***
— Аджу-чан! — самая хаотичная из демонов с этим именем на устах вломилась в личный кабинет. И нет, не было бы ничего страшного будь он обыкновенным средним учёным, но он был главой НИИ! Этот клочок пространства охранялся немногим хуже дворца Сазекса или родового замка Баел. Но носящей титул Левиафан всё равно на подобное. Она совершенно не замечает той сотни печатей на подавление магии, иллюзии, переноса в родовую тюрьму семьи Астарот… Вприпрыжку двигаясь только к одной ей понятной цели — к «Синему Сатане». Знакомому, другу, бывшему любовнику, названному брату, знакомым парнем по работе, однокурснику… У него есть ещё добрый десяток титулов от старшей Ситри. Сейчас же его мысли далеко от неё. Всё пространство черепной коробки второго по силе в аду занимал только один низший демон. Нет, не так. Всеми его мыслями завладел священный механизм этого демона. Зачем Артефакту Бога такая сила разрушения? При том факте, что он ей не пользуется. Его сила в поглощении или в «Пожирании», как говорят отчёты, но в таком случае он слишком слаб в этом. Возможно, его ограничивает его носителей, а ещё более возможно — ограничение демонов. Свет для демонов — яд. Не надо быть гением для понимания такой слабости, однако же, он довольно не плохо переносит, для низшего, само собой разумеющееся. Тут явно прослеживается сила его механизма. Обычный низший, будь у него Логинус, боевого типа, скончался бы, корчась в агонии. Тут же, точно не обошлось без силы разрушения… Возможно ли такое, что именно эта сила и уничтожала свет? Если так, то Сазекс явно ещё не показал весь свой уровень сил! Даже два демона экстра класса, которые могут нивелировать атаки ангелов… Великие яйца Первого! Какие же это открываются возможности! — А-д-ж-у-ч-а-н… — по буквам проговорила третья по силе в Аду. Славно, что одним только словом, она передала весь тот букет из травм и проклятий, который обещала своему хорошему другу. — Я тебя слушал крайне внимательно, Серафол. — нагло соврал он, но какой он владыка демонов без этого? — А-д-ж-у-ч-а-н… — второе её предупреждение ему. До третьего лучше не доводить. Всему населению Преисподнии по сей день сложно спать от последней её выходки с дня рождения младшей из детей Ситри. О подобном лучше не вспоминать и сосредоточиться наконец на её желании. — Ты знаешь, чего я хочу. Ты исполнишь это немедля! — прекрасно. Она решила покинуть Ад и скинуть все обязанности на него. Возможно ли ещё больше ухудшить этот прекрасный на открытия день? Каким образом ему теперь попасть к этому удивительному низшему? А ведь он даже придумал специальные тренировки для Хёдо Иссея. — Сера… Пойми, дело не во мне, а в… Одном мальчике… — а кем ещё был этот паренёк для находящихся тут? — В мальчике? Аджу-чан… Насколько сильно ты изменился с нашего расставания! Неужели тебя больше не привлекают такие милашки, как я, зато тебя влечёт на бисенёнов? Или нет, тебя влечёт на опасных? Тех, кто любят доминирование? Кажется, ты любил, когда я брала инициативу на себя… Всю инициативу. — Сера, может хватит этих слов? Ты же знаешь, я мало что понимаю в этом. К тому же, твоя кандидатура на главу ада уже была одобрена Сазексом и не мне её изменять. — Ты — Синий Сатана! Даже про меня так не говорят! Почему мне не могли тоже дать такое интересное имя? Например… Розовый Сатана, нет слишком банально… Хм~ — она настолько задумалась, что приложила палец к губам. — Сатана в матроске? — Скажу по секрету… Тебя уже давно называют Мао-магика. И это лучшее из прозвищ, которые могли тебе дать. — попытка заговорить главного афериста Преисподнии, кажется увенчались успехом, только на первый взгляд. — Аджу-чаааааан! Ты всегда знал, как угодить мне~! — сладким голос произнесла она. Настолько сладостным, что подвоха мог не заметить только столь увлечённая личность, как Вельзевул. Сам же, Синий Сатана, сейчас пытался настроить круг телепорта для отправки в мир смертных и, желательно, поближе к городу Куо. Вот только, настроить незаметно круг было делом, если не на уровне невозможного, то в близкой от этой отметке уровня при близком нахождении Левиафан, это был уровень войти в междумирье на год и выйти, как не в чем не бывало. Процент, если не один, то точно меньше. Теоритически возможно, а на практике обливаешься потом, не забывая, через каждый активированный символ, восхвалять Люцифера, не забывая, так же, упомянуть и девочку волшебницу. Чтобы наверняка. К сожалению, все великие из демонов точно отвернулись от него в этот день. Это стало понятно, после выброса сырой магии, которая преобразила весь кабинет в одну большую ледышку. Увы, даже небольшого выхода магии от одного из четырёх владык достаточно, для подобного эффекта. Больше всего, сейчас, его пугала та улыбка выполненная в её не самом любимом стиле, но от того, она не перестаёт им пользоваться. Это была самая кровожадная из видимых им улыбок. Все могли улыбаться по разному: кто-то — как его брат — со скрытым ко всем презрением; Сазекс предпочитал покровительственную — точно отец, наставляющий блудного юнца; Открытое превосходство над всеми, рода Пеймон, было тем, что никто из этой семьи не скрывал. Они всегда подчинялись только Сатане, а когда возник вопрос правления старых владык, то они не долго думая присоединились к старой гвардии. Единственные, кто сумел во время гражданской войны выигрывать битву за битвой. Все армии Старых Владык терпели поражения за поражением, только финальная битва могла изменить исход всей войны, тогда же, решилась судьба этой семьи. Старый король Пеймон, прошедший великую войну, друг первого Люцифера, правая рука трона, генерал первой армии демонов, последний генерал старой армии… Был казнён на холме при свете нового солнца, а его семья приняла клятву верности Новому Аду. После этого, они больше не могли что-то сделать. Клятва верности для них… Для любого демона такие слова никогда не говорились за просто так. Первому Сатане пришлось объединить всех их силой и своими знаниями. При нём все аристократы были едины, а интриги среди двора стали настолько ничтожны, что никогда более такого не происходило. Большей иронии добавляет факт разложения их институтов при власти триумвирата. Кто бы мог подумать… Свергнув больного ублюдка, они ввергнут всю свою страну в пучину интриг и внутренних разборок. Да, Сазекс является символом силы, да что уж там, этому демону под силу противостоять Первому носителю титула! Этот багровый воин стал светочем силы, именно на него равняются и его превозносят, но всего этого не достаточно для сплочения. Теперь у Ада появляется новая надежда, а Серафол, кажется, совершенно не до этого. Этот слабый демон, может, наконец, остановить вражду трёх фракций. Казалось бы, как это возможно? На деле же, сейчас все фракции будут максимально сбалансированы, у каждой из них есть дракон, а если повезёт, то демоны добудут и все куски Виртры, тогда, может баланс и будет нарушен, но подземный мир сумеет всем диктовать свои условия. Интересно, а она отдаёт себе отчёт во всём этом?***
Когда к ней пришла жена Сазу-чан, то она что-то заподозрила, когда эта женщина с сказала ей такие скучные слова, как управление страной и регентство при отсутствии Сазу, ей стало понятно, в какую яму её старались закопать. Но кем бы она была, если не увидела в этом глупость? Уж точно не главным политиком Ада. Если она останется в этом скучном месте, то Аджу-тян отправится к её кавайной, невообразимой, лучшей, милейшей, интереснейшей, добрейшей, гениальнейшей, крутейшей и… Сестре в мире! А это может вызвать вопросы у остальных фракций. Прибытие двух сильнейших в мире существ в один город, заставит действовать весь Японский конгломерат религий. Этой девочке волшебнице совершенно не хотелось бы заниматься чем-то подобным, как объяснение перед старыми дураками, почему на их территорию пришли два Владыки, при этом, один из них является известным затворником появляясь только в случае важных событий. Объяснить всё это было бы проблематично, чтобы не навлечь подозрение на новый механизм, ставший частью свиты Риас-тян. Её собственное появление там было бы объяснить гораздо легче, а что более важно — все японцы привыкли к её выходкам и неожиданным визитам в городок за неполные два года. Объяснить очередной незапланированный визит будет раз в десять легче, чем визит Аджу-тян. Скрип… По настоящему бесчисленное количество печатей сковывает её и пытается навредить, но какие их силы? Противостоять одной из сильнейших в этом забытом светом месте? Печати мечтают слишком о многом. Но вот перед её взором предстаёт главная цель — Аджука Вельзевул готовится к переносу в Куо. Этому нельзя было дать случиться! Только ей позволено отправляться в эти края без любых разрешений! Ту-дум! Это сейчас стукнуло сердце её партнёра по разговору. Он боится, и хищник чует этот позорный страх. Благородная северная волчица готовится к главному своему прыжку, который точно загонит эту глупую, ещё четно пытающуюся отстаивать свои интересы дичь. Но благородная волчица — благородна! Она оставит в живых этого глупца, а его последнюю попытку сбежать можно даже запомнить и использовать в дальнейшем, пусть травоядное знает, как сметь пытаться скрыться от неё!***
Его сны поглощала темнота. Столь тёмная и хаотичная, что ему было не ведомо о существовании подобного числа оттенков этого цвета. Оно мешалось друг с другом порождая новые оттенки невиданных ранее окрасов. Пожалуй, любители этого цвета назвали этот перелив всех тёмных цветов красивым, но что остаётся делать таким, как он? Ему всегда виделся перед собой только обжигающе яркий свет, но теперь, для его поиска приходится искать пути через тернистый тёмный путь. Сложно, как было сложно признать во всём этом вину церкви. Кто бы мог подумать, что обычный человек, ранее отличающийся только своей верой, может стать кем-то подобным? Главным оружием церкви. Его желание заканчивалось на паломничестве в святые земли, детские, уже забытые мечты были об отвоевании гроба господня, теперь остаётся только одно желание — не провалиться в переливающей всеми цветами темноты бездну. А так хотелось бы увидеть яркий свет… Не ту его обжигающую глаза и кожу версию, а истинный свет. Такой прекрасный, каким он может быть в детстве, такой мягкий, какими могут быть первые касания матери к своему ребёнку. Тот светлячок надежды желавший прийти к каждому в самые сложные моменты людского времени, которое было столь не долгим по сравнению с ангельской жизнью… Так почему его и обходил этот свет?***
Интересной внешности парня окружало светлое, обременённое немногими облаками небо. Его с лёгкостью можно назвать красивым — белые волосы, которые ветер так и не может растрепать, карие глаза смотрящие поднятые к небу и одежда больше подошедшая для похода по игорным заведениям, но ни как не для глухого леса. — Альбион, ты чувствуешь? — голос нарушивший тишину не соответствовал тому взгляду, который впился в небо, как в будущего врага. Словно уже где-то там парит его главный противник. — Да, нас ждёт славная схватка. — второй голос, ответивший мальчишке, был грубым, в нём отчётливо слышалось рычание и перестукивание метала. Будто сталь наполняла рот говорившего. Рычанием он был схож с теми глупыми зверьками, почувствовавшими силу носимую мальцом. И только глупец мог в слух произнести подобное сравнение Совсем скоро. В ближайшем времени он исполнит предназначение и все склонятся к его ногам, как когда-то склонились перед предком. Взвывшая магия доступная драконам подтвердила — ещё один сильный пробудился. Эта мощь была невообразимой. Такой чужеродной… И от холодка пробежавшего по всему телу на лице расцвёл оскал, предвещающий самые тяжёлые битвы. Ради подобного стоит жить.***
За долгую жизнь рядом со многими Даэдра и Аэдра, Алдуину начинало казаться, что его невозможно удивить, но многие из Dova продолжали его ошеломлять. Теперь, по прошествии стольких лет, эмоции значительно утихли, но его память помнит каждую мельчайшую деталь. Предательство Вультурьйола, Партурнакса, Довболвула и десятка других славных Дова сильно ударило по его авторитету в стае. Может, он и был сильнейшим первенцем среди всех, но он не смог удержать стаю от распада и это повлекло за собой самые ужасающие последствия. Дети Акатоша начали с упоением резать друг друга. Великая смута, как прозвали это событие подчинённые норды. Крики были слышны по всему Нирну, а он, отчаявшись, решил править стальным крылом, более не давая никому восстать. Выродки рождённые после него поплатились своими жизнями за восстание. Из первого поколения остался только Партурнакс, решивший уже тогда уединиться от всего мира. Будь он более внимателен, то сумел бы предотвратить этот мятеж и не дать Кин вовлечь брата в поддержку людей. Но он упустил свой шанс, было больше дел в самой стае. Десятки разорённых кладок и общий упадок стал ударом для всей расы. Многие DOVah (драконы) просто не желали никак общаться с предателями, их единственные контакты были только в дуэлях, которые часто были смертельны для одного из KENDOV(воинов). Что же. Теперь ему уже не восстановить стаю. По истечению его заточения в живых остались единицы, скелеты многих не подлежали восстановлению, по крайне мере, он не желал создавать ту уродливую пародию, которая находилась в руинах Бромьунара, на гордецов бороздящих небо. В который раз размышления над своими ошибками захватили его разум? Было это бессчётное количество раз, за казалось бы, такой недолгий срок пребывания тут. Это на самом деле даже было интересно… В первый десяток раз, а затем он всё разобрал и осталось только скучное повторение того, что никогда не забудется. Бытие, фактически, богом обязывало его этому. Сейчас, там, на периферии даже его ощущений, в этой кальке на настоящий Нирн, его чувство жизни определило разумного. Невообразимый, по своей глупости, шаг, пробираться в логово SULeyK NOL DOVah (сильнейшего из драконов). Он расскажет этой мелкой душе источающей слабый запах дреморы… и Меридии? Какой безумец будет пытаться совмещать эти силы?! Ещё будучи единственным из сынов Акатоша, он понял к чему может привести такая накачка двумя силами. Подобное мог провернуть Шеогорат, в своей безумной попытке познать новые грани возможного безумия. Но здесь не может быть Шеогората. Кто-то из смертных, в попытке создать идеал? Нет ответов на этот вопрос из-за клетки, в которой он заперт.Тюрьма значительно ограничивает его силы, если в небесах своего родного мира он мог создавать и придумывать новые крики, то тут он ограничен в их выборе. Да, в начале клетка позволяла, но BORMah (отец) ограничил эту способность. Плевать. Сейчас он желал единственного возможного — увидеть нарушителя посмевшего с таким плевком нарушить покой первенца. Одним взмахом крыльев огромная туша взлетела на десяток метров, ещё один взмах и титан в форме дракона устремляется в одному ему известное место. Взгляд, казалось налитых кровью глаз, был устремлён в место, которое мог видеть только Алдуин. Приближаясь к этой аномалии, всё четче становилась видна его первоначальная суть — MUN (человек). Исковерканная и разрушающаяся аура начала влиять и на пародию Магнуса. Душа, решившая избрать себе такую форму, не могла залатать повреждения нанесённые объединением двух противоположностей. Если этот корявый Мундус не стал бы гаснуть, то он, вероятно, так и не осознал, кто именно пришёл в этот мир. Душа его исказилась, в ней было трудно разобрать очертания человека, только светило почему-то не желало меняться с хозяином, продолжая своё свечение. — BORMah, к чему HI OFAN ZUU DaaR TOGaaT? (отец, к чему ты даёшь мне эти пытки?) Хрип, вырвавшийся из уст этой личинки, неспособной противостоять и стае волков, вгонял только в ярость. Может, если он не будет препятствовать смерти глупца, то отец не будет пытаться вновь заточить его? Слишком хорошие мысли, чтобы они стали правдой. — ZUL DOVah NI ZOROX Fah HIND (Голос драконов не создан для надежды). В своей предсмертной пытке, которая одолевала его своим холодом этот человек пытался дотянуться до говорящего с ним. — HI FUL SahLO (ты так слаб). Его зрение, уже решившись чёткости, не видела говорившего, но за место этого, был инстинкт. Первобытный, как сам Бог и говорил он одно — сильный решает все дела в стае и оберегает слабого. — Zuu KORaaV, HI TOL Dah (я вижу, тебя что-то толкает). Zuu PiraaK Power(Я обладаю силой) — Так живи, глупец! — рык, поражающий своей громогласностью, мог обрушить гору, но сейчас он готовился к… Чему-то ужасному. Этого никогда не говорилось. Табу на их законах. Письменные, устные им не надо было говорить, все знали с рождения о первом запрете созданным Алдуионом для сохранения порядка вещей. Никаких полукровок Дова в мире. Все они уничтожались при первой возможности. Это был тот закон, который было возможно нарушить только раз, второго не давали. Так почему он сам нарушает это табу?! Вновь взмыв, глаза его были обращены к совершенно другому месту — душе червяка скопировавшего Скайрим. Три взмаха и вот он Мундус. Может, это не может воспроизвести всю силу источающуюся этим прорывом, но оно пытается. Пыталось. Теперь от него не чувствуется тепла и света, только морозящий холод смерти. Такой холод даёт сталь клинка вонзающаяся в плоть неудачливой жертвы. Тех самых орудий, от которых пали его братья. Пора исправить это. Клыки, заменяющие ему острейшие из клинков, которые ковали смертные, вонзаются в плоть, или во что-то за место неё. Кусок мяса принадлежавший его аватаре отпадает, прекрасная и пьянящая ароматом кровь вытекает литрами, но что оно такое? Подобное никогда не вскружит ему голову. Но вот он — ихор — не останавливается, бежит, торопится осквернить слова сказанные своим хозяином. Теперь, его слово больше не значит ничего. Он пошёл на такую низость, ради своего выживания. — Будь ты проклят! — настоящая сила обретшая свою волю в крике владельца могла сдвинуть материк… Ярость заполнившая разум пленила, не давала размышлять. Она только проклинала всех. Гнев бога всех драконов продолжающийся мгновение, прежде чем перешёл на шёпот. Никто не смеет так оскорблять Алдуина. Даже если это его отец.***
— Ри… — всплеск магии и… безумной ярости, которую видел, пожалуй, только первый носитель титула Люцифера, прошлась волной по всему миру. Одной концентрированной яростью она заставляла сотни слабых людей впадать в помутнения рассудка, других людей просто парализовало, только на секунду, но этого было достаточно для понимания безграничной мощи заточённой в механизме. — Аааааааааааа! — крик разносился по этому миру не хуже ярости. Сазексу ничего не оставалось, кроме перехода на зрение… Предназначенное для более тонких работ. И увиденное его потрясло, до той части, которую называют душой. Душа человека, с примесью демона, начала преображаться в нечто совершенно другое. Оно было противоестественно этому миру и всем соседствующим с ним планам. Нигде. Ни на одном поле битвы он не видел подобной ауры разрушительной мощи. Его собственная сила казалась такой упорядоченной рядом с этим безумным хором силы. — Продвинь его до ферзя! Он сейчас сгорит! — нельзя потерять такую силу. Нельзя потерять и каплю этого невообразимого потенциала. — Сняла! Но этого не достаточно! — отчаянный крик потонул в новой волне ненависти заставившего самого Люцифера встать на колени перед всей безграничной мощью скрытой от всех глаз. Если он не остановится, то придётся действовать единственным возможным методом… Его смерть будет спасением для всех. Уже готовясь встать с колен, как это давление безудержной силы пропало. — Вот значит, какая истинная сила драконов… — глядя остекленевшими глазами на обгоревшее тело подростка, которое стало таким из-за собственной силы, нельзя было не испугаться возможности контролировать Это. — Чтоб Михаил пал! Он тут всех вырубил… Придётся срочно посылать Серафалл на дипломатические миссии. Другие религии просто так не оставят такую мощь.