14:19 Монмело. Испания.
Блуждая взглядом по пресс-центру, Макс никак не может отделаться от навязчивой мысли, что здесь и сейчас происходит то, чего он так сильно
боялся опасался. Отсутствие Бастьен в пресс-центре ощутимо задевает, из рабочей колеи, конечно, не выбивает, зато очевидно раздражает.
Медиадень затягивается, из-за чего ответы на вопросы журналистов становятся все короче, улыбка заметно натянутой, а и без того холодная голубая радужка в какой-то момент и вовсе покрывается ледяной коркой безразличия. Ферстаппен огрызается на безобидные замечания своей же команды и за малым не посылает на очередном интервью докопавшегося до него «стервятника» в пешее эротическое путешествие, но вовремя прикусывает язык, ибо скандалы в прессе ему сейчас точно не нужны. Проблем в жизни и без этого хватает.
Макс давится очередным чёрным без сахара, вглядывается в лица снующих туда сюда людей и задаётся вопросом, когда он успел вляпаться в совершенно неуместные на данный момент чувства? Сезон только начался и у него банально нет времени на то, что другие называют любовью. К тому же, это все равно не взаимно… те объятия ничего не значат, просто секундный порыв, не более. Так что не стоит придавать рядовому проявлению эмоций особое значение, а уж тем более строить на их фундаменте воздушные замки. Но тогда почему так отчаянно хочется вернуться в тот вечер, ночь, утро…
— На всякий случай, если ты вдруг этого ещё не поняла, то, ты мне нравишься не только как человек и профессионал своего дела… — это не признание в любви, а констатация очевидного, но разве от этого легче. Макс не жалеет о сказанном, но неосознанно готовится к тому, что его чисто рефлекторно оттолкнут. А может и вполне осознанно. Бастьен ведь не обязана отвечать взаимностью на его недопризнание, она вообще ничего ему не должна… но не смотря на это кареглазая вмешалась в назревающую потосовку, вывела гонщика из клуба, согласилась подвезти до дома и зачем-то повелась на его очевидную провакацию, а затем нехотя, но честно призналась, что он ей нравится… так что Крис молчит, кусает губы и отчаянно желает повернуть время вспять. Всё это уже слишком сложно, страшно, да и непременно чревато душевными страданиями в совсем недалёком будущем. По-хорошему, здесь и сейчас ей нужно бить по тормозам и восстанавливать минимальную дистанцию в полтора метра для общей безопасности. Вот только оттолкнуть Ферстаппена не получается. Да она и не пытается. В объятиях Макса так тепло и спокойно, что кареглазая на очень долгое мгновение теряет связь с реальностью.
— Хей, кому-то скоро на работу, — нехотя напоминает гонщик, зарываясь носом в тёмные пряди. Вдыхает слабый аромат жасмина и улыбается искренне и как-то совсем по-детски наивно. И, нет, это не попытка отстраниться, это просто очередная констатация неизбежного. Через пару часов за журналисткой захлопнется входная дверь и к сожалению все вернётся на круги своя.
— Ага, но мы ведь можем постоять так ещё минутку? — Крис дышит через раз, сжимает черную футболку парня в ладошках до побелевших костяшек и надеется, что Макс все понял и без слов.
— Ты меня вообще слушаешь? — недовольный голос Джанпьеро выдергивает Ферстаппена из воспоминаний, которые по идее не должны иметь для него особого значения. Но судя по тому как при этом щемит в груди самовнушение нихрена не работает. — Макс, что происходит?
— Ничего, — пустой картонный стаканчик из-под кофе летит в урну, достигает цели, но точный бросок не вызывает даже тени улыбки на лице гонщика. — Просто не выспался, — и это кстати чистая правда. Не то чтобы в последнее время его реально мучала бессонница, просто банально осточертело засыпать и просыпаться одному.
— Иногда нужно отключить мозг и включить сердце, — не такие советы должен давать гоночный инженер своему подопечному, но в случае Макса Ламбьязе готов рискнуть. Ферстаппен умный парень, он всегда оставляет личное за границей паддока.
— Разве от этого не станет хуже?
— Не попробуешь — не узнаешь. Но, будь добр, разберись в своих чувствах к Бастьен до начала квалификации.
— Да не в чем разбираться. Между нами ничего нет…
— В этом-то и проблема. — Джанпьеро по-доброму усмехается, хлопает озадаченного подопечного по плечу и не дожидаясь возражений на свое замечание, с чувством выполненного долга берет курс в сторону боксов.
— Да чтоб тебя. Я же просто сказал, что не выспался, — недовольно ворчит блондин, старательно игнорируя тот факт, что его чувства к строптивой журналистки настолько очевидны.
Под конец дня, Ферстаппен все ещё раздражен и, кажется, самую малость разочарован. Он чертовски устал не только от второстепенной роли в жизни Бастьен, но и от откровенно идиотских вопросов её коллег по телевизионному цеху. Макс вообще не любитель однотипных вопросы, ему не нравятся заезженные темы для интервью и уж точно он не из тех кто позволит случайным людям совать нос в его личную жизнь. Ведущий гонщик Ред Булла не фанат медиадня, но несмотря на это первый день гоночного уикенда Ферстаппен в последнее время ждал с нетерпением. А вот столь любимое парнем воскресенье, даже несмотря на положительные эмоции от заездов, каждый гребаный раз оставляло после себя горькое послевкусие безысходности. И дело вовсе не в очередном непопадание в тройку лучших, хотя и это конечно задевает, просто не может не задевать, особенно когда стараешься, лезешь вон из шкуры, а в результате имеешь нихрена не почётное четвёртое место. Дело в неминуемом расставание с
любимым близким по духу человеком. В лучшем случае на две недели, в худшем их дороги просто разойдутся…
— Да хрена с два, ты от меня так просто отделаешься, — рычит Макс, обновляя ленту инстаграма. Оказывается Бастьен в сети появлялась всего пару часов назад — выставила в сторис «рабочие моменты» и в компании без пяти минут ведущего пилота Феррари походкой от бедра ушла в оффлайн.
Макс блокирует экран телефона, откидывает его на самый край кровати, зло усмехается, а сердце не дававшее целый день покоя, на удивление начинает перекачивать кровь без осточертевших перебоев. Макс ведь и раньше видел Бастьен в компании других мужчин, но никогда не придавал этому факту особого значения. Во-первых, кареглазую профессия обязывает быть в гуще событий, а в мире Королевских автогонок как ни крути правят мужчины. А во-вторых, нет ничего удивительного в том, что у красивой девушки имеются поклонники. Вот только стоило увидеть в шестидесяти секундном ролике, как
его Крис дарит свою искреннею улыбку
не ему, а Леклеру и внутри мгновенно что-то перемкнуло. Как по щелчку пальцев пришло осознание, что за свое счастье предстоит борьба похлеще чем за чемпионский титул…
***
Пятница радует коллектив Ред Булла не только хорошей погодой, но и отличным настроением своего ведущего пилота. Ферстаппен улыбается и шутит даже несмотря на то что в первой тренировке на его болиде произошла утечка масла из-за которой было принято решение о замене мотора.
Время до второй тренировки Макс коротает за разговорами с инженерами и руководством команды. Мысли о строптивой журналистки временно отодвинуты на второй план, правда это не мешает молодому гонщику время от времени отвлекаться на поиски до боли родного силуэта среди нескончаемого людского потока.
Естественно его пропажа находится не сразу, но, главное, что все же находится… пускай и в компании все того же Леклера.
— И долго ты собираешься прятаться?
— Я не прячусь, а избегаю нежелательной встречи.
— Сути, это не меняет.
— Вообще-то меняет, но кого это волнует, да? — Бастьен бросает укоризненный взгляд на своего собеседника, но тот откровенно игнорирует наигранное недовольство журналистки.
— Так ты вплоть до финала воскресной гонки будешь скрываться у нас в моторхоуме? — звучит до омерзения буднично и даже малость равнодушно.
— А ты имеешь что-то против? — Шарль отрывается от экрана чужого телефона, ловит на себе серьёзный взгляд карих и не сдерживая улыбки тянется к стаканчику кофе в руках Бастьен.
— Нет, не имею. Вообще-то, я даже за, не придётся искать тебя по всему автодрому.
— Тогда спешу тебя разочаровать, завтра я работаю в микст-зоне.
— Думаешь, Мишель тебя там не достанет? — гонщик дегустирует нагло позаимствованный кофе. Латте оказывается вполне сносным. В меру сладкий, с ненавязчивым послевкусием жареного миндаля. Всё как он любит.
— На моё счастье, здесь у неё стандартный гостевой пропуск, — девушка отвлекается на очередное пришедшее уведомление, но пилот Феррари и не думает возвращать ей телефон. Более того, смартфон оказывается в заднем кармане его джинс.
— Какая ты злая, она ведь просто хочет пообщаться с лучшей подругой.
— Издеваешься? — обречённо уточняет брюнетка, скрещивая руки на груди.
— Глумлюсь. — Шарль возвращает наполовину опустевший стаканчик с кофе законной владелице. Крис недовольно фыркает, но все же пробует тёплый напиток на вкус. Довольно жмурится, то ли от лучика солнца попавшего ей в глаза, то ли миндальный латте оказался более чем вкусным.
— И как Шарлотта тебя только терпит?
— Любовь зла.
— Это точно. Иначе как объяснить, что такой хорошей девочке, как мисс Сине, достался такой вот нехороший ты.
— Завидуешь?
— Конечно.
— А если серьёзно? — Шарль улыбается, в голосе и намёка на серьёзность, но в его взгляде устремленном на кареглазую на долю секунды что-то меняется. И это совершенно не заметное изменение напрягает Макса в разы больше чем начало разговора этих двоих.
— Так я серьёзно завидую, тебе ведь такая милашка досталась.
— Дура.
— Сам такой, — заявляет Бастьен с абсолютно невозмутимым видом, но стоит ей столкнуться взглядом с Леклером и на кроваво красных губах появляется озорная улыбка. А спустя ещё мгновение по безлюдной второстепенной аллее и вовсе разносится мелодичный женский смех.
— Ладно, давай возвращаться, а то скоро начнётся вторая сессия, а мне ещё переодеваться.
— Ты прав, наш пятиминутный перерыв от формулы 1 и правда затянулся. Идём? — журналистка спрыгивает с перил, на которых все это время сидела, и оказывается нос к носу с гонщиком. — Если нас сейчас кто-нибудь увидит, то слухов не избежать.
— Ага. Вот только меня это мало волнует. Исходя из разговоров за спиной, мы переспали за день до официального знакомства. — Шарль подаётся вперёд, и без того ничтожная дистанция из пары тройки сантиметров сокращается до миллиметровой отметки.
— Мне нравится Ферстаппен, — выпаливает Бастьен, делая шаг назад в надежде увеличить дистанцию, но упирается спиной в перила тем самым загоняя себя в ловушку.
— Знаю, а мне нравится Шарлотта, но, заметь, мы не говорим о любви.
— Весьма посредственное оправдание, — девушка выставляя правую руку вперед пытаясь таким безхитростным способом сдержать наступательный порыв гонщика. Но попытка проваливается. Оказывается ощущать чужое ускоренной сердцебиение на кончиках пальцев, невероятно волнительно и откровенно залипательно.
— Ты слишком много думаешь, — выдыхает, почти касается кроваво-красных губ, но в последний момент останавливается. Шарль не просит разрешения, не сомневается и уж точно заднюю включать не собирается.
— Каюсь, грешна… просто, не хочу просрать нашу дружбу из-за секундного порыва. — Даже балансируя на лезвие ножа, девушка остаётся верна себе. Для неё на кону стоит слишком много, поэтому прежде чем перейти черту, она хочет знать, понимает ли Шарль чем рискует.
— В отличие от Макса, я знаю чего хочу.
— На сколько мне известно, у него в приоритете титул…
— А у меня в приоритете ты.
Бастьен стоило бы рассмеяться, сказать, что на неё вся эта слащавая фигня не действует. Свести все в шутку и вернуться к дружеской дистанции. Мол, посмеялась и хватит. Да и вообще им пора возвращаться. Но Крис верит каждому слову Шарля. Верит безоговорочно. Доверяет, как себе. Потому и ныряет в омут с головой. Не боясь не отбойных течений, не подводных вулканов и даже цунами из последствий не страшит кареглазую пока она находится в плену сильных рук.
Макс не жалеет, что свернул с главной аллеи и невольно стал свидетелем нечто большего чем простой разговор друзей. Не жалеет и даже не злится, что в гонке за сердце Бастьен Леклер стартует с поула. Это ожидаемо. Так даже интересней. Утереть нос явному чемпиону будет вдвойне приятно.
Что ж, огни погасли — гонка началась, а кто окажется победителем, покажет только время…
