Глава 9.
6 июля 2020 г. в 19:00
От неприятных мыслей Юнги отвлёк врач, который уже оказывается стоял перед ним и пытался привлечь к себе внимание щёлканьем пальцев прямо перед его носом. Тот довольно долго спрашивал, как он себя чувствует, осмотрел его раны, а также ему пришлось развязать бинт, обвязанный вокруг живота, чтобы проверить состояние главной, на этот момент, проблемы. На правом боку красовались 12 аккуратных швов, обработанных чем-то противного жёлтого цвета, рана была неглубокая, жизненно важные органы не задеты. Как и ожидал глава, вердикт был 2 недели, потом только снимут швы и можно будет спокойно идти выписываться, но даже это показалось ему слишком долго.
— Как-то так, — заключил врач, закрывая личную карту пациента, — Я позову медсестру, чтоб она обработала.
— Не нужно медсестры, — перебил его Юнги, — Господин Пак будет отвечать за это.
— Что? — мужчина был явно удивлён такому заявлению, — Господин Мин, я, конечно, всё понимаю, но он же…
Чимин даже не успел заметить, как быстро сменилось выражение на собственном лице, с откровенно жалкого и жалостливо поднимаясь до крайне удивленного и сконфуженного. Он не мог перестать пялиться на главу, одними только глазами беззвучно переспрашивая его о том, что именно он только что сказал. Пак Чимин? Займется перевязкой? Сам?
— Всё в порядке, — глава снова перебил ошарашенного врача, не сводя с него взгляд, — Это же просто рана. Что сложного в том, чтоб обработать её? Я бы сам с этим справился, но всё ужасно болит.
— Что ж… — на выдохе произнёс мужчина, повернувшись уже к Чимину, — Пойдёмте тогда я вам покажу, где брать инструменты и препарат.
Спорить с Мином себе дороже. Врач это уже знал, потому что Юнги не в первый раз привозят в больницу. Как бы он не старался, всё бесполезно, потому что тот всё равно в конце концов творит, что пожелает.
Это всё даже звучало крайне абсурдно, но любое возражение было бы крайне безнадежным: перечить Юнги, в добавок ко всему пострадавшему из-за самого журналиста, было ещё тяжелее, чем принять его условия. И Пак, больно кусая пухлые губы и стараясь не поддерживать с Мином зрительный контакт, развернулся вслед за врачом, сначала только мешкая и будто напоследок силясь что-то сказать.
С этих самых пор и началась пусть не самая жестокая, но всё же пытка над Пак Чимином. Ему каждый раз приходилось выслушивать занудные советы и ворчание Юнги, когда тот усердно старался обработать его рану на боку и ссадины на лице. «Старый ворчливый дед» так и норовило слететь с губ уставшего Чимина. Мало того, что он обрабатывал ему раны, так ещё и бегал туда-сюда по всяким мелким поручениям и за каждую задержку ему полагалась новая лекция, какой он бесстыдный, что заставляет ждать больного человека, да даже если и придёт вовремя, обязательно напорется на немилость, потому что Мин был ужасно придирчивым. По тому времени, сколько Пак проводит с пациентом, можно было предположить, что он медсестричкой заделался. Ага…медсестричкой для ужасно брезгливого и противного 28-летнего старикашки ещё и без зарплаты. Благо телефон ему отдали, только вот не его…
— Это чтоб я мог знать, где ты шляешься, и мог поторопить тебя. В него встроен GPS, так что всё время носи его с собой. Я много раз говорил, что будет, если ослушаешься и попытаешься сбежать. Так что, для своего же блага, не дури.
Когда Чимин превратился из заложника в личного раба Мин Юнги, тот и сам не знает, да и поделать с этим ничего не может. За него много раз заступались то Хосок, то Намджун, то даже Джин, который в конце концов пожалел бедного парня. Но кто станет спорить с Юнги, тот быстрее ляжет вместе с ним в могилу.
Единственный момент, когда Пак мог спокойно отдохнуть, это время, когда Юнги работал. Да, он даже в больнице не забывал про свои обязанности. И Чимину больше нравился именно такой Юнги: спокойный, не ворчливый, полностью погрузившийся в процесс, уставившись в экран ноутбука и перебирая своими длинными тонкими бледными пальцами по клавишам. Сначала младший старался вести себя тише воды, ниже травы, лишь бы его не дёргали, а потом, когда понял, что старший совершенно не реагирует ни на что во время работы, потихоньку расслаблялся и иногда даже сбегал в палату к Тэхёну, где постоянно пребывал Джун и изредка заглядывали Хосок с Джином.
Те уже порядком привыкли к Паку, который сначала прибегал к ним, чтобы тихонько посидеть и даже поспать, а после принимал участие в их разговоре. Ему было интересно наблюдать за семейкой Ким, особенно за Тэхёном, который сначала косился на него, а то и вовсе игнорировал, но постепенно оттаял и даже иногда жаловался Чимину на его нелёгкую судьбинушку и на жутких прилипал в лице старших братьев, контролирующих каждый его шаг. А ведь он уже не ребёнок! Подумаешь, дырка в лопатке, от этого ещё никто не умирал и беспомощным не становился.
За все эти две недели Чимин вынес для себя очень много.
Во-первых, Джин не такой уж безнадёжный, как кажется на первый взгляд. Он часто ругается со своими братьями из-за чрезмерной опеки над ними. Старший Ким заменяет им и отца, и мать, поэтому так заботится, даже когда те уже выросли, правда сейчас никакой благодарности за это не получает, только ссорится в попытках доказать, что братья для него всё ещё дети, и его совсем не волнует, что одному уже 25, а второму 26. Хозяюшка из него высший класс. Чимину всё же удалось не раз попробовать стряпню Джина, чему он был весьма удивлён, ведь собственная мама даже так вкусно не готовила, хотя…может он просто давно не ел домашней еды?
Во-вторых, Намджун тот ещё растяпа… Иногда у него были приступы дикой рукожопости, от которой шарахались абсолютно все. Пусть в основном он был нереально спокойным и сдержанным, но в компании близких становился таким домашним и приятным, что аж не по себе было. Чимин так же поставил себе на заметку никогда и ни при каких обстоятельствах не злить Джуна… тот ещё спектакль, в котором Пак явно не намерен участвовать, если хочет остаться с целым носом.
В-третьих, Хосок не только приятный человек, но ещё и прекрасный психолог. Только он мог утихомирить бушующих Кимов, препирающихся между собой. Порой Чимин удивлялся, как Чон умудряется быть таким спокойным в ситуации, в которой даже у самого уравновешенного Намджуна крышу срывает. Однако, даже у самого спокойного человека в мире иногда сдают его железные нервы, и Пак клянётся, что никогда не допустит больше такого, чтоб Хосок сорвался… потому что в такие моменты страдают все, даже те, кто и вовсе непричастен к спору.
В-четвёртых, Тэхён очень забавный, порой даже… милый? Его чудачества вызывают у всех волну смеха и невольно заставляют расслабляться. Пусть Тэ и не от мира сего, но что-то в нём зацепило Чимина, что тот готов ему простить их первую встречу, за которую младший Ким уже много раз извинялся, говоря о том, какой Пак хороший и понимающий, не то, что некоторые… Для Чимина Тэхён не был раскрытой книгой, которую можно было прочитать, только одним глазком взглянув на неё, но с ним было проще, чем с остальными. Может это всё из-за того, что они одного возраста? Кто знает… За всё время общения Чим узнал, что у Тэ есть близкий друг, который кстати один раз заходил к нему, вызвав у него волну негодования. Тот показался ему уж слишком строгим и в некой степени пугающим, что Ким аргументировал тем, что он всегда так ведёт себя при посторонних, и уверял, что им нужно обязательно подружиться, на что Пак лишь нервно усмехнулся, а по спине прошлась тонна мурашек.
В-пятых, Мин Юнги так и остался для него ворчливым дедом. Однако только до тех пор, пока его наконец не выписали…