Невидимый гость

Легко жить и радоваться, когда всё идёт по заранее намеченному плану, когда всё предсказуемо, спокойно и понятно. У Геры так и было всю его жизнь. Он не любил сюрпризы, неукоснительно следовал своему недельному расписанию, которое сам же себе составлял, и никогда не соглашался на поездки и встречи, о которых не был уведомлён хотя бы за день-два. Его бытие было таким упоительно размеренным и безмятежным… Гера бы многое отдал, чтобы жить так всегда, потому что именно это ему по-настоящему нравилось — ощущать себя хозяином ситуации, самому решать, что в данный момент будет происходить и кто будет находиться рядом. Теперь прежний ритм жизни был безвозвратно утерян по вине человека, доверие к которому было безусловным, а удар в спину неожиданным и сокрушительным. Иными словами, Гера предал сам себя и всё, что было для него важно в этой жизни. Ради чего? Неясно. Странная штука — эмоции. Гере всегда была интересна эта сторона человеческой натуры, он с упоением читал литературу, особое внимание уделяя моментам, когда кто-то в порыве чувств ложился под поезд или бросался с голыми руками на вооруженного револьвером соперника. Это казалось таким удивительным и неправдоподобным! Ну неужели чувства могут настолько доминировать в человеке, запрещать ему думать? Гера с изыскательным любопытством наблюдал за людьми, которые могли расхохотаться или разрыдаться на публике, не заботясь о том, что лицо безобразно скривилось, а слюни и сопли летят в разные стороны. Неужели выплеснуть сию секунду всё своё накопившееся важнее, чем то, как ты выглядишь, чем то, что о тебе подумают другие? Гера этого не понимал. Его чувства обычно были приглушённые, словно припорошенные снегом, замёрзшие. Он ощущал и радость, мог и разозлиться, и расстроиться, и даже поплакать (только наедине с собой). Но почему-то не покидало ощущение, что переживает он всё это не так остро, как другие люди, он в любой ситуации умел сохранить лицо, по-настоящему сильно его ничто не задевало. И это тоже Гере нравилось, свою неэмоциональность он считал скорее преимуществом, а не недостатком. И что теперь осталось от этого преимущества? Почему, за что он вообще встретил Егора? Это же так просто — проучиться на разных факультетах пять лет ни разу не столкнувшись, не перемолвившись ни словом. Ну почему же не получилось? Ведь всё тогда и началось, с их первой неприятной встречи. В Гере вскипела такая злость, какой он не чувствовал никогда до. А дальше только больше — с каждой встречей всё новые и новые вспышки самых разных эмоций, и с каждым разом ещё ярче, ещё сильнее… А в сочетании с непонятными отношениями, на которые Гера сам (сам!) подписался, происходящее делалось ещё запутаннее, а испытываемые чувства становились невыносимыми, начинали давить, чего-то требовать, и заставляли по-настоящему страдать. Гера больше не принадлежал себе и своему расписанию, он растворялся в своём тайном любовнике, кое-как продолжал учиться, а в свободное время изводился мыслями о разоблачении и воспоминаниями о равнодушии Егора. И понимал, что долго так не протянет, либо в ближайшее время что-то произойдёт, либо Гера, как персонаж той неправдоподобной книжки, просто прыгнет под поезд. Встречи с его невидимым гостем стали едва ли не ежедневным ритуалом. Они встречались в кино, барах, кальянных, отелях, в общем, в любых местах, где только можно было отыскать уединённый уголок. Когда не встречались, общались в соцсетях, и это было приятное общение, но… Гера не мог перестать соотносить этого человека с Егором. Постоянно спрашивал себя: Стал бы Егор придумывать ему сладкие прозвища? Смог ли бы он отсосать Гере? Стал бы он вообще тратить своё время на Геру? И каждый раз словно получал кулаком по рёбрам, когда понимал, что ответ «нет». И этих «нет» становилось всё больше, а Егор всё также безразлично проходил мимо в университете. Гера странно ощущал себя — целыми днями он чувствовал опустошённость, апатию, тоску, у него пропал аппетит и в целом он стал хуже выглядеть. Но как только он завязывал себе глаза перед очередной жаркой встречей, состояние менялось как по волшебству, он становился счастливым. Не думал о том, кто скрывается за его маской, что этот кто-то может заснять его в самые интимные моменты, что он уязвим перед человеком, о котором почти ничего не знает. В этот момент для него существовал только Егор, наполовину вымышленный, но по ощущениям совсем реальный — ласковый, страстный, такой особенный… Он с Герой здесь и сейчас, и плевать, насколько это невозможно. Ему хотелось получить от этой связи максимум, пусть даже, возможно, после случившегося он станет ещё несчастнее и возненавидит себя ещё сильнее. Каждая их тайная встреча была интимной, горячей, незабываемой… Но, словно заключив негласный договор, они строго ограничивали диапазон дозволенных ласк, упрямо игнорируя то, чего обоим давно хотелось — собственно, секс. Гера с ума сходил, как хотел попробовать это с Егором. Почувствовать его в момент наивысшей близости, какая только может быть между двумя людьми. Услышать его загнанное дыхание, ощутить несдержанную хватку больших ладоней на своих бедрах и распирающую наполненность в заднице… Гера не знал, как это происходит, в интернете отзывы об анальном сексе в большинстве не слишком лестные, отчасти даже пугающие. И всё же — пусть больно, пусть с кровью, но Гера хотел, и был уверен, что запомнит это на всю жизнь. Что, если это его последняя и единственная настоящая любовь?! Взаимная! Пусть даже взаимность эта призрачная и фальшивая, Гера собирался взять от неё так много, как только сможет. В очередную встречу, назначенную в отеле, Гера решительно вознамерился получить своё. Но когда он заикнулся об этом, ожидая получить в ответ волну страсти и воодушевления, незнакомец в очередной раз удивил. Он судорожно втянул в себя воздух и отстранился. Гера в тот момент почувствовал себя брошенным, таким отчаянно одиноким… Почему такая непонятная реакция? Ведь его любовник тоже хотел этого, Гера не мог ошибиться! Гера сидел на кровати, прижимая к себе одеяло, лишённый зрения, окружённый тяжёлой, давящей тишиной. — Всё в порядке? — спросил Гера, инстинктивно проведя рукой вокруг себя. Он вдруг осознал, каким беспомощным себя ощущает без привычных прикосновений, поцелуев, тихих направляющих слов своего любовника. — Я что-то не то сказал? — Всё отлично, — сухой шёпот раздался чуть в отдалении, по ощущениям Геры — со стороны окна. Незнакомец всегда говорил шёпотом, по негласному правилу соблюдая свою анонимность. — Ты так часто повторяешь, в каком я выгодном положении, в отличии от тебя, что-то там про козыри в руках и так далее… Только что дают эти козыри, если я никогда ими не воспользуюсь? — Откуда мне знать… — вскинулся Гера, этот вопрос действительно очень его беспокоил. Он не знал, с кем связался и что от этого кого-то ожидать, их отношения держались на Герином ничем не мотивированном доверии и неведомых мотивах незнакомца. — Ты знаешь, — жестко прервал его любовник. — Ты хитрее, чем хочешь показать и не стал бы так рисковать, не подготовив отступные пути и не обработав меня так, чтобы… Чтобы я… — послышался звук глухого удара. — Блять! — незнакомец повысил голос, Гера впервые его услышал, вздрогнул… Но не узнал. Это было слишком коротко и эмоционально, чтобы что-то знакомое проследить в интонации. Что-то с трагичным звоном разбилось об пол. — Извини. Я просто очень зол, нужно было выпустить пар. Это ваза, я за неё заплачу. — Я не понимаю, о чём ты говоришь? — Гера действительно не понимал. — Каким образом я тебя… Обработал? — Я никогда никому не расскажу о тебе, — снова повторил он, в этот раз шёпот ощущался ближе, и Гера почувствовал, как под тяжёлым телом прогнулась кровать. — Не смогу. И что-то в его словах прозвучало такое… Гера не стал больше возражать. — Ты правда хочешь попробовать секс? — Да, — Гера не раздумывал ни секунды. — С кем? А вот этот вопрос слегка вывел из равновесия. — С… С тобой? — захотелось себя стукнуть за проскользнувшую в голос неуверенность. Гера услышал смех, но почувствовал, что собеседнику совсем не смешно. — Неужели? Тогда давай снимем твою маску, и если ты всё ещё будешь хотеть, мы сделаем это. Гера почувствовал, как чужие пальцы подцепили маску сверху с явным намерением сорвать. Гера вцепился в спасительную ткань, изо всех сил прижимая её к глазам, залепетал испуганно: — Пожалуйста, не надо. Не делай этого. — Ну, конечно, — маску отпустили. Гера ощущал ярость, исходящую от его любовника, она скользила в каждом слове и была такой сильной, что хотелось скрыться, отгородиться, сбежать на край света. Но Гера едва дышал и боялся пошевелиться: он слеп, он жалок и слаб, он ничего не может и не хочет делать, пока есть ещё хоть какой-то шанс, что всё останется как прежде, что его незнакомец успокоится и примет предложение. — Итак, кого ты представляешь во время наших встреч? Гера молчал. Он не боялся своего любовника, интуитивно чувствовал, что тот не ударит, но он боялся другого — сказать что-то, и испортить всё окончательно. — Отвечай. Я должен знать. Может, лучше роль играть буду. Геру опалило язвительными словами, но он знал, что заслужил их. Чувство вины в нём присутствовало, но терялось на фоне отчаянной, эгоистичной мысли о том, что всё рассыпается, что он теряет Егора, даже такого — фантомного, и не понимает, как это остановить. — Я не могу сказать. Не заставляй меня, — наконец, произнёс Гера. Он хотел сохранить эти странные хрупкие отношения, но не находил способа вывернуться из ситуации. Незнакомец раскусил его, и судя по накопленной злости, уже давно. Любая ложь теперь казалась неуместной. — Я испытываю к нему такие сильные чувства, каких никогда в жизни ещё не испытывал. Да, я использовал тебя, но мне казалось ты не против такого расклада, ведь это ты, если помнишь, первым предложил сохранить свой инкогнито, — Гере понадобилась целая минута, чтобы собраться с мыслями и он продолжил, буквально силой выталкивая из себя слова, обнажая душу перед неизвестным: — Он никогда со мной не будет. Но я так хочу узнать каково это… Пожалуйста, позволь мне. Последний раз. Геру колотило от собственного признания. Он никогда ещё не произносил этого вслух. — Вот как. Тебе не кажется, что это жестоко, просить меня об этом? Ты развлекался со своим воображаемым кавалером, но ведь я-то всё это время был с тобой, узнавал тебя, хотел тебя и… У Геры сердце упало. «Любил тебя» так и напрашивалось завершить этот стройный приторно-сопливый ряд, но незнакомец предложение так и не закончил, резко оборвав сам себя. Слава всем богам. Только этого Гере не хватало. Если бы он услышал что-то подобное от Егора, наверное, был бы счастлив. Но разве бы Егор такое сказал? — Нет, Гер, я не буду этого делать. Хочу… Очень хочу. Но не буду. Всё это просто унизительно и я до сих пор не могу поверить, что попал в такую дурацкую ситуацию. Я не такой уж и урод, и знаешь, найдутся желающие трахнуться со мной безо всех этих уловок. А тебе нужно перестать зацикливаться и мечтать о неосуществимом. Когда будешь готов встретиться со мной, ты знаешь куда написать. Гера слышал шорох надеваемой одежды, а через несколько минут дверь номера оглушительно-громко хлопнула, отсекая Геру от его счастливого морока. Очень гордого и своенравного морока, как оказалось. Прошло пять минут, потом десять, но Гера так и сидел в той же позе, в каком-то оцепенении. Он не мог поверить — всё закончилось, совсем. Его любимая маска для сна, которую он так и не снял, становилась всё более влажной и солёной.