Тина подбежала к двери реанимационной палаты и на мгновение остановилась. В этот момент она испытывала настоящие космiчнi почуття (космические чувства), и это непередаваемо. Внутри все кричало от радости, хотелось прыгать от счастья, подобно маленькому озорному ребенку, который наконец выиграл в салочках. Вот только это были салочки не с ребятишками со школьного двора, а с серьезной и тяжелой болезнью. Победа! По-бе-да! Как Тине не хватало этой долгожданной мысли. Победа. На глазах безусловно сверкали слезинки. И как она была счастлива знать, что теперь единственные слезы, которые могли появиться на ее милых щечках, — это исключительно слезы безграничной радости. Тина быстро протерла глаза, выдохнула и дернула за ручку двери. Шаг.
Шаг, шаг, — погасли звезды на нашем пути.
Только Кароль успела закрыть прикрыть дверь и развернуться, как вдруг аппарат рядом с Даном громко и пронзительно запищал. Тина резко кинула взгляд на экран: ломаная пиксельная линия сменилась беспощадной горизонтальной прямой. «Нет… Нет!» — С этой единственной мыслью девушка заглушила гул машины своим истошным, по-настоящему страшным криком. Это даже сложно было назвать криком, скорее душераздирающим стоном. На ватных ногах она кое-как подбежала к бездыханному телу Дана, заливаясь обжигающими кожу слезами, а после упала на колени у его койки, схватив мужа за руку своими двумя. «Нет, Дан, пожалуйста, я прошу тебя, Дан, нет!» — Тина кричала, что есть сил, что есть голоса и есть любви. Что есть силы любви и силы голоса. Волосы лезли в глаза, в маске было тяжело дышать, и еще этот аппарат вопил на всю больницу, однако Кароль ни на что из этого не обращала ни малейшего внимания, будто бы все органы чувств моментально притупились, и для нее больше не существовало ничего, кроме этой кровати, на которой причина ее улыбок, причина ее женского счастья, причина ее теплых чувств, приятно разливающихся в груди, причина ее сладкого умиления, возникающего при прочтении трогательных записочек, которые Дан так любил оставлять ей, плавно оставляет ее, отходя в вечность. Ледяная дрожь взяла в оковы хрупкое тело девушки. Тушь размазалась по ее лицу, и теперь уже оно имело серовато-бежевый оттенок. Ее белый халат тоже пострадал от косметики.
Тина, аккуратно завернувшись в апельсинового цвета полотенце, ступила на мягкий коврик. Наклонившись к ванне, девушка тщательно отжала свои пшеничные волосы, а после и их обернула в приятную на ощупь ткань.
— Ти, ну ты скоро? — за дверью раздался мужской голос, а за ним последовал короткий стук.
— Да, одну минуту, — с этой фразой Кароль подошла к зеркалу, чтобы почистить зубы и отправиться в постель.
Однако ее внимание привлекла какая-то розово-красная краска на стекле. Тина присмотрелась: это ее помада. Девушка чуть отдалилась от зеркала, чтобы разглядеть, что же там такое вырисовано или написано: «Завтра 18:00 на Пушкинской за нашим поворотом». Она расплылась в теплой улыбке, а в ее глаза блеснули хитрые искорки. Кароль обхватила пальчиками помаду и старательно вывела рядом ответ: «Ок. Зеркало отмываешь ты», — после чего шустро нанесла ее на свои нежно-розовые губы и в завершение послания оставила яркий след на холодном стекле.
Она быстро привела себя в порядок и через минуты две покинула ванную, изо всех сил стараясь сдерживать улыбку, проходя мимо Дана. Тот заметил, что Тина никак не отреагировала на его запись, отчего впал в недоумение: ну не могла же она не заметить? Балан вошел в ванную и был приятно удивлен, приметив новые строчки на зеркале, однако, прочитав их, был уже не так приятно удивлен:
— Вот лиса, — Дан сказал это тихо, с большой любовью к своей плутовке и с искренней улыбкой на лице.
— Ти, а где у нас моющее средство?
Все происходящее длилось буквально пару мгновений, но для нее эти мгновения длились мучительную
бесконечность. Спустя секунду врываются двое врачей в палату, замечают критическое состояние Дана и рыдающую возле него Тину. Один из них что-то очень быстро начинает кричать на немецком, после чего второй вылетает из помещения и возвращается через несколько секунд с лечащим врачом Балана. Кароль пришлось выйти.
Сидя у двери на диване, девушка пыталась хоть как-то заставить себя успокоиться, однако у нее никак не получалось. Удушливые волны истерики одна за другой с головой накрывали ее, слезы сдавливали грудь до тошнотворной боли. Каждая секунда за этой стеной — невыносима. Она слышала эти противные звуки дефибриллятора, и каждый разряд тока — ножом по ее любящему сердцу. Еще чуть-чуть и откачивать придется уже двоих. В ушах звенело так, что Тина даже разобрать не могла: вокруг гробовая тишина или очень громкий звон. Ее ногти впивались в ладошки, что было силы (следы заживали потом еще несколько дней). За время ожидания Кароль тоже успела возненавидеть белые стены больницы.
Как только дверь начала приоткрываться, девушка встала с места, глазами бесконечно повторяя вопрос «ну как он?»
— Тина… — доктор приобнял ее за плечо и аккуратно присел вместе с ней. Девушка обеспокоенно взглянула на врача, уловив его пугающую интонацию. Будто она все выдавала заранее. Доля секунды между этой фразой и последующей оказалась страшнейшим моментом в ее жизни, — Мы сделали все, что могли…
Шаг, шаг, — я оставляю их позади.
Она побледнела в ту же секунду, теперь лицо практически сливалось со стенами… Резкий вдох — душа Тины ушла в пятки. Или вовсе покинула ее оцепеневшее тело. Колючий мороз безжалостно пробежался по нежной коже Кароль. Глаза, глубины и цвета океана, стремительно переполняются горячими слезами.
— Вот, — мужчина протянул ей какую-то мягкую игрушку, — это было в его руках… — он бережно положил ее в вытянутую ладонь Тины.
Это был мишка Вени. Быстро пробежавшись ледяным взглядом по нему, она прижала игрушку к груди, ладонью другой руки зажала рот и зажмурилась, после чего уже, абсолютно себя не сдерживая, судорожно ревела в голос, издавая нечеловеческие крики. Безысходное отчаяние и рухнувшие надежды в них слышали даже глухие от рождения. В тот момент сердце сжималось в комок настолько, что ей хотелось вырвать его как можно скорее. Невыносимая боль. И она везде. И она убивала. С каждым мгновением становится все хуже, потому что осознание погружало девушку в себя еще сильнее и еще глубже. Тина даже не заметила, как рядом уже оказалось несколько медиков, которые что-то активно бормотали. Именно бормотали, потому что сейчас Кароль слышала лишь белый шум. Паника обхватывала ее цепкими объятиями, а в голове крутилось лишь одно: «Это все не могло случиться с ним, Дан не мог, этого не может быть».
— Тина, пойдемте со мной, я помогу Вам успокоиться… — единственное, что она сумела расслышать, однако вставать с места девушка отказывалась.
Чувство боли в груди усиливалось, отчего становилось все тяжелее дышать, а после и вовсе она стала чувствовать сильную нехватку воздуха. Чуть позднее к этим ощущениям прибавилось и головокружение, отчего она резко схватилась рукой за подлокотник дивана. Врач, заметив это, крикнул что-то женщине в белом халате, после чего та мгновенно покинула поле зрения.
Тело Кароль не было готово встретить зиму снова. Мягкий мишка выпал из ее руки. Тина потеряла сознание.
Очнулась она уже будучи Снежной Королевой…
Новость о смерти Балана разлетелась по Украине с огромной скоростью. Его инстаграм, как и инстаграм Тины, наполнился тысячью комментариями с определенным содержанием, отчего Кароль просто не хотела больше заходить в социальные сети. И не заходила. Первую ночь она почти не спала. Тина ждала, что он придет. Она понимала, что этого не случится, но не хотела принимать, потому несколько часов разговаривала с безмолвной тишиной, в надежде, что Он ее слышит…
— Я так благодарна тебе. Ты столько сделал и делал для меня, и я знаю, что будешь делать и дальше. Подсказывая мне ответы сверху… Так не должно было случиться… Дан, не должно!
Следующие пару дней она провела в своем номере, практически не покидая кровать и объятия Морфея. А полет домой ей дался совсем тяжело: труднее всего осознавать, что прилетели туда они вместе, а вот покидает Германию лишь Тина. По приезду домой девушка отменила все запланированные мероприятия, проекты. Отменила все концерты и выступления. Она просто не могла найти в себе хоть какие-то силы. Когда твое сердце сломлено дважды, сложно даже пойти и налить себе горячий кофе… Разговаривать отказывалась почти со всеми, за исключением сына и мамы, хотя с последней старалась быть краткой.
Похороны Дана состоялись на его родине. Погода стояла хмурая, отчего атмосфера нагнетала еще сильнее. Пока девушка ехала в такси, она пыталась себя мысленно подготовить к предстоящему зрелищу. Увидеть имя мужа на холодном темном камне — самое сложное, что предстоит сегодня Кароль. Она даже поверить не могла, что спустя десять лет все повторяется… Тина приехала почти под конец церемонии. Мероприятие было закрытым, потому там присутствовали только самые близкие. Девушка даже привезла Веню (по его желанию) на церемонию, хотя сама была не в восторге от этой идеи. На похоронах многие подходили к Тине и выражали свои соболезнования, от чего у Тины из глаз полились холодные капельки. Она не могла поверить, что это действительно происходит. Что это взаправду. Что это не злая шутка, не розыгрыш, не тупой прикол, не страшный сон, не иллюзия… Когда она подошла к серому надгробию настолько близко, что ее зрение позволило прочесть эпитафию под фотографией любимого, в ее теле поселилась свинцовая тяжесть. Было невыносимо наблюдать эту картину. Ее глаза медленно пробежались по написанному.
Балан
Дан
Михайлович
6.02.1979 — 08.06.2023
Дыхание девушки сбилось, голова закружилась, и Тина быстро оперлась на сына, чтобы не лишиться чувств от увиденного. Присутствующие это заметили, и один из родственников со стороны Дана поднес к ее губам стакан освежающей воды.
***
Прошло достаточно много времени, прежде чем Тина Кароль вернулась в шоу-бизнес. Почти полтора года ее фанаты ничего от нее не слышали. Все это время она полностью посвятила себе и сыну. Тина полгода прожила в Британии, чтобы быть ближе к Вене, и видеться с ним намного чаще. Ей очень было тяжело находиться один на один со своими мыслями. С каждым днем они все сильнее сжирали ее. Мальчику тоже нелегко было справиться с потерей, потому что он искренне успел полюбить Дана, который был всегда весел и игрив, совсем как ребенок. И Веня был рад, что мама чаще проводит с ним время: с ней было проще заглушить пустоту. И ей было проще.
Когда Кароль оставалась одна, она начинала писать. Много писать. Девушка писала за обеденным столом, в кафе, в три утра. Везде и всегда. Так родился новый альбом, который стал триумфальным возвращением певицы Тины Кароль на сцену. Этот альбом практически полностью состоял из исключительно ее песен: с ее текстами и ее музыкой. Позже Тина объявила о начале всеукраинского тура с презентацией этого альбома. Безусловно, в этом альбоме не обошлось без песни-посвящения Дану. Она всегда стояла последней в концертной программе. Девушка и сама уже очень соскучилась по сцене, потому была безумно рада теплому принятию фан-клуба ее новой серьезной работы.
Перед первым концертом Кароль очень сильно волновалась. Ладошки потели, а сердцебиение учащалось. Но после активной поддержки зрителей она снова вошла во вкус выступлений, и ей стало намного комфортнее. На каждом последующем концерте Тина могла снова расслабиться и пропеть все то, что у нее на душе. Заключительное выступление состоялось в Одессе, в конце которого она, как и всегда, поблагодарила всех тех, кто ее поддерживал и продолжает поддерживать, несмотря ни на что.
— Будьте счастливы! Любите друг друга и будьте любимыми! Спасибо Вам, Одесса! Мы еще с Вами обязательно увидимся! У нас все только начинается!
Но только через полчаса станет известно, что этот концерт стал для нее последним…
