***
— Где мой ребёнок? — омега требовательно спрашивал, заходя бесцеремонно внутрь чужой квартиры и тут же осматривая её. — Вас сюда не приглашали, — тут же вскинулся Чан. Он начинал закипать. Альфа ненавидел всей душой этого человека, и ситуация не становилась проще от того, что он почувствовал запах соли от Минхо. Он плакал, что вызывало очевидную агрессию у Чана. — Убирайтесь! — Я не уйду отсюда без Джихуна! — омега самодовольно сверлил взглядом Чана, который его не видел, и ухмылялся довольно. Минхо готов был спорить, что ему доставляло удовольствие смотреть в белые глаза Чана. — Ты и твоя подстилка не имеете никакого права держать его здесь! — мужчина поправил на безволосой голове дизайнерскую, явно дорогую шляпку. Он весь был одет с иголочки, со вкусом и дорого. — О, значит, за Джихуном пришла подстилка моего отца, — понятливо кивнул Чан, отодвигая Минхо дальше вглубь квартиры, пока тот брал себя в руки и пытался стереть свои слёзы. — Милый, разбуди, пожалуйста, Джихуна, пусть умоется. И накрой на стол, мы ведь должны позавтракать, верно? — Какой завтрак? — фыркнул омега Бан. — Я не собираюсь здесь есть, а тем более находиться здесь дольше положенного. Я просто заберу сына! — Вас на завтрак никто и не приглашал, — взъелся Минхо, на которого феромоны Чана начали оказывать влияние и развязывать язык. — Я не отпущу Джихуна, пока он не поест. Он приедет сам, потому что его здесь никто не держит, а я бы задумался на Вашем месте, почему Ваш ребёнок бежит жить к своему брату, лишь бы не быть в своём доме. — Минхо, — рявкнул Чан. Он не желал, чтобы его омега вступал в конфликт с этим человеком и тратил свои нервы. Минхо ранимый, а Чан не хотел, чтобы его задели и сделали ему больно. — Сделай то, о чём я попросил тебя, пожалуйста, ладно? — Хорошо, дорогой, — пискнул Ли и уже было направился в сторону гостевой спальни, но его будто холодной водой окатило, потому что омега наигранно удивился и прикрыл тонкой бледной рукой рот. — Ах, Минхо, точно! Мой муж был прав, ты очень похож на меня, почти один в один, только нос у тебя как у твоего отца, и подбородок шире. Ну, и… Конечно, ты не такой стройный как я, хотя тебе не мешало бы и похудеть. Я в твоём возрасте строже следил за своей внешностью. — В моём возрасте Вы уже сдали своего ребёнка в детский дом, — выплюнул горько Минхо, пока до Чана доходило всё, что творилось вокруг. — Предлагаете мне сделать так же? — Нет, что ты, в твоём случае можно и без этого обойтись, — рассмеялся омега. — Ты хоть и нагулянный ублюдок, но правда взял от меня лучшее! Надо же было, ты сразу нашёл себе богатенького альфу, а главное, беспомощного, который будет от тебя зависеть. Моя школа, сынок, но тебе надо было сразу беременеть от него, а то упустишь! Что, Чан, неожиданно, правда? Должен же был хоть кто-то раскрыть тебе глаза. Ах, да, точно, тебе что открывай их, что закрывай, всё равно ничего не увидишь, — мужчина продолжал веселиться, даже его щёки немного покраснели, будто его подпитывал негатив, который он источал. — Ох, ну и взгляд у тебя, будто заморозишь меня, страшно-страшно, — запричитал он и замахал руками. — Я рассчитывал, что никогда в жизни больше тебя не увижу, — вдруг совсем тихо заговорил омега и подошёл вплотную к Минхо. Он погладил остолбеневшего от всех эмоций сына по щеке своей холодной ладонью. — Но, тем не менее, я очень рад, что ты появился именно теперь. Мне нужна твоя печень. Спасёшь папочку, м? — Довольно. Все оцепенели. На пороге гостевой спальни стоял Джихун, совсем не выглядевший сонным. Он был зол, и он источал эти феромоны, почти такие же сильные, как у половозрелого альфы. Он выглядел пугающе. — Джихун, с-сладкий, ты… — Я слышал достаточно, — прервал лепет папы взмахом руки парень, выходя из комнаты. — Вечером я поговорю с отцом, — в глазах омеги поселился чистый ужас. Он всё же хотел жить. — Уходи отсюда, я приеду домой вечером. И не смей возвращаться сюда, и даже говорить с ними, с обоими. Ты и мизинца не стоишь каждого из них. — Джихун!.. — Я рад, что ты меня оставил в приюте, — заговорил Минхо. — Иначе я бы вырос таким же мерзким как ты, но… Я действительно благодарен тебе за то, что ты дал мне эту жизнь, — Минхо часто думал, что бы он сказал своим биологическим родителям. В плохие дни он мечтал сказать им, как он их ненавидел, а в хорошие он просто хотел отпустить всю свою боль и сказать им, что он просто благодарен за жизнь, данную ему. И теперь, стоя рядом с Чаном, за которого он согласился выйти замуж и с которым он хотел стать семьёй, он смотрел на своего биологического папу без обиды за то, что его жизнь складывалась так. Если бы он его не родил, он бы не был так счастлив теперь. — Спасибо за то, что показал, как не надо делать и как не надо жить. — Очень трогательно, сейчас расплачусь, спасибо, что облегчил мою душу перед смертью, Ли Минхо! — фыркнул омега, снова поправил свою шляпу и вылетел из квартиры, раздражённый и злой. — Я облегчил свою… — прошептал Минхо, чувствуя счастливое облегчение в груди. Он ни за что и никогда не согласится на операцию, он останется здесь, со своим альфой, со своими друзьями. Его время ещё не вышло, и его ждёт слишком много прекрасного и хорошего. Джихун ушёл остывать в ванную, Чан сидел молча в гостиной, а Минхо готовил яичницу с сосисками, и всё было как обычно, но душа Минхо пока не была абсолютно лёгкой. Ему надо было поговорить с Чаном. Он не делился с альфой своими переживаниями на этот счёт и теперь чувствовал себя виноватым и считал, что ему нужно объясниться перед ним. Еще и кольцо, поблёскивавшее на его руке, будто жгло… — Ай! — прошипел Ли, одёргивая руку с кольцом от сковороды, которую задел. Это будто был знак, намёк, что он думал правильно. — Спасибо, — шепнул он тихо, погладив кольцо, а затем направился в гостиную к Чану. Альфа сидел на диване с раскрытыми глазами, устремлёнными в стену. Он явно напряжённо о чём-то думал, поэтому не заметил шагов омеги и вздрогнул, когда Минхо тихо присел на пол между ногами Чана. Он положил свою голову на бедро мужчины и обвил ногами его икру. — Чан? — робко позвал Минхо. — М? — тихо откликнулся альфа, пока никак не реагируя на прикосновения. — Ты позволишь мне сказать тебе всё, что я хочу? Не будешь перебивать и выслушаешь? — попросил омега, а альфа утвердительно промычал. — В общем, мы с Феликсом догадались о возможных родственных связях с тем… мужчиной ещё когда впервые встретили Джихуна. Знаешь, у нас с ним глаза похожи, да и кровь, но я не был уверен, поэтому молчал и хотел узнать точно, а потом сказать тебе, потому что это звучало бы как бред. Ну типа, твой отчим оказался моим папой, и у нас с тобой есть общий младший брат, и это такая ерунда, согласись… А потом, на нашем первом ужине я понял, что Джихун владеет обеими руками одинаково хорошо, как и я, и я утвердился в своих догадках. Чан, если бы ты увидел меня хотя бы на пару мгновений, ты бы увидел, как я на самом деле сильно похож внешне на твоего отчима. И я хотел тебе всё рассказать, правда, как только мы бы остались одни, но я не успел, потому что этот человек пришёл раньше. И… Не думай, пожалуйста, что я такой же как он, — слёзы снова сорвались с глаз Минхо и закапали на домашние серые штаны Чана, моча ткань на коленях. — Ты можешь мне не поверить, и я приму любое твоё решение, потому что я сын того, кто разбил тебе жизнь, и если ты скажешь, я уйду, и… Минхо заплакал, потому что Чан молчал, пока омега пытался успокоиться. Он заплакал только сильнее, когда большая тёплая рука Чана зарылась ласково в его волосы. — Какой ты дурачок у меня, — вздохнул тихо Чан. — Я не для того так сильно в тебя влюбился, чтобы просто отпустить тебя. Я с тобой живу больше полугода, и я прекрасно чувствую, какой ты на самом деле. Ты мягкий и добрый, если бы я дал тебе волю, то у нас здесь было бы уже минимум пятеро котов, потому что у тебя сердце горячее, доброе, ты даже в жару течки и в бреду перед ней зовёшь меня и только меня, ты во сне разговариваешь, и даже во сне ты так мило тянешь это своё «Чани-я». Ты мой маленький котёнок. А ещё ты согласился выйти за меня замуж. Если бы я был не уверен в тебе, я бы не хотел, чтобы ты был рядом со мной до конца моей жизни. Надеюсь, я умру раньше тебя, — как бы между прочим вставил Чан. — Я люблю тебя, Минхо, я так сильно тебя люблю. Я тебя не видел ни разу, но ты такой чертовски прекрасный и красивый для меня. Джихун прав, я полюбил тебя за душу, она у тебя невероятно красивая, я её каждый день трогаю, — заботливые руки продолжали гладить волосы Минхо и ерошить их на затылке. — Я от тебя детей хочу, — честно признался Чан, а омеге захотелось в голос завыть. — Минхо, ты никуда от меня не денешься, поверь мне и… Ты бы очень понравился моему папе. Ну, хватит плакать, всё хорошо, он ушёл, и ты больше никогда его не увидишь. Всё хорошо, — бормотал Чан. — Иди ко мне, хватит сидеть на полу, он грязный, мы ещё не генералили на этой неделе. — Ты будешь держать меня крепко и не отпускать? — Никогда не отпущу. Минхо переполз на колени к Чану и позволил себе выплакать всё. Он ревел взахлёб, цепляясь за широкие плечи своего альфы. Это был только их момент, когда Чан целовал мокрое от слёз лицо, гладил по спине и шептал, какой Минхо чудесный и замечательный. И это могло бы длиться очень долго, если бы не крик с кухни, который заставил пару рассмеяться и подскочить, чтобы идти и убирать вместе беспорядок. — Ой, хёны, вы сожгли все яички!..***
— Чанбин, — тихо стонал Феликс, пытаясь растормошить альфу, но тот спал, как убитый. Практика отнимала у него много сил, и омега это понимал, но он ничего не мог с собой поделать. Он до такой степени обожал своего хёна, что тот ему даже снился каждую ночь, хоть и лежал рядом. И Ли даже в выходной не мог отстать от Чанбина, который просто спал дольше обычного. — Чанбин? — Феликс позвал ещё раз тихонько, но альфа продолжал тихо свистеть носом, растянувшись на их общей кровати и откинув одеяло куда-то в сторону. Мужчина спал без верха, только в свободных семейниках, потому что было ужасно жарко, а ещё потому, что Феликс настоял. И он рад. Чанбин крепкий, у него очень мощные накачанные руки, у него безумно крутой живот, потрясающие бёдра, и Феликс не мог держать себя в руках и дальше, просто не мог. Он начал с простых поглаживаний по ногам, поднимался всё выше, перешёл на бёдра, живот трогать не рискнул, чтобы не вызвать щекотку и не пробудить. Шаловливые ручки быстро проникли под свободную резинку трусов и выудили вялый, пока не возбуждённый член. Он пару раз провёл рукой по сухой нежной коже и внимательно следил за реакцией своего парня. Пока не двигался и всё так же сопел. Облизнув губы, Феликс с улыбкой взял член в рот, который пока без проблем полностью помещался внутри. Ли просто игрался с ним языком и совсем скоро начал понимать, что Чанбин твердел стремительно прямо у него во рту, и это вызывало восторг в его душе. Раньше он всегда сосал ему, когда альфа был полностью возбуждён, но теперь, чувствовать, как это происходит, было очень интересно и приятно. По мере того, как член наливался кровью и возбуждением, Чанбин ворочался, но всё никак не хотел просыпаться. Феликсу пришлось выпустить весь ствол изо рта и теперь обхаживать вниманием тёплых губ только головку, и именно в тот момент Чанбин проснулся. — Блять… Феликс, ты что делаешь… — и тут же снова вздохнул тяжело, пытаясь осознать всё, что происходило. — Малыш, ты… Чанбин подавился стоном, чуть подаваясь бёдрами вверх, прямо в жар рта Феликса, а тот едва не подавился, но принял чуть больше. — Тебе нравится такое утро? — хитро улыбаясь и просто оборачивая руку вокруг члена альфы, протянул Феликс. — Малыш, не могу, мне почти больно, я… Ах, я хочу отлить, так что, пожалуйста, не тяни… — просипел хриплым ото сна и возбуждения голосом Чанбин. — Ты не можешь делать две вещи одновременно, тебе решать, чего ты хочешь больше, — Феликс медленно, абсолютно по-блядски провёл головкой члена альфы по своему языку, и Со застонал. Чанбин хотел кончить, он отчаянно хотел кончить прямо в милый симпатичный ротик своего парня, но мочевой пузырь напоминал о себе неприятными тянущими ощущениями, а кое-где и болью. Но Феликс продолжал эту сладкую пытку, он дразнил, но не давал слишком много, этого было недостаточно для того, чтобы кончить. — Я… Дай мне кончить сначала, малыш, ладно? — Как пожелаешь. Чанбин хотел проклясть себя, потому что Феликс стал демоном во плоти, он мучил его, специально медленно по уздечке и уретре водил, всё никак в рот не брал, а Чанбин лопнуть хотел от того, как ему хотелось кончить и как ему нужно было в туалет. Он за ночь ни разу не встал, и, конечно, теперь его живот был не в восторге, хотя ощущалось это странно и даже ещё более остро, чем раньше. — Феликс! — Чанбин прикрикнул, когда омега, вобрав головку полностью и начав усиленно втягивать щёки, еще и надавил на низ живота Чанбина. Альфа с низким рыком кончил прямо в рот Феликса, который довольно облизнулся и поцеловал опадающий член в чувствительную головку. — Дьявол… — Я тебя очень люблю, Чанбин, спасибо за завтрак! — крикнул, облизываясь, омега вслед красному Чанбину, который побежал наконец в туалет. Феликс Ли его убивал, но Чанбин так сильно любил его.***
— Я поговорил с отцом, — устало потёр лицо Джихун и потряс головой, как ослик, откидывая с глаз чёлку. — И? — спросил напряжённо Чан. Все они были в напряжении. Джихун в тот день хоть и прогнал своего папу, но домой так и не вернулся, потому что отец уехал в неотложную двухнедельную командировку, а быть всё это время с папой он не хотел, вот и остался у хёнов, которые были только рады, потому что живой, весёлый Джихун разбавлял напряжение и разряжал обстановку. Минхо всё ещё чувствовал себя тревожно, но вполне справлялся с этим благодаря Чану, хотя гнездо своё всё ещё не разобрал. Со всей этой семейной ситуацией, когда даже Чан не был спокоен, Минхо нуждался в нём, а альфа его поддерживал, как и всегда. — И он сказал, что завтра приедет сюда, и что мы все поговорим. И ему нужен опять Минхо. Он не отстанет от хёна, надеюсь, он хотя бы всем нам поверит, — альфа опустил голову вниз, а Минхо порывисто обнял его. — Не волнуйся, в любом случае всё хорошо, никто ничего не потеряет, и меня никто насильно не заберёт и не украдёт мои органы, ты ведь знаешь? Книжек может детективных начитался? Джихун, не волнуйся, твой хён всем под зад навешает, — успокаивал Минхо. — Ты и под зад навешаешь? — хмыкнул Джихун, ведь хён казался таким маленьким, даже когда жалел его. — Я про Чана, — закатил глаза Минхо, а его альфа заулыбался своими ямочками. Он-то уж точно всем навешает. — Знаешь, он ведь твоему отцу нос разбил в кровь не так давно. — Да ладно?! Обстановка за столом была очень напряжённой, пока все просто ели, изредка поглядывая друг на друга. Господин Бан, как и обещался, приехал на следующий день, привёз с собой бутылку дорогого вина, усадил всех за стол, и началась трапеза в тишине. Минхо ел левой рукой, правой держась за руку Чана под столом, чтобы успокоиться, Джихун сидел прямо напротив отца и сверлил его сердитым взглядом. Не выдержал первым сам Господин Бан. — Я… Приехал не столько для того, чтобы поговорить, а для того, чтобы извиниться. Перед всеми вами. Перед тобой, Джихун, потому что я мало уделял тебе времени и отцом был, откровенно говоря, совершенно неважным, — альфа посмотрел на своего младшего сына с огромным сожалением, а Джихун вдруг передумал злиться, потому что отец был искренним. А ещё его руки редко когда дрожали вот так, как теперь. — Извиниться перед Минхо, в котором я на какое-то мгновение увидел просто предмет достижения своей цели. Я вёл себя отвратительно и крайне недостойно, мне очень жаль, надеюсь, ты сможешь простить меня, — он взглянул на притихшего Ли, который тихонько кивнул. От его сердца отлегло. — И, конечно, ты, Чан. Альфа поднял голову и уставился прямо в глаза отца своими белыми омутами, заставляя того вздрогнуть. — Ты всё знал, правда? Ты поверил мне тогда? — Я не хотел тебе верить, я пытался это отрицать, но ты мне каждую ночь снился, и я понимал, что ты не лгал мне, что ты просто не мог. Чувство вины меня уничтожало, — каждое слово давалось Господину Бану тяжело, а его ноздри раздувались в попытках не заплакать. — И оно до сих пор меня уничтожает. Простите меня, дети, если сможете, за то, что я полюбил не того… — Отец, просто… — глубоко вздохнул Чан и сжал руку Минхо в своей. — Давай отпустим это? Я счастлив сейчас, я очень счастлив. И я доволен своей жизнью, у меня уже скоро своя семья будет, в конце концов! — Чан улыбнулся легко и непринуждённо, и у Господина Бана мурашки прошлись по рукам. Это был его Чан, совсем как тот, что и раньше, что и всегда. Не злой депрессивный несчастный человек, а его сын. — Спасибо, Чан, я… Минутку, семья? Вы что?.. — не поверил своим ушам мужчина. — Ага, — кивнул Джихун. — Они хотят пожениться зимой, в декабре. Господин Бан действительно почти заплакал, когда Чан выложил на стол их переплетённые руки, демонстрируя кольцо на руке Минхо. Альфа прикрыл лицо руками, тяжело дыша. — Я так счастлив за тебя, сын, за вас обоих. — Ну, думаю, свадьбу надо будет сыграть поскорее, через пару месяцев или типа того, — вдруг встрял Минхо, и все посмотрели на него озадаченно, даже Чан голову повернул с явным вопросом в белых глазах, которые обычно на всех смотрели своим холодным зимним взглядом. — Ну, мой хитрый Омега всё же подстроил цикл под середину твоего гона, и… Короче, Чан, у нас ребёнок будет, — смущённо признался Минхо. Из белых глаз напротив выкатились крупные слёзы, а потом Чан просто нежно поцеловал своего омегу под тихие подвывания отца Чана. Альфа всё же не выдержал и заплакал. Всё было хорошо. Так хорошо, что в это было даже сложно поверить. О большем и мечтать было нельзя. У Чана были глаза. Прекрасные карие глаза, которыми обладал его любимейший муж и самый лучший его друг. — Ну, раз уж мы обмениваемся новостями, то если кому-то интересно, я закончил прошлое полугодие без троек!.. — Джихун!***
— Чанбин, я тоже ребёнка хочу! Ну, Чанби-ин! У Минхо вот уже животик виден, такой милый, а я когда? — омега ныл, цепляясь за сильную накачанную руку своего мужчины. — У них денег до сраки, Феликс, малыш, давай годика через три?.. — сдвинул брови Со. — Феликс, не дуйся, я тебя люблю, больше всего на свете люблю, но мне надо встать на ноги самому, хорошо? А тебе доучиться. Но я тебе клянусь, у нас обязательно будет ребёнок. — Ловлю на слове! Тогда мы будем забирать их козявку на выходные! — Хорошая идея, заодно научимся детей воспитывать. Если уж и делать ошибки, то явно на чужом ребёнке, Феликс, моё золото! — захихикал злобно Чанбин и потёр руки. — Фу, какой ты гадкий! — рассмеялся звонко Феликс и шлёпнул Чанбина по плечу, но тут же обнял его, прижимаясь всем телом и вдыхая родной запах. — Люби меня всего. — Люблю, куда уж больше…***