Каттен

Сбежать из тюрьмы — полдела, гораздо труднее пробираться по лесу с этим занозой в заднице, который то и дело возмущался моим умением находить неприятности на свою пятую точку. И одна из этих неприятностей как раз сейчас шла рядом со мной, то и дело ворча себе что-то под нос и раздражая меня этим только сильнее. Внутри все пылает от идиотских реплик Александра, разгорая огонь с бешеной силой, который так и рвался наружу. — Ты можешь помолчать? — Не выдерживаю, резко дергая Нильсена за плечо и испепеляя его своими уставшими глазками. — Пожалей меня, я только что выбралась из тюрьмы, так еще и иду в твоей компании по какому-то долбанному лесу! Ей богу, лучше бы со мной сейчас оказалась Рэйчел. Знаете, после того, как я узнала, что наша девчонка оказалась с сюрпризом, то заметила, что блонд ей, все-таки, идёт. Да и сама девушка уже не влезала в наши недоотношения, отдавая предпочтения раскрытию дела. Только оно как-то не двигалось с мёртвой точки. Как и наши взаимодействия с Нильсеном. — Я больше не могу идти… — Жалобно стону, облокачиваясь об дерево, чтобы хоть как-то снизить нагрузку на ноги. — Я устала. — Если ты хочешь обратно за решетку, то можешь остаться. — Опять эта до ужаса раздражающая надменная ухмылка, которая пробирает до косточек. — Не ной и соберись. — Можешь идти, я тебя не держу. — Недовольно фыркаю, скрещивая руки на груди. Черт с тобой, подумаешь. Я бы справилась и без твоей помощи отлично, только жалко бросать тебя одного, а то, мало ли, не дойдёшь. — Если хочешь, можешь идти. — Ну что ты, как я могу оставить свою каттен одну в лесу? — Слышу этот хриплый полушепот и понимаю, что начинаю течь от одного только голоса Нильсена. — Неужели ты считаешь меня таким подонком? — О, ты не представляешь, каким подонком я тебя считаю. — Хмыкаю, бросая вызов мужчине, который заметно напрягается от моих слов. Ничего, сладкий, помучайся немного, тебе полезно будет. — Ты же просто садист, который издевается надо мной при первом удобном случае. — Издеваюсь? — Он сжимает кулаки, испепеляя меня своими ледяными глазами и я мгновенно умолкаю, понимая, что зашла слишком далеко. — Я думал, тебе нравится то, как я над тобой издеваюсь. Нравится. Безумно нравится. Липкий сок стекает вниз по ножкам, пока я покусываю пухлые губки, какого-то черта возбуждаясь от его слов. Александр стоит напротив, замечая, как я нервно скольжу глазками по его телу и ухмыляется моей реакции, останавливая свои два алмаза на моей приоткрытой груди. — С чего ты взял? — Голос предательски дрожит, пока я пытаюсь взять себя в руки, но ни черта не выходит. — Я же не ты, чтобы мне нравились садистские штучки. — Правда? — Нильсен медленным шагом направляется в мою сторону и я сглатываю тугой ком в горле, намокая только сильнее от разгорающейся страсти в воздухе. — По тому, как ты стонала, я могу сделать совсем другой вывод. — Он сжимает меня за запястья поднимая руки наверх, и я готова поклясться, как в эту секунду вспыхиваю, словно щепка, сгорая от желания почувствовать его внутри себя снова. — Не ври себе, лилла каттен. Не сдерживай свои желания. — Бесишь! — Ох, Александр, если бы ты знал, как я хочу, чтобы ты сейчас мне устроил хорошую порку… В голове всплывают яркие картинки из комнаты мужчины и на кончике языка крутится сладкий привкус ананасовый жидкости, которую я так сильно сейчас хотела попробовать. Опять. Боги, уберите его от меня, я становлюсь слишком мокрой. — Какая же ты все-таки непослушная, каттен. —  Пряжка на ремне Александра звенит, заставляя меня сжаться от резкого звука. — Любишь, когда я тебя наказываю? Безумно люблю. Его слова рассыпают по телу крупные мурашки, воссоздавая в голове вспышки жарких моментов, которые так и требуют повторения и закрепления материала на практике. Нильсен стягивает с себя ремень, обвивая его вокруг моих запястий и я поднимаю на него отрешенный взгляд, не совсем понимая его намерения. Его дыхание было сбивчивым и тяжелым, пока я смотрела в его лазурные радужки, выдерживая этот зрительный удар. Еще секунда, и Нильсен хватает меня за спутанные волосы, наклоняясь к моему ушку и проводя острым кончиком горячего языка по косточке. Волна возбуждения окатывает меня в новой силой, а трусики уже можно выжимать от излишней влаги. — Люблю, когда ты молчишь! Я щелкаю зубами перед носом мужчины, заставляя его вырвать из груди тихий смешок, пропуская осипшие нотки сквозь мое раскаленное тело. Александр смотрит прямо мне в глаза, и я разливаю алую краску по щекам, слишком смущаясь его пронзительного взгляда. — А я люблю, когда ты послушная. — Он скользит руками по моим обтягивающим джинсам, останавливая ладонь на упругих ягодицах. — Ты же послушная девочка, каттен? Он стягивает с меня блузку, оставляя грудь совершенно оголенной и до сладостной боли оттягивает сосок, пропуская по телу разряд тока, который приятно покалывает кожу. — Александр… — Впиваясь острыми ноготочками в его плечо, закатывая глаза от удовольствия. Он прижимается ко мне своим горячим телом, и я судорожно расстегиваю пуговицы на его рубашке, которые с трудом поддаются моим непослушным пальчикам. — Ты же понимаешь, что заводишь меня только сильнее? Я замерла, поднимая свои большие невинные глазки на мужчину и тот резко схватил меня за горло, скользя языком по открытой шее. Откидываю голову назад, поддаваясь этому чувства наслаждения. пока Александр пропускал сквозь наши тела бешенное наслаждение от такой близости. — А ты меня раздражаешь только сильнее… — Раздражаю? — Он ухмыляется, резко стягивая с меня джинсы, оставляя в одном кружевном белье. — Вот так я тебя раздражаю? — Его умелые пальчики надавливают на пылающую точку, вызывая расслабление в моих мышцах. Я прикусываю нижнюю губу, прикрывая глазки в попытках не сорваться. — Или так? — Нильсен отодвинул край моих мокрых трусиков в сторону, проскальзывая пальцами внутрь. Я взвизгнула, пока Александр с бешенной скоростью двигался вдоль моих влажных стенок, заставляя узел внизу живота стягивать ниточки удовольствия. Испарины стекали по моему телу от такого жара, который разгорал пламя внутри меня, опаляя кожу и сжигая все проблемы к чертовой матери. Каждое его касание, каждый вздох и движение доводили до предела, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. — Скажи как именно я тебя раздражаю, Агата. — Ч-е-е-е-р-т. — Александр жадно впивается своими губами в мои, оттягивая и покусывая их, и я стону ему прямо в рот, не в силах больше сдерживать себя. Его сладкие, словно мед, губы, одурманивают рассудок похлеще виски, и я растворяюсь в этом поцелуе, почти задыхаясь в бешенной попытке как можно дольше чувствовать этот вкус на себе. — Боги… Руки ужасно затекли от кожи, стягивающий их, но даже несмотря на это я чувствовала, как истекаю от желания почувствовать Александра внутри себя. Мой жалобный стон вырвал из горла Нильсена тихий смешок, пропуская раздражение до кончиков пальцев. Нильсен резко разворачивает меня к себе спиной, вжимаясь своим возбужденным членом в мою попку, дразня меня таким жестом только сильнее. Я прогибаюсь в спинке, слегка потираясь ягодицами об его пах, и Нильсен натягивает мои волосы на свой кулак, наклоняясь к моему ушку. — Какая ты нетерпеливая, лилла каттен. — Он почти рычит, покусывая мочку ушка и я впиваюсь ноготочками в кору дерева в томительном ожидании. — Тише, Агата, ты делаешь мне очень приятно. — Меня колотит от контраста желания почувствовать его пульсирующий член в себе и желания расцарапать лицо этому придурку за мои мучения. Двигаю бедрами все сильнее, срывая башню Нильсену окончательно, и он оставляет звонкий шлепок на тонкой коже, заставляя меня шикнуть от наслаждения. — Делаю приятно? — Хитро щурюсь, плавным движением проскальзывая между рук Александра, опускаясь на коленки. — А так? — Стягиваю с него штаны, выпуская возбужденный член и обхватываю его губками, проводя язычком по влажной головке. — Так приятно? Чувствую, как он напрягается каждой мышцей, тяжело опуская и поднимая грудь. Умело двигаюсь вдоль, ощущая каждую взбухшую венку, бешено набирая темп. Его тихие постанывания возбуждают меня только сильнее, пока я, словно змея, извивалась от сладкого леденца, который аккуратно посасывала, разжигая внутри Нильсена желание только сильнее. Резко выпускаю изо рта влажный член, проводя язычком все выше — по оголенному торсу, ключицам, и, наконец, добираясь до шеи, оставляя на ней ядовито-фиолетовые засосы и укусы. — Непослушная девочка. — Огонь загорается в его ледяных радужках, и черт, я умираю от этого взгляда, который буквально пожирает меня. — А ты знаешь, что папочка Александр делает с непослушными девочками? — Наказывает их. — Умничка какая… — Он поднимает мою ножку, закидывая ее к себе на плечо и я провожу пальчиками вдоль позвонков, не в силах оторвать взгляда от его сосредоточенного лица. Нильсен резко входит в меня во всю длину, рыча от удовольствия и не давая мне привыкнуть к этому ощущению. Я подаюсь бедрами вперед, срываясь на истошный крик от сумасшедшего ритма, пока Александр вдалбливается в меня до предела. Растекаюсь от его грубых толчков, ласкающего мои искусанные до крови губы языка и звонких шлепков, которые проникают в шаткое сознание, разрушая последние капельки здравого рассудка окончательно. Он заносит руку для удара, и я резко вздрагиваю от предвкушения, заставляя мужчину рыкнуть от такого действия. — Не беси меня, каттен, не дергайся… Все, что мне сейчас нужно — ощущать его внутри себя и быть рядом. Плевала на все проблемы, пока Александр здесь, со мной. Его запах, его прикосновения, его голос — все сводит меня с ума, и я готова поклясться, что мечтаю остановить этот момент и продлить его еще дольше. — М-м-м… — Мычу что-то, не в силах собрать мысли в кучу, пока его член раздвигает мои липкие стенки снова и снова. — О, боги, Алекс… — Т-с-с, лилла каттен… — Чувствую, что Нильсен недалеко от пика и беру контроль в свои руки, насаживаясь на него сама. Резкие звуки выводят меня из равновесия. О, черт, это действительно я так громко стону? Испепеляю блестящими глазками Нильсена, кричу, как сумасшедшая и взрываюсь от этой ненормальной страсти, которая пропитывает наши тела. — Кончай. Мое тело будто подчиняется ему, резко натягиваясь в одну струну. Меня колотит от невероятного наслаждения и сумасшедшего экстаза. На дрожащих ногах скатываюсь вниз, тяжело дыша и ощущаю, как крепкие руки Александра подхватывая меня, прижимая к своему все еще горячему телу. Сладкая жидкость стекает вниз по моим ягодицам, пока перед глазами все плывет от крышесносного оргазма, который я испытала второй раз в жизни. И опять с этим самовлюбленным придурком! Это какое-то безумие. Сумасшествие чистой воды. Александр поддевает горячий сок с моей кожи и я послушно облизываю его пальцы, вкушая ананасовую жидкость, которая приятно обволакивает каждый рецептор в свои фруктовые нотки. — Ты умеешь сносить башню, Агата. — Все еще пытаясь отдышаться, Александр притягивает меня к себе, проводя подушечками пальцев по спинке. Он одним движением развязывает мне руки, мягко массируя затекшие конечности. — Ты была очень хороша, храбрый котёнок. Стреляю глазками в его сторону, стараясь не смотреть прямо в глаза. Ну, знаете, мало ли, вдруг опять намокну от его льдин. Тихий ветерок обдувает меня от слишком жаркого побега из тюрьмы. Нильсен аккуратно, с какой-то трепетной нежностью, целует меня в макушку, и я улыбаюсь, словно дурочка от этого жеста. — Пошли, каттен, мы опять заставляем людей ждать. Хмыкаю, натягивая на себя одежду и представляя лица Сэма и Рэйчел, когда мы опять вернемся к ним слишком взъерошенные и мокрые. Привожу себя в порядок, хватаясь за теплую ладонь Александра и следую за ним сквозь густые кустарники, счастливая и довольная. — Тебе весело, Агата? — Он замечает мою улыбку и прищуривает глазки. Поднимаю уголки губ. О, да, Алекс, ты даже не представляешь насколько. — Конечно весело. — Тихо шепчу, прикусывая губки. — Побег удался, разве я могу грустить по этому поводу? — Краем глаза замечаю, как Нильсен натягивает на себя фирменную улыбку, ведь мы оба понимаем, что говоря про побег я имела ввиду совершенно другое…