Redamancy

Пребывание в классе утомительно. Изучение новых тем всегда было увлекательным, но по каким-то непонятным причинам, сегодня я не была так собрана. Сосредоточиться, когда мой рассудок все время затуманен, довольно проблематично. Я провела два дня в одиночестве. К счастью, учителя физкультуры не было, так что мне не пришлось отпрашиваться с его урока. Я всегда сидела сзади, но Ева указала мне на пустой стул рядом с ней на Истории, умоляя сесть с ней, чтобы скрасить этот мучительный час, учитывая, что Нора заболела гриппом. В течении пятидесяти минут я чувствовала на себя пристальный взгляд, пока я рисовала в тетради. Каждый раз, когда я пыталась поймать его, осматривая класс, все ученики внимательно слушали учителя. Может, у меня уже паранойя. Когда прозвенел звонок, я выкинула свой рисунок и направилась к выходу школы, нервно ожидая свою лучшую подругу. Когда она появилась, я подошла к ней. Воспоминания о моем срыве и той боли, которую я, вероятно, причинила ей, преследовали меня. — Привет. Я смогла услышать, насколько слаб мой голос, обнаживший мою неуверенность. — Джоана. Привет… Взгляд Инес встретился с моим. Сверкающие глаза, застенчивая улыбка и отсутствие признаков гнева, хотя она не в первый раз смирилась с тем, как я проебалась, всякий раз ее понимание поражало меня. Но страх оказал сопротивление моей надежде. Я не заслуживала ее, и однажды, вместо того, чтобы простить меня, она уйдет навсегда, а я останусь одна, снова. По крайней мере, у нее есть выбор, а вот у моих родителей — нет. Но я не хотела бы, чтобы это произошло сегодня. — Прости меня, — наконец еле слышно пробубнила я, пряча руки в карманы. Мое запястье ещё не зажило. Инес продолжала молчать, что не обнадеживало. — Я знаю, что повела себя как полная дура, мне очень жаль. Я не должна была говорить то, что сказала. Тем не менее, было нечестно напоминать об этом. Ты не представляешь, как тяжело мне давались эти два года, Инес, ты знаешь только то, что рассказала тебе твоя мать. Прости, за то, что я еще раз вышла из себя, и ты не заслуживаешь того, чтобы страдать от моих перепадов настроения, но даже если ты мне дорога, я не могу позволить тебе говорить о моих чувствах, будто ты имеешь хоть какое-то представление о том, что происходит у меня в голове. Уверяю тебя, это дерьмо, о котором ты не хочешь ничего знать. Можем ли мы просто вернуть всё назад? Я вновь начала грызть ногти. Я сгрызла их почти под корень. Последние дни выдались действительно напряженными. Инес внезапно схватила меня за руку, заставив прекратить, и притянула к себе. Я заметила ее мягкую улыбку, когда я обняла её. — Я скучаю по тебе, идиотка, — прошептала она, крепче прижимая к себе. Мы молча стояли перед школой, в объятиях друг друга. Я все еще чувствовала себя паршиво, она не была моим лекарством, потому что никто никогда не сможет излечить меня, я — единственная, кто в состоянии помочь себе, но мне стало легче. Она — сестра, которой у меня никогда не было. Я закрыла глаза. Возможно, я не в себе, но мне с ней повезло. — Почему ты так ненавидишь Кристиана? — все-таки спрашивает она. Я отошла, глядя прямо ей в глаза.  — Он один из этих высокомерных придурков, и ты меня не переубедишь. Он такой же, как они. Такое же надменное лицо, превосходный вид и эта глупая ухмылка. Каждый раз, когда я смотрю на него, вижу их, и мне это не нравится. Я ему не доверяю. Вот и все. Она кивнула, но ничего не сказала. Было нечестно ненавидеть её парня, я прекрасно это знала, но никто не способен заставить меня любить его, даже она. — Я понимаю, и не заставляю тебя его любить, но ты не можешь вмешиваться в мои отношения. Ты ненавидишь его, а не меня, так что позволь мне быть счастливой, хорошо? Я настрадалась в прошлом году с Хорхе, так что я просто хочу наслаждаться своими нынешними отношениями, насколько это возможно. Мне плевать, что он придурок. Я счастлива с ним. Тем не менее, это закончится, и сейчас я чувствую себя любимой, и я бы не променяла это ни на что. Я знаю, что не выйду за него замуж, нет, спасибо, но на данный момент у нас все хорошо, так что нет причин расставаться с ним. Я просто наслаждаюсь моментом. Я не знала, что сказать. Единственное, в чем я была уверена, так это в том, что я не хочу проводить с ним больше времени. — Давай выпьем горячего шоколада. Я правда не хочу здесь оставаться. А потом мы можем пойти к тебе. Порисуем вместе. Я нахмурилась:  — Ты не пойдешь на вечеринку Крис? Инес сплела наши руки и направилась к кафе. У меня не было выбора, кроме как следовать за ней. — Хочешь пойти? — спросила она. Не особо. Крис была милой, и другие девушки тоже, но даже в небольшой компании, я знала, что буду чувствовать себя подавленно. Я покачала головой, она и так знала, что я не очень хорошо себя чувствую, чтобы веселиться и просто общаться с другими людьми. Иногда это тяжело — не иметь возможности заниматься тем, чем занимаются нормальные подростки. Я бы хотела быть нормальной, но это было невозможно. Я, как всегда, драматизировала. Вечеринка с друзьями, поход на концерт, участие в танцевальном конкурсе моего лучшего друга или просто возможность жить так, как будто жизнь — это легкая игра, а не приключение, наполненное опасностями. — Итак, сегодня вечер рисования, только ты и я. Я улыбнулась. Звучит заманчиво. Мы добрались до кафе и сели на улице. Погода была довольно приятной для зимнего дня. Я совсем не замерзла. Моя старенькая куртка всегда была верным союзником, как бы стара она ни была. Мы обе заказали горячий шоколад, чтобы согреться. Тот факт, что всё так легко, был странным. Я бы не хотела, чтобы Инес или кто-то другой так быстро прощали меня, из-за того, что я нестабильна. Никто не заслуживает всё это терпеть. Я глядела на Инес, которая тоже с робкой улыбкой смотрела на меня. Она, вероятно, была так же запутана, как и я. Обе хотели, чтобы все стало лучше, но стоило ли это того, чтобы это так и продолжалось? Я ранила ее чувства по какой-то глупой причине, и она простила меня, как и постоянно, даже если я не всегда этого заслуживала. Вероятно, одиночество не было способом защитить себя от других, а защитить их от себя. — Джоана, остановись. Я знаю, ты продолжаешь истязать свой разум. — Нет, — я солгала. — Да ладно тебе. Порой мне кажется, что я знаю тебя лучше, чем ты сама. Перестань драматизировать. Всё в порядке. Я не злюсь на тебя. Я знаю, что ты не хотела этого говорить. — Почему ты всегда меня прощаешь? — Что ты имеешь в виду? — спросила она. Я вдохнула, мои пальцы судорожно стучали по столу: — Я не пойму, почему ты никогда не злишься на меня, что бы я ни натворила. Она наклонилась, чтобы ударить меня по голове, тогда я отступила со слабым смехом. — Джоана, ты такая идиотка. Я твоя лучшая подруга, нет, я твоя потерянная сестра. Как я могу злиться на тебя за такую глупость? Так поступают друзья и семья. Мы любим друг друга, несмотря ни на что. Конечно, есть красная черта, но я сомневаюсь, что когда-нибудь ты ее пересечешь. Я доверяю тебе, Джо, хорошо? — Хорошо, — сказала я тихим голосом, — Спасибо. — Idiota* (исп. идиотка), — поддразнила она меня, когда ещё раз попыталась ударить, сильнее, но, подошёл официант, чтобы спасти мою жизнь, и поставил две чашки на стол. — В любом случае, я не буду заставлять тебя всё мне рассказывать, но давай не будем хранить секреты. Хорошо? Если происходит что-то серьезное, если мы чувствуем себя дискомфортно, если мы знаем что-то, что другая должна знать, или думаем, что другая выходит из-под контроля, мы говорим об этом. Никакой лжи. Да? Она протянула мне свой мизинец. Я зацепила его, чтобы заключить договор, о котором мы обе когда-нибудь пожалеем. — Ага. — Клянешься? Не забывай, что ты не можешь нарушить клятву на мизинчиках. — Клянусь. Назад дороги не было.