15 мая 1997
Время от времени родители Гермионы вместе с письмами и гостинцами присылали ей свежие номера научных журналов. Маггловских, конечно же. «Природа», «Нью Сайентист», «Наука» и американский «Нэшнл Джиографик». С точки зрения Гарри, интересного там было мало. Так — какие-то новинки исследований, статьи о животных и растениях и занудные психологические штучки. Гермиона же зачитывалась ими ровно с тем же интересом, с каким читала «Практику зельеварения», «Проблемы чароведения» и местный шотландский «Магический политический обозреватель». Сейчас, в самом начале подготовки к летним экзаменам, Гарри проклинал один из этих чёртовых журналов. Кажется, это был апрельский «Нью Сайентист». Дело было в статье о «методе помидора», психологической уловке для эффективного управления временем, изобретённой каким-то итальянцем. Суть этого метода была в том, чтобы делать небольшой перерыв через каждые двадцать пять минут работы. Гарри эта система ужасно раздражала. Как только он входил во вкус и начинал понимать материал, который читал, будильник на навороченных Гермиониных часах тихонько пищал, напоминая о перерыве. Гермиона отнимала у Гарри учебник и заставляла его пять минут сидеть без дела или делать разминку. Затем следовало снова взяться за книгу, но мозг просто отказывался врубаться в брошенный на середине параграф, и добрые пятнадцать минут Гарри читал его с самого начала. К тому же сейчас библиотека совсем не походила на спокойное место для занятий. Несмотря на то, что они с Гермионой забились в самый дальний угол, на них всё равно продолжали пялиться. — Я больше так не могу! Давай как раньше! — застонал Гарри, после окончания четвёртой помидорной сессии. — Я не знаю, может, итальянцам это подходит, но мой английский мозг работает как-то иначе! — Вообще-то мы закончили, — мрачно ответила Гермиона, складывая учебники в сумку. — Ужин. Я бы, конечно, ещё бы почитала, но тебе нужно поесть. Гарри нахмурился. Слова подруги ему не понравились. — Мне? Почему именно мне? А тебе не нужно? — Ты бледный какой-то. Учишься всю неделю, а потом сидишь в этих подземельях, уже напоминаешь мне профессора Снейпа. Всё-таки это непедагогично — лишать тебя спорта и свежего воздуха. Это вредит здоровью, — ворчала Гермиона, поднимаясь и закидывая сумку на плечо. Видимо, ей тоже досаждали шепотки и назойливые взгляды, но она старалась не подавать виду. Одно слово — Снейп. И Гарри тут же вспомнил об их странном разговоре в прошлую субботу. Того разговора, после которого он не мог заснуть добрую половину ночи. Всё лежал, пялясь в темноту полога, и обдумывал услышанное. Снейп вселил в него странную неуверенность, Гарри совсем не нравилось это чувство. Он словно на какое-то время потерял ориентир и посмотрел на окружающий мир под другим, непривычным углом. Это раздражало, и хотелось забыть это всё словно бредовый сон. Тёмная магия — не такая уж и тёмная? Лишь древний, первобытный способ обращения к Природе? Волдеморт когда-то был борцом за справедливость и права магов на свободное сосуществование с магглами? И это — на фоне множества убийств, которые он совершал? — Гермиона, знаешь… — неуверенно шепнул Гарри на ухо подруге, когда они вышли из библиотеки и повернули налево — в сторону Большого зала. — Я хотел спросить у тебя кое о чём. Что ты знаешь о Статуте Секретности? То есть о его влиянии на магическое общество… Негативном, я имею в виду. — Негативном? — Гермиона нахмурилась. — Ограничения, наверное. Законы запрещают колдовать перед магглами или иным способом проявлять себя перед ними. Ты и сам это знаешь, почему спрашиваешь? — Я имел в виду именно для магов в целом, не для конкретных нарушителей. Как Статут повлиял на развитие общества? Кому он на самом деле был выгоден? — Гарри видел, что его вопрос завёл Гермиону в тупик. — Я просто слышал… разговор. Один слизеринец говорил об этом… Гарри совершенно не хотелось врать, особенно — своей лучшей подруге. Но угроза Снейпа была вполне существенной. Кто-кто, а он и правда мог подчистить им с Гермионой память. С него станется. К тому же Гарри не хотелось подрывать доверие профессора. Какими бы сложными ни были их отношения, сейчас они будто бы нашли точку… если не соприкосновения, то хотя бы нейтралитета. «Тот ещё нейтралитет — спорить со Снейпом о политике!», — подумал Гарри. — «Хотя разве это был спор? Снейп рассказывал провокационные вещи, а я слушал его, разинув рот». — Расскажи мне поподробнее, что именно ты слышал от этого твоего… слизеринца, — в голосе Гермионы явно слышались растерянность и раздражение. — Моего? Никакой он не мой! Обыкновенный. — Дела не меняет. Она терпеть не могла не знать ответы на вопросы. Особенно это касалось истории магического мира. Ведь в первые годы жизни среди волшебников она старательно поглощала информацию — хотела восполнить пробелы, отделяющие её от сверстников. Частенько она оказывалась более сведущей в каких-то вопросах, чем те же чистокровные. Вот взять Рона — он, наверное, не знал о магическом мире и четверти того, что знала Гермиона. — Я слышал совсем немного. Но рассуждал он о том, что Вол… Ну, ты поняла. Он тогда, ещё до первой магической, собирал вокруг себя не только монстров, убийц и психопатов. За ним шли, потому что он обещал положить конец угнетению магов. Он бросил вызов Министерству магии, которое веками издавало законы, заставляющие магическое общество загнивать. И началось всё это со Статута о Секретности, а продолжилось уничтожением всяких древних книг. — Тёмномагических? Это делалось во благо, Гарри, ты же понимаешь! — Гермиона совсем понизила голос. Гарри хотел было ответить, но осёкся. Они стояли в людном коридоре — целый поток студентов вытекал из библиотеки в направлении Большого зала. Вот-вот должен был начаться ужин. — Поговорим позже, хорошо? Ты свободна после ужина? — Конечно, — кивнула Гермиона и внезапно хихикнула. — А Джинни не будет ревновать? — Джинни-то вряд ли… А вот Рон? — Ро-о-он… Точно, как я могла забыть! — улыбка исчезла с её лица. — Мы ведь собирались… Погулять. — В такой холод? — совершенно невинным тоном поинтересовался Гарри. — В темноте? — По замку. — А-а… Поня-я-ятно! — протянул он, и тут же получил чувствительный тычок в бок. — Завтра у меня окно до самого обеда, — виновато улыбнулась Гермиона. Щёки у неё были красными от смущения. — Обещаю, что поищу что-нибудь на эту тему в… — Библиотеке, — продолжил за неё Гарри. — А ты сходи к профессору Бинсу. Он должен знать об этом больше. И ещё, ты ведь занимаешься с Дамблдором. Ты мог бы спросить у него. — Нет! — он ответил слишком громко, и проходившая мимо девочка испуганно пикнула и отскочила прочь. — Извини, — буркнул он ей. Идти к Дамблдору с такими вопросами было и бессмысленно, и попросту опасно. Он бы точно понял, какой именно слизеринец забил Гарри голову такими провокационными вещами. Кандидатура Бинса также была сомнительна. Он был, конечно, историком с обширными знаниями, да и вряд ли бы призрак стал сплетничать или сдавать Гарри. И всё же… Был в Хогвартсе человек, которому можно было задать все эти вопросы и не бояться последствий. Ну, заавадит за любопытство, не впервой! — А вообще, Гарри, — сказала Гермиона, когда они уже вошли в большой зал. — Не слушай их разговоры. Ты же знаешь, они придумают, что угодно, чтобы оправдать злодеяния своих родителей. Если бы кто-нибудь из твоих близких был Пожирателем смерти, ты бы, наверное, тоже пытался оправдать его? — Не знаю, — растерянно ответил Гарри, бросая взгляд на стол преподавателей. Дамблдора не было, а вот Снейп оказался на своём месте. Было похоже, что он старательно игнорирует Слизнорта, что-то оживлённо ему рассказывающего. Внезапно у Гарри перехватило дыхание. Снейп посмотрел на него, глаза их встретились, и это застало Гарри врасплох. «Всё же было нормально, он даже не сердился на меня. Угрожал — да, но всего лишь для порядка. Почему мне страшно?» — думал Гарри, уже сидя за гриффиндорским столом и разглядывая большой ломтик ростбифа на своей тарелке.***
Они безмолвной толпой окружают его, и Гарри парализует от страха. Он не может сдвинуться с места, не может сделать ни единого шага. Да и куда? Волшебники в чёрных мантиях с капюшонами и белых масках не выпустят его из своего круга. Они подходят всё ближе и ближе, и Гарри понимает — сейчас ему придёт конец. Его просто растерзают, замучают Круциатусами или какими-то другими пыточными заклинаниями. Они будут насмехаться, пока он корчится от боли на полу, пока кровь в его венах медленно вскипает, пока его нервы накаляются до предела, пока кости ломаются с треском… Они останавливаются. И затем все как один опускаются на колени, склоняя головы. — Мой лорд… — произносит мужчина из ближайшего круга. Гарри знает этот голос. Человеку, который обращается к нему, не нужно снимать маску, чтобы Гарри его узнал. Бархатный полушёпот, гудящие гласные и чёткие окончания. Снейп. — Мой лорд, — повторяет он снова и поднимает голову. Через маску Пожирателя на Гарри смотрят чёрные, словно бездонные провалы, глаза. В них нет блеска и нет жизни, сплошная темнота, поглощающая свет. — Да, Северус-с? — Гарри знает этот голос. Голос, которым сейчас говорит он сам. Высокий и приятный, гласные с придыханием, по-змеиному шипящие согласные. — Просыпайся же, просыпайся! — говорит ему Снейп, и тон его нельзя назвать почтительным.***
В камине горел огонь, но Гарри всё равно было холодно. Нет, не холодно, этого слова здесь было мало. Он просто заледенел. Настолько, что не чувствовал ступней. Всё, что Гарри понимал сейчас: он полулежал в чём-то мягком вроде старого, продавленного кресла, был укутан в нечто душащее, объёмное и пока мало согревающее, очков на нём не оказалось, и оттого очертания мебели и предметов были нечёткими. Он опустил глаза, и сердце его забилось от страха. Перед креслом, где Гарри сидел, находился человек. Мужчина. Светлые одежды, тёмные волосы, почтительная поза — этот кто-то стоял, преклонив перед Гарри одно колено. «Сплю?» — подумал Гарри, мучаясь от состояния беспомощности. Тело будто бы налилось свинцом, а то, во что он был укутан, не придавало ему подвижности. А ещё… Странное ощущение появилось у него в пальцах ног. Словно через холод и мертвенную окоченелость к его нервным окончаниям добиралось щекотное тепло. Гарри постарался напрячь зрение, хотя в полутьме это было сделать труднее. Всё, что он сумел понять — человек, склонившийся перед ним, разминал ему ноги, видимо, пытаясь согреть и вернуть им чувствительность. Выдавать себя не хотелось, и поэтому Гарри затаился и решил выжидать, что будет дальше. Сонная нега всё ещё не испарилась, и дрёма в нём боролась с тревогой. Хотелось прикрыть глаза и отдаться понемногу прибывающему теплу, но чувство самосохранения кричало оставаться начеку. «Знакомое… Тут всё такое знакомое». Да, всё здесь было знакомо Гарри. Он точно уже видел и этот камин, и очертания высоких стеллажей, и каминную арку с полкой, на которой стояли поблёскивающие прямоугольнички… «Всё равно. Я был здесь, а значит, здесь безопасно». Сейчас Гарри ощущал прикосновения куда ярче, чем минуту назад. Горячие руки растирали подъём стопы, накрывали ладонями пальцы, мяли пятку и то чувствительное местечко посередине, где щекотка всегда невыносимее всего. Левая, правая, левая, правая. Затем человек потянул Гаррины ноги к себе, заставил их выпрямить, прижал стопы к своему животу и накрыл руками. Это было… Заботливо? Приятно? Гарри не мог подобрать слово. Он снова чувствовал свои ноги. Ему снова было тепло. Он нежился в этом мягком кресле, заласканный до истомы, и внутри него разливалось щемящее чувство благодарности и… возбуждение. Совсем немного, но Гарри явно чувствовал, что его тело хотело продолжения. — Спасибо… — шепнул он тихо-тихо, почти одними губами. Мужчина перед ним вздрогнул и поднял голову. Теперь его лицо не закрывала завеса волос. К своему ужасу, этого человека Гарри мог узнать и без очков. — Проснулись, Поттер? — саркастично поинтересовался Снейп. — Ага… — это было всё, что сумел выдавить из себя Гарри. Он чувствовал, как кровь прилила к его лицу. И к его ужасу, от другой части тела она отливать не собиралась. — Я уже думал, вы переросли этот ваш лунатизм. Надеялся, что смогу спокойно спать по ночам. Но, увы. — Простите, сэр. Я… — забормотал Гарри. Ему правда было стыдно, что он в который раз заявился к Снейпу посреди ночи, вытащил его из постели и заставил делать… это. Как бы это ни называлось. — Это не ваша вина. Просто будем надеяться, что со временем это пройдёт, как у большинства подростков. Согрелись? — Профессор поднялся, и ноги Гарри соскользнули с его бедра и опустились на ковёр. — Да… — закивал Гарри. Он вдруг понял, что белые одеяния, в которые был облачён Снейп, были просто-напросто ночной сорочкой. Приятной на ощупь и такой тонкой, что ещё недавно Гарри ощущал ногами тепло кожи под ней. И чёрт бы побрал Гаррину ненормальность! От этой мысли возбуждение стало только сильнее. В пижамных штанах Гарри уже был полноценный стояк. — Тогда идите к себе, Поттер. Я, конечно же, рад вашему обществу, — в этом сарказме почему-то не хватало яда. Видимо, дело было в усталости. — Но больше всего на свете я хочу спать. — Согрелся, но не совсем. Ещё холодно, — забормотал Гарри. Он просто не мог сейчас выбраться из укутывавшего его одеяла и предстать перед Снейпом с весело торчащим членом. Это была бы просто катастрофа. — Издеваетесь? — у профессора кончалось терпение. — Никак нет. Правда… Можно я ещё немного посижу тут? Погреюсь и пойду. Вызову Добби и… — Нет. Никаких эльфов здесь! — Почему? — недоумённо спросил Гарри. — Добби же мой… друг. Он столько раз делал это для меня. — Именно потому, что он ваш друг, мистер Поттер. Друг, а не слуга, — раздражённо ответил Снейп. — Друзья, в отличие от слуг, предают. Чёрт с вами! Грейтесь! Но чтобы утром я вас здесь не видел. Профессор распахнул дверь, насколько Гарри помнил, ведущую в спальню. — Спокойной ночи, сэр. И ещё раз… Дверь захлопнулась раньше, чем он закончил фразу. — Извините. «А ведь я отнял у него одеяло», — виновато подумал Гарри. Насколько он помнил, оно у Снейпа было одно.