Письма накануне Вечности

Красный крест. Все врачи на вес золота. В этой роте хирург колченогий Да медсестричка, молодая, неопытная, Дни и ночи в бою за здоровье. Чаще долго смолил папиросы врач, Хмурил брови, с досадой сплёвывал. Что он мог? Из восьми — по пять неудач. Ни лекарств, ни бинтов с обезболом. По стакану со спиртом зубы стучат… Сколько лет этому синеглазому? На одной ноге по земле скакать И врача клеймить раз за разом. Сколько слов в запале проглочено… Нина тихо рыдает за шторкою… Жалко ей парней искуроченных, Искалеченных… Ох, девчонка! Тоньше прутика, но крепка, как сталь. Плачет так, чтоб никто не жалел. Год как стрижена длинная коса, Год улыбки хирург не видел… Вдруг — явление: ей нашлись друзья, Словно карты в колоде разные. Ты, поди, разбери: Коля иль Адам? Нина виду никак не показывает. Сибиряк начинает с улыбки всегда, А Адам — прибауткой заканчивает. Потихоньку девчонка средь них расцвела, Улыбаться по лучику начала. Коля носит охапки цветов полевых, А Адам сшил недавно куколку. Сколько им насчитала кукушка лихих, Эхом вторящих «раз-ку-ку-ку-ку»… …Расстреляли хирурга, когда тянул С поля раненых, Нинку защитил. Хоронили его, и взрывала грудь Ярость дикая, так что нету сил. Нина больше не дрогнет, кости сложит сама, Раны гнойные чистит дочиста. В шапке русых волос есть уже седина, Шов кладёт, как Адам учил — смёточный. И однажды, не выдержав тел наплыв, Сорвалась, закричала волчицею. Коля бросился и, собой закрыв, Дал любимой своей вволю выплакаться. Ну, а там… поцелуи и первый стон… Ночь припрятала тайну хрупкую. Коля рапорт подал, был вопрос решён, Как был счастлив Адам за сестру и друга. Поклялись, как наступит конец войне, То на свадьбу друзей он прибудет в срок. Коле — лучший костюм, ей — цветов букет. А меж тем наступил сорок пятый год…