***
— Так всё-таки, Элли, когда Кейт собирается нападать на министерство? Или Слизерин, уже трудно сказать, против кого я теперь воюю, если честно… — усмехнулся я, так и расхаживая в субботу вечером по своему кабинету, а Элеонора, сидевшая за столом, с каким-то отрешением следила за мной. Но ответа на мой вопрос не последовало, даже спустя несколько минут, и я замер на месте и требовательно уставился на свою «шпионку», что та аж вздрогнула. — Когда, Элли? Я знаю, что ты в курсе, так что не надо так смотреть на меня. — В среду… или во вторник, — нехотя выдохнула она, и я хмыкнул и принялся дальше мерить кабинет шагами. — Они пока ещё не определились, да и сам знаешь, что мне не всегда говорят правду. — Но тебя, однако, пускают в Хогвартс и даже приглашают на собрания, — тихо возразил я, и Элеонора едва заметно вздрогнула, выдавая тем самым хорошо скрываемый страх. — И пусть тебе не говорят главного, но в курсе дела точно держат. Знаешь, Элли, последние два… сражения заметно подкосили меня, — я остановился прямо перед ней и пристально посмотрел в фиалковые глаза, в которых теперь проскользнуло удивление. — Никак не ожидал, что Кейт сумеет дважды вонзить мне в спину нож… как ты думаешь, как мне избежать этого в третий раз? Элли ещё более растерянно уставилась на меня, а я ядовито усмехнулся и выдохнул: — Надо же, до чего меня довела собственная жена… я уже советуюсь с тобой в стратегически важных планах, — а после сделал пару тихих шагов в сторону окна. — Но что ты мне можешь посоветовать, а? Что от тебя можно ожидать, кроме как второго ножа в то же место? Ответом служило лишь молчание, и я оторвался от разглядывания заката за окном и повернулся к Элеоноре, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке, впрочем, как и всегда. — Твоя семья под колпаком, и тебе не стоит об этом забывать. И твоего отца я отпустил домой вовсе не из-за заботы, а чтобы не было… неприятных сюрпризов. Но шаг влево, шаг вправо… и ты сама знаешь, чем всё это закончится. Они знают, что мы их ждём? — Знают, — прохрипела она, неотрывно глядя мне в глаза, и был у неё внутри вместе со страхом какой-то непонятный мне лёд. — Если бы я не сказала, сказали бы другие, у них ещё остались люди среди твоих работников… но я имён не знаю, так что можешь не спрашивать. Но они знают, что ты готовишься, это точно. — Впрочем, это очевидно, иначе я давно поднял бы белый флаг. Ты будешь рассказывать им о нашем разговоре? — Меня… меня не просили об этом, — растерялась Элеонора, а я как мог пытался незаметно прощупать её, чтобы понять хоть чуть-чуть ход мыслей Кейт. — Я рассказала им, как… как злился Антонин, когда мы с ним виделись в четверг. Но для тебя, наверное, это тоже очевидно. И Кейт знает, что ты позвал меня сегодня к себе, но… они сказали… Слизерин сказал, — поджав губы, добавила она, и я ехидно улыбнулся, так как не один видел, что марионетка как-то незаметно поменялась ролями с хозяином, — что будет достаточно письма. Я могу написать что угодно, если ты этого хочешь. — Да, только они не поверят ни одному твоему слову. Неужели Кейт совсем не интересно, что я задумал? — Мне кажется, они уже заранее решили, кто выиграет, — вновь отрешённо ответила Элеонора, и я изогнул бровь. — И ты веришь в их победу? Хочешь, чтобы так и случилось? На мгновение в фиалковых глазах снова проскользнул страх, но он опять сменился некой отрешённостью, а затем послышался шёпот: — Я делаю всё, что ты мне прикажешь. Моя семья верна тебе и ни разу не подвела тебя. Что ты ещё от меня хочешь? Скажи — и я это сделаю. Только вот на Кейт я повлиять не смогу, прости. Ты сам… сделал с ней это, и только ты сможешь убедить её в обратном. Правда, разговаривать она с тобой не хочет, но не думаю, что для тебя это было тайной. Я молча уставился на Элеонору, но каких-либо ярких эмоций почувствовать не смог, лишь холод, страх и ту самую отрешённость. И я всё никак не мог понять, как мне к этому относиться. — Куда ты сейчас пойдёшь, Элли? Домой или к Антонину? — вдруг спросил я, когда она уже привстала, и теперь наконец лёд треснул, и я почувствовал всплеск эмоций, причём весьма живых. — Ты против? — всё же встав, сглотнула Элли, и теперь была моя очередь слегка растерянно смотреть на неё, так как точного ответа на этот вопрос у меня не было. — Нет, — выдохнул я спустя продолжительную паузу, и Элеонора сделала ещё один шаг к выходу, пытаясь обойти меня. — Но зачем тебе это?.. — Я хочу увидеться с ним, — просто ответила она, чуть задумавшись. — Вдруг… вдруг у нас больше не будет такой возможности… — Вот как? А что, думаешь, твоя новая подруга не пощадит твоего… суженого? — с усмешкой поинтересовался я, всё же убедившись, что Орден Феникса вместе с Дамблдором и Слизерином уже заранее праздновали свою победу, и это было мне очень на руку, так как в таком настроении только и делать, что совершать фатальные ошибки, одну за другой. — Я… я не знаю, — обречённо выдавила из себя Элли, опустив взгляд в пол. — Поэтому и хочу с ним увидеться. Всякое может случиться… я не буду ему вредить, ты не подумай… просто хочу поговорить. Усмехнувшись, я указал рукой на входную дверь, и Элеонора выпорхнула из моего кабинета, оставив после себя сладкое послевкусие цветочных духов и немало поводов для размышлений. Но не успел я усесться на диван, чтобы спокойно обмозговать услышанное, как в кабинет без стука вошёл генерал моей армии. — Я только что видел твою очаровательную голубку, — с беззаботной улыбкой протянул Грин-де-Вальд, и я ответно усмехнулся ему. — Какие новости? — Вторник или среда, Геллерт, готовьтесь, — лениво проговорил я, думая совершенно о другом. А он встал прямо посреди кабинета напротив меня и приложил пальцы к подбородку. — Хм… нам поступило официальное приглашение? — Нет, и не поступит, — мои губы растянулись в ещё большей усмешке, правда, в неё закралось больше горечи и тревоги, нежели яда. — Кейт хочет устроить сюрприз. Но примерно вторник или среда, дольше тянуть уже некуда. — Кейт? Или наш хитрый и скользкий гость из прошлого? — трудно было передать, насколько же правильными были эти вопросы, и я мигом переключил своё внимание на человека напротив, а тот добавил: — А как ты думаешь, приятель, твоя жена там будет? Всё-таки решающая битва… — А что, Геллерт, уже соскучились? — ядовито поинтересовался я, и Грин-де-Вальд тихо рассмеялся и наклонил голову, всё же ожидая более конкретного ответа. И я, помолчав немного, невозмутимо ответил: — Не думаю, что нам стоит её ждать, вы видели, какой у неё был срок две недели назад. Да и тем более, у Кейт нет ни дуэльного навыка, ни нужной реакции, поэтому она и воскресила Слизерина. Поднять кого-то она тоже не сможет, разве что воскресить своих… но от этого толку немного, ей придётся бегать от трупа к трупу по всем уровням. Если Слизерин не идиот, а он точно не идиот, он не пустит её в министерство и будет прав. — И всё же, ты её там ждёшь? — переспросил он, и я горько усмехнулся, не решаясь признаться в очевидном: — Я не расстроюсь, если её там не будет. — Понятно… получается, на мне — Ал, а ты берёшь на себя прадеда? Один на один, честная дуэль? — я неопределённо пожал плечами в знак согласия. — Ага… а если твоя жена всё-таки появится рядом в самый неподходящий момент? Я же дал тебе клятву и не могу её нарушить… — Не переживайте, Геллерт, Кейт об этом не знает, — продолжал беззаботно улыбаться я, поняв, о чём или о ком больше всего беспокоился кое-кто перед решающей битвой. — И если она вдруг появится, то это будет исключительно моя головная боль, я же не хочу, чтобы она пострадала… Но не думаю, что нам стоит ждать её. Ей будет лучше в Хогвартсе, потому что до Атриума ещё нужно дойти… вы всё подготовили? — Это будет нечто, — хищно растянул тонкие губы Грин-де-Вальд, и неясная тревога внутри меня как-то незаметно улеглась, сменившись внутренним покоем. — Мы с доктором Менгеле и бесстрашным Антонином продумали всё до мелочей… мало кто пройдёт целиком все коридоры, а кто пройдёт, то в Атриуме его не будет ждать ничего хорошего. Наверное, ты прав… если твоя жена не обладает достаточной силой, то ей там делать нечего. Хотя жаль… с ней мы бы выиграли быстрее. — Может быть. Но отталкивайтесь от самого неблагоприятного варианта, Геллерт, так у нас будет больше шансов. Наши враги уже вовсю празднуют победу… хотелось бы немного подпортить им настроение. — Пусть празднуют, — ещё сильнее улыбнулся он, развернувшись к выходу. — На это и был наш расчёт. Но праздновать победу в войне всё-таки будем мы, причём вовремя, а не заранее. Это самое важное, приятель, самое важное… С этими словами мой генерал покинул кабинет, и до меня ещё несколько минут доносилась навязчивая песенка, которую тот насвистывал себе под нос. А вокруг меня так и витала абсолютная невозмутимость, словно шлейф оставшаяся позади него, и ей невозможно было не пропитаться. Все политические дела были отложены. Меня не волновала ни мировая политика, ни грызня между Штатами и Союзом, ни ирландцы, которые тоже могли вставить нам палки в колёса. Никто не шпионил, министерство полностью встало, поскольку большинство коридоров было превращено в смертельный лабиринт, а внутри остались только наши люди — все остальные массово были отправлены в отпуск сидеть по домам. Благо что бюджет позволял, да и без решения основного конфликта глупо было планировать что-то наперёд. А я наконец отпустил ситуацию на самотёк и просто наслаждался жизнью. Мадам Пруэтт я тоже устроил некое подобие отпуска, хотя она всё же была рядом в доме, и сам взялся учить Тессу, чему та была безумно рада. Мы вместе читали учебники, вместе рисовали, я даже устроил ей небольшую экскурсию в лабораторию, где мы сварили простенькое зелье. Тесса была в восторге от результата, а я всё больше осознавал, что если Кейт вернётся к нам, то я точно буду продолжать в том же духе. Можно бесконечно стравливать между собой государства, можно очень долго бороться с устоями и закостенелым мышлением общества, но дети как-то незаметно вырастали, а жёны… сбегали к другим, если им не уделять достаточно внимания. А я больше всего хотел, чтобы рядом со мной в первую очередь были Кейт и Тесса, а потом уже все остальные. Я хотел день ото дня видеть улыбку Кейт и успехи дочери и сына, а не Фоули, Шмидта, Менгеле и Антонина, как бы я их ни ценил и ни уважал. Я хотел быть с семьёй, ведь только так я ощущал себя… целым. Во вторник сигнала так и не поступило, и было очевидно, что кульминация развернётся на следующий день. Опять мою душу захватил непонятный трепет, как перед битвой за Хогвартс, и я знал, откуда были его корни. Завтра я увижу Кейт, при любом раскладе. Что бы завтра ни произошло, но мы увидимся, это точно. И завтра всё станет ясно, между нами будут расставлены все знаки препинания. Конечно, я не рассчитывал, что будет легко, но перевес был точно на нашей стороне. Только чудо, не меньше, поможет им победить. И лучше бы, чтобы Кейт при таком раскладе сидела в Хогвартсе и ждала меня, словно принцесса в самой высокой башне, ожидающая спасителя от свирепого дракона. Хотя я и очень хотел, чтобы она своими глазами увидела мою победу… чтобы она знала до конца, на что я способен, и что со мной лучше всё же договориться, тем более что я был готов договариваться, а не воевать. Не я развязал эту войну, но я поставлю в ней точку. А Кейт увидит цену затеянного, ей же теперь нравится смотреть на трупы? А трупов завтра будет много, и это будут не только её солдаты, но и знакомые. Закончив заниматься с Тессой во вторник, я отпустил её немного поиграть с Элизой перед ужином, а сам отправился к себе в кабинет. И я был настолько возбуждён от предвкушения развязки, что не удержался и нацарапал короткое письмо Кейт, приложив к нему три белых лилии. Символ чистоты и непорочности. Надеюсь, она ещё не забыла значение своего имени, погрузившись с головой в фамильное ремесло? Мне безумно нравилась новая Кейт, но и старая вызывала во мне приятное чувство тянущей меланхолии. Как же в ней это всё смешалось?.. Сколько в ней сидела вся эта жестокость и решительность, прежде чем выбралась наружу из-под корки сердобольности?.. — Папа? Пойдём ужинать? Я настолько погрузился в свои мысли от отправки последнего письма, что не заметил, как к дивану тихонько подкралась Тесса и с тревогой вгляделась в моё лицо. И на то были причины, потому как я редко лежал без дела и пялился в потолок, это была прерогатива Антонина, а я чаще всего работал. Но сейчас вся работа была сделана, и я, безмятежно улыбнувшись, притянул к себе Тессу и крепко обнял, наслаждаясь её близостью. — Завтра будет важный день, — прошептал я, когда она чуть отстранилась от меня и недоуменно посмотрела. — Завтра будет очень-очень важный день. — Это связано с твоей работой и плохими дядями? — Да, именно с этим, — выдохнул я, нисколько не собираясь выпускать дочь из своих рук. — Завтра меня не будет целый день… Но я обязательно вернусь к тебе, Тесса. Ты меня слышишь? Обязательно вернусь. На её кукольном личике мгновенно проступили дорожки слёз, но я аккуратно вытер их большими пальцами и легко поцеловал её в лоб. — Всё будет хорошо, Тесса, всё будет хорошо. Твоя мама приедет к нам со дня на день… ты её ждёшь? — Очень, — прошептала Тесса, так и вцепившись в мои пальцы. — И тебя буду очень-очень ждать! Только ты вернись, пожалуйста… — Я вернусь, клянусь тебе, — тихо, но твёрдо проговорил я, ещё крепче прижав её к себе, а про себя добавил: «В любом случае, Тесса. Что бы ни случилось, но я к тебе вернусь».* * *
После разговора с Салазаром, кстати, крайне непростого разговора, я направилась из тёмных подземелий прямиком на кухню, чтобы попросить домовиков заварить две чашки какао Кассандры. Те мне нисколько не отказали и ещё напихали кучу кексов и котелков на поднос, и со всем этим богатством я поплелась в нашу уютную гостиную. Времени уже было достаточно, и большинство студентов разбрелось по спальням. А Дерек сидел у камина и задумчиво смотрел на языки пламени, причём он настолько ушёл в себя, что мне пришлось пару раз кашлянуть, чтобы привлечь его внимание. А когда он растерянно уставился на меня, то я приподняла доверху заваленный поднос, который уже еле-еле удерживала, и Дерек сразу же вскочил с места и перехватил его. — Зачем ты столько набрала? Тебе же нельзя таскать тяжести!.. — Думаешь, это я по своей воле набрала? — с усмешкой переспросила я, наконец плюхнувшись в мягкое кресло и протянув уставшие ноги, а Дерек галантно разложил наш перекус и протянул мне чашку с какао. — Спасибо… Я дождалась, пока он не сядет рядом, а затем сделала небольшой глоток и неуверенно протянула: — Знаешь… я подумала и… решила, что останусь завтра здесь. Так будет лучше, — на одном дыхании добавила я, и Дерек удивлённо уставился на меня, будто не ожидая, что я так быстро смирюсь. Но я сделала ещё один глоток превосходного какао и более твёрдо произнесла: — Я сегодня была у Дамблдора и к Слизерину тоже заглянула, только что расстались… и они оба считают, что мне лучше сидеть здесь и ждать исхода. Поэтому я так и сделаю. Я всё понимаю, я для вас обуза, и… — Кейт, это не так!.. — тут же воскликнул Дерек, но я схватила его за руку и решительно посмотрела ему в глаза, что он замолчал на полуфразе. — Это так. Я ваше слабое место, а слабые места нужно закрывать. Ты был прав, если у меня будет возможность сбежать, я так и сделаю, только дай мне сигнал. Но… завтра я буду ждать не его… я буду ждать тебя. Умоляю… — мой голос дрогнул, и я сглотнула, чтобы перебить неприятный ком в горле, а Дерек сильнее сжал мою руку. — Господи, умоляю, сделай всё, чтобы… — Я сделаю, — теперь была очередь его перебивать меня, но слова застряли в горле, и я уже не могла что-то выдавить из себя. — Я вернусь, Кейт, обещаю, только верь. Слизерин знает, что делать. Дамблдор тоже. Я уже не раз говорил тебе, что верю им, а ты… верь мне. И у нас всё будет хорошо… завтра всё закончится. Не выдержав, я отставила чашку на небольшой столик и перебралась на колени к Дереку, а он приобнял меня и медленно гладил по плечам, словно пытаясь наверстать за будущее… которое было размыто и не определено. — Завтра всё закончится, и ты увидишься с Тессой… ты этого хочешь? — я закивала, сдерживая поток слёз, а Дерек мягко прижал меня к груди и поцеловал в лоб. — Значит, так и будет. И всё будет хорошо… весь этот кошмар закончится, остался последний день. Он даже не представлял в этот момент, как же был прав, чёрт возьми! А я наслаждалась его касаниями и душила внутри любой порыв на честность… это могло зарубить на корню всё, в том числе и наш настоящий план, который придумал Дамблдор, а Слизерин нехотя утвердил, смирившись, что у нас просто не было другого выхода. Только никто больше не должен был знать, что мы задумали, даже самые мои близкие люди, которые все до последнего будут завтра в смертельной опасности! Но на кону было больше, гораздо больше… и ради этого надо было врать, стиснув зубы, и ждать конца. Больше ничего не оставалось. Перед самым отбоем пришло письмо от Тома. Он был краток, как никогда, на пергаменте аккуратным почерком было всего три предложения, одно из которых состояло вовсе из одного слова. Завтра мы наконец увидимся, моя прекрасная Королева… Буду ждать нашей встречи. Очень. «Ты как всегда прав, дорогой, завтра мы увидимся… только вряд ли ты будешь доволен этой встречей», — ядовито подумала я, скомкав письмо, когда его прочитал Дерек, и кинула несчастный пергамент в камин вместе с белыми лилиями… которые почему-то ассоциировались у меня со смертью. Лучше бы прислал розы, как в прошлый раз… Ночь длилась как две вечности, не меньше. А наутро люди начали постепенно перемещаться в «Гиппогриф», откуда уже можно было незаметно проникнуть в Гринготтс и министерство. И я еле сдерживала себя, чтобы не вцепиться мёртвой хваткой в рукава дорогих мне людей. — Не смей реветь, мы справимся, — проворчал Морган, увидев моё бледное, опухшее лицо, и я с большим трудом оторвалась от Дерека и прижалась к своему престарелому родственнику. — Сиди здесь и жди, и то больше пользы будет. Я твёрдо кивнула, а Морган, несмотря на показное хладнокровие, и сам вцепился в меня, словно боялся больше никогда не увидеть. И этот его кратковременный жест был красноречивее тысячи слов. — Кейт… — послышалось за спиной, и я медленно, будто восковая кукла, развернулась и уставилась на Кассандру с Николасом, — всё будет хорошо, верь нам. Мы сделаем всё, что в наших силах… но пожалуйста, будь здесь… — Конечно, — выдавила я, по очереди обняв своих дорогих друзей, и тут в холл вышли ещё два человека, которых все ждали с особым нетерпением. Я мельком взглянула на Дамблдора, и думаю, он смог разглядеть в моём полном безысходности и тревоги взгляде решимость, которую никто другой видеть не должен был. И в бледно-голубых глазах было ровно то же самое, и Дамблдор едва заметно приподнял уголки рта, а я не выдержала, подбежала к нему и импульсивно приобняла. — Ты готова, Кейт? — раздался над ухом едва слышный шёпот, в котором ничего, кроме льда и решимости не было, и я так же чуть заметно выдохнула: — Да… — а затем отстранилась от него и прикрыла ладонями рот, продолжая изображать тревогу перед всеми остальными. — Всё будет хорошо, — мягко и ласково улыбнулся он, и мираж вдруг развеялся, а передо мной оказался тот самый добрый и отзывчивый дедушка, который пришёл ко мне в приют четырнадцать лет назад и вручил письмо о зачислении в Хогвартс. И казалось, что такой мягкий человек и мухи не обидит, но это было не так, и мы оба это отлично знали. Впрочем, остальные тоже. — Ты знаешь, что это единственный выход… мы все переживаем и заботимся в первую очередь о тебе, Кейт. Я кивнула, едва сдерживая гомерический смех от такого крайне красноречивого намёка, и тут же переключилась на Слизерина, ожидавшего своей порции сантиментов. — Я точно вернусь, мышка, можешь не переживать, — нисколько не выдавая тревоги, прогудел он даже как-то наплевательски, но я уже достаточно хорошо успела изучить своего генерала, чтобы чувствовать в его взгляде и голосе фальшь. — Ведь я жив, пока жива ты… и если ты не наделаешь глупостей, то мне ничего не грозит. — Я знаю, — прошептала я, прижавшись к нему, и дрожащим голосом добавила: — Присмотрите за ними, Салазар, пожалуйста… — Клянусь тебе, я сделаю всё, что в моих силах, — выдохнул Слизерин, чувствительно приобняв меня, и над самым ухом, точно так же, как и Дамблдор, произнёс: — Не наделай глупостей… Отстранившись от него, я чуть заметно помотала головой, и он легко усмехнулся и решительно направился к большим дубовым дверям, за которыми уже вовсю светило весеннее солнце. А за древним воином медленно пошли и все остальные, включая Дамблдора и Доусонов. Дерек тоже сделал небольшой шаг, но я снова вцепилась в его рукав, потянула на себя и быстро и жадно впилась в его губы. — Вернись!.. — Клянусь, — так же коротко выдохнул он, ответив на поцелуй, но тотчас отстранился, понимая, что с каждой секундой расставание было всё более мучительным для нас обоих. — Жди, Кейт… умоляю, только не иди за нами. — Я буду здесь, — не дрогнув ни одним мускулом, одними губами проговорила я, и Дерек наконец вышел одним из последних на свежий воздух, а я замерла на месте посреди пустынного холла, отсчитывая проклятое время. Все беженцы, большая часть преподавателей, все орденцы и даже какая-то часть старшекурсников, которым уже исполнилось семнадцать и которым было бессмысленно что-то запрещать, постепенно покинули старинный замок, а занятия проводить в такой напряжённый момент и так никто не собирался, да и некому было это делать. Только вот в коридорах было совершенно пусто, никто не слонялся без дела, даже полупрозрачные привидения, которым вообще не из-за чего было переживать. Не слышался ни противный смех Пивза, ни привычный гул студентов, ни ругань завхоза Майнса. Над школой плотным одеялом повисла гробовая тишина, которая оглушала похлеще реактивного двигателя сверхзвукового самолёта. Простояв в совершенно пустом холле минут двадцать, я постепенно пришла в себя и направилась в нашу с Дереком комнату. Я знала, что за мной будут следить, хотя бы поначалу, потому что потом всех шпионов отвлекут, но на это нужно будет время… как и на то, чтобы всем собраться и проникнуть на нижние уровни министерства. Поэтому, никуда не торопясь, я у всех на виду зашла в гостиную и направилась к себе, делая вид, что буду страдать в одиночестве, пока кто-нибудь не ворвётся в главный вход… свои или враги. Пуффендуйцы и так вели себя тише воды ниже травы, а при виде меня и вовсе словно воды в рот набрали, но агрессии я не чувствовала. Скорее, ту самую тревогу и страх, которая, словно отравляющий нервно-паралитический газ, пропитала всё вокруг, просачиваясь даже сквозь самые мелкие щели и замочные скважины. И не было от неё спасения нигде, разве что на самом поле битвы, где уже, мягко говоря, было не до того. Свои проклятые часы я сняла ещё день назад, совершенно твёрдо решив оставаться в неведении о том, кто переживёт сегодняшний день, а кто нет. Но сейчас было самое время их надеть, потому что время было одним из главных моих ориентиров, и нельзя было его терять даром. А когда стрелки показали час дня, то есть с момента ухода последнего человека прошло ровно два часа, я накинула на плечи мантию-невидимку, завещанную мне Флимонтом Поттером, и бесшумно выскользнула из своей комнаты, стараясь не выдать своего присутствия ничего не подозревающим студентам, а на моей кровати осталась лежать довольно похожая на меня кукла, укутанная почти по самые глаза одеялом. В такие моменты у меня почти всегда возникает физиологическая тахикардия, но в этот раз сердце чётко отбивало положенный ему ритм, не выходя за пределы нормы. Тревожиться было не о чем — я знала, что мне надо было делать, а остальные знали свои обязанности. И что-то исправить было уже невозможно — оставалось только идти вперёд. На поляне у Чёрного озера виднелись лишь великаны, тролли, Дрогон да полумёртвые лошади, которых взять с собой ну никак не получилось бы, учитывая, что в министерстве не было лестниц или скатов, только заколдованные лифты, которыми пользоваться было нельзя, поскольку они были под управлением Тома. Но план, как уровень за уровнем подниматься до Атриума с армией за плечами, у Слизерина был, а мне оставалось только идти по их следам, оставаясь незаметной. «Если бы Том сейчас решил отвоевать Хогвартс обратно, то у него точно бы вышло, — ехидно подумала я, окинув школу в последний раз, и быстро зашагала по подъездной дорожке в сторону ворот, откуда можно было трансгрессировать. А мартовское солнце вовсю пекло голову и плечи, сбивая с толку. — Только никому из нас это уже не надо… все наши люди схлестнутся в другом месте». В «Гиппогрифе» тоже было абсолютно пусто. В заколоченном досками кафе не было ни души, а на полу кухни под заглушкой скрывался лаз до Гринготтса, который мы уже пообещали гоблинам убрать, так как в волшебный банк должен был быть только один вход и выход. Но пока проход нам был нужен, и я, сглотнув, осторожно спустилась в него, молясь не столкнуться ни с кем по дороге. Карадок Дирборн и его люди постарались на славу, и спуск был настолько лёгким, что даже беременная я практически его не заметила. Да и проход был достаточно широким для того, чтобы пройти не одному человеку, а минимум паре, так что проблем с переправлением нашей армии не должно было быть. А площадка, на которую выводил волшебный тоннель, располагалась тотчас рядом с мощным водопадом, куда мы с Дереком прыгнули на свой страх и риск когда-то давным-давно. Мне уже было трудно вспомнить те времена, настолько моя жизнь перевернулась с ног на голову… Но я отбросила тревожные мысли прочь и как следует огляделась, думая, как стоило поступить дальше. У меня был запас по времени, много, так как Том тоже не допустит, чтобы мы беспрепятственно поднялись до самого Атриума. Но вот вести себя нужно было как можно осторожнее, поэтому я, прикусив нижнюю губу, проигнорировала довольно широкую тележку и зашагала прямо по рельсам, которые гоблины отстроили за предыдущую неделю специально для нас. Что ж, и на этом спасибо. Слизерин не зря вцепился мёртвой хваткой в дементоров, так как именно они помогли нам найти место, максимально близкое к министерству. Подземная река действительно текла через весь Лондон, но вот её точного направления не знал никто, включая самих гоблинов, которые особо и не интересовались её ходом, считая, что она ведёт в тупик. В общем-то, так оно и было, не считая волшебного колодца Иных, о котором я благоразумно умолчала, но дементоры, несмотря на отсутствие глаз, могли… чувствовать близость людей. И они указали подрывникам место, где присутствие людей чувствовалось особенно сильно, а подрывники уже принялись незаметно сооружать ещё один тоннель, куда как раз и вели рельсы, по которым я ровно шагала, стараясь не смотреть вниз. Шумная река так и бурлила подо мной, одаривая на порогах стеной из брызг, а ноги начинали ныть от усталости. Но я прогнала на периферию все чувства и неумолимо шла вперёд, ведь передо мной уже отчётливо забрезжила свобода, забрезжила встреча с Тессой, чего я ждала целую вечность, не меньше. У нас был шанс на счастье, на безоблачное будущее, вполне реальный шанс, и я должна была сделать всё, чтобы он сбылся. И минутная слабость нисколько не стоила того, чтобы упустить его. Когда я наконец подошла к нужному тоннелю, то сердце забилось чуть сильнее, только вот, кроме шума воды, по-прежнему ничего не было слышно, лишь чувствовался жуткий холод, от которого сводило зубы и сжималось нутро. «Дементоры», — мигом пронеслось в голове, но я не стала вызывать патронуса, ведь это значило выдать себя с потрохами, и, стиснув зубы, шагнула вперёд, в кромешную тьму, ведущую в смертельный лабиринт. Подъём опять был на удивление лёгким, но это нисколько не добавляло радости. А присутствие голодных до чужих эмоций тварей, пусть и помогавших нам, ещё больше усиливало и так не дававшую покоя тревогу. Тоннель вёл на какой-то склад. Я знала, что последний «официальный» уровень министерства был девятый, на котором располагался Отдел Тайн. Но на этом волшебное здание нисколько не прекращало пускать свои корни ещё ниже. Под Отделом Тайн начинались залы для суда, занимавшие ещё примерно три этажа, а под ними — склады, на одном из которых я и оказалась. Помещение было настолько заброшенным, настолько коробки вокруг были поеденными грызунами и плесенью, что я сильно сомневалась, что сюда ступала нога человека ближайшую сотню лет. Но сегодня здесь точно были люди, причём много, очень много, и об этом говорили сваленные как попало коробки и расчищенный проход. Только вот рассуждать на эту тему долго было нельзя — откуда-то сверху послышался глухой грохот, и волна вибрации заставила меня покачнуться и вспомнить о главной цели. И я пошла дальше, ища путь наверх. На этих «потайных» уровнях были отдельные лифты, но пользоваться ими было нельзя, как я уже упоминала. Поэтому мне нужно было найти лаз, проделанный нашими, с приставной лестницей, и я, осторожно выглянув из тёмного зала в коридор, принялась красться по темноте, доверяя интуиции и сумеречному зрению, так как освещение хоть и было, но совсем скудным — один или два полупогасших факела, а магия без острой необходимости была равносильна белому флагу. Складов было много, и они все были пронумерованы. На двери того, откуда я вышла, едва различались цифры «три» и «два», а значит, поблизости было ещё как минимум тридцать одна подобная комната, если не больше. А соединяли их узенькие коридорчики, по которым было трудно пройти даже вдвоём. Вот и начались для наших первые проблемы…но как оказалось, это были ещё цветочки. «Господи! — чуть не вскрикнула я, когда за поворотом чуть ли не нос к носу столкнулась с останками… одного из моих солдат. Причём они были знакомо обуглены, прямо как на поляне у Чёрного озера, и я, присмотревшись, нашла непосредственную причину «смерти» — торчащий из шеи обсидиановый шип. — Хорошо, хоть они додумались пустить вперёд пушечное мясо!» Но слабо верилось, что здесь состоялась первая стычка, поскольку останки были всего одни. И, сделав ещё один крохотный шаг, я смогла разглядеть в стене, к которым и было прислонено тело, ровную очередь подобных шипов длиной метра два. — Умно, — уже вслух выдохнула я, догадавшись, что первым делом Том и его команда захотят выкосить мертвецов подобными ловушками, и ширина коридоров позволяла им это сделать. «Только вот как бы мне не заполучить в грудь такой шип?..» С этого момента передвигаться следовало ещё аккуратнее, тщательно просчитывая каждый шаг, а сверху опять послышался грохот и… вой. Будто волчий вой, хотя и не совсем, и от него кровь стыла в жилах не хуже, чем от присутствия дементоров. «Боже, что ты ещё здесь припрятал, психопат?!» — вздрогнув, подумала я, продолжая красться по коридорам. Том мог договориться с оборотнями, я осознала это вот буквально только что. Они были довольно замкнутой кастой изгоев, так же как и великаны, и волшебников они презирали и избегали, впрочем, это было абсолютно взаимно. Правда, из глубин памяти всплыло, что до полнолуния было ещё десять дней, да и середина дня, как-никак… но в кромешной тьме подземных уровней время ощущалось иначе, сами стены давили не хуже атмосферы неизвестности, и можно было поверить в любую чушь, даже которой не было. Но вой был настоящим, это точно была не галлюцинация, а значит, где-то рыскала тварь, на которую никак не хотелось напороться. И я, крепче сжав палочку, левой рукой порылась в сумке и достала поближе обсидиановый кинжал и клык василиска… так, на всякий случай. И принялась шагать дальше. Кое-где очередь из шипов была без останков, видимо, орденцы спустя пару подобных ловушек научились проверять коридоры. Их я проходила довольно быстро, так как бояться уже было нечего, но вот наибольшую опасность представляли коридоры без всего — и без останков, и без шипов. Здесь я старательно оглядывалась и искала другой путь, чтобы идти след в след за своими, и именно такая стратегия помогла мне через минут десять найти первую лестницу, ведущую в дыру в потолке. — Слишком просто… — прошептала я в пустоту, забираясь на уровень выше, и вдруг опять послышался тот самый леденящий душу вой, только намного громче, и сердце на мгновение сжали ледяные тиски страха. — Так, Кейт, не каркай… всё будет хорошо. Слизерин разберётся с собачками, он так любит всякую опасную животинку! Второй снизу уровень ничем не отличался от первого, разве что здесь было темнее, а останки встречались чаще — целых три за пять минут пути. Трудно было сказать, что произошло, так как очереди шипов на стенах уже не было, но трупы были обуглены, а значит, их проткнули вулканическим стеклом, других вариантов не было. Но только я по горячим следам нашла вторую лестницу, гораздо быстрее первой, и поднялась по ней, как меня встретила первая живая жертва, и я еле-еле удержалась, чтобы не закричать. Это был один из беженцев — имя я его не знала, но пару раз видела накануне. Мужчина средних лет, довольно крепкого телосложения. И узнала я его как раз по телосложению и кожаной куртке, потому как половина его головы была просто перекушена, и мозг вместе с ещё жидкой кровью лужей растёкся по полу, а одно глазное яблоко висело на зрительном нерве. Конечно, к трупам я уже была привыкшей, но подобное… зверство не могло не оставить эмоций. Несколько минут точно я стояла на месте и прислушивалась, боясь услышать поблизости тот самый вой, а жижа из крови и мозгов добралась до края дыры в полу, и мёртвую тишину начали нарушать равномерные тихие удары капель о пол нижнего уровня. Кап. Кап. Кап. Кап. Медленно, с перерывами, тёмная жижа стекала вниз, служа своеобразным метрономом, и ничего больше не слышалось в промозглой тьме. Но медлить было нельзя, и я, оглянувшись, шагнула вперёд, молясь про себя, что мантия-невидимка и минимальные дуэльные навыки помогут мне пройти. И Слизерин, шедший где-то впереди. Наконец, я добралась до залов суда. Это стало понятно по самому оформлению входных дверей — они были куда больше и презентабельнее, чем склады, если можно было так выразиться, а нумерация опять повторялась — рядом со мной была пятнадцатая комната. Большинство залов было закрыто, и опять начинался лабиринт из тёмных коридоров, правда, повыше и посвободнее, нежели внизу. И всё же несмотря на замки, попалась мне и открытая дверь. Решив её проверить, я осторожно заглянула внутрь и сразу же отступила к противоположной стене, пытаясь выровнять дыхание. А перед закрытыми глазами так и мелькали стены в брызгах крови и раскуроченные тела, ещё двоих как минимум, кого таинственная животинка буквально загнала в угол. «Господи, что здесь происходит?! — сглотнув, подумала я, снова начав едва слышно красться во тьме. — И есть ли кто ещё живой?!» Нет, живые были, это точно, и периодически раздававшиеся сверху взрывы, становившиеся всё громче, это только подтверждали. Но и за моей спиной уже было достаточно трупов, чтобы понять, насколько методично и аккуратно Том прочёсывал наши ряды, этаж к этажу. И это только то, что встретилось мне на пути, а я видела далеко не все коридоры. Спустя какое-то время я вышла в коридор, в конце которого виднелась очередная лестница, правда, он был подозрительно прямым и подозрительно пустым, а в темноте едва различалась неясная дымка. И я, взмахнув палочкой, запустила проверяющее заклятие, чтобы ловушка с шипами и прочие сработали. Опять томительные мгновения давящей тишины, но ничего за яркой вспышкой не последовало, и я на свой страх и риск шагнула вперёд и мгновенно повисла в воздухе вверх ногами, а мантия и платье сразу же задрались. Из груди вырвался негромкий восклик, но я тут же взяла себя в руки и попыталась поправить одежду, правда, это было бесполезно, а лестница передо мной будто издевалась, суля желанное спасение, только сделай шаг. «Вот именно, нужно идти вперёд, — твёрдо проговорила я про себя, закрыв глаза, и принялась считать вдохи. — Это всего лишь обман, иллюзия… нельзя стоять на месте и ждать, пока тебя разорвут на кусочки как тех бедняг!» Когда зрительная импульсация прекратилась, верх взял вестибулярный аппарат и пространственное чувство, подсказывавшие, что стояла я правильно, и это был действительно всего лишь обман зрения с помощью особых чар. Только вот откуда-то за спиной послышался странный скрежет и тихое рычание, и я, решив, что верх ногами бежать точно не смогу, так и зашагала с закрытыми глазами, примерно отсчитывая оставшиеся шаги по памяти. И когда кончики пальцев наконец коснулись такой желанной лестницы, я распахнула глаза и поняла, что чары прекратили своё действие, и облегчённо выдохнула. Только вот рычание и непонятный скрежет стали чуть громче, и я, не оборачиваясь, тотчас полезла наверх, на второй уровень судебных залов. В этот раз проход вывел меня прямо посреди одного из залов, который, если честно, вызывал благоговейный трепет. Большая каменная чаша, где в центре находился стул с цепями на подлокотнике, а вверх амфитеатром шли скамьи, на которых, очевидно, располагались судьи и присяжные. И давили не только цепи, но и само расположение людей непосредственно выше тебя, причём в прямом смысле этого слова. Но вой и рычание снизу начало раздаваться ещё громче, и я, понятия не имея, могла ли та тварь, что увязалась за мной, лазать по лестницам, бросилась к выбитой двери, где начинался очередной лабиринт. Холод так и сковывал конечности, а значит, дементоры были совсем близко. «Увидят» ли они меня под мантией-невидимкой или нет, вопрос оставался открытым, но они — это последняя вещь, которой я боялась в текущий момент времени. Опять обсидиановые шипы, опять обугленные останки, опять разорванные люди… чем выше я поднималась, тем больше крови встречала по дороге, а звуки борьбы с верхних уровней окончательно разогнали тишину. Слизерин уже точно преодолел Отдел Тайн, но всё равно был где-то поблизости, и мне нужно было держаться рядом, по-прежнему оставаясь в тени. И только я свернула за очередной поворот, найдя ещё одну лестницу в небо, как прямо впереди раздалось утробное рычание, а мозг мгновенно подсказал, что тварь точно была не одна. И даже не две. «Ладно, поищем другой проход… — подумала я, крайне осторожно сделав шаг назад, так как впереди в полутьме виднелись лишь очертания, которые очень мне не понравились. — Лестниц должно быть много, они точно разбились на группы…» Тварь впереди была в два раза выше меня и в три раза шире. Но что-то мне подсказывало, что вряд ли массу ей придавала жировая ткань… А глухой грохот сверху прерывали хлюпающие осторожные звуки, будто кто-то… принюхивался. И если нюх у этой твари был гораздо сильнее, чем зрение, то мне очень-очень не повезло. Не выпуская из виду потенциального врага, я делала крохотные шаги назад, к повороту, за которым вроде как была незапертая дверь в ещё один судебный зал, гораздо меньше, чем тот, в котором я оказалась поначалу. А подозрительное фырканье раздалось ещё пару раз и тут же затихло, сменившись тишиной… что было крайне неблагоприятным прогностическим признаком! Мы одновременно рванули с места, но твари было бежать до меня метров пятнадцать, а мне до двери — три, так что разница в скорости с лихвой компенсировалась расстоянием, и я захлопнула обитую железом дверь как раз перед чудовищем, так и не успев рассмотреть, кто же это был. Дверь мгновенно задрожала, сотрясаясь от мощных ударов, но я уже собралась и стала укреплять её с помощью магии, накладывая все известные мне защитные чары одни за другими, и браслет Пенелопы Пуффендуй ой как хорошо помогал мне с этим. Неизвестная тварь сдаваться не собиралась, но когда у меня не осталось сомнений, что дверь всё-таки выдержит, я принялась осматриваться вокруг, пытаясь найти другой выход. Зал был крохотным, чаша в диаметре не превышала двух метров или трёх, а в самом центре была подвешена железная клетка над дырой в полу. Поэтому у меня был как минимум один выход, только вот на нижние уровни я возвращаться не собиралась, а потому ступила на каменный амфитеатр, где за местом главы Визенгамота виднелась ещё одна, небольшая и неприметная дверь. Под грохот и вой я взломала её и оказалась в крошечной каморке, которая вела на лестницу… каменную лестницу вверх. Это было опасно, очень опасно, но возвращаться и спускаться в дыру в полу мне тоже было крайне рискованно, поэтому я сглотнула и принялась осторожно подниматься, держа наготове палочку и шепча Обнаруживающие чары. И не зря, потому как ближе к концу различными цветами подсветилось аж три ступеньки, что могло означать, что нас здесь ждали. Перепрыгнув через ловушки, я тщательно проверила комнату, в которой оказалась — это было подобие архива, где, скорее всего, хранились текущие уголовные дела, а вряд ли в клетке будут держать мелких карманников, правда? Опять всё стихло, даже вой и клацанье будто прекратились, и в голове промелькнула противная мысль, что лучше бы та тварь продолжала биться в дверь… так я хотя бы знала, где она. Это был последний уровень судов, а над головой должен был располагаться Отдел Тайн, куда нас так и не пустили во время экскурсии летом второго курса. Я понятия не имела, что там находилось, хотя и была наслышана об этом месте… а теперь была непосредственная возможность и побывать там, только вот я отдала бы всё, чтобы не делать этого. Но опять же, никто не спрашивал моего мнения, и я, как можно экономнее расходуя силы, вновь принялась красться по тёмным коридорам, тщательно прислушиваясь к звукам взрывов и боясь услышать совсем другое — тихое фырканье и утробное рычание. Шаг, ещё один, ещё… я наугад кралась в смертельном лабиринте, понимая, что этой дорогой точно никто не шёл до меня, и стоило быть ещё осторожнее, чем до этого. Я проверяла каждый коридор, каждый пролёт, рассчитывая, что мантия скроет меня от посторонних глаз, даже если кто-то увидит яркие вспышки. И ни одного признака, что здесь кто-то был. Абсолютно чистые коридоры, полутьма и холод — это всё, что было вокруг, и оно действовало сильнее, чем любые обманывающие чары, так как мозг сам додумывал то, чего нет. И вдруг, когда я проверила очередной поворот и вышла за угол, прямо передо мной раздался полный страха восклик: — Кто здесь?! Эй… здесь кто-то есть, я тебя видел! «Нет, надо идти в другую сторону!» — тут же решила я, но за спиной раздался тот самый звук, который я не хотела слышать больше всего — осторожное хрюканье, которое становилось всё ближе. И приоритеты резко изменились. — Кто здесь?! — ещё раз прокричал мужской голос, и я бросилась ему навстречу, уже не пытаясь скрыть звук шагов, так как тварь за моей спиной была гораздо быстрее… — Эй, ты здесь, я знаю! Только я хотела проскочить мимо худощавой тени, как та изловчилась и наобум схватила меня за руку, что я вскрикнула. — Питер? — узнав человека напротив, выдохнула я и стащила с головы капюшон, так как мой случайный встречный точно не был в курсе наших планов и помешать им никак не мог, и его глаза так и распахнулись от неожиданности. — Кейт?! Что… что ты здесь делаешь?! Отвечать я не собиралась, да этого и не требовалось: как раз в эту секунду хрюканье и фырканье сменилось на утробный вой, и послышалось клацанье когтей по камню, не сулившее ничего хорошего. И Питер, крепко схватив меня за руку, рванул налево, в ещё один коридор, а оттуда направо — в очередной амфитеатр, где проходили слушания. И мы принялись вместе баррикадировать вход, обоюдно боясь твари по ту сторону двери. — Господи, что это?.. — пытаясь перевести дыхание, протянула я, а Томми недовольно пинался по рёбрам, заставляя морщиться. — Их вывел доктор Менгеле, — мрачно ответил Питер, сев рядом со мной на каменную скамью, и мы принялись смотреть в одну точку — на дверь, молясь, чтобы она выдержала напора. — Он скрестил несколько волшебных тварей, взяв за основу оборотней и троллей… поверь мне, с ними лучше не сталкиваться. Я повернулась и молча уставилась на него, и Питер, сглотнув, схватил меня за руку, как раз в тот момент, когда за дверью послышался очередной грохот. — Кейт, прости меня, пожалуйста! У меня не было выбора… я не мог уйти, иначе они бы решили, что я шпион… и не помогать им я тоже не мог… но к этим тварям я не имею никакого отношения, поверь! Доктор Менгеле собирался выпустить их на нижние уровни, чтобы они… они… порвали там чужаков, но эти… эти… существа… они смогли забраться наверх по вашим следам… они разгромили наши лаборатории… Менгеле держал нас здесь двое суток подряд, они не знали точно, когда вы соберётесь напасть… — Он ещё здесь? — хрипло спросила я, и ответом послужил медленный кивок. — Да, прячется где-то в лабораториях от своих же созданий. Нам тоже надо идти, здесь нельзя долго оставаться… Кейт, прости меня, я не хотел! Я знаю, я трус, но… — Ты не трус, Питер, — тихо проговорила я, накрыв своей ледяной ладонью его, и он тут же поднял на меня полный вины взгляд. — Ты просто заблудился, но в этом нет ничего плохого. Пожалуйста, проведи меня через Отдел Тайн наверх, ты же там знаешь каждый угол… — Если ты хочешь найти выход, то его там точно нет, — прохрипел Питер, сжав мою руку, и я горько усмехнулась. — Я знаю, где выход, но мне нужно в другую сторону… пожалуйста, помоги мне. Он задержался взглядом на моём выпирающем животе, и я накрыла его второй рукой, словно стараясь защитить своё ещё нерождённое дитя. Но решительность из моего взгляда никуда не делась, даже несмотря на присутствие смертоносных тварей поблизости, и Питер наконец прошептал: — Я видел одну из ваших лестниц, она недалеко отсюда… но нам нужно будет очень быстро идти… — Не переживай за меня, я справлюсь. Только проведи меня к ней… Он закивал, переведя взгляд на дверь, а его лицо сковала маска решительности. И когда вой и грохот за дверью стихли, Питер первым встал с каменной скамьи и направился прямиком к выходу. Я замерла, а он крадучись подошёл к самой двери и прислонился ухом, пытаясь понять, что творилось снаружи. А затем через пару мучительных минут замахал рукой, и я тут же встала и тихонечко подошла к нему. — На счёт «три», готова? — прошептал Питер, и я решительно кивнула, а он замахнулся палочкой. — И знай, что нюх у них что надо, как и слух… поэтому беги и не оглядывайся, всё ясно? — я опять закивала, и до меня донеслось тихое: — Раз… два… три! Едва слышно скрипнув, входная дверь послушно скользнула наружу, и Питер схватил меня левой рукой и потянул вперёд, держа перед собой наготове палочку. Но вокруг было тихо, даже слишком, и эта подозрительная тишина заставляла ещё больше вслушиваться, боясь засады. Пройдя прямо, Питер молча указал палочкой в один из коридоров, и мы неслышно скользнули туда, стараясь не обращать внимания на грохот сверху. Поворот, ещё один… Питер уверенно вёл меня через лабиринт коридоров, а я нисколько не сомневалась в нём, ведь, даже не пользуясь печатью Брана, можно было почувствовать, насколько мой бывший сокурсник ненавидел своё непосредственное начальство, а значит, и помогать ему уже не собирался, наконец определившись со стороной. И чувство вины заставляло его идти обратно наверх, хотя я только сейчас догадалась, что Питер как раз таки пытался спуститься, правильно сообразив, что выход из этой смертельной западни был внизу. — Хочешь посмотреть, как выглядят эти твари, Кейт? — вдруг послышался едва слышный шёпот, и я, распахнув глаза, уставилась на Питера, но тот лишь крепче сжал мою руку и кивнул вправо, правда, без какого-либо ощутимого страха. И я тут же повернулась, чтобы увидеть всё своими глазами. Сразу стало понятно, почему мой проводник не боялся — голова, безобразная, лишённая шерсти и волос и больше похожая на голову орка, валялась в полуметре от мощного тела, будто её одним махом… срубили. И я даже догадывалась, кто мог это сделать, хотя меч был у двоих моих знакомых — Дерека и Слизерина. Только вот первый наверняка достанет холодное оружие в последнюю очередь, поэтому и гадать не приходилось, чья же работа предстала перед нами. И это немного успокаивало, хотя за спиной в любой момент могла оказаться ещё одна тварь. — Питер, а ты знаешь, сколько их всего? — шёпотом спросила я, заметив в пяти метрах спасительную лестницу, и Питер повёл меня к ней. — Восемь, — хрипло ответил он, пропустив меня вперёд, а сам принялся с поднятой палочкой смотреть по сторонам. — И двое точно наверху, так что будь аккуратнее… Кейт?.. — Всё чисто, забирайся! — отозвалась я, оказавшись в просторном зале, примерно сопоставимым с Большим, где не было ничего, кроме гигантской каменной арки, прикрытой рваным тряпьём. Только вот арка была непростой, я буквально чувствовала близость Сида и тысяч мёртвых душ, а красная пентаграмма на моих ладонях загорелась сама по себе, откликаясь на зов, чего не было, даже когда я сама создала проход в мир мёртвых. И пока я пыталась понять, что же это была за Арка, а Питер карабкался наверх, в боковое поле зрения попала подозрительно большая тень, которая медленно меняла своё местоположение. — Кейт?.. — прошептал Питер, заметив, как я оцепенела и неотрывно смотрела в одну точку. Но я, никак не реагируя на него, повернулась чуть вправо, чтобы не терять из виду нашего преследователя. Питеру хватило ума проследить за моим взглядом, и его движения сразу же стали такими же медленными, как и мои, и твари перед нами, затаившейся в засаде. — Не своди с него взгляда, он чувствует силу, — сквозь зубы процедил Питер, крайне осторожно встав рядом со мной, а я так и смотрела, не мигая, в ярко-жёлтые глаза полуорка-полуоборотня, стоявшего на четвереньках, стараясь не обращать внимания на кроваво-белую слюну, обильно стекавшую из клыкастой пасти на каменный пол. — Что у тебя с руками?.. — Это долгая история, — так же сквозь зубы ответила я, стараясь держать все эмоции в узде, так как тварь перед нами отлично их считывала, я это чувствовала благодаря печати. — Нам надо идти, Питер… — Я знаю, — выдохнул он, сделав крохотный шаг влево. — Но он не бросится на тебя, пока ты смотришь ему в глаза… смотри и шагай к Арке… медленно… — Зачем нам к Арке?.. — процедила я, всё-таки шагнув в его сторону, хотя у меня было крайне нехорошее предчувствие относительно неё. Но Питер, так же смотря на тварь, снова шагнул и прошептал: — Верь мне, Кейт… И приподними повыше руки, чтобы он видел твои ладони… я видел, как их держали в клетках, он не бросится на заведомо более сильного противника. — А почему ты сам раньше не воспользовался этим? — медленно шагая, выдавила я, и послышался тихий и вкрадчивый ответ: — Потому что я их до ужаса боюсь, и они это чувствуют. Но на тебя он до сих пор не бросился, поэтому у нас есть шанс… Давай, Кейт, ещё немного… Смотря исключительно в одну точку — в ярко-жёлтые глаза, я делала один крохотный шаг за другим, молясь про себя, как бы не навернуться на что-нибудь и не потерять зрительный контакт. А тварь перед нами, тихо рыча, так же медленно кралась вперёд, нам навстречу, сохраняя, однако, стабильную дистанцию — примерно двадцать метров, благо странный зал был огромным. Один медленный шаг за другим, мы так и двигались в сторону Арки, а я не позволяла ничему, кроме ледяной решительности, выбираться на поверхность. Сейчас было не до страха. От Арки так и несло загробным миром, и его холод морозил похлеще крещенских морозов. Я до сих пор не могла забыть, как несколько мучительных минут держала руку в Сиде, ожидая отклика Слизерина, но сейчас ощущения не шли ни в какое сравнение с прошлым разом — они были в сто раз сильнее! И мы шли прямо к завесе… чем Питер только думал?! — Не подходи близко… — в такт моим мыслям раздался хриплый шёпот, и я чуть сменила курс, всё же приближаясь к Арке. — Встань прямо за ней, но так, чтобы тварь тебя видела… Это было сделать трудно, но мы всё-таки извернулись, и теперь между мной с Питером и недоволком-недотроллем было пятнадцать метров и рваное тряпьё. Правда, я видела ещё и плотную завесу Сида, и голоса оттуда буквально оглушали, но я, сжав зубы, смотрела перед собой, отодвигая все прочие чувства на периферию. — А теперь… пускай бежит. Опусти руки, Кейт! Питер вдруг резко схватил меня за руку, и я рефлекторно повернулась к нему, потеряв на мгновение зрительный контакт с тварью. Но этой миллисекундной задержки хватило, чтобы тихое рычание перешло в лающий рык, и на нас понеслась гора мышц, примерно в три раза тяжелее нас обоих вместе взятых. Правда, понеслась она прямо, не сворачивая, и я, смутно догадываясь о плане Питера, сжала кулаки и стояла на месте, так же как и он. Три мощных прыжка, и пятнадцать метров за спиной, но мы так и не сделали шага назад. Я видела, как тварь выпустила чёрные когти и приготовилась к четвёртому прыжку, но отступать не собиралась. Чудовище, оттолкнувшись сильными лапами, зашло на последний прыжок, но, едва коснувшись тряпья, закрывавшего Арку, оно… растворилось на секунду в воздухе. А затем снова появилось и приземлилось в полуметре от нас, только вот было сине-прозрачным и уже не видело нас. — Куда ты смотришь, Кейт? — выдохнув, спросил Питер, заметив, как я обернулась, но, судя по его взгляду, он ничего вокруг не видел. — Никуда. Никуда, я просто… надо идти. — Нам туда, они устроили проход в одной из лабораторий, — смерив меня изучающим взглядом, Питер махнул рукой в сторону одной из дверей в стене, а я почувствовала, что он догадался, что у меня была связь с миром мёртвых. — Что это, Питер? Ты знаешь, зачем она нужна? — кинув последний взгляд на загадочную Арку, спросила я, и Питер не оборачиваясь бросил: — Лучше тебе не знать… — и ускорил шаг, что мне пришлось бежать за ним, чтобы не отставать. Юркнув в дверь, мы оказались в другом просторном зале, нисколько не меньше предыдущего, если не больше, и он был полностью заставлен громадными стеллажами, на которых располагались стеклянные шарики. И пока я, распахнув глаза, пыталась понять, что это было, Питер быстро огляделся и потянул меня в один из узких проходов, где на полу валялась куча осколков. — Это Зал пророчеств, — на ходу пояснил он, и я хмыкнула, припомнив, как же относилась в школе к такому мутному предмету, как Прорицания. — Все пророчества записываются и хранятся здесь. Но взять и прослушать его может только тот, о ком в нём говорится… — И что, сбываются? — усмехнулась я, и Питер даже обернулся и ехидно улыбнулся в ответ. — Некоторые говорят, что да. Но я в это не верю… только зря занимают место. А как ты умудрилась отстать от Дамблдора? Я видел его мельком в коридоре, но меня загнала в угол одна из этих тварей… а потом я не рискнул искать его, — шёпотом добавил он, и как раз в этот момент сверху раздался особенно мощный взрыв, что все стеклянные шары вокруг нас синхронно задрожали. — Мы договорились, что я позже догоню их, когда они расчистят дорогу, — на ходу сочиняла я, стараясь говорить как можно увереннее. — Сам же понимаешь, мне на передовую лезть нельзя… — Да, это правильно, — послышалось спереди, а грохот над головами повторился, и несколько шаров скатились с полок и со звоном разбились. — Прости, мне всё больше стыдно, что я тогда бросил вас… я должен сейчас быть с ним… — Питер, всё нормально… ты помогаешь мне. Мы как раз свернули последний раз, покинули зал и вышли в коридор, куда открывалось множество дверей. Питер, слабо улыбнувшись, потянул меня в сторону одной из них, но вдруг до нас донёсся звон и треск стекла, причём он шёл вовсе не из зала со стеклянными шариками. А это значило, что мы явно были здесь не одни… и другие живые люди были меньшей из зол. — Туда, в секционную, там железная дверь. Он не пройдёт, — шепнул Питер и потянул меня к ближайшей двери, действительно полностью выполненной из стали. Правда, она была заперта, но я не церемонясь взмахнула палочкой, отчего дверь чуть ли не сорвалась с петель и распахнулась прямо перед нами. Я действительно считала, что слово «секционная» мне послышалось, ведь волшебники не вскрывали трупы, как обычные люди, считая это дикостью. Один только Дерек иногда работал с насильно умершими, и то в качестве исключения и по доброй воле, но в целом, такой практики заведено не было. Но, оказавшись внутри, я сразу узнала все атрибуты хорошо обставленного морга — секционные столы из нержавеющей стали, шкафы с инструментами и таблицы с различными значениями, которыми были увешаны все стены. — Кто здесь?! — неожиданно раздался недовольный мужской голос, и сердце неприятно кольнуло, а Питер заметно ощетинился и приподнял палочку, что уже насторожило меня. — Питер? А это кто с тобой… беременная?! Питер ничего не ответил, с ненавистью смотря перед собой, а к нам из укрытия медленно вышел высокий человек в идеально выглаженном костюме и белоснежном халате поверх, подозрительно заляпанном кровью. И по его сильному акценту можно было догадаться, откуда этот человек был родом. — Как вы здесь оказались, мейн либе янгер фрау?.. — я промолчала, смутно догадавшись о значении последних слов, а мужчина осторожно сделал шаг нам навстречу и улыбнулся, так любезно, так добродушно, что можно было не сомневаться в его чистых и непорочных намерениях. — У вас такой большой живот… вы ждёте двойню? — Нет, не жду, — процедила я, тоже сжав покрепче палочку, а незнакомец перед нами мог и не представляться — его личность уже была опознана. — Стойте, где стоите, доктор Менгеле, иначе мне придётся принять меры. — Либе фрау, я такой же заложник здесь, как и вы! — тут же воскликнул он, подняв руки, а я не увидела у него в руках палочки… значит, он был полностью безоружным. — Мутанты сбежали с нижних уровней, а все мои помощники-волшебники разбежались! Я совершенно беспомощен, как и вы, мадам! Помогите мне найти выход, вы же и сами его ищете, да?.. — Вам не повезло, доктор Менгеле, — ядовито усмехнулась я, не сводя с него глаз, так как он был не менее опасной тварью, чем псины в коридорах. — Мы не ищем выход. И вам помогать не собираемся… — Вот как, — уже без тени улыбки прошептал он, тоже неотрывно глядя мне в глаза, будто загнанный в угол зверь. — Что ж, вы не оставляете мне иного выхода… Выждав немного, Менгеле вдруг схватил что-то со стола и кинул в Питера. Облако серого порошка с резким запахом моментально расплылось вокруг, и я рефлекторно закашлялась, а Питер и вовсе потерял сознание и упал на пол. Менгеле же, воспользовавшись моментом, бросился ко мне, намереваясь вырвать палочку из рук, но я успела взмахнуть ей, и огромный стеллаж с банками, в которых плавали глазные яблоки всех цветов и размеров, упал прямо передо мной, придавив нападавшего. О, как же я скучала по непередаваемому амбре концентрированного формалина! Ничто не взбодрит лучше, чем пара миллилитров этой чудотворной жидкости, способной сохранить на века любую живую ткань, а перед нами разом пролилось не меньше пары литров. Питер от такой вони быстро пришёл в себя и слабо зашевелился, и я уже собралась броситься к нему, чтобы помочь, как противоположная от входа дверь протяжно скрипнула и распахнулась, а в перерывах между стонами и лязгом осколков послышалось знакомое до боли хрюканье… — О майн гот, — прозвучало из-под завалов, и в целом, мы были согласны с этим утверждением, так как эта тварь была больше в полтора раза всех встреченных нами ранее. Мы с Питером не сговариваясь замерли на месте, а я подняла в воздух ладони и зажгла печать Брана, решив повторить прошлый фокус. Тварь сразу же оцепенела, неотрывно глядя мне в глаза и испытывая мою силу воли, а я смотрела на неё, мысленно предупреждая, что мы не самая удачная цель для охоты. — Невероятно… не может быть… — опять раздался шёпот, а после звон и скрежет из-за попыток Менгеле подняться. Но едва тварь, созданная им, переключала внимание с меня на него, как тихое утробное рычание сменялось рыком, и мне приходилось шевелить руками, чтобы снова вернуть контроль себе. — Вытащите меня, прошу… я пригожусь вам! Вы… вы можете управлять ими! Менгеле перестал дёргаться и затих, правильно понимая, в какой опасности мы оказались. А его лицо так и выражало вселенскую скорбь и раскаяние во всех своих грехах… только я верить этой маске не собиралась и, чуть приподняв уголки рта, сделала шаг назад. А затем ещё один… — Питер, открой дверь, — тихо процедила я, делая осторожные шаги и стараясь игнорировать полный мольбы взгляд человека на полу. А тварь в противоположном конце секционной рычала, стоя на месте и глядя мне в глаза. — Нет, нет, умоляю, вы не можете оставить меня здесь! — закричал Менгеле, заметив, как Питер пополз к выходу, пока я отвлекала его создание. А когда за моей спиной наконец послышался щелчок, я крайне аккуратно перешагнула порог секционной, а тварь наоборот шагнула внутрь и принюхалась, а после чихнула от резкого запаха формалина. — Нет, вы не можете! Но едва я шагнула в коридор, как дверь прямо перед моим носом с лязгом закрылась, причём я к этому не имела никакого отношения. А через секунду мы услышали треск, рычание и жуткий полный боли вопль, словно кого-то живьём рвали на куски. От него кровь стыла в жилах, и я, чуть повернувшись, посмотрела на сидевшего на полу Питера, а тот, нисколько не дрогнув, чётко процедил: — Он это заслужил… собаке — собачья смерть. — Заметь, я даже не спорю, — усмехнулась я в ответ, и Питер слабо улыбнулся. — Как же мы изменились со школы, Кейт… — но попытка встать на ноги не удалась, и я тут же бросилась к нему, поняв, что что-то было не так. — Господи, ты ранен… — воскликнула я, присмотревшись к его шее и затылку, где зияла кровоточащая рана, и Питер застонал от боли и чуть наклонил голову в сторону. — Подожди немного, у меня была с собой настойка щупалец растопырника! Порывшись в сумке, я выудила нужную склянку, стараясь не обращать внимания ни на рычание и чмоканье за дверью, ни на взрывы сверху. А затем начала осторожно капать на рану, и Питер ещё громче застонал. — Потерпи, уже почти всё… — протянула я, следя, как рана закрывалась на глазах, только вот едва я прекратила капать, как она тут же открылась сама по себе, чего до этого никогда не происходило! — Что за?! Что за дрянь он в тебя кинул?! — Всё плохо, Кейт?.. — вымученно спросил Питер, а я даже не знала, что и ответить, поскольку быстро рана заживать не хотела, а у меня не было времени долго с ней возиться. — Я… я не могу её залечить… я не знаю, что это был за порошок… ты можешь встать? — Встать могу, но дальше тебе придётся идти одной, — прохрипел он, с трудом поднявшись на ноги, и я тут же обхватила его, чтобы помочь. — Иди, Кейт, лестница вон там, за той дверью… а я посижу где-нибудь и подожду помощи… Хотя Питер и сопротивлялся, но я помогла ему дойти до другой лаборатории и закрыла все двери, кроме одной, а после уложила своего пациента на пол. Кровь так и лилась, и я не придумала ничего другого, как оторвать кусок от чёрной формы Питера и пропитать его настойкой, а затем приложить к ране и забинтовать, чтобы хоть как-то остановить кровотечение. — Я могу погрузить тебя в сон и оставить здесь, — прошептала я, и Питер слабо посмотрел на меня. — Ты потерял много крови, тебе не спуститься… Я закрою дверь, эта тварь тебя не найдёт… если ты будешь спать, то часов пять или семь в запасе точно будет… к этому времени уже всё закончится, — сглотнув, добавила я, и он из последних сил улыбнулся мне. — Я скажу, где ты, тебя сразу найдут… и когда ты откроешь глаза, то уже будешь лежать в нашем отделении… или в отделении Дерека, а рядом будет твой брат Марк. — И ты в форме целителя… — Может быть, — шмыгнула носом я, хотя это было точно малоосуществимо. — Ты согласен? — Да… — раздался едва слышный шёпот, и я снова начала рыться в сумке, ища сильное снотворное средство. Но перед этим вытащила мягкий шарф и заботливо подложила его под голову Питера, и он ещё сильнее улыбнулся мне, а после послушно открыл рот, когда я нашла нужный пузырёк и открыла его. Десять капель — и его бледные веки дрогнули, а грудь стала подниматься реже… И я наконец встала на ноги, в последний раз посмотрела на Питера, накинула на себя мантию, которую до этого расстегнула, чтобы меня было видно моему проводнику, и чуть слышно вышла из лаборатории, а затем запечатала входную дверь, чтобы слегка унявшая голод тварь не нашла себе ещё одну жертву. Только вот, преодолев ещё один уровень и выйдя наконец в министерские коридоры, я понимала, что впереди меня ждали ещё более опасные твари, чем те, что остались за спиной в подземном лабиринте. Одна так точно.* * *
Я недолго ждал, пока мне откроют дверь — минуты три или четыре. Не сказать, чтобы я волновался, но определённый трепет в груди всё же был. И когда дверь наконец открылась, я слегка задержал дыхание, пребывая в полнейшей неизвестности, что произойдёт дальше. — Чем обязаны? — чёрство проговорила невысокая худая пожилая женщина, одетая весьма солидно для такой богом забытой деревни как Литтл-Хэнглтон. Я, ничего не сказав, оглядел её с головы до ног, примерно представляя нашу с ней степень родства, а та широко распахнула глаза и приложила ладонь ко рту. — Господи всемилостивый! — Мэри, кого там черти принесли?! — послышался из коридора ещё один чёрствый голос, а затем показался и его обладатель — мой дед. Я по-прежнему не проронил ни слова, пытаясь смириться, что они были просто жалкими маглами, а Томас Реддл, заметив меня, так и скривился и закричал на весь дом: — Это её отродье! Это её чёртово отродье! Убирайся отсюда, выродок, немедленно! Он подошёл ко мне и, отпихнув в сторону жену, ткнул в меня сухим пальцем, больше похожим на кривой сук, а у меня в душе всё леденело. — Убирайся отсюда, грёбанное отродье, ты нам никто! — Нет, — наконец тихо выдохнул я и решительно зашёл внутрь, захлопнув за собой дверь. От моего взгляда старикашка сразу сжался, а ещё больше его перекосило, когда он увидел в моих руках волшебную палочку, правда, она принадлежала моему дяде — надо же мне было подчищать за собой хвосты. — Ты такой же убогий, как и они! Ты… ты… ты придурошный! — брызжа слюной, заверещал он, и я, невозмутимо посмотрев на него, тихо проговорил: — Это всё, что вы хотите мне сказать? — Ничего я не буду тебе говорить, проклятый уродец, — буквально прорычал мой дед, и я ядовито улыбнулся и одними губами прошептал: — Прекрасно… Авада Кедавра! Зелёный луч вылетел из кончика палочки и вонзился прямо в сухое тело… и оно упало на паркет, приняв крайне неестественную позу, а сбоку послышался женский визг. — Том… Томас! Нет! Ублюдок, проклятый ублюдок! Моя бабка хотела открыть дверь и сбежать на улицу, но я раньше запечатал её, а после воздух разрезал ещё один яркий луч, и на деревянном, крайне дорогом паркете лежало уже два трупа, а у меня количество родственников сократилось ровно на три штуки за один короткий, но крайне плодотворный день. — Мама?! Отец?! Кто здесь? На шум с верхних этажей прибежал последний живший в этом доме человек — мой отец. Он действительно был красив, даже очень, и сомневаться не приходилось, в каком близком родстве мы были. Спустившись, он осмотрелся, а затем среди трупов родителей заметил меня… и словно окаменел, хотя я ещё не применял никаких чар. Усмехнувшись, я подошёл к нему, небрежно переступив через тело его отца, а Том Реддл-старший неподвижно стоял на месте, прекрасно понимая, что бежать было бесполезно. Однако он не падал на колени и не молил о пощаде — его лицо исказила точно такая же гримаса брезгливости, как и его отца перед смертью. — Ты мне не сын… она меня обманула. Мне всю жизнь так хотелось посмотреть, кем же была та самая «она», что я пересилил собственную брезгливость и подошёл к нему ещё ближе, а после неотрывно уставился в глаза… но мне хватило полминуты, чтобы насладиться увиденным — моя мать была безобразна, как и дядя с другим дедом, и в какой-то мере я теперь даже понимал отца… но это не значило, что я был готов его пощадить. — Ты считаешь это своим оправданием? — едва слышно спросил я, и он скривился и выдохнул мне в лицо прокуренное: — Нет. Я знал, что она беременна, когда бросил её, но ты мне не был нужен ни тогда, ни сейчас. Ты такой же ублюдок, как и она, только повезло рожей выйти… — Занятно, — абсолютно бесстрастно прошептал я в ответ. — Что ж, тогда я ни капли не буду жалеть о содеянном… Авада Кедавра! Ещё одна вспышка — и третье тело распласталось в прихожей, а у меня в душе так ничего и не всколыхнулось. Не было ни злости, ни отчаяния, ни гнева, ни радости, ни облегчения… ни-че-го. Только лёд и осознание… необходимости содеянного. Его правильности. Три моих кровных родственника лежали мёртвыми на полу, а я молча перешагнул через них и пошёл прочь, думая заскочить по дороге в лачугу Мраксов и подкинуть дяде палочку, чтобы в убийстве обвинили его. Сухой алгоритм и ни грамма эмоций. Я жил так всю жизнь и собирался жить дальше до конца своих дней, и никто не сможет помешать мне в этом… — Милорд! Посторонний голос вырвал меня из глубоких раздумий, и я открыл глаза и уставился перед собой, а один из сотрудников Отдела Тайн, мужчина младше меня лет на пять, воскликнул: — Милорд… твари Менгеле пробрались из складов в его лаборатории! Там полный разгром, они рвут любого на своём пути! — Вы должны были лучше за ними следить, — безразлично протянул я, встав из кресла министра магии, а Долохов кинул окурок в пепельницу. — Вы же их вывели… — Мы не думали, что они… настолько обучаемы, — прошептал помощник Менгеле, мигом побледнев, но по его взгляду было понятно, что созданных им тварей тот боялся больше, чем меня. — Они не должны были подняться… — С одной стороны, хорошо, что они рвут всех на своём пути, — философски заметил Грин-де-Вальд, приподняв стакан с виски, единственный, что я позволил выпить своим главным помощникам «для храбрости», так как голова у них должна была быть предельно чистой. — Но с другой, у них на пути могут оказаться и наши люди… а это уже будет немного неприятно. Усмехнувшись тому, что слово «неприятно» было не совсем подходящим в данном случае, я всё же молчаливо посмотрел на Долохова, и тот пожал плечами и встал наконец на ноги. — Где наши ждут людей Кейт? — Начиная с пятого уровня, — отозвался на мой вопрос Грин-де-Вальд, и я повернулся к шестёрке Менгеле. — Эти твари смогут так быстро преодолеть три этажа? — Небыстро, но они поднимутся, — мрачно отозвался он, и я перевёл взгляд на подробную карту министерства, висевшей на одной из стен, где разноцветными огоньками мелькали наши враги. Сейчас большинство было между четвёртым и седьмым уровнем, хотя и в самом низу маячили точки… видимо, среди сотрудников Отдела Тайн, который продолжал работать до самого последнего часа, остались выжившие, и они отчаянно искали выход. Несколько долгих минут я старательно взвешивал все риски, так как между Слизерином и мной оставалось всего два уровня, и предугадать, как быстро он их преодолеет, я не мог. Но и прожорливые твари так неприятно могли зайти со спины и заметно подпортить нам расклад, хотя они очень хорошо потрудились на нижних уровнях, оставив часть подпольщиков лежать разорванными в луже собственной крови. — А где Менгеле? — наконец прошипел я, и за моей спиной послышался растерянный голос: — Я… я не знаю. Он не успел подняться, наверное, где-то прячется… «Если его уже не разорвали», — ехидно подумал я, но долго с решением тянуть не было смысла, поэтому я развернулся к Долохову и решительно проговорил: — Надо всё-таки спуститься и запечатать склады, все, кто мог, уже поднялись выше Отдела Тайн. — Перекрыть пути к отступлению? — приподнял бровь Долохов, и я усмехнулся: — Думаешь, кто-то захочет второй раз туда спускаться? Сколько у нас есть времени, Геллерт? — Думаю, минут двадцать, не больше, — отозвался тот, взглянув на полыхавшую огнями карту. — Твой прадед очень расстроится, если преодолеет такой путь и встретит меня одного… — Да, это будет немного неприятно, — процитировал я своего генерала, и он прыснул и глотнул огневиски. — Даже обидно, а старших расстраивать нехорошо… Что ж, будьте начеку, Геллерт, а мы сейчас придём. Они не нашли наши секреты? Долохов помотал головой, так как нам постоянно докладывали о ситуации внизу шпионы, и я кивнул ему и первым вышел из своего кабинета, чувствуя предвкушение от приближавшегося… столкновения. Но сначала нужно было разобраться с созданиями Ангела Смерти, и на это даже было время. Орденцы не рискнули пользоваться лифтами, решив проделывать дыры в потолке и тем самым прокладывая себе путь наверх, но и мы не были идиотами, чтобы добровольно загонять себя в тупик. Правда, один способ передвижения между этажами без помощи приставных лестниц всё же был — порталы, которые установили накануне специально для этих целей. И мы с Долоховым, найдя нужный предмет в соседнем кабинете, моментально оказались на девятом уровне, как раз перед лифтом. Преодолев коридор и чёрный холл, мы проникли в лаборатории, в которых действительно был жуткий погром. Только вот догадаться наверняка, кто его оставил — армия Кейт или наши твари, было трудно, но палочки мы всё же приподняли, стараясь двигаться как можно тише. Я не боялся выродков Менгеле, поэтому пошёл сам, а не послал кого-то другого, но всё же стоило поберечь силы для сражения со Слизерином, а не тратить их здесь. Поэтому я знаками показал Долохову, что нам стоит разделиться, и мы принялись обходить весь громадный отдел, чтобы запечатать дыры в полу и перекрыть тем самым доступ наверх, благо что мы примерно помнили по карте, где в первую очередь появлялись точки на этом уровне, и таких мест было всего пять. Первые две дыры я нашёл без проблем, попутно осматривая лаборатории, вдруг кто из сотрудников всё-таки остался жив? Или из врагов. Тогда первые имели шанс спастись и помочь нам, а вторых можно было добить и помочь уже себе. Что бы там Кейт ни говорила, но это была война, и её люди вели себя нисколько не лучше нас. Менгеле я тоже нашёл в его самой любимой комнате… секционной. Точнее, я нашёл окровавленные ошмётки белого халата и куски разорванной плоти под разбитым стеллажом с глазами, а никто другой, кроме него, такую одежду не носил. Пусть Ангел Смерти и был полезен, но даже я опасался его фанатичных идей и безумных экспериментов, а потому новость о его смерти скорее вызвала облегчение, а не сожаление. Тем более что всё, что мог, он уже сделал, и его записи помогут нам больше, если, конечно, всё сложится удачно. Правда, меня крайне заинтересовала дорожка крови на выходе, ведущая из секционной в другую лабораторию… и две пары следов. Здесь явно был кто-то ещё, помимо Менгеле, и этот кто-то смог сбежать, пока прожорливая тварь обгладывала кости педантичного немца. И я, поддавшись нахлынувшему любопытству, направился за следами. Да, здесь определённо кто-то прятался, потому что на одной из лабораторий дверь была запечатана с помощью магии, а выродки Менгеле были на такое не способны. Заклинание было несильным, видимо, служа защитой только от животных, но не от людей, и я, сняв его, крайне осторожно заглянул внутрь, готовясь к нападению. Но, увидев на полу неподвижно лежащее тело, сразу расслабился и подошёл ближе. Всё-таки оно было нетронутым, и его кто-то очень хорошо спрятал. Тело было живо: слабый пульс на шее подсказывал это, как и едва заметные движения груди. И человек — юноша — явно спал, словно кто-то напоил его снотворным зельем. И у меня не осталось сомнений, кто же это был, когда я полной грудью сделал глубокий вдох и почувствовал до боли знакомый запах чуть горьковатых духов с цитрусовыми нотами. «Кейт здесь! — с ужасом пронеслось в голове, и я, выхватив из-под головы незнакомого парня тонкий синий шарф, хорошенько принюхался. — Она всё-таки здесь… чёрт подери! Нужно убить всех тварей, они растерзают её в первую очередь, если ещё не сделали это!» Но Кейт была жива, я это знал — следы, уже почти неразличимые, прерывались у одной из лестниц, свидетельствуя, что она благополучно поднялась выше. И я еле поборол жгучее желание подняться за ней и попробовать найти, ведь на это уйдёт драгоценное время и наше преимущество… а мы всё равно сегодня встретимся, теперь уже точно. Нужно было только подождать. И я, спрятав шарф в кармане пиджака и закрыв ещё одну дыру, быстро бросился искать Долохова, но тот раньше меня показался в поле видимости, весь растрёпанный, в чёрной крови и с кинжалом в руке. — Ну и чертовщина, кого хоть они умудрились скрестить?! — Теперь этого никто не узнает, Менгеле мёртв, — хмыкнул я в ответ. — Ты запечатал проходы? — Да, два. А вы? — Три. Пути вниз больше нет, все остальные твари заперты. Пойдём, нам нельзя здесь задерживаться, Слизерин скоро прорвётся наверх… — Что ж, я размялся! — хищно оскалился Долохов, стерев с лица кровь, и я усмехнулся. — И готов хорошенько повеселиться! — Веселья будет много, мой друг… Не теряя времени, мы направились обратно к порталу, а в голове так и стучали слова в такт шагам: «Кейт здесь. Она здесь. И идёт прямо ко мне в руки…»