***
— Мест нет! — преподаватель посмотрел на Минхо холодно, а у того из легких последний воздух вышел. Омега был в отчаянии. Мало того, что весь день был одним сплошным недоразумением, так еще и на распределение опоздал. — Пожалуйста, поменяйте меня с кем-нибудь, — Минхо звучал очень жалобно, и он ненавидел в тот момент то, как сильно было слышно отчаяние в его голосе. — Определите меня помогать в приют, я Вас умоляю, я не хочу работать с людьми. — Студент Ли, — крайне устало начал мужчина, снимая очки и глядя ужасно утомленным взглядом в глаза Минхо. — Вы опоздали на распределение, это только Ваша вина и ответственность, я ничего не могу сделать. Если только Вы сами не договоритесь с кем-то другим и не поменяетесь. — Тогда я вообще не хочу участвовать в этом, — заявил Минхо, поджимая недовольно губы и слегка раздувая ноздри. — Я отказываюсь от участия в программе. — Ваша подпись уже стоит в документах, которые еще сегодня утром были переданы в учебный отдел, а затем и в учреждение, куда Вы были направлены, — холодно одернул преподаватель. Ему не впервые приходилось общаться с недовольными студентами, так что его не волновали претензии очередного надутого омеги, который удумал выкатывать губы. — Адрес позже сообщит куратор, — сухо добавил преподаватель, когда понял, что Минхо больше не был намерен спорить. Просто Минхо понял, что это было бесполезно. Весь этот день был нескончаемой чередой неудач, и это никак не заканчивалось. Вообще, Минхо замечал, что бывают в его жизни такие дни, когда ему ужасно не везёт, и тот был именно таким. Ли проспал с утра, потому что телефон разрядился, будильник, конечно, не сработал, вот парень и бросился в университет, даже толком не поел и не умылся. Убил на дорогу один час, в итоге автобус почему-то заглох за две остановки до нужного места и пришлось бежать, бежать, чтобы прибыть к первой паре и обнаружить, что один из преподавателей заболел и первую пару отменили. Минхо был зол и голоден, как сам дьявол, а ещё он очень устал и потому рычал теперь на каждого, кто вставал у него на пути. Университет Минхо участвовал в волонтерской программе, в которой Ли, вообще-то, участие принимать не хотел. Он всегда сам помогал приюту для животных, который находился недалеко от его дома, однако согласился и поставил свою подпись в документах в учебном отделе. А кому не хочется получить зачет автоматом сразу по трем дисциплинам за это? Но теперь омега не был так воодушевлен. Минхо рассчитывал попасть в приют и заняться знакомым и любимым делом, но вот его запихнули помогать в какой-то реабилитационный центр. И если с животными понятно, что делать: натаскать корм, прибрать клетку и погладить, пожалеть, то с людьми было сложнее. Он не был особым человеколюбом. Скорее терпел людское общество изо дня в день. — Ладно, но передайте, пожалуйста, чтобы меня не ставили работать с маленькими детьми, — сразу предупредил Минхо, забирая копию договора, который имел тупость подписать. — Я доведу всех до слез и опорочу альма-матер, это никому не надо. — Черт с тобой, — махнул устало рукой мужчина и сделал себе маленькую пометку насчет Минхо. Минхо вышел из кабинета уставшим и выжатым, и даже светящаяся мордашка лучшего друга не спасла его настроение. Оно потонуло, как Титаник. Все, только пузыри недовольства лопались на водной глади его отвратительного настроения, и это заставляло Ли морщить нос и хмуриться. — У тебя что, умер кто-то? — выгнул бровки Феликс, с беспокойством глядя на друга. — Хуже. Меня отправили в реабилитационный центр. Людям помогать, — выплюнул Минхо, показывая бумаги. Феликс аж присвистнул. — А тебя куда ткнули? — В приют для животных, где-то на окраине, — расплылся в улыбке младший, а Минхо уже раскрыл было рот, чтобы попросить поменяться, но омега его перебил и заявил извиняющимся тоном. — Поменяться с тобой не смогу, прости. Туда же отправили Со Чанбина с третьего курса, я не могу упустить шанс побыть рядом! Он охрененный, я не могу… — Понятно, — грустно промямлил Минхо и опустил взгляд в пол, рассматривая свои ноги. Программа должна стартовать уже следующим утром, и все существо Минхо сопротивлялось этому, но делать было нечего. Зачеты все еще хотелось, а вот учиться не очень, поэтому Ли просто принял это и свыкся с мыслью о том, что ему придется быть нянькой для старичков и инвалидов целый месяц. — Минхо, могло быть и хуже! — прогудел тогда Феликс, обнимая старшего на прощание. — Куда уж хуже? — спросил Минхо и вздохнул глубоко. — Ты мог бы попасть помощником на городскую свалку или в сортировочный центр, где перерабатывают отходы, — и захихикал, кивая головой на нескольких человек в аудитории, которые выглядели еще более удрученно, чем Минхо. — Они бы точно с тобой поменялись. — Ага, еще чего, — замахал руками Минхо, оживившись. — Люди так люди, подумаешь!..***
Собирался в этот центр Минхо, как на войну, не меньше. Он проторчал перед зеркалом целый час, и нет, он не особо сильно красился, но просто хотел выглядеть хорошо, ведь на него люди смотреть будут! И не то чтобы его когда-то волновало мнение чужих людей, нет, сэр! Минхо было сложно в жизни в принципе, он привык выживать с самого детства, а потому чувство жалости у него было притуплено. Шутка ли вырасти в детском доме где-то на самом отшибе столицы? Финансирование маленькое, воспитатели злые и уставшие, дети жадные до любви и очень жестокие. Минхо рано понял, что место под солнцем надо еще выиграть, а потому старался изо всех сил. Он научился кусаться так сильно и так больно, что почти до кости мог прокусить руку обидчика. Он был настоящим зверенышем для всех. И только для себя он был человеком. Конечно, жизнь сироты далеко не сахар, но Минхо был рад, что его жизнь сложилась именно так. У него есть теперь собственная квартира, подаренная государством. Далековато от университета, но жить можно, тем более, он все же живет в столице, еще и стипендию большую получает по льготам. Некоторые могли бы теперь даже ему позавидовать. Только Минхо себе не завидует. Тяжело быть одному на всем этом свете и сражаться каждый день не только с людьми, но и с самим собой. На следующий день, в субботу, свободную от занятий, Минхо уже ехал на автобусе по адресу, высланному куратором. Радовало, что центр был не так далеко от его дома. У Минхо все еще был проездной. Правда, поездка в автобусе тоже не являлась чем-то приятным: к нему на коленки вдруг забрался маленький омега, отбившийся от папы и настолько уставший сидеть, что полез к кому попало. Минхо не фанат детей, а потому хватило один раз рыкнуть, чтобы мальчишка слетел с его коленей. Разумеется, омега успел еще и поскандалить с половиной автобуса, которая считала, что он не должен был обходиться так с ребенком. Когда Минхо доехал до нужной остановки, он уже был на взводе и готов был убивать. — Чудно, — поджал губы омега, глядя на вывеску очень даже не дурного центра, которая красноречиво заявляла: «Исцеление». А ниже было дописано: «начинается с души, но не тела». — Я бы свою душу сюда не доверил, — со скепсисом заявил в пустоту улицы Ли и вошел внутрь. Ладно, зря он сразу фыркал, внутри было идеально чисто, будто он в больницу какую-то попал. За стойкой стоял молодой бета, выглядевший очень мило и одетый в форму медбрата. Он сразу замахал Минхо рукой, подзывая к себе. — Доброе утро, Вы у нас волонтёр? — спросил он, копаясь в бумажках. — Здравствуйте, да, — кивнул Минхо, не испытывая воодушевления. — От университета, прибыл на месяц. — Отлично, я Вас понял, Ли Минхо-щи? — и перевел взгляд на него. Минхо кивнул. — Так, правил особо никаких нет, просто не трогайте медицинское оборудование, не шумите и не волнуйте пациентов, не конфликтуйте. Ваша задача — облегчить психологическую нагрузку, которая выпала на долю людей, находящихся здесь, — бета вел Минхо сначала по лестнице, а затем и по коридору, выискивая нужную палату. — Я хотел определить Вас к пенсионерам, но, думаю, люди с деменцией могут слишком Вас утомить, да и они сами себя неплохо развлекают. Так что я хочу, чтобы Вы пообщались с кем-то молодым… — Я не лажу с детьми, — перебил парня Минхо, припоминая случай в автобусе и покрываясь мерзкими мурашками. — Здесь мало детей, не волнуйтесь, да и я не к ним Вас хочу направить. Есть у нас один пациент… Довольно конфликтный человек, но это потому, что очень несчастный. Хотя, это не помешало ему выжить абсолютно всех соседей, которые у него были. Вы не поддавайтесь ему, ладно? — Интересно, — лаконично объявил Ли, и они остановились около нужной двери. — Вы будете находиться здесь с утра до ужина, Вас накормят тоже. В будние дни просто приходите после учебы и оставайтесь здесь хотя бы на час, этого будет хватать. Ему не хватает социализации… Больше Минхо не слушал. На табличке рядом с дверью было написано имя обитателя, дата заселения в центр и дата выписки. И если дата заселения была понятна, то дата выписки отсутствовала вовсе. Этот человек был здесь уже три года, и, кажется, выпускать его не собирались. Глубоко вздохнув, омега постучал совсем тихо в дверь, опасаясь разбудить пациента, но приятный, хотя и раздраженный голос откликнулся. — Кто? — Эм, я волонтер, и… — неуверенно прикрикнул Минхо, чтобы его было слышно, а бета рядом сжал свой журнал и прижал к груди. — Уходите, — тут же последовал ответ, а у Минхо внутри чайничек начал закипать. Какой уходите? — Не будьте так категоричны! — с улыбкой на лице влез бета. — Вы давно ни с кем не говорили, неужели не интересно? Тут такой парень хороший! — улыбка хоть и была на лице довольно милого беты, но она была очень напряженной и было видно, как сильно он хотел, чтобы пациент пошел на встречу. В ответ молчание. Тогда Минхо снова заговорил. — Я все же к Вам зайду, а потом уж решайте, — оповестил Минхо и глубоко вздохнул, ожидая увидеть кого угодно, даже старика, хотя голос был довольно звонким для старого человека. Бета лишь показал ободряюще большие пальцы вверх и впихнул парня внутрь. Палата не была похожа на палату. Здесь не было ничего из медицинского оборудования, только увлажнитель воздуха тихо пыхтел в углу комнаты. Кровать была большой, даже двуспальной, явно с хорошим матрасом. У Минхо такого не было. Дверь за ним закрылась, бета ушел на свой пост, а омега продолжил несмело оглядываться. Он не сразу понял, что человек, который отвечал ему через дверь, сидел в большом кресле, повернутом к окну. Все было каким-то странным и большим, что кресло, что само окно. Оно было немного приоткрыто, а стекла были очень чистыми, через них пробивался яркий свет, чуть приглушенный голыми ветками дерева, которое почти смотрело в комнату на третьем этаже. Минхо не мог понять, что это было за дерево, поэтому сосредоточился на хозяине палаты. Омега обошел осторожно кресло, даже едва дышал, заглядывая за спинку. Там с абсолютно прямой спиной сидел молодой мужчина. Именно мужчина, не парень. Это был альфа, симпатичный, с отросшими черными волосами, которые красиво завивались. Он был похож на спящего принца из сказки. В голове омеги проскочила шальная мысль о волшебном поцелуе, но пока он просто смотрел на довольно пухлые губы и очень интересный странный нос. У альфы необычная внешность, но привлекательная, а в смеси с дубовой корой и свежей травой он был и вовсе идеальным. — Не надоело? — спросил вдруг альфа, дергая бровью, но не раскрывая глаз. — Нет, — нагло ответил Минхо. — У вас красивый профиль. Мой друг хорошо рисует, он бы Вами заинтересовался, — захлопал глазами парень. Мужчина в кресле все так же не желал открывать глаз. — Ты действуешь мне на нервы, — глубоко вздохнул альфа, а затем продолжил. — Омега. Долго ты еще собираешься здесь находиться? — Ну, я рассчитываю надоедать Вам еще месяц. В будние дни с трех до восьми, а в выходные вообще целый день. Сегодня выходной, — пожал плечами Ли, а незнакомец вздохнул ну так тяжело, что Минхо действительно стало его жаль. — Но потом я уйду, не волнуйтесь. По Вам видно, что Вы любите тишину и дремать. — Интересно, — хмыкнул альфа. — Может представишься тогда? У меня полное ощущение, что твои родители воспитали тебя плохо. Ты пришел ко мне, не назвав даже имени. Кто так знакомится? В горле Минхо застыло это мерзкое чувство, которого он уже давно не испытывал. Тошнота подкатила волной, но омега сдержался и только сморщился. — Долго собираешься молчать или я тебя оскорбил? — спросил мужчина, даже не поворачивая головы в сторону пришельца. — Ли Минхо, — нехотя бросил Минхо, успокаивая себя тем, что на его лбу не написано, что он сирота, и что этот человек наверняка глубоко болен, хотя он так не выглядел. Мужчина в кресле совсем не был похож на человека с инвалидностью. Он был одет в обычные спортивные штаны и плотную черную футболку. Это не скрывало его крепких мышц, особенно на руках. Они у него были до ужаса крепкими, будто тот в качалку ходил. Может, он колясочник? У них же обычно сильные руки… Но на кресле колес не было, а ноги альфа тут же скрестил, будто почувствовав ход мыслей молодого омеги рядом с собой. — А сами представиться не хотите? — Минхо нахмурился и обошел кресло, теперь глядя в лицо пациента. — И вообще, кто бы говорил о воспитании! «Уходите», — грозно сымитировал не такой уж и низкий голос альфы Ли. — Так гостей разве встречают? — Ты слишком громкий, Минхо, — в его сторону махнули рукой. — Умерь свой пыл. Разве ты не прочитал мое имя перед палатой? — Нет, мне было лень, — съязвил младший, а альфа на это лишь хмыкнул. — Бан Чан, — представился наконец альфа, а Минхо почувствовал некое подобие контакта между ними. — Я могу называть Вас хёном? — тут же оживился Минхо, присаживаясь на подлокотник кресла, где не было руки Чана. Альфа явно не испытал от этого удовольствие. — Нет, — тут же замотал головой он, будто действительно был в ужасе от услышанного. — Неужели называть тебя хён-нимом? — не оставлял попыток Минхо, но когда Чан прикрыл лицо с видом жуткой усталости. — Что, прямо аджосси? Хён, ты не выглядишь таким уж старым. Сколько тебе лет? В каком ты году родился? — Мне скоро двадцать пять, — вяло и без особого энтузиазма ответил Чан, который провел в молчании очень много дней. — А ты совсем молодой, если судить по голосу. — Конечно, молодой! — фыркнул Минхо, все еще не очень понимавший, что здесь не так. — Мне восемнадцать, я на первом курсе учусь. А почему ты здесь? Чан повернул голову на звук голоса омеги и выгнул одну бровь крайне саркастично. Его лицо красноречиво говорило, что он уже сомневался в умственных способностях Минхо. Минхо и сам уже в себе сомневался, потому что нужно было все же внимательно изучить табличку перед дверью в палату. — Я слепой, — просто ответил Чан, а Минхо ахнул. — Реально? — воскликнул Минхо, подскакивая с подлокотника и становясь прямо напротив Чана, загораживая собой окно. Омега для верности даже малодушно помахал перед лицом альфы ладошкой. Тот мгновенно перехватил его руку и сжал тонкое нежное запястье, и омега захотел заорать от ужаса, потому что хоть альфа и был слепым, но он был очень сильным и все еще оставался альфой. — Конечно, иначе был бы я здесь? Однако другие мои чувства очень обострены, не сомневайся, — спокойно проговорил Чан, отпуская из своей стальной хватки отчаянно вырывавшегося Минхо, который в итоге отлетел аж на пару шагов назад и едва не впечатался задом в окно. — Чего, прям даже ветерок у носа чувствуешь? — заморгал омега. Разумеется, он слышал, что слепые люди имеют более острый слух и чувство осязания у них куда лучше, чем у зрячих, но чтобы настолько! — Я чувствую твой запах, — альфа ухмыльнулся. — Пахнешь хвоей и шишками, а еще кедровыми орехами. — Ого… — Минхо так и не нашелся, что сказать. Он только снова обошел кресло и плюхнулся на большую кровать, которая выглядела ужасно удобной. И она была действительно удобной, такой, что Ли себя в раю почувствовал, а особенно его спина, которая настрадалась на диване в его квартире. — Хён, а ты прямо вообще ничего не видишь? — Вообще ничего, — монотонно пробубнил в ответ Чан. — Ты очень надоедливый. — Хён, да ладно, ты чего, мы с тобой еще целый месяц должны дружить, — Минхо потянулся сладко и уставился в потолок. Ему сложно было поверить в то, что Чан правда ничего не видел. Зрение (хоть и не идеальное) у Минхо было всю жизнь, и он воспринимал его как данность. А теперь он смотрел на то, как свет от больших окон огибает кресло и идет на Минхо, минуя Чана. Чан действительно не видел свет.***
Феликс плюхнул ужасно неуклюже пустой лоток в ведро, и в итоге мыльная вода была везде. Даже на лице. И не только на его лице, но и на лице Со Чанбина, который в волонтерской программе, как и почти все студенты, участвовал в корыстных целях. У него хвостов больше, чем у всех животных этого мира вместе взятых, и он хотел просто делать свою работу молча и быстро, но этот первокурсник… — У меня из-за тебя всё рыло в мыле, — проворчал Чанбин, рукавами вытирая свой нос. — Не только в мыле, хён, — Феликс поджал губы и напряг шею, при этом страшно выпучив глаза. — Мне жаль. — Это… — Да, хён, кошачьи ссаки. — Пиздец.