Redamancy

Я понятия не имела, сколько времени провела в постели, в полной темноте, ничего не делая. Я абсолютно ничего не чувствовала, что, наверное, было хуже всего. Эта пустота в моей голове и в моем сердце медленно убивала меня, но, по крайней мере, я больше не ощущала себя ничтожеством. Моя единственная цель — забвение. Мой телефон отключен уже несколько дней. Я даже не знаю, какой сейчас день недели. Среда? Пятница? Не знаю. Я поглощена болезненными воспоминаниями из прошлого года. В одиночестве, но в безопасности. Конечно, я испытывала чувство вины. Инес была моей единственной настоящей подругой здесь, но теперь я даже не могу думать о ней. Я посмотрела на свою левую руку. Сквозь мрак я увидела повреждения, вызванные моим гневом. Мама хотела убить меня в тот день, когда заметила, что я сделала со своим запястьем. Я прижала руку к груди, пытаясь заглушить боль. Все эти дни, в доме царила тишина. Казалось, что я здесь одна, но я прекрасно знала, что это не так. Порой я слышала, как мама и папа перешептывались. Они заходили ко мне в комнату несколько раз, чтобы поговорить со мной, узнать, что случилось в воскресенье, что необходимо поесть, и мне следовало бы сходить к психотерапевту, но я всегда притворялась, что сплю, и они слишком хорошие родители, чтобы заставить меня что-то делать. Их голоса всегда дрожали, от бессилия. Отрезать себя от внешнего мира была не самая лучшая идея, но я чувствовала себя в безопасности в своей постели. Я закрыла глаза. Не думай об этом. Не думай об этом. Прекрати. Прекрати. Прекрати. Эти слова повторялись в моей голове, снова и снова. Вообще-то, я была не совсем одна. Раздражающее жужжание мухи отдавалось на всю комнату, но я слишком вымотана, чтобы встать и убить ее, или, по крайней мере, помочь ей снова обрести свободу в этом несвободном мире. Летай, маленькая тварь. Но её песня была прервана стуком. — Джоана, ты проснулась? Я накрыла лицо ладонями. — Мам, я позвоню психотерапевту позже, дай мне поспать, — проворчала я. Я повернулась к стене, так что если бы она вошла, то не смогла бы меня увидеть. Но она осталась за дверью. — Кое-кто пришел к тебе. Я приготовила печенье. Когда я вернусь, чтобы его не осталось, ясно? Она ждет тебя на кухне, так что переоденься, дорогая. Не волнуйся об Изабель, позвонишь ей, когда будешь готова к разговору. Хорошо? Я иду в магазин, тебе что-нибудь нужно? Я не готова к встрече с Инес, но мама не оставила мне выбора. — Нет, мам, спасибо. Увидимся. На мгновение, я застыла, не в состоянии двигаться. Недовольно пробурчав, я нашла достаточно сил, чтобы подняться. Я подошла к шкафу и схватила первую попавшуюся футболку и переоделась, игнорируя тот факт, что у меня были грязные волосы, не помню, когда мылась в последний раз. Я покинула свою комнату после этой недолгой спячки. Сразу же свет ослепил меня. Я приложила руку к глазам и прошла на кухню. — Я не знала, что мы играем в «blind man's buff». Я должна сказать, что неплоха в этой игре, но с двумя игроками не так весело. Я узнала голос, но он принадлежал не Инес. — Что ты тут делаешь, Кристина? Я смотрела на нее, в замешательстве. Последнее, что я ожидала увидеть, это блондинку, сидящую на моем стуле, на моей кухне, поедающую одну из маминых печенек, словно это самое обычное явление. Потом я поняла, что на мне нет штанов, только трусы и футболка. Никто, кроме семьи и Инес, не видел меня в таком виде. Мне стало очень стыдно и я присела на стул, чтобы скрыть эту неловкость. Я не была рада этому неожиданному визиту. — Домашнее задание. Педро спросил, кто хочет передать его тебе, но никто не поднял руку, так что, вот я здесь. Вообще-то, я правда хотела прийти, и мне не очень то нравится находиться дома. И зови меня Крис, пожалуйста, мои родители называют меня Кристиной, когда хотят отчитать. Кристина, ты опять вернулась домой слишком поздно! Кристина, почему у тебя такой бардак? Кристина, ты должна усердно работать, чтобы быть успешной, ты не добьешься ничего, если будешь продолжать в том же духе, Кристина. Кристина. Кристина. Я слегка улыбнулась. — Vale* (исп. хорошо), Крис. Какой сейчас день недели? Я глянула на печенье. Их было слишком много, даже на двоих. Я не испытывала чувства голода с тех пор, как вернулась домой в воскресенье, и уверена, что оно вкусное, но от одного его вида, я чувствую отвращение. — Среда. Итак, я была изолирована всего на три дня. Могу поклясться, что намного дольше. — И что я пропустила? Разумеется, это глупый вопрос, но я не знала, что ещё сказать. Более того, мне не нравилось выглядеть так перед ней. Моя нога не переставала стучать по полу, пока я нервно расчесывала руку. Крис очень оживилась, когда достала свой телефон. — Парень, Аурелиано, создал аккаунт в TikTok для всей школы, и каждый может размещать свои видео. Это круто! Я уже сняла одно. Хочешь посмотреть? Я могла бы отказаться, но она так похожа на маленькую девочку с этой жизнерадостной улыбкой, и я полагаю, что просмотр дурацких видео — это хороший способ прояснить мои мысли. На видео было написано «Моя мотивация учиться» и «я», а Крис, со смешным лицом, двигала головой и пыталась избежать «я». Я слабо засмеялась. Она была такой мемной. — Нууу, что скажешь? Есть ли у меня будущее в качестве интернет-звезды? — Хм, да. Наверное. Интернет любит придурков, — поддразнила я, попробовав улыбнуться. Я догадалась, что Крис знает, что я не в порядке, и я не хотела обсуждать это с ней, и она, вроде бы, тоже не собиралась расспрашивать меня. Я благодарна ей за это. По неизвестной причине, иногда, некоторые люди принимают себя за гуру и думают, что они в состоянии решить все твои проблемы с помощью светской беседы, даже если ты едва знаешь их. Спасибо, Крис. — Oyé*! (исп. эй), — засмеялась она и тихонько шлепнула меня по ноге. Я продолжала улыбаться. Это здорово. После трех дней небытия я смогла улыбнуться. На самом деле, это была больше, затухающая улыбка, порой сменяющаяся на недовольную гримасу, когда я представляю, как выгляжу. Я не считаю, что она вторглась в мою личную жизнь, она не виновата в том, что пришла в неподходящее время. — Ты должна съесть печенье. Твоя мама сказала мне, что ты не ела три дня. Ты не любишь печенье? Они вкусные! Перестань их бояться. Затем она поднесла тарелку ближе к себе и прикрыла руками, с сомнительным выражением лица. Она поднесла одну печеньку к своему рту и наслаждалась каждым кусочком. — Я не голодна… Когда я смотрю на них, я чувствую отвращение… Дело не в печенье, я просто не могу ничего есть. Крис задумчиво посмотрела на меня. Потом взяла еще два печенья и положила каждое на глаза, чтобы сделать очки из печенья, но сдалась, когда ей пришла в голову другая идея. — Можно мне колу или… пиво? Я нахмурилась, не совсем понимая, что у нее на уме, но указала на холодильник, позади нее. Сразу же, блондинка подбежала к нему и открыла, в поисках напитков. В это время я решила зайти в свою комнату, чтобы надеть черную толстовку и легинсы. Возвращаясь на кухню, я не ожидала увидеть такую трагедию. — Крис, что ты творишь?! Она макала печенье в стакан с колой. — Это так вкусно! Ты обязана попробовать! Я сидела, возмущаясь этой сценой. — Это мерзко. Как ты можешь? Это мамина стряпня, имей уважение. Она ответила мне только смехом, так как продолжала есть эту кулинарную катастрофу. Если раньше я не была голодна, то сейчас всё ещё хуже. Она показала мне разные гримасы и одно печенье, в кока-коле, чтобы приманить меня, а затем приблизилась к моему лицу и сразу же проглотила его. — Крис, Крис. Ради Бога, остановись! Я старалась оставаться невозмутимой, но ее рот был полон шоколада. Серьезно. Она действительно такой придурок. — Твоя мама хотела, чтобы мы все съели, с колой проще, учитывая, что ты отказалась мне помочь. — Vale, vale* (исп. хорошо, хорошо), я помогу тебе, но только лишь потому, что я не могу примириться с таким в своем доме. Я запомню, никогда не пробовать твою еду, я даже представить не могу насколько всё плохо. Она рассмеялась и дала мне одно печенье. Я держала его, не решаясь. Желудок пуст, но есть ли у меня выбор? Однажды я прочитала, что когда ты не ешь несколько дней, твой мозг способен достичь высшего духовного состояния. Так что это была дорога к высшей духовности или в больницу. Я потянулась к стакану Крис и отпила немного, прежде чем положить печенье рот и откусить. Когда я скривила лицо от отвращения, услышала смех. — Ну? — Это ужасно. Теперь мне придется съесть еще одно, чтобы избавиться от этого кошмарного вкуса. С довольной ухмылкой она вручила мне еще одно, так я и доела тарелку печенья с Кристиной Сото Пена после трехдневного нервного срыва. Перед уходом Кристина чмокнула меня в щеку на лестничной площадке, на прощанье. Теперь у меня было дюжина домашних заданий, потому что учителя, в первую очередь Педро, хотели, чтобы я наверстала упущенное, чтобы не отстать. — Ты придешь завтра? — Может быть. Она согласилась. Ее взгляд был странным. Я не могла прочитать в её глазах, почему. — В итоге, музыкальный баттл состоится в начале февраля, потому что найти достаточное количество участников за одну неделю оказалось невозможно, но мы устраиваем вечеринку на моей крыше с девочками и парнями. Ты можешь прийти, если хочешь. Это будет потрясающе! Ты должна прийти. Вечеринки были последним, чего я хотела. Быть со множеством людей, даже если это просто небольшая компания. Не так я планировала провести вечер пятницы. — Нет, спасибо. Я не очень заинтересована в этом. Но благодарю тебя за то, что пришла и попыталась отравить меня. С сияющей улыбкой, она подмигнула мне: — Для этого и нужны придурки, нет? — Ага. — Ну, мне надо идти, а то мама разорвет меня на кусочки. Ты должна прийти в пятницу. Инес будет там. Она очень переживает за тебя. Cervezas (исп. пиво) творит чудеса, на своем опыте знаю. А еще я могу испечь печенье, — пошутила она, — В любом случае, удачи с домашним заданием. Отдыхай. Увидимся! — До встречи, Крис. Когда она ушла, я закрыла дверь и включила телефон. Я получила десяток пропущенных звонков и три десятка смс. ToadEyes и даже Алехандро отправили мне несколько сообщений. Еще одно было от мамы, которая спрашивала, не ушла ли моя подруга и не съели ли мы все печенье. С улыбкой я ответила ей, прежде чем вернуться в свою комнату, где я учуяла затхлый запах. «Да, мам. Она ушла. Не волнуйся, печенья не осталось. Мы все съели. Все до единого.»