***
Прошло девятнадцать минут и сорок две секунды, прежде чем раздался стук костяшек по дереву. Лекса пересекает ковер в два шага, и когда она открывает дверь, видит Кларк, прислонившуюся к стене, олицетворение лета в джинсовых обрезках и плотно облегающем топе, воздух покидает ее легкие. Кларк не ждет, пока ее пригласят внутрь, просто наклоняется и смыкает их губы вместе, одна рука скользит по затылку Лексы, другая хватает ее за рубашку спереди. Они вместе шаркают по комнате. Лекса вслепую тянется к двери, нащупывая и поворачивая замок, прежде чем погрузить пальцы в волнистую копну светлых волос, кокосовый аромат шампуня Кларк вторгается в ее пространство и оставляет головокружение. – Сколько у нас времени? – Спрашивает Кларк. Она посасывает нижнюю губу Лексы между своими губами и отпускает ее с легким покусыванием. – Час. У меня следующий урок. – Слова путаются даже в ее мозгу. Кларк напевает, игнорируя кажущуюся неспособность Лексы составить связное предложение. – Я могу работать в ограниченном времени. Руки скользят под подол рубашки Лексы, прохладные кончики пальцев встречаются с теплой кожей, и Лекса издает дрожащий выдох в губы Кларк. Они разделяются только для того, чтобы избавиться от своих рубашек, прежде чем снова сомкнуться. От прикосновения тел Кларк стонет, облизывает горячие губы Лексы, проводя языком по верху. Лекса тянется к застежке лифчика Кларк, расстегивает его, неуклюжими, дрожащими пальцами стягивает бретельки вниз по рукам Кларк. Она не нервничает, конечно, но ощущение того, что Кларк здесь, в ее комнате, дает сопротивление на ее двигательные навыки. Поцелуй замедляется, он становится глубже и грязнее, когда ладони Лексы обхватывают грудь Кларк. Кларк снова стонет, когда Лекса большими пальцами касается ее сосков. Стон громкий, гортанный, и мысль о том, что кто-то может подслушать, вызывает жар в теле Лексы. Кларк, вся самодовольная, практиковавшаяся в непринужденности, быстрее снимает лифчик Лексы. Она берет руки Лексы и крепко прижимает их к своей попке. Грудь к груди, это первое прикосновение их обнаженных грудей, твердые соски скользят, вызывая мурашки по всей коже Лексы. Она чувствует себя перегретой, перевозбужденной, как будто не может полностью наполнить легкие. Она впивается ногтями в джинсовую ткань под пальцами, проглатывает ответный тихий стон и на долю секунды восстанавливает некоторое равновесие. Они отстраняются, и Кларк толкает Лексу на кровать. Тишина, если не считать их повышенного дыхания; отдаленные голоса в общей кухне дальше по коридору; кто-то где-то играет свою музыку слишком громко; и, снаружи, птичьи крики с верхушек деревьев. Кларк кладет одно колено, потом другое на одеяло. Она встает, перекидывает ногу через бедра Лексы, и все, что Лекса может сделать, это сжать губы вместе, чтобы подавить желанный стон, который вырывается из ее горла. Проворные пальцы цепляются за пуговицу, и в тишине комнаты раздается почти непристойный звук расстегиваемой молнии. Кларк решила взять на себя командование. – Лекса. Неровные нотки в голосе Кларк заставляют Лексу поднять глаза. То, что она видит, останавливает ее сердце и заставляет его снова биться быстрее. Во взгляде Кларк есть какой-то безумный голод, зрачки огромные и такие, такие темные, и хотя это не имеет никакого смысла для Лексы (они буквально занимались сексом меньше восьми часов назад, как Кларк может снова так отчаянно хотеть этого?) это не делает то, как реагирует ее тело – тяжелый поток влаги, который омывает ее влагалище. Она чувствует его, скользкий, теплый, настоящий поток лавы в нижнем белье. – Я хочу, чтобы ты прикоснулась ко мне. Черт, положи свои руки на меня, пожалуйста. Именно это Лекса и делает с широко раскрытыми глазами и слегка дрожащими ладонями. Она кладет руки на ребра Кларк и следует по плоскому склону вниз, вниз, пока не скользит под мягкими потертыми джинсами. Она перекатывается прямо, чтобы прижаться губами к груди Кларк, чтобы почувствовать быстрый стук сердца Кларк под ее губами. Она опускается вниз, достаточно далеко, чтобы работать одной рукой ниже между бедер Кларк. – Боже, Кларк – резко выдыхает она, прижимаясь к ключице Кларк, подушечки ее пальцев скользят по гладкой коже, которую она находит. Когда она чувствует, как промокла Кларк, это все, что нужно Лексе, чтобы броситься вперед, опрокидывая Кларк обратно на одеяло. Она, не теряя времени, раздевает Кларк догола. Она делает паузу, чтобы насладиться видом Кларк, лежащей на ее кровати, кожей в пятнах солнечного света, струящегося сквозь кроны высоких деревьев, взмахом светлых волос на одеяле, гордой ямочкой на подбородке Кларк, обещанием забвения в потемневших голубых глазах. Лекса позволяет своему взгляду медленно, снисходительно скользить по каждому углублению, изгибу и контуру. – Хоть я и фанат траханья глаз, но разве у нас нет расписания? Может быть, нам стоит двигаться дальше – говорит Кларк, раздвигая ноги, и Лекса не может помешать своим глазам сфокусироваться, как лазерный луч. Это приглашение, провокация, и Лекса ловит себя на том, что плывет вперед, притягиваемая Кларк так же уверенно, как частицы притягиваются к квадрупольным магнитам в Большом адронном коллайдере. Это, конечно, ужасная аналогия, но та лекция Теда, которую она смотрела на прошлой неделе на тему бозона Хиггса, действительно произвела впечатление. Что угодно. Дело в том, что эффект такой же взрывной. Этот первый вкус – пьянящий, спелый, когда ее язык скользит по всей длине Кларк, уничтожая все ее остальные чувства.***
Кларк хватает ее за плечи, тупые ногти царапают кожу Лексы, оставляя за собой тонкие красные следы. Лекса едва замечает эту боль. Она слишком сосредоточена на влажном, тяжелом скольжении языка Кларк в ее рту, ритмичному движению руки между напряженными бедрами Кларк. Кларк кончила уже дважды, стремительно приближаясь к третьему оргазму, если судить по тому, как она тяжело дышит и подпрыгивает на коленях Лексы. Они обе мокрые от пота, в комнате душно, и Лекса не может думать ни о чем, что ей нравится больше, чем сладкое, горячее, скользкое притяжение Кларк вокруг ее пальцев. – Ты уже близко? – Спрашивает Лекса, отрываясь от губ Кларк, покрывая нижнюю часть ее подбородка и шею поцелуями. Она стрельнула взглядом в сторону настенных часов. За пятнадцать минут до того, как ей надо будет уходить на занятия. Это вполне выполнимо. – Да. Просто, черт возьми, продолжай. Кларк двигает бедрами с новой целеустремленностью и энергией, раскачиваясь, растирая подушечку вытянутого большого пальца Лексы при каждом движении вниз. Она набирает полную грудь воздуха и с трудом выдыхает его. – Я почти... Блядь. Ее голова откидывается назад, а бедра начинают дрожать, когда Лекса работает над ее клитором и сгибает два пальца внутри нее с большим давлением и точностью. – О боже, Лекса. Блядь. Ни один из них не слышит звука ключа в замке и скрипа поворачивающейся ручки. – О, черт, Лекса – выдыхает Кларк, содрогаясь от нескольких сильных толчков, пока ее бедра не дрогнут, ее спина не согнется, и она не станет совершенно неподвижной в течение нескольких глубоких, быстрых вдохов. Лекса мило шепчет ей через плечо, нежно целуя вдоль линии ключицы, в то время как Кларк цепляется в ее плечи. Пальцы Лексы немеют, когда она медленно их убирает. С прерывистым вздохом Кларк падает на нее, и Лекса чувствует дрожь в руках Кларк, когда они обнимают ее за шею. – У меня есть ты, – шепчет она на влажную кожу, целует изгиб плеча, утыкается носом в теплое, влажное от пота место, где оно встречается с горлом Кларк. Она проводит рукой по всей длине ее позвоночника, прижимается губами к каждому участку кожи в пределах досягаемости. И только когда она снова бросает взгляд на часы, Лекса замечает Онтари, стоящую в открытом дверном проеме, темные глаза которой сузились от возмущения, а челюсти плотно сжались. – Черт, – задыхается Лекса, едва не давясь собственным языком. Она хватается за одеяло, но оно застряло под тяжестью их тел и это приводит к большому количеству бесполезных рывков. Кларк требуется мгновение, чтобы выйти из своего пост-оргазмического оцепенения и понять, что что-то не так. Она вытягивает шею, чтобы проследить за взглядом Лексы. К ее счастью, Кларк не волнуется. Вместо этого она одаривает ее обезоруживающей улыбкой. – Ты, должно быть, соседка Лексы по комнате. Привет, я Кларк. Я бы пожала тебе руку, но, знаешь ли… В течение нескольких ужасных долгих секунд Лекса думает, что Онтари вот-вот взорвется убийственной яростью. Но, к ее удивлению, ее смертельный враг просто качает головой, губы приоткрыты в легкой гримасе, и она смотрит в неподвижную точку на стене над головой Лексы. – Ну что ж, теперь мы квиты. Но, пожалуйста, ради всего святого, открой окно, когда закончишь. Здесь пахнет как в чертовом борделе. С этими словами Онтари захлопывает дверь. Она дребезжит в раме. – Это напоминает мне фильм, который я снимала. Подобный сценарий. Хотя в той версии соседка по комнате присоединилась. Лекса лишь пристально смотрит на нее, не в силах вымолвить ни слова. – Ну и что же? Давай. Это меня она увидела на середине оргазма. Ты, вероятно, поднялись в ее глазах. Я имею в виду, что это ты трахаешь дымящуюся горячую красотку в своей комнате в общежитии. – Ты так много о себе думаешь. – Хм, может быть. Но я бы предпочла быть с тобой. Такое откровенно сексуальное замечание не должно звучать так мило, но есть что-то в том, как Кларк смотрит на нее из-под опущенных ресниц, глаза яркие и полные озорства, что заставляет сердце Лексы биться немного быстрее. Это почти заставляет ее забыть, что она хочет, чтобы земля поглотила ее, чтобы она никогда, никогда больше не встретилась с Онтари. Боже, а что, если она расскажет Роану? Это достаточно плохо, что Онтари осуждает ее, но и ее неряшливый парень тоже? Фу, нет. Кларк, должно быть, заметила ее растущее волнение, потому что она подносит руки к щекам Лексы, осторожно заставляя ее встретиться с обеспокоенными голубыми глазами. – Эй, все в порядке. В конце концов она об этом забудет. – Она этого не сделает, Кларк. Наши условия жизни и так уже напряжены. Это просто дает ей еще один повод сделать мою жизнь несчастной. Кларк хмурится еще сильнее. – Хочешь, я надеру ей задницу за тебя? – Я ценю твои чувства, но нет. Может быть, ей и бросают вызов, но Онтари еще более сильная, чем кажется на первый взгляд. Кроме того, она учится на стипендию по хоккею на траве, и я почти уверена, что тренер Азгеда накажет нас за то, что мы ранили ее звездного игрока. – Хорошо, но предложение остается в силе. Она не может точно сказать, насколько серьезна Кларк, но это заставляет Лексу чувствовать себя немного легче, несмотря ни на что. Или, может быть, дело в том, как большие пальцы Кларк поглаживают ее уши, и от этого прикосновения у нее по спине пробегает приятная легкая рябь. Этого достаточно, чтобы отвлечь ее на полминуты, пока ее глаза снова не остановятся на настенных часах. О, да, класс. Если она сейчас оденется, то, возможно, успеет добраться туда до того, как все начнется. Или... Она могла бы и пропустить. Одна пропущенная лекция не будет означать академическую катастрофу, не так ли? Не тогда, когда Кейн всегда делает заметки доступными в интернете. Пока она размышляет, она поправляет руку, все еще зажатую между их телами, пальцы рассеянно скользят по гладкости между ног Кларк. Резкий маленький вдох Кларк притягивает, когда большой палец Лексы нечаянно касается ее клитора, то, как она перемещается на коленях Лексы, бедра наклоняются под давлением пальцев и быстро складываются в убедительное доказательство того, что Лекса остается именно там, где должна быть. Приняв решение, она обнимает Кларк за талию, чтобы та не отставала. – А как же твой класс? – Кларк касается щек Лексы и приподнимает ее подбородок, чтобы их губы соприкоснулись. Как будто она так же неспособна сопротивляться соблазну, как и Лекса. Лекса меняет угол наклона, ее нос трется рядом с носом Кларк. – Ну, ты же сама сказала: Здесь есть дымящаяся горячая красотка. Это должно было быть саркастическим, по крайней мере, так звучало в голове Лексы, но на самом деле это прозвучало гораздо мягче и искреннее, чем она намеревалась. Кларк на секунду отстраняется, и когда веки Лексы трепещут, она видит вспышку эмоций, которую не совсем уверена, как интерпретировать. Не тогда, когда Кларк убирает выбившуюся прядь потных волос с виска Лексы, заправляя непослушные пряди за ухо. Не тогда, когда глаза Кларк мелькают между ее собственными, крошечная складка образуется между ее бровями, глядя на Лексу, как будто она пытается решить особенно запутанную головоломку. Или кто-то пытается понять физику волос Дональда Трампа. Кларк выглядит так, словно хочет что-то сказать. Что бы это ни было, она, похоже, передумала. Затем она снова заслоняет собой зрение Лексы и наклоняется. На этот раз поцелуй был крепче. Определенный. Контролируемый. Тот, который прогоняет прочь все мысли о навязчивых соседях по комнате и сокращенных занятиях, а также любые угрызения совести по поводу любой из этих вещей.***
Прислонившись к спинке кровати, надежно укрывшись одеялом под мышками (потому что она не собирается рисковать, черт возьми), Лекса наблюдает, как Кларк натягивает обрезанные брюки, волоча шорты вверх по гладкому пространству ее бедер. Хотя ее грудь, безусловно, одна из лучших черт Кларк, ее ноги тоже довольно особенные, по мнению Лексы. Хотя она может быть слегка предвзятой. Как бы то ни было, она не может отвести взгляд. – А завтрашний вечер у нас все еще в силе? – Спрашивает Кларк, застегивая пояс. Она все еще топлесс, и Лексе требуется титаническое усилие, чтобы встретиться взглядом с Кларк. Если судить по блеску в ее глазах, то Кларк полностью осознает эту борьбу и наслаждается ею. – Ты не видела, куда делся мой лифчик? Лекса указывает на лампу в углу и на вещь, о которой идет речь, свисающей с абажура. – Да. Если ты все еще хочешь, чтобы я пришла. Ее пристальный взгляд следует за Кларк, когда она пересекает комнату, чтобы забрать свой лифчик. Это захватывающее зрелище. Эти штаны и то, как они обнимают задницу Кларк, должны быть криминализированы во всех пятидесяти штатах. И подлежать международному ордеру на экстрадицию. Кларк оглядывается через плечо, когда она тянется назад, чтобы застегнуть лифчик. – О, я всегда хочу, чтобы ты приходила. От этого откровенного намека щеки Лексы слегка порозовели, хотя она и закатила глаза к потолку. – Ну да. А почему бы и нет? – Это просто так... Мускул на челюсти Лексы напрягается, когда она пытается привести в порядок свои мысли. Это не так-то просто, особенно когда Кларк поворачивается и Лекса смотрит на ее декольте. Кларк еще больше отвлекает, когда частично одета. – Мы много времени проводили вместе. Кларк наклоняется, чтобы поднять свою рубашку, и подходит к кровати. Она приподнимает одну бровь. – И что? Лекса беспокоится, что Кларк скоро от нее устанет. Что бы там ни было между ними, они быстро перегорят, если будут продолжать в том же духе. Она становится слишком привязанной к этому соглашению. Она переживает о том, что, возможно, она хочет чего-то большего, чем Кларк готова дать. Но Лекса ни в чем таком признаваться не собирается. Вместо этого она слегка, неубедительно пожимает плечами. – Ничего. Просто заметила. Матрас прогибается, когда Кларк садится рядом с Лексой. – Я знаю, что прошедшая неделя была очень напряженной. Я всегда очень возбуждаюсь перед месячными, но, знаешь, мы можем немного остыть. Я просто заново познакомлюсь со своим вибратором, и ты сможешь дать отдохнуть своим прекрасным пальцам. Все это полная противоположность тому, что хочет Лекса. Хотя идея вибратора... – Это… Нет. Секс не проблема. – Судя по насмешливому взгляду, который она получает, она вздыхает. – Кларк, чем больше мы будем тусоваться, тем больше ты будешь понимать, что я просто невыносимая зануда. Нет, правда, это так. Мое представление о хорошем времени – это чтение о межсекционной феминистской теории и занудство над научными документальными фильмами. У меня так много непереносимости пищи, что никто никогда не приглашает меня на ужин. Аня, по сути, мой единственный друг, потому что я худший в мире специалист по мелким разговорам. Честно говоря, делая выбор, я предпочту компанию деревьев вместо людей. Кларк смотрит на нее долгим, напряженным взглядом, и Лекса не может понять, мелькает ли на ее лице жалость или нет. – Хорошо... Как человек, который считает себя одновременно феминисткой и поклонницей Нила Деграсса Тайсона, я думаю, что мы хороши. А особые диетические требования и социальная неловкость я думаю, могу игнорировать. – Она игриво толкает Лексу в плечо своим собственным. – Послушай, часть всей этой сделки с друзьями-любовниками на самом деле заключается в том, чтобы узнать друг друга получше, верно? Так что давай перемотаем назад. Она протягивает правую руку. – Меня зовут Кларк Гриффин. Приятно познакомиться. Лекса смотрит вниз между ними, где рука Кларк парит в воздухе. Отбросив свои сомнения, она скользит ладонью по руке Кларк, сжимая ее пальцами. Она дважды трясется, крепко сжимая ее. – Лекса Вудс. Взаимно. Широкая улыбка, которую Кларк адресует ей, заставляет желудок Лексы перевернуться, а ее сердце остановиться. Это заставляет что-то теплое и непостижимое, что-то, чему она не осмеливается дать имя, расцветать между ее ребрами.***
Спрятавшись в библиотеке, надежно укрывшись в отдельном кабинете, Лекса с широко раскрытыми глазами следила за экраном ноутбука. Она просматривала рекламный ролик, затем прокручивая страницу вниз к отзывам клиентов. Большинство из них четыре или пять звезд, несколько сатирических среди них. Она нависает над кнопкой "перейти по ссылке", на мгновение успокаивая себя, прежде чем нажать на нее. Пролистывая мимо устрашающей обложки – монохромной фотографии руки в латексной перчатке, стратегически помещенной перед тазом обнаженной женщины, она пробегает глазами, бледнея после самой первой строки: «читатели должны знать, что это та деятельность, которая несет в себе неотъемлемый риск травмы или даже смерти.» С некоторым трепетом (и, ладно, легким щекотанием) она продолжает просматривать страницы. Ну, пока она не останавливается на рисуноке, который заставляет ее сжимать колени вместе, потому что, нет, нет, нет, это не должно быть анатомически возможным. Она щурится. Бросает взгляд на свою руку, лежащую на трекпаде, потом снова на иллюстрацию. И тут же подпрыгивает на фут в воздух, когда дверь распахивается. В панике она пытается свести к минимуму окно браузера, прежде чем Аня входит в комнату, вихрь светлых бликов, бесцеремонно бросает свою сумку на стол и падает в кресло напротив Лексы. Она молится каждой лесбийской иконе, которую только может придумать, чтобы Аня даже мельком не увидела экран. Потому что она совершенно уверена, что нет никакого разумного оправдания тому, что ее застукали за чтением книги под названием "Рука в кустах: Тонкое искусство вагинального фистинга". Между этим и тем, как Онтари вошла к ней вчера, это, вероятно, сбрило пять лет ожидаемой продолжительности жизни Лексы. Она натягивает на лицо улыбку, которая показывает слишком много ее десен, чтобы быть естественной. – Что-то ты рано. Я думала, ты сначала зайдешь в кафетерий. – Так и было, но мне нужно к четырем часам дня представить реферат для диссертации моему научному руководителю, так что, – пожимает плечами Аня, доставая из сумки ноутбук и бутылку воды. Она смотрит на Лексу в течение нескольких неловких секунд, наблюдая за румянцем, который медленно отступает вниз по ее шее. – Ладно, что с тобой происходит? Ты выглядишь странно, я имею в виду, что ты будто только что совершила федеральное преступление и похоронила тело. – Ничего не происходит. Я читаю для своих странных женщин на уроке литературы. Чтобы проиллюстрировать эту мысль, Лекса поднимает почти нетронутый экземпляр автобиографии Элис Б. Токлас. – Это было бы почти убедительно, если бы книга не была перевернута вверх ногами и не лежала задом наперед. Аня отвинчивает крышку своей минеральной воды и делает резкий глоток. Лекса столь же демонстративно игнорирует ее. На несколько минут они погружаются в тишину, единственные звуки – это настойчивое постукивание клавиш и время от времени чересчур энергичное переворачивание страниц. Это убаюкивает Лексу ложным чувством безопасности до тех пор, пока... Аня вытягивает это слово. – Как идут дела с Кларк? Лекса не отрывает взгляда от книги. – Отлично. – Она старается говорить ровным тоном. – Я видела ее вчера. Машинка замолкает, и Лекса наконец поднимает глаза на Аню. – Ничего особенного в этом нет. Даже когда пренебрежительные слова слетают с ее губ, Лекса понимает, что это наглая ложь. Она осталась ночевать. У них было два любовных свидания за двенадцать часов. Это ненормально при любом напряжении воображения, независимо от того, насколько сильно предменструальное сексуальное влечение Кларк. И Лекса не может объяснить это самой себе, а тем более своей подруге. – Ничего особенного – простите? – Аня смотрит на нее пустым взглядом. – Ты связалась с этой цыпочкой, что? Три раза в течение недели. Три раза. Есть пары, которые трахаются не так уж часто. Она толкает бутылку с водой через стол. – Тебе это нужно больше, чем мне. На самом деле, ты должна увлажниться, потому что ты, моя чувиха, моя подруга, мой гей, чертовски хочешь пить. Господи, если бы только Аня знала. Она, вероятно, копает себе яму поглубже, но… – На самом деле, мы снова встречаемся сегодня вечером, так что, эм, мне придется отменить наш марафон Netflix. Извини. Под теперь уже недоверчивым взглядом Ани Лекса чувствует себя вынужденной защищаться. – Я не преувеличивала, говоря о том, какая она невероятная в постели. Или на любой поверхности, если уж на то пошло. Наверное, я никогда особо не задумывалась о сексуальной совместимости с кем-то, но Кларк... Боже, она нажимает на все мои кнопки, о существовании которых я даже не подозревала. Но, в то же время, она заставляет меня чувствовать себя... В безопасности, так или иначе, и мне действительно чертовски хорошо. И то, как она реагирует на меня… – Ладно, ладно. Боже После долгого молчания Аня тяжело вздыхает. – Кого я обманываю? Я живу ради этого дерьма. – Она наклоняется вперед, подперев подбородок руками и изогнув бровь. – Она командует? – Она сама все инициирует и обычно, – Лекса прочищает горло, – заботится обо мне. Но, судя по ее реакции, я думаю, что ей больше всего нравится, когда я контролирую ситуацию. – Притормози. – Аня медленно моргает. – Ты серьезно говоришь мне, что ты, маленькая мисс «я думаю что слишком ванильная», была на лучше порнозвезды? Она смотрит на Лексу так, словно видит ее впервые. – Кто ты такая, черт возьми? Как будто я тебя совсем не знаю. – Видимо? Аня бросает взгляд на руку Лексы, лежащую плашмя на столе. – Это все твои пальцы, да? – Кларк очень ими впечатлена. – Мысли Лексы захватывают ее рот, и она краснеет. – Я имею в виду, что она не стесняется выражать им свою признательность. Заметив веселую интригу на лице Ани, Лекса решительно качает головой. – Нет. Я знаю этот взгляд. Ни малейшего шанса. – Почему? Ты не можешь просто сказать, что девушка, с которой ты трахаешься, занимается грязными разговорами и вдается в подробности. Ты мой должник. Я должна была выслушивать твое отвратительное занудство по Костии в течение нескольких месяцев, помнишь? На несколько секунд Лекса задумывается. Лекса пристально смотрит на надпись, нацарапанную на поверхности стола, и бормочет: – Кларк очень лестная. – Она слегка ерзает на стуле. – Почти всегда… – Расскажи мне поподробнее, зануда. – Если я скажу тебе это, ты должна пообещать, что больше не будешь упоминать об этом когда-либо. – А какой смысл, если я не могу оставить за собой права на переспрашивание? Лекса молча смотрит на нее, плотно сжав губы. Аня преувеличенно закатывает глаза. – Боже. Хорошо. Клянусь, я не скажу ни единого слова. Она наклонилась вперед, опершись на локти, словно готовясь услышать самую пикантную сплетню с тех пор, как Брэд бросил Джен ради Анджелины (это был единственный случай, когда они с Аней поссорились в средней школе; Аня была командой Анджелины, а Лекса – откровенной командой Джен. Это было темное время в их дружбе). – Ладно, ей действительно нравятся мои пальцы. – Как мы уже выяснили. – Нет, я имею в виду, что однажды она просто описала то, что хотела, чтобы я сделала. А я почти не прикасалась к ней. Аня делает глубокий вдох. Лекса согласно кивает. – Я просто выбрасываю вот это... – говорит Аня, теребя крышку бутылки с водой. – А у Кларк есть одинокие друзья?***
Искусственная кельтская надпись от руки на вывеске не была достаточно выразительной, народная скрипичная музыка, просачивающаяся на улицу, только подтверждает худшие опасения Лексы: Baloney'S – это ирландский тематический паб. Внутри все битком набито и шумно; очевидно, определение Кларк "вполне спокойно" не совсем соответствует определению Лексы. Она вытягивает шею, оглядывая бар по всей длине, осматривая стулья, выстроившиеся вдоль задней стены, в поисках проблеска светлых волос в толпе. На какое-то мгновение она задумывается, действительно ли пришла в нужное место, и неуверенно топчется у двери, но ее толкают двое парней, которые проносятся мимо, даже не извинившись. Внезапно она вспоминает, почему не ходит в бары по пятницам вечером, и почему она довольна жизнью отшельника. Но ее раздражение тает, когда она наконец замечает Кларк у колонны с бутылкой пива в руке, оживленно разговаривающую с высоким, широким мужчиной с бритой головой и лицом с дизайнерской щетиной. При виде Кларк, стоящей на другом конце переполненного зала, пульс Лексы учащается, быстро пробегая по венам. К тому времени, когда она протискивается мимо толпы пьяных офисных работников, чтобы добраться до Кларк, Лекса немного раскраснелась. Парень, который замечает ее первым, толкая Кларк локтем. Лицо Кларк мгновенно вспыхивает. – Лекса! Ты пришла. Здесь музыка звучит еще громче – в конце концов, они стоят прямо под колонками, и Кларк приходится наклониться ближе, чтобы ее услышали, теплое дыхание обдувает подбородок Лексы. Она отодвигается, чтобы посмотреть на Лексу, и слегка рассеянный блеск ее голубых глаз с кривой улыбкой говорят о том, что она явно хочет наверстать упущенное. – Ну же, давай я тебя представлю. Кларк кладет руку на плечи Лексы и кивает в сторону ее друга. – Этот горячий экземпляр – Линкольн, бойфренд О. Он улыбается, протягивает руку Лексе, и она удивляется, как мягко он пожимает ее для человека с такими мускулами. Лекса неопровержимо гей, но она отвлекается на то, как Линкольн практически вырывается из белой рубашки с v-образным вырезом, которая по крайней мере на один размер меньше. Рядом с ним маленькая симпатичная девушка с темными волосами и темными глазами слегка машет рукой. – Это Майя. В прошлом году мы были соседями. Не верь ничему, что она тебе скажет. – Кларк указывает своей бутылкой в сторону бара. – О и Нейтан идут за выпивкой. А Брайан присоединится к нам позже, если сможет уйти с работы пораньше. После того, как они познакомились, Лекса отошла, чувствуя себя немного неудобно и неловко. Не в последнюю очередь потому, что ей трудно не смотреть на Кларк. А это, когда рядом стоят ее друзья, просто невежливо. В свою защиту она говорит, что на Кларк надета слишком тесная клетчатая рубашка с парой расстегнутых пуговиц, а соблазнительная тень декольте, выставленная напоказ и кремово-бледная кожа заставляют пересохнуть горлу Лексы. Через несколько секунд Лекса моргает и заставляет свой взгляд подняться, только чтобы приземлиться на понимающую маленькую ухмылку Кларк. Кларк снова наклоняется, и Лекса вздрагивает от прикосновения губ к мочке ее уха. – Мне нравится, как ты слабеешь при виде моих сисек. Лекса понимает, что это будет долгая ночь.***
– А как вы познакомились? – Спрашивает Майя, и ее лицо становится таким дружелюбным, что Лекса колеблется. Она смотрит на Кларк в поисках помощи, они на самом деле это не обсуждали, знает ли она о ее работе, но Кларк слишком занята, говоря что-то Октавии, что заставляет их обеих хрюкать от смеха, из-за чего Лекса не поймала ее взгляд. Она предпочитает быть неопределенной, но правдивой. – Работа. – А ты тоже актриса? Ну, вот и ответ на этот вопрос: Майя действительно знает. – Нет – слишком быстро отвечает Лекса. – Я была в съемочной группе. Майя торжественно кивает. – Я думаю, это здорово, что Кларк встречается с кем-то, кто принимает эту часть ее жизни. Я уверена, что она уже рассказала тебе все это, но ее бывший Финн был таким осуждающим ослом во всем этом. И собственником тоже. Например, ей пришлось получить судебный запрет. Он то и дело появлялся в студии. Это было довольно странно. Но в один момент он просто поднялся и ушел. Последнее, что я слышала от двоюродного брата моего друга Джаспера, это то, что он переехал в Лос-Анджелес, чтобы присоединиться к Церкви Саентологии. Что, как я думаю, звучит совершенно бредово, но я просто рада, что он не остался тут. Лекса моргает. Это первый раз, когда она слышит о бывшем Кларк. – Мы не встречаемся. – О. – Майя в замешательстве морщит лоб. – О, я, мне очень жаль! Я думала, когда Кларк сказала… Она на мгновение закрывает глаза и испускает долгий вздох. – Сейчас я просто заткнусь. Это оставляет Лексу в недоумении, что Кларк могла сказать, чтобы произвести на Майю такое впечатление. Она слегка ободряюще улыбается. – Все в порядке, правда. Во всяком случае, не так уж плохо быть принятой за подружку Кларк. Она, конечно, шутит, но огорченное выражение лица другой девушки сменяется интригой так быстро, что Лекса едва не бьет себя по лбу. Она отступает назад. – Я просто имею в виду… – Эй! Это Кларк, настойчиво дергающая Лексу за рукав, чтобы привлечь ее внимание. Она наклоняется к Лексе всем телом, как будто личное пространство – это чуждое понятие. – Мне надо сходить в туалет. Тебе не нужно? Лекса отводит свой пристальный взгляд от Кларк достаточно долго, чтобы увидеть, как Майя смотрит между ними, что-то постепенно проясняется в ее темных глазах. Лекса открывает рот, чтобы ответить, но слова застревают у нее в горле, когда она замечает многозначительный взгляд Кларк, тогда она понимает, что это предлог. Лекса кивает, едва заметно вздымая и опуская подбородок. Она старательно избегает смотреть на Майю, когда Кларк просовывает пальцы в руку Лексы и проталкивается сквозь толпу тел к двери с надписью "Туалет". Тускло освещенный коридор пуст, и Кларк без колебаний прижимает ее к ближайшей стене. Здесь музыка звучит приглушенно, и Лексе кажется, что она наконец слышит собственные мысли. По общему признанию, ее мысли туманны и эфемерны; это эффект близости Кларк, то, как пристальный взгляд Кларк медленно и целенаправленно скользит по ней. – Просто хотела побыть с тобой наедине – говорит Кларк. Из-за того, что она громко разговаривала всю ночь, она слегка охрипла. – Никогда бы не подумала. Кларк кладет руки на стену по обе стороны от плеч Лексы и прижимается так, что их бедра соприкасаются. Она поджимает нижнюю губу и улыбается. – Ммм ... Ну, я не из тех, кто любит тонкости. – Ее голубые глаза потемнели и отяжелели от желания; они то и дело опускаются к приоткрытым губам Лексы. – К счастью для меня, ты тоже. Густые ресницы трепещут, когда Кларк наклоняет голову, чтобы приблизиться. Она замолкает, когда их губы оказываются всего в нескольких миллиметрах друг от друга, и теплое дыхание смешивается в крошечном пространстве между ними. Лекса наклоняется ближе только для того, чтобы Кларк немного отступила, улыбаясь еще шире, глядя на надутое лицо Лексы. Кларк издает мягкий, дразнящий смешок. Этот звук плотно обволакивает Лексу, посылая медленное покалывание вниз по позвоночнику. – Ты такая милая. – Кларк прижимается губами к уголку рта Лексы. – И сексуальная. – Роняет поцелуй ей на подбородок. – Великолепная. – Еще один поцелуй ей в щеку, и край уха. Низкий, скрипучий шепот – Я хочу тебя. Так чертовски сильно. Все, что Лекса может сделать, это подавить тихий всхлип. Если бы не бедра и живот Кларк, прижимающие ее к стене, она думает, что ее колени могли бы согнуться. Кларк проводит губами по линии подбородка Лексы, по ее выступающему подбородку, пока Лекса не перестает сдерживаться. Она впивается пальцами в бедра Кларк, проглатывая довольный стон Кларк от внезапного поворота. Этот поцелуй – расплавленный, настойчивый, весь влажный жар слишком горячего языка заставляет возбуждение сильно растекаться между ног Лексы. Руки скользят вниз по спине Лексы, по изгибу ее задницы в задние карманы узких джинсов. Кларк притягивает ее ближе, ее бедро скользит между бедрами Лексы. Лекса медленно отрывается от губ Кларк. – Подожди, здесь? Может быть, ее разум и вял, но она не забыла, где они находятся: в темном коридоре, где любой может наткнуться на них. После вчерашнего застукивания она не хотела бы снова оказаться в таком положении. Кларк крадет еще один поцелуй, и Лекса чувствует, как она улыбается в ответ. – Нет. В дамскую комнату. Лекса удивленно поднимает брови. Она никогда не занималась сексом в туалете. И никогда не хотела этого делать. Это антисанитария. Но руки Кларк, разминающие ее сзади, теплое прикосновение губ к горлу заставляют ее быстро пересмотреть свое мнение. – А твои друзья не будут интересоваться, где мы находимся? Кларк только усмехается, покусывая шею Лексы сбоку. – О, детка, нет. У Лексы на самом деле нет времени понять, что она чувствует по поводу небрежного выражения нежности. Дверь, ведущая в бар, открывается. Мимо, пошатываясь, проходит какой-то офисный служащий в наполовину расстегнутой рубашке и косо повязанном галстуке, явно пьяный в стельку. Он пристально смотрит на них, замечая их положение, пальцы Кларк все еще засунуты в задние карманы Лексы, и останавливается перед дверью в мужской туалет. – Вы двое лесбиянки? – Продолжай идти, придурок – бормочет Кларк себе под нос. Он встает на дыбы, оскорбленный. – Что ты сказала? Кларк вырывается, чтобы противостоять ему, но Лекса хватает ее за руку, чтобы остановить. – Не надо. – Да, послушай свою подружку. – От взгляда сверху вниз, который он бросает на Лексу, у нее мурашки бегут по коже. – Я бы и сам не прочь с ней покувыркаться. У нее очень красивый рот. Держу пари, что он будет выглядеть еще лучше возле моего члена. Он хватается за свою промежность для большей убедительности. – Да ладно тебе. Давай я покажу тебе, на что способен настоящий мужчина. – Поверь мне, ни одна из нас не нуждается в мужчине, – протягивает Кларк. – И уж тем более ни одной не нужна сверхкомпенсация от такого двухдюймового микропениса, кусок дерьма. Его рот кривится в уродливой ухмылке, и он ступает вперед на пару шагов. – Гребанная лесбиянка. Ярость заставляет кровь Лексы кипеть, а ее зрение затуманивается. Без всякой сознательной мысли она крепче сжимает запястье Кларк и тянет, помещая свое тело между Кларк и пьяницей. – Достаточно. Ты нападаешь на нее, нападаешь на меня. – Лекса – шепчет Кларк, – какого хрена ты делаешь? – Держись подальше. У меня есть вот это. – Ты мокрая. Он собирается сломать тебя, как веточку. – Ты никогда не видела, как я дерусь – бросает Лекса через плечо, не сводя глаз с мужчины. – Я знаю тайцзи. Они прижимаются друг к другу, Лекса и он, когда дверь снова со скрипом открывается. Линкольн делает шаг вперед, мгновенно заметив напряжение. – Слава Богу – бормочет Кларк. – Какие-то проблемы? – Спрашивает Линкольн, нахмурив брови. Пьяный парень не настолько истощен, чтобы ему не хватало наблюдательности, чтобы понять, что шансы не складываются в его пользу, учитывая, что Линкольн ростом 6 футов и 2 дюйма и выглядит как кирпичный флигель. Он поднимает ладони вверх, спотыкаясь о собственные ноги, и пятится назад. – Нет. Никаких проблем, приятель. Просто недоразумение. Парень влетает в мужской туалет и исчезает из виду, Лекса чувствует, что туман рассеивается. – Все в порядке? – Спрашивает Линкольн, на его лице отражается беспокойство. Кларк вздыхает и проводит рукой по волосам. – Да, мы в полном порядке. Хотя в Скрэппи Ду вот-вот начнется драка, так что спасибо за то, что не дал нам быть вышвырнутыми и, возможно, арестованными. – Я вполне способна справиться с угрозой, – чопорно говорит Лекса. – До этого бы не дошло. Линкольн с сомнением смотрит на них обеих. – Ну, я пришел сказать тебе, что если ты закончила целоваться здесь, то начинается твой раунд. Предупреждаю: поговаривали о выстрелах.***
Лекса вскоре обнаруживает, что Кларк не отступает от вызова. Особенно когда речь заходит о текиловых боди-слэммерах. В то время как Майя и Нейтан осторожно слизывают соль с запястья друг друга, прежде чем отбить свои выстрелы и откусить лайм, Октавия и Линкольн делают это друг у друга на шее. Они делают из этого такое большое шоу, что Лекса чувствует, что ей следует отвести взгляд. До тех пор, пока она не вспомнит, что Октавия – взрослая киноактриса, и это на самом деле наименее компрометирующая вещь, которую Лекса видела перед аудиторией. – Давайте, сучки! – Кричит Октавия, передавая Лексе рюмки, до краев наполненные Хосе Куэрво. Кларк берет солонку и дольку лайма. Она задумчиво смотрит на свою грудь и приподнимает одну бровь. – А как насчет того, чтобы показать этим любителям, как это делается на самом деле? Все опасения Лексы исчезают, когда Кларк растегивает еще одну пуговицу на своей рубашке. Она наблюдает, слегка ошеломленная, как Кларк выстукивает беспорядочную линию соли на груди, и закусывает дольку зубами. Она берет у Лексы одину из рюмок и аккуратно вставляет себе в декольте. Лекса лишь смутно помнит хриплый смех Октавии на заднем плане и то, как Майя прячет улыбку за рукой. Кларк кривит один палец. У Лексы дергается челюсть. Все, о чем она может думать, это: слава богу Ани нет здесь для того, чтобы стать свидетелем этого девичьего дикого разврата. После секундного колебания она наклоняется, чтобы приблизить свои губы к коже Кларк, собирая соль на своем языке одним широким облизыванием. Ее губы смыкаются вокруг края рюмки, и она выпрямляется, опрокидывая содержимое. Половина текилы стекает по ее подбородку, а остальная обжигает горло. Она бросает пустую рюмку в протянутую ладонь Линкольна и снова подходит к Кларк, наклоняясь, чтобы вырвать лайм изо рта. Лекса вздрагивает, жар разливается по ее телу от сильного жара алкоголя и резкой цедры лайма, когда она откусывает его, прохладные струйки слюны слетают с губ Кларк. Хлопки и радостные возгласы окружающих их зрителей не достигают ушей Лексы. Не тогда, когда она полностью сосредоточена на Кларк, на расширении ее зрачков, на том, как она смотрит на Лексу, как будто она завтрак, обед и ужин все вместе взятые. – Никаких рук – говорит Нейтан, поднимая свою пивную бутылку в знак приветствия. – Впечатляюще. Октавия усмехается и складывает руки на груди. – Вы, ребята, слишком рано достигли пика. Как ты собираешься на это ответить, Грифф? Улыбка Кларк определенно грязная, когда ее глаза скользят вниз по телу Лексы. – О, у меня есть несколько идей.***
К полуночи Лекса уже наслаждается приятным алкогольным кайфом. Ее конечности чувствуют себя свободными, и она легко улыбается шуткам, которые говорят друзья Кларк. В конце концов появился бойфренд Нейтана Брайан. Она узнает, что он личный тренер, и последние десять минут она провела в разговоре с ним об этических альтернативах кино. Несмотря на явное отсутствие интереса Кларк к теме суперпродуктов, она не отходила от Лексы, постоянно находя предлоги, чтобы прикоснуться к ней – рука на пояснице Лексы, зажатая между лопатками или покоящаяся на сгибе локтя. Если друзья Кларк и замечают это, они не обращают на это внимания, хотя Лекса замечает, что Линкольн и Октавия шепчутся и раз или два боковым зрением смотрят в их сторону. Каждый раз, когда она пытается немного отодвинуться от Кларк, главным образом ради соблюдения приличий, Кларк просто становится ближе к Лексе. В то время как группа задерживается на тротуаре, прощаясь, Лекса удивляется, что ее включили в объятия, но еще больше, когда Майя спрашивает, может ли она подружиться с ней на Facebook. Все они расходятся в разные стороны, оставляя Лексу и Кларк прижатыми друг к другу. – Ты хорошо повеселилась сегодня вечером? – Спрашивает Кларк. – Если не считать, ну ты знаешь, почти драки. – Я бы это устроила. Лекса подходит чуть ближе. Легкая улыбка появляется в уголках рта Кларк. – А что, если я скажу, что мне нравится, когда ты защищаешь меня? – Неужели это проявление рыцарства принесет мне награду? Они стоят так близко друг к другу, что почти соприкасаются. Кларк протягивает руку, вцепляется пальцами в петли ремня Лексы и тянет, пока их бедра не соприкасаются. Может быть, во всем виновато последнее пиво, но Лекса не раздумывая кладет руки на плечи Кларк, позволяя большим пальцам касаться ее шеи. – Хм. А как насчет этого? – Голос Кларк затихает, когда она прижимается ближе, глаза закрываются, прежде чем их губы встречаются в поцелуе, который заставляет Лексу наклоняться вперед, когда они расстаются целую минуту спустя. Кто-то по-волчьи свистит, и когда Лекса оборачивается, чтобы посмотреть, она видит голову Октавии, высунувшуюся из окна, проезжающего мимо Убера, руки сложены вокруг рта, когда она кричит. – Снимите комнату, вы двое! – Я бы хотела сказать, что мои друзья обычно ведут себя лучше, но, – она пожимает плечами, – это было бы ложью. Хотя, О действительно имеет разум... Она подносит руку к груди Лексы, проводя кончиком пальца по коже, обнаженной под открытой шеей ее пуговицы. – Думаешь, ты достаточно трезвая, чтобы пойти со мной домой?***
Поездка в такси до дома Кларк была напряженная, наполнена взглядами и нарочитыми движениями пальцев там, где их руки лежали между ними на сиденье. Лекса не может не думать об этом, ее мысли путаются. Она ерзает. – Ты в порядке? – Да. – Лекса испускает тихий вздох, который, кажется, усиливается в тесной задней части салона. – Нетерпится. Кларк облизывает нижнюю губу. – Мне тоже. Она перегибается через проем и смотрит на водителя средних лет, который что-то насвистывает себе под нос, а потом снова на Лексу. – Если бы я не была так уверена, что у него случится инфаркт, я бы сейчас забралась к тебе на колени. – Это не поможет моему затруднительному положению, Кларк. – Жаль. – Озорной огонек в голубых глазах говорит об обратном. Кларк пододвигается, пока ее пальцы не находят пальцы Лексы, мгновение спустя переплетая их вместе. Она пристально наблюдает за Лексой, почти вызывая ее сдаться и сделать шаг. И, боже, Лекса хочет перегнуться через сиденья. Так сильно хочет поцеловать Кларк. Она не может оторвать глаз от губ Кларк, от влажного блеска ее нижней губы, которая складывается в хитрую ухмылку. К тому времени, когда они добираются до квартиры Кларк, кожа Лексы покалывает от предвкушения. Четыре лестничных пролета занимают гораздо больше времени, когда они все время останавливаются, чтобы разглядеть перила. Когда они наконец добираются до двери квартиры Кларк, Лекса подходит ближе, а Кларк роется в кармане куртки в поисках ключей. Она убирает волосы Кларк с шеи и прижимается губами к ее шее, царапая зубами сонную артерию. Она чувствует дрожь, которая проходит через Кларк, дикое трепетание пульса под ее губами. Кларк возится, неверно оценивая расстояние между ключом и замком на первых двух попытках. Лекса с трудом сдерживает улыбку, прижимаясь к ее коже. Оказавшись внутри, они снова набрасываются друг на друга, жаркие, небрежные поцелуи перемешиваются сбросом одежды, пока не остается только белье. Они добираются до кровати без происшествий, грациозно падая на покрывала с общим хихиканьем, прежде чем погрузиться в еще один глубокий, продолжительный поцелуй. Кларк перекатывается наверх, и что-то в том, как она улыбается смотря вниз, когда она опирается на Лексу на своих ладонях, заставляет сердце Лексы биться в неустойчивом ритме, это заполняет все пространство в полости ее груди теплом. Она поднимает руку, чтобы убрать несколько золотых прядей волос с лица Кларк, проводит большим пальцем по скуле ее щеки, наблюдая за медленным морганием темных ресниц, когда Кларк наклоняется к ней. Лекса, должно быть, пьянее, чем она думала, потому что это единственное объяснение того, что она выпалила. – Майя думала, что мы пара. Выражение лица Кларк непроницаемо. – Ну и что? – Она была очень смущена, когда я поправила ее. – Ну, у нее есть такие романтические представления. Типичная Рыба. Глаза Кларк скользят прочь, сосредоточившись на впадинке на шее Лексы. Она снова улыбается, но эта улыбка кажется более вымученной, более хрупкой, чем предыдущая. – Надеюсь, ты не слишком обиделась за это. – Кларк. – Хм? Лекса прижимает костяшки пальцев к подбородку Кларк и приподнимает ее лицо, чтобы посмотреть на нее. Эти голубые глаза широко раскрыты и немного испуганы. Почему-то это придает Лексе смелости. – Я вовсе не обиделась. – Она сглатывает сухой ком, не обращая внимания на бурлящую в животе тревогу. – Мне это понравилось.