — хмыкнул Слизерин и махнул тяжеленной рукой, и Дрогон послушно лёг обратно на сено и закрыл глаза. — Ты сама себя изводишь, я вчера сказал всё по делу. Хотя и ты, мышка, в чём-то права, некому вас было учить уму-разуму, пока я не появился, вот вы и наломали дров. Заветы мудрых давно забыты, а древние книги обратились в прах…       — Вы… вы… вы… вы подлый змей, вот вы кто! — опять закипая, громко сказала я, ткнув в Слизерина пальцем, но тот вдруг утробно рассмеялся и совершенно без злобы прогудел:       — А то ты уже позабыла об этом?!       — Позабыла, — выдохнула я, а злость внутри рассосалась сама собой. И я вернулась на свой ящик и, взглянув на крайне довольного жизнью Слизерина, восхищенно-возмущённо добавила: — Умно.       — А как же?! — продолжал смеяться он, так и обвивая сталью поводья. — Подожди, я и тебя жизни научу, ещё не вечер! Хотя ты и так уже не промах, как меня вчера отругала! Если б ещё сама не пришла, а потерпела немного, то я бы в обед опять на колени встал при всех, уж больно было стыдно… — я на подобное широко распахнула глаза, а Слизерин, посмеиваясь, ехидно добавил: — Но ты пришла, так что я ничего делать не буду. И Дрогон теперь мой, никто тебя за язык не тянул, ты сама предложила!       Зло выдохнув, я поджала губы, не веря, что вот так легко могла попасться на подобную уловку, а Слизерин закончил наконец поводья и медленно направился к Дрогону для примерки.       — Каждая тварь, пусть даже самый безобразный на вид гад, хочет жить, — лекторским тоном вдруг проговорил он, и я подняла на него взгляд, следя за тем, как Слизерин с крайней осторожностью накладывает поводья на своего нового питомца. — Запомни это, мышка. Все хотят жить, все стремятся защитить в первую очередь свою шкуру. И ни василиск, ни дракон не виноват, что у них есть способы защитить эту жизнь. Или ты, или тебя. Надеяться на безрассудных идиотов, готовых пожертвовать своей жизнью ради другого, — самая последняя глупость на земле!       Закончив, Слизерин отошёл на два шага назад и присмотрелся к своей работе, а Дрогон немного помотал головой, будто привыкая к ненужному украшению, и снова послушно лёг, нисколько не сопротивляясь своему новому хозяину.       — Умный зверь, — довольно проговорил тот, повернувшись ко мне. — Как бы ты к нему ни относилась, но он живой. Ты потратила на него больше своих сил и больше крови, чем на воинов, и к нему почти вернулись прежние повадки и большая часть разума. И он тоже хочет жить, тоже хочет ещё полетать, в водице поплескаться! Я найду, как его сберечь, в отличие от тебя, мышка.       — Салазар, только обещайте мне, что не будете использовать его для… зла, — выдавила я, понимая, насколько опасным был подобный «подарок», особенно не в тех руках. — Пусть живёт, пусть его изучают, пусть летает и плещется, но не смейте причинять кому-либо… вред. И сами следите, чтобы не было… жертв. Иначе мне придётся нарушить данное вам слово и вернуть его.       — Договорились, мышка, — улыбнулся Слизерин и снова сел рядом со мной. — Я слежу, чтобы не было неприятностей, а ты позволяешь ему жить. Всё честно. И раз уж ты здесь, давно хотел спросить… а медальон-то вы куда мой дели? Я ж знаю, что вы его видели, не дурак…       На этих словах я совсем впала в прострацию, совершенно не зная, как избежать повторного скандала, а Слизерин вздохнул, облокотился о колени и невидящим взглядом посмотрел перед собой.       — Мне его Рози в день свадьбы подарила… он открывался, внутри было место под два портрета. Сначала я носил там себя и Рози, а потом она нарисовала другие… на одном были мы вдвоём, а на втором Эйна и Бран. Я говорил уже, что оставил все портреты здесь, чтобы не мучиться… вчера вот нашёл их, а медальона и нет…       — Том сделал из него крестраж, он передавался как реликвия в его семье, и нам пришлось разрубить медальон мечом Гриффиндора, впитавшим яд василиска, чтобы уничтожить кусок души… — выдавила я, шмыгнув носом, и Слизерин мгновенно повернулся ко мне, а мне на глаза опять навернулись слёзы. — Простите нас, пожалуйста! Хотите, я закажу вам точно такой же медальон, полную копию?!       — Да от тебя-то он мне зачем, а?! Мне память дорога, а не сама побрякушка! — всполошился он, и прежде, чем слёзы залили моё лицо, приложил к моим губам палец и раздражённо пробасил: — Так, мышка, давай договоримся. Ты не ревёшь по этому поводу, а я забываю про медальон, понятно?       Я тотчас закивала и вытерла глаза, и тут в загон осторожно заглянул Дерек. Слизерин, заметив его, резко выдохнул и встал с ящика, но только он отошёл на три шага, как на меня опять нахлынуло чувство вины, и я чуть не разрыдалась в голос. Мой генерал будто почувствовал это и резко обернулся, и я мигом выпрямилась, а слёзы мгновенно пересохли.       — Женщины! — помотав головой, проворчал он перед тем, как уйти. — Какие ж поганые демоны придумали вас в наказание мужчинам?!       Дерек, с опаской поглядывая на дракона, присел рядом со мной и участливо приобнял меня, и я, едва сдержав третий поток слёз, выдавила:       — Мы уничтожили медальон его жены… боже, мне так стыдно!       — Но Слизерин же простил тебя, так?..       — Простил… — шмыгнула я, понимая, что больше поводов для ругани между нами не осталось. — Но всё равно стыдно, у них была такая красивая история, а это память о ней!..       — Кейт, это был крестраж, что нам оставалось делать? — Дерек чуть крепче прижал меня к себе и внимательно посмотрел в глаза, и я пожала плечами.       — Ничего. Мы сделали то, что должны. А Слизерин и так обманом получил Дрогона вместо Аминты… да и вообще, не сделай Том из семейной реликвии крестраж, мы бы и не тронули этот медальон!       — Так оно и есть, — кивнул он, а я, наконец найдя виноватого, успокоилась и прижалась к Дереку. — Давай, приводи себя в порядок, после обеда будет важное собрание. Ты же помнишь, что завтра намечается?       Теперь была моя очередь кивать, а вину и стыд сразу же вытеснило волнение и тревога. Завтра действительно будет важный день, ещё один бой, и нам нельзя было его проиграть.

* * *

      В половину первого Малфой вместе с Грин-де-Вальдом перешагнул порог моего кабинета, и я дал понять своему генералу, что хочу побеседовать один на один с бывшим пленником. И когда входная дверь хлопнула, я откинулся на спинку кресла и внимательно присмотрелся к человеку напротив.       Выглядел он, конечно, жалко. Одежда была грязной, будто его в темнице держали, а кожа — бледной, и кое-где даже расцветало несколько багровых кровоподтёков. Малфой трясся передо мной, как осиновый лист, но я и не думал срываться на него. Хогвартс нам всё равно было не удержать, и далеко не мой школьный приятель был виноват в этом. А что поймали… ещё со школы мне стало ясно, что мой скользкий друг крайне полезен в области переговоров, связей и управлением людьми, а не в боевой магии, хотя какой-то дуэльный навык у него всё-таки был. Потому я и отдал ему должность директора Хогвартса, когда представилась такая возможность. Было глупо ожидать, что Малфой организует сопротивление захватчикам и пойдёт с поднятой палочкой в первых рядах… скорее, он запрётся в своём кабинете и будет ждать помощи. Только вот именно сейчас наказывать людей за трусость было крайне неразумным: в субботу погибли Трэверс и Блэк-старший, и от нашего костяка осталось совсем мало людей. И раскидываться последними я не собирался.       — Абраксас, покажи мне, что случилось в Хогвартсе? — тихо проговорил я, и Малфой тут же подошёл к моему столу, сел напротив и дрожащим голосом выдавил:       — Да, милорд.       Сделав глубокий вздох, я наклонился вперёд и неотрывно уставился в голубые глаза, а перед глазами замелькали отрывки воспоминаний.       Как я и предполагал, Малфой в самый разгар стычки сбежал к себе в кабинет, в самый последний момент поменяв пароль, так как он был всё ещё законным директором Хогвартса. Вот он в окно видит, как армия мертвецов бьётся с нами и выигрывает, и его душу ещё больше наполняет противный липкий страх. Малфой проверяет камин, а затем ходит из угла в угол, думая, как выбраться из замка к тому самому клочку земли, откуда можно трансгрессировать. Ни одной мысли, как оказать сопротивление и отбиться, у него нет, только желание перенестись в безопасное место и побыстрее. И он настолько извёл себя этим, что даже не заметил, как Слизерин чуть ли не выбил дверь и сразу же обезоружил Малфоя.       Смотреть на это было неприятно, но пока всё было логично и понятно. А вот потом начались странности. Слизерин связал его и схватил за шкирку, а затем к ним подскочила Кейт… и уже в следующую секунду она стоит у стола, а Слизерин закидывает Малфоя на плечи, будто груз. Я три раза возвращался именно к этому моменту, потому что воспоминание было подлинным, я это чувствовал, но как будто… обрезанным. Хотя переход был плавным и логичным, а заметить маленькую замешку было очень непросто.       Вынырнув из воспоминаний, я задумчиво уставился на человека перед собой, до сих пор сотрясавшегося в дрожи, и прошептал:       — Абраксас, а где мой дневник, который я дал тебе на хранение?       Малфой от страха широко распахнул глаза, а затем едва слышно выдохнул:       — Он… он в Хогвартсе, милорд. В тайнике… в глобусе в кабинете директора. Никто о нём не знает, без меня его не открыть.       — Вот как?.. — протянул я, а в душе противное чувство подвоха только усилилось. — Мой друг, тебе нужно было тщательнее припрятать настолько ценную вещь… — от этих слов он чуть не грохнулся в обморок, и я поспешно добавил: — Но если о нём никто не знает, то пусть. Скоро мы вернём школу себе, и я заберу его обратно. Тайник точно хорошо защищён?       Малфой сразу закивал, и я ещё пару минут задумчиво посмотрел на него и наконец произнёс:       — Можешь идти домой. А с завтрашнего дня ты займёшь место Ориона… он не пережил бойню под Хогвартсом.       — Хорошо, милорд, — поклонился он и поспешил уйти из моего кабинета как можно быстрее, а я погрузился в раздумья.       Дневник был надёжно спрятан, но он всё равно был теперь на территории врага. Правда, остальные крестражи были разбросаны по разным местам, и даже если Кейт найдёт дневник, то про другие она не знает. И всё же червь сомнения не просто зародился у меня внутри, а ещё и начал грызть, и я решил проверить три оставшихся крестража, чтобы убедиться, что запасной план у меня всё равно был. И первым делом, выйдя на улицу, перенёсся к пещере с криптидом, где чуть не утонула Кейт когда-то давным-давно.       Начинался прилив, пол вестибюля был по колено залит водой, но я всё равно смог открыть проход… и сразу же замер на месте от нестерпимой вони. «Что за чёрт?!» С трудом наложив на лицо заклинание Головного пузыря, я жадно вдыхал чистый воздух, а когда немного пришёл в себя, то с ужасом огляделся вокруг.       В просторной тёмной пещере повсюду были разбросаны кусочки плоти, которая разлагалась уже минимум месяц, а то и больше, иначе подобную вонь было трудно объяснить. А вдалеке, на каменном острове, белели остатки расколотой чаши, что мне не понравилось ещё больше. Быстро достав со дна лодку, я подплыл к островку, где был спрятан медальон, и обнаружил среди осколков чаши его остатки… будто оплавленные чем-то. И мою душу сковал страх.       «Не может… этого быть! Кто?! Кто посмел это сделать?! И откуда он?.. Или она?..»       Мысли сразу же сконцентрировались вокруг одного имени, которое я любил и ненавидел ровно так же, как любил и ненавидел себя. Но как Кейт могла здесь оказаться?! И чем она уничтожила крестраж, если даже я мог назвать всего два способа, и то далеко не из простых?!       Пошевелив ботинком остатки семейной реликвии, я зажмурил глаза, а в голове всплыл ритуал создания умертвия. И был там один ингредиент, способный уничтожить даже самый тёмный артефакт. И если Слизерин ходил по земле живых и сеял смуту, то значит, у Кейт в запасах был яд василиска. И оставалось только гадать, где она его взяла. Или у деда-некроманта, или… «Нет, не могла она пробраться в Тайную комнату! Аминта перекусила бы их пополам! Да и Кейт змей до ужаса боится!..» Только вот кто-то гадко шептал на ухо, что Кейт была уже далеко не та, что прежде, а значит, рассчитывать, что я ещё раз увижусь с Аминтой, последней живой особью в своём роде, не приходилось.       «Вот тебе попадёт от Слизерина, если он узнает! — ругался я про себя, быстро покинув пещеру, и перенёсся к следующему тайнику — лачуге Мраксов. — Это же он выращивал её, у них была очень крепкая связь, она помнит его с тех пор, когда была ещё совсем маленькой!»       Лачуга практически полностью развалилась под тяжестью снежной шапки, и мне пришлось заклинанием смести снег во все стороны и убрать прогнившие доски. И опять из моей груди вырвался отчаянный вопль, когда я увидел пустую шкатулку и остатки фамильного кольца. «Кейт могла прийти в пещеру, она знала её местоположение, но откуда она могла знать, где жила моя семья?! Если даже мне пришлось с трудом добывать эту информацию?!»       Второй удар за день был слишком сильным, и мне потребовалось время, чтобы прийти в себя и перенестись в Косую аллею, куда я сразу же вызвал Сигнуса Блэка прямиком из министерства. Мы вместе спустились в его фамильный сейф в Гринготтсе, где Блэк спрятал чашу, а я даже предполагать не смел, что же смогу там увидеть. Кейт знала, у кого была чаша и дневник, я отдал их при всех на общем собрании… и если она добралась до медальона, защищаемого криптидом, и до лачуги моего деда, то крайне защищённый сейф… уже не выглядел таковым. «Воры! Ну конечно, в Гринготтс недавно кто-то пробрался, но ничего украдено не было… нет, только не это!»       Я еле сдержался, когда дверь сейфа наконец была открыта, и мы увидели среди золотых монет, разбросанных по полу, такие же обугленные осколки чаши, какие я уже видел на полу в лачуге и на каменном острове. Сигнус белее мела виновато уставился на меня, но как я мог злиться на него, если сам не смог достаточно хорошо спрятать осколки своей души? Я был растерян, абсолютно не зная, что теперь делать дальше. Я даже не подозревал, что Кейт подобралась ко мне настолько близко со спины и готовилась нанести удар. «Как же так вышло, чёрт подери?!»       — Ми-милорд?.. — с опаской протянул Блэк, и я с большим трудом повернулся к нему и пустым взглядом уставился в ответ. — Что… что прикажете делать?..       — Когда поднимемся наверх, сходи к Персею и передай, что я хочу его видеть сегодня в пять часов вечера у себя в кабинете. Нужно обсудить очень важный вопрос.       — Да, милорд, — поклонился он, и я на ватных ногах направился к тележке, понимая, что и до дневника Кейт уже добралась, а Малфою талантливо подчистили память… и я даже знал, кто это был. Ювелирную работу мастера узнать нетрудно.       До назначенной встречи оставалось ещё полтора часа, когда я перешагнул порог своего кабинета. Внутри меня было ошеломление и растерянность, ведь до этого мне казалось, что мой гениальный план с крестражами точно сработает, но… но! Кейт… стерва!       Как и Малфой два дня назад я вышагивал по своему кабинету, загнанный в угол, и не знал, что делать дальше. План Грин-де-Вальда был неплох, даже очень, но всё равно оставался небольшой шанс на поражение, а мне подобного точно было не нужно. Мне нужен был запасной план, и он у меня был, пока Кейт не разрушила четыре куска моей души. Вот почему у меня кололо в груди! Я просто чувствовал потерю двух недавно оторванных кусков! Какой же я идиот, не догадался сразу…       Внезапно я замер на месте и уставился на своё отражение в зеркале. Острые черты лица, бледная кожа, глаза, в которых то и дело вспыхивал красный огонёк, прямо как у Кейт… я задумчиво смотрел на себя в зеркале, а затем принялся медленно расстёгивать пиджак. Кинув его на диван, я уже более быстрыми движениями расстегнул мелкие пуговицы сорочки и стащил рукав с правого плеча. И уставился на круглую печать, выжженную у меня на коже. А в голове само по себе всплыло воспоминание.       — Что такое?       — Что это? — спросила Кейт, указав рукой на иероглифы. — Последствия какого-то тёмного ритуала?        — Нет, Кейт, — рассмеялся в ответ я, уложив её к себе на левое плечо, — это всего лишь знак одного клана монахов, к которым я попал, когда на меня напал водяной дракон… представляешь, остановился отдохнуть неподалёку от одной деревушки в Японии… как сейчас помню, была весна, цвела сакура… вот я и сел под этим прекрасным деревом рядом с рекой и как-то… задремал, не знаю. Я тогда искал один артефакт в горах, поиски были долгими, и они очень выматывали меня. А когда проснулся, понял, что на меня напал демон, обитавший в этой реке… водяной дракон, да ещё и ядовитый! Я с ним, конечно, справился, но вот он поцарапал меня, смотри…       Тут я немного отогнул одеяло и указал на левое бедро, где была едва заметная белёсая полоска.       — Не знаю, что со мной стало бы, если бы меня тогда не нашёл тот монах… Он доставил меня в монастырь, где меня спасли, и они оставили мне на руке этот знак, у них он считается чем-то вроде защиты от демонов, а я был так благодарен им, что не смог отказать… что с тобой, Кейт?       Кейт даже не поняла, что я тогда ей нагло соврал. Я ещё не доверял ей настолько, чтобы делиться важными секретами, как это было, когда я показал ей реликвии Хогвартса через несколько месяцев. И как оказалось, правильно сделал. От водяного дракона меня спас Долохов, а к монахам мы нагрянули чуть позже и совершенно по другому поводу. Мне нужно было сделать так, чтобы амулет, который я искал почти год и таки нашёл, был постоянно со мной, иначе смысла в нём не было: в путешествиях моей жизни угрожали практически через день. И клан, живший в горах и веками хранивший свои секреты, помог мне в этом, зашив амулет в мышцы плеча и усилив его действие.       Усмехнувшись отражению, я застегнул белую сорочку и подошёл к своему столу, а затем принялся рыться в самом нижнем ящике. Мне не было нужды прятать принимающий амулет, который я отобрал у Кейт ещё летом шестого курса, потому что без дающего он был бесполезен. И будет трудно передать словами, как же непросто было найти его, но я это сделал, и вот уже больше пяти лет дающий амулет был постоянно со мной.       Найдя наконец среди бумаг небольшую круглую монетку с вечным узлом и рунами на ободке, я положил её прямо на расколотую столешницу стола, а на губах сама по себе расцвела довольная усмешка. У меня был запасной план, ещё один, о котором Кейт знать точно не могла, и для его выполнения надо было совсем немного: небольшой кусок души и тело. И я знал, где мне достать всё это.