8 июня 1992
Экзамен по Зельеварению так сильно вымотал учеников, что в столь поздний час вряд ли во всей школе можно было найти хотя бы одного бодрствующего. Дневная духота, нетипичная для сырого и тяжёлого климата Шотландии, с наступлением темноты сменилась северным ветром и тёплым летним дождём. Как в такую погоду не приоткрыть окно, не задёрнуть тяжёлый полог кровати, не откинуться на прохладной подушке, не положить руку под щёку и не заснуть — сладко, без сновидений, как и положено после такого испытания? В тот день от жары, духоты и экзаменационного переполоха устали и студенты, и преподаватели. И даже Альбус Дамблдор, страдавший от старческой бессонницы, уже видел десятый сон. Не повезло только Снейпу. Уже было далеко за полночь, а он всё ещё не закончил работу. Конечно, Зельеварение — не история магии, и всё, что необходимо сделать преподавателю, — составить отчёт, переписав в бланк оценки каждого ученика и замечания с контрольных листов. Но затем вечно занятому профессору нужно ответить на письма, оставленные без внимания за пару беспокойных дней, сделать заказы ценных ингредиентов, успев до летнего ажиотажа, а ещё подписать те документы… Завтра днём его снова закрутит вихрем забот, и он не успеет выполнить всю бумажную работу. Тем более, использование рабочего времени для деятельности, не связанной с учебным процессом, Северусу казалось абсолютно неправомерным. То, что ему мало жалования преподавателя в Хогвартсе и что для частных клиентов он промышляет изготовлением зелий — легальных и полулегальных, это его личное дело и личная ответственность, а потому и время уделять им стоит только личное. Бланк слизеринцев был заполнен профессором самостоятельно, а остальные факультеты Северус поручил зачарованному пёрышку. Теперь оно само по себе тихо скребло по бумаге, а он лишь иногда бросал усталый взгляд на отчёт, потирал пальцем переносицу или висок и затем снова погружался в свои мысли. Конечно, ещё час назад можно было погасить свечи, запереть кабинет и отправиться дальше по коридору — к своим личным комнатам, оставив зачарованное перо поскрипывать и выводить буквы его почерком в кромешной темноте. Ещё не поздно было позвать школьного эльфа, попросить… Нет, потребовать принести ему ужин, и непременно горячий. Можно было бы принять ванну, нагрев воду простейшим заклинанием, — в Хогвартсе вот уже несколько лет то и дело возникают проблемы с бытовой магией. Почему — никто не знает. Учителя по просьбе Филча регулярно накладывают починяющие, восстанавливающие и прочие чары, но пару раз в месяц из труб снова поступает то едва тёплая, а то и ледяная вода. Можно было бы накинуть халат и, минуя спальню, пройти в свой личный кабинет, извлечь из шкафчика бутылку огневиски Блишена, почти пустую — уже пятую или шестую за этот беспокойный год. Можно было бы плеснуть немного темноватого, пряного алкоголя в бокал, наколдовав немного льда, вернуться в спальню, разлечься на широкой кровати, удобно устроившись на подушках. Можно было бы сделать пару жадных глотков, наслаждаясь теплом, обласкавшим горло и скользнувшим в полный желудок, прикрыть глаза и… Глухой одинарный стук в дверь вырвал сознание Северуса из сладкой дрёмы. Недовольно поморщившись, он разогнулся, тут же вцепляясь пальцами в затёкшую шею. Видимо, он заснул под успокаивающее шуршание пера, упав лицом в стол, и теперь шея, плечи и затылок ныли от напряжения. Слава Мерлину, что он не угодил носом или волосами в чернила, хотя, должно быть, на его лбу и щеке точно остались красные следы от неровной деревянной поверхности. Пошатываясь, Снейп поднялся из-за стола, и в ту же секунду его охватила тревога. Поздняя ночь, и к нему стучатся, а значит, непременно случилась некая неприятность. И если этот человек вздумал искать профессора зельеварения в рабочем кабинете, то его личные покои уже точно проверяли. Будто в подтверждение этой догадки, стук раздался повторно. Он не звучал как-то иначе, неторопливо или напоминающе о себе, а был таким же глухим и коротким. За пару секунд Снейп пересёк кабинет, в его воображении в дверях уже поочередно показывались Филч, МакГонагалл и даже сам Дамблдор. В представлении Снейпа у них определённо были веские причины, например, они стали бы просить его скорее отправиться в больничное крыло. Кто-то из учеников или даже преподавателей пострадал, и им срочно понадобилась помощь в виде лекарственного зелья или ингредиента из его запасов. Возможно, случилась ещё какая-то беда, и теперь всем взрослым магам и старостам факультетов надлежит сопроводить детей в безопасное место. Ощущая, как волнение заставляет его сердце биться быстрее, Снейп отпер и резким движением открыл дверь, устремляя взгляд прямо перед собой… Однако, к его безмерному удивлению, там, куда он посмотрел, никого не оказалось. Только через несколько мгновений разглядывания темноты мрачного слизеринского коридора он опустил глаза чуть ниже и увидел… мальчика. Снейп не сразу узнал Поттера даже при свете Люмоса. Должно быть, дело было в отсутствии очков и учебной мантии, которую заменяла белая в голубую полоску пижама. А может, в том, что обыкновенно пушистые и непослушные волосы сейчас отчего-то были влажными и тёмными колечками липли ко лбу ребёнка. — Поттер… — буквально прорычал профессор, пряча палочку в карман, а затем вцепляясь обеими руками в дверной косяк. — Вы с ума сошли?.. Не успел он обрушить на голову Поттера хотя бы одно ядовитое замечание, как ему пришлось резко отстраниться, когда тот странно шатнулся вперёд, едва не ударяясь своим знаменитым шрамоносным лбом ему в живот. Мальчишка был похож на куклу: покатые плечи, безвольно висящие вдоль тела руки и опущенная голова. Северус позволил Поттеру сделать несколько шагов. Затем тот остановился на месте, лишь продолжая плавно покачиваться из стороны в сторону. — Поттер, что с вами? — уже взволнованно прошипел Снейп, снова нависая над ним, как вдруг замер, поражённый и одновременно обрадованный своей догадкой. Поттер всего-то спит. Поттер ходит во сне. Только теперь Северус вдруг заметил, что дождь уже давно прошёл, и теперь в комнате царила абсолютная тишина. Зачарованное окно в углублении арки, передававшее погоду там, наверху, выделялось на фоне тёмных камней сероватой синевой. Снейпу даже показалось, что через глухое магическое стекло он слышит приглушенные трели первых ранних птиц, обрадовавшихся окончанию ночного ливня. — Поттер… — в третий раз позвал он, наклоняясь и осторожно беря его за подбородок. Глаза закрыты, под ними — тёмные круги. Должно быть, доказательство того, что хорошая оценка на экзамене по зельям заслужена, и если не умом и прилежанием, то уж трудом на протяжении последних нескольких дней. Снейп брезгливо приподнял влажные от пота волосы, зачёсывая непослушную чёлку назад и стараясь не касаться шрама на лбу Поттера, и проверил температуру тыльной стороной ладони. У мальчика явно был жар, Снейпу даже на мгновение показалось, что он обжёгся, и он отдёрнул руку. Процедив сквозь зубы едкий комментарий о бездумном и наплевательском отношении к своему здоровью (несомненно, виной всему — бессонные ночи над учебниками), он попробовал встряхнуть Поттера. Никакого заметного результата это не принесло, тот лишь слабо качнулся в руках профессора, а затем осел на пол. Только тогда Снейп заметил, что всё это время его ночной гость стоял на холодных камнях босиком. — О Мерлин, дай мне сил! — раздражённо выдохнул он, обеими руками приподнимая Гарри за ворот пижамы и наконец разгибаясь. Впервые Снейп пожалел о том, что в его рабочем кабинете нет ни мягкой мебели (не считая рабочего кресла), ни даже ковра. Чтобы не тащить Поттера через всю комнату, его пришлось усадить на шаткий табурет у стены. Решив, что этого будет недостаточно, профессор скинул с себя мантию и набросил её мальчику на плечи. Тёмная ткань подметала полы, но главное — этот дурень не простудится ещё сильнее.***
— Поттер, пейте… А ну-ка пейте! — это было первое, что услышал Гарри, распахнув глаза и увидев лишь неясные очертания лица Снейпа. Тот склонился над ним, пытаясь влить в Поттера хотя бы каплю жаропонижающего. Мальчишка смотрел на него сонными, удивлёнными глазами. Для Гарри увидеть перед собой Снейпа было так же неожиданно, как и для профессора быть разбуженным своим студентом посреди ночи. Гарри пришёл в себя только после пары пощёчин, а поэтому лицо неприятно горело и саднило. — Я где? — неуверенно спросил Гарри, отшатываясь и ударяясь затылком о стену позади. Он пытался понять, почему очнулся где-то здесь, хотя засыпал он в своей тёплой и уютной постели. — Вы у меня в кабинете, мистер Поттер. И, если вы позволите, я бы хотел отправиться спать. Выпейте же! Это жаропонижающее, чтобы ваша кровь не вскипела от вашей глупости и мне не пришлось отчитываться перед директором за вашу бессмысленную смерть. На вкус зелье напоминало сироп от кашля, только без привычной мятной свежести и не такое сладкое. Гарри жадно опустошил флакон и даже облизал губы. Пить хотелось неимоверно, но попросить воды у Снейпа казалось слишком неловким. — Скажите, мистер Поттер, — вдруг снова раздался голос профессора, и теперь он говорил немного мягче, — у вас часто случаются такие приступы? Сомнамбулизма, я имею в виду. — Сомна… чего? — переспросил Гарри, не особо соображая, о чём идёт разговор. — Во сне вы ходите часто? — едва скрывая раздражение, пояснил Снейп. Но, решив не дожидаться ответа, взял со стола первый попавшийся ему пергамент и трансфигурировал его в мягкие домашние туфли. Они отчего-то получились взрослого размера, но Снейп решил, что это не имеет никакого значения. Он подтолкнул их поближе к Гарри и велел ему обуваться. — Я доведу вас до больничного крыла, если вам плохо. Вам плохо? Или вы предпочтёте вернуться в башню? Гарри не понял, был ли это прямой вопрос или же издёвка, а поэтому промедлил с ответом. — Решайте быстрее, Поттер, я не буду тратить на вас всю ночь. Если вы простудились, то нет никаких причин, чтобы беспокоить мадам Помфри в столь поздний час. Однако если у вас что-то болит… И хотя Гарри плохо видел без очков, он мог поклясться, что в этот момент Снейп саркастично вскинул бровь. Всё, что Поттер мог различить в смазанной полутьме — чёрный силуэт с бледным овалом лица да пару чёрных глаз. Ему стало страшно, поэтому Гарри напряжённо и как-то деревянно помотал головой и слез с табуретки. — Я дойду до башни Гриффиндора сам, не беспокойтесь, профессор. Простите, что потревожил вас… — как можно более вежливо зашептал Поттер. От наглого, обычно хамоватого мальчишки это прозвучало настолько неискренне, что на Снейпа накатила настоящая, едва сдерживаемая злость. — Я не знал, что у меня эта… сомноблизма. Я… пойду? — Сомнамбулизм, Поттер. И не думайте, что я позволю вам шататься по школе одному в это время. Идите за мной. Гарри ничего не оставалось, как послушаться и отправиться в путь под строгим профессорским конвоем. Всю дорогу он думал о том, с какой целью Снейп решил позаботиться, чтобы у Поттера «не закипела кровь». Должно быть, злодей не хотел привлекать особого внимания к этому происшествию, а потому позаботился о Гарри, чтобы тот поскорее убрался из слизеринских подземелий. Сам же профессор просто кипел от ярости. Мальчишка, наглый, глупый и вечно попадающий в неприятности, прежде выводивший его из себя только днём в учебное время, теперь не давал ему покоя ночью. Снейп не закончил работу, не написал ни одного письма и не выспался. К счастью студентов, в этом учебном году уроков больше не будет. Иначе на следующий день он бы отыгрался на них за все свои сегодняшние страдания… Когда Снейп наконец добрался до своих комнат и, обессиленный, рухнул на кровать, старинные часы в углу гостиной уже показывали шесть утра. Завтрак начинался через час.