***
В следующую субботу, утром, Бакуго позвонил Мидории. Тот нежился в кровати после трудной учебной и рабочей недели. Вообще, он подрабатывал в нескольких местах. Три раза в неделю ходил в кофейню, расположенную недалеко от университета, куда устроился в качестве бариста. Там он и узнал, что приготовление кофе не такой уж и сложный процесс. Хотя, может, это ему удавалось делать всё быстро и качественно. Работодатели хвалили, клиенты оставались довольны. Это была его самая выгодная подработка. Благодаря ей Мидория и существовал. Ещё два дня в неделю Изуку подрабатывал на почте. Правда, эта работа находилась далековато от общежития. Он сортировал письма, иногда выступал в качестве курьера, но в основном помогал на самом отделении. Отделением заведовала пожилая женщина, которая с трудом справлялась с нагрузкой. Платила она немного, но Мидории нравился запах бумаги и чернил. В последние месяцы работа не клеилась, и он подумывал уйти с почты. Ему было жалко женщину, поэтому Мидория до сих пор не уволился. Она обещала найти другого помощника, чтобы освободить Изуку. Он бы и продолжал ходить на почту, но её расположение было ему не выгодно, и заведующая это понимала. Иногда в выходные ему удавалось поработать и на мойке. Если попадались щедрые клиенты, то они оставляли хорошие чаевые за скорость или качество работы. Их можно было сразу распознать по дорогой одежде и крутым машинам. Сегодня Изуку никуда не собирался. Он мирно спал, не желая вставать до обеда. После обеда они с Оджиро договаривались пойти в библиотеку. Друг готовился к курсовой, а Мидории задали доклад к понедельнику. Всё та же история мирового театра. Наказание за прошлое опоздание, так сказать. Но утренний звонок нарушил все планы. Мидория бы и не ответил, но он забыл записать номер Бакуго, поэтому не узнал, кто ему звонит. Вдруг что-то срочное. Он сонно пролепетал: «Алло». Услышав голос Кацуки, вскочил на кровати, как ошпаренный. Они не созванивались больше недели. Изуку думал, что его больше не потревожит этот мужчина. Возможно, ему надоело, возможно, он вообще забыл о Мидории. С одной стороны было обидно, что он зазря отдался ему и ничего не получил взамен, но с другой стороны Изуку радовался, что освободился от этой «тюрьмы». Но надежды его посыпались прахом. Мгновенно пробудившись от сна, он сел на кровати и вместо чужого голоса слышал только стук своего сердца. Он опять вспомнил ту ночь, и к лицу прилила кровь, окрасив щёки в алый цвет. — Эй, Деку, ты там слушаешь? — раздалось в телефоне. — Д-да, слушаю… — Я говорю, через полчаса за тобой приедет машина, Toyota Camry серебристого цвета с номером «24-13», усёк? — повторил Бакуго. — Собирайся, прими душ хорошенько, если ты понимаешь, о чём я, — усмехнулся он, а Мидорию всего передёрнуло. Он снова всем нутром почувствовал эту коварную ухмылку. — Я могу сам добраться до вашего дома, — предложил Изуку. Он боялся, что не успеет собраться так быстро. — Машина отвезёт тебя не ко мне домой. — А куда? — Сюрприз. Спросить ещё что-либо Мидория не успел, Бакуго сразу же отключился. Сюрприз? И какой Изуку ждать сюрприз от этого извращённого гея? Но у него не было времени на раздумья. Мидория, взяв полотенце и чистую одежду, направился в душевую, которая была общей для нескольких комнат. Ему повезло, что никто не занимал её утром. Его сосед, Токоями Фумикаге, ранняя пташка, уже ушёл на работу, а все остальные тоже спали до обеда. Уложившись в сорок минут, Мидория спустился вниз, попрощался с комендантшей их общежития и вышел из здания. Он увидел нужную машину, та стояла на парковке общежития. Парковку в основном использовали учителя, поэтому в выходные она пустовала. Изуку ожидал, что в машине его будет ждать сам Бакуго Кацуки, но там был только водитель. Он представился как Коджи. Его писклявый голос шёл вразрез с его внешностью. Мидория лишь спросил, куда они едут, но водитель промолчал, многозначительно улыбнувшись. Известно ли прислуге Бакуго о его ночных похождениях? Чиё-сан уж точно всё знает. А простые водители? Охрана? Видимо, он хорошо им платит, раз они до сих пор не выдали его прессе. Он сел на заднее сидение. Внутри машина отличалась от привычной тойоты. Наверное, над «начинкой» хорошенько поработали. Окна плотно затонированы, едва ли можно было в них что-то разглядеть, а водительское место скрыто за чёрной стеной. Такое Мидория видел только в фильмах. Он осторожно постучал по так называемому ограждению, и через секунду водитель открыл небольшое окошко, обернувшись к попутчику. Изуку снова поинтересовался, куда они едут, но Коджи сказал, что ему запрещено говорить что-либо. Он заметил, что под сидением есть выдвижной ящик, в котором лежат вода и другие напитки, если вдруг Мидория захочет. Без пробок им ехать не очень долго. Мидория нащупал странный ящик, встроенный в сидение, но не стал брать оттуда что-либо. Изуку решил сохранить интригу и отдаться воле судьбы. Неважно, какой именно его ждёт сюрприз. Примерно через полчаса пути машина остановилась. Мидория потянулся рукой к дверце, чтобы открыть её, но Коджи за закрытым оконцем почувствовал это и окрикнул Изуку. Юноша отскочил от дверцы, а спустя мгновение она открылась уже сама. Мидория не успел увидеть, что там, снаружи. Бакуго Кацуки юркнул внутрь, хлопнув дверцей. Он подмигнул удивлённому Изуку и протянул тёмную повязку, похожую на ту, что надевают во время сна. Мидория искренне недоумевал, зачем она сейчас ему. — Надевай, — приказал Бакуго. — Опять ваши странные игры? — Изуку неуверенно взял повязку и помял её в руках, попробовав на ощупь. Шелковистая. — Да, без этого сюрприз вряд ли удастся. — Вы же не собираетесь меня убить? — насторожился Мидория. — Нет, только трахнуть, — прыснул Бакуго. Это пугало Изуку куда больше смерти, поэтому уверенности не прибавилось. Он ещё раз посмотрел на повязку и, тяжело вздохнув, попытался надеть её. У него не получилось, и Бакуго помог ему, закрепив её сзади. Он потянул Мидорию за собой и крепко держал под руку, чтобы тот ненароком не вывалился из машины, потом повёл куда-то вперёд. Изуку шагал за ним, а от предвкушения сердце вырывалось из груди. Внезапно он остановился, и Мидория едва не повалился на землю, но Бакуго удержал его от этого. Он сказал ему быть осторожнее и взять себя в руки, чтобы не потерять равновесия. Изуку не понимал, к чему это предостережение, но, шагнув на какую-то не очень устойчивую поверхность, зашатался, разводя руки в стороны для балансировки. Ему ничего на ум не пришло, где он может сейчас находиться, пока Бакуго осторожно не снял повязку, открыв вид на палубу роскошной яхты, принадлежавшей ему, — Arcadia Sherpa XL*. Стоимость её, возможно, лишила бы беднягу Мидорию дара речи. Дух перехватило, когда Мидория оказался на корме этого судна. Здесь стояли несколько кожаных диванчиков с разбросанными по ним подушками и небольшой столик. Всё было выполнено в белых и серых тонах и выглядело безумно дорого. Само наличие яхты уже говорило, что Бакуго безумно богат. Изуку не мог отвести взгляда от такой красоты. Кацуки шепнул на ухо что-то вроде вопросительного «нравится», но юноша не слышал его. Он обернулся и наконец догадался, где они находятся — токийский порт. — Хэй! — откуда-то сверху послышался женский голос. Мидория поднял голову и увидел махающую им девушку с короткими вызывающими розовыми волосами. Он уже видел её однажды. В кафе, рядом с Киришимой. Это его девушка. Значит, они на этом судне не одни. Это даже несколько успокоило Изуку. Она широко улыбалась и отчаянно махала рукой. Казалось, она сейчас оторвёт её, такими резкими и тяжёлыми были движения. — Поднимайтесь сюда! — крикнула она. — Иди, — подтолкнул его Бакуго, — мне нужно завести эту малышку. — Он стукнул ногой по поверхности палубы, и Мидория понял, что речь идёт о яхте. Изуку прошёл к лестнице, которая вела наверх, и поднялся по ней, продолжив глядеть по сторонам, словно ребёнок, оказавшийся первый раз в зоопарке. Всё было, как в сказке. На верхней палубе обустроена своего рода терраса с диванами, подобными уже увиденным Мидорией, и таким же, как и внизу, столиком. Только на нём стояли бокалы, бутылка белого вина и морепродукты на круглом блюде. Девушка, что несколько секунд назад махала ему рукой, теперь развалилась на диване рядом с Киришимой, который также был здесь. Она держала меж указательным и средним пальцами полупустой бокал. Напротив них сидел светловолосый парень со снимка в телефоне Киришимы. Мидория узнал его. У другой стороны террасы спиной к ним стоял темноволосый юноша. Он был Изуку незнаком. — Присаживайся, — подозвал его Киришима, указав на место рядом с его парнем. Стоило Мидории опуститься на диван, как к нему сразу же подлетела девушка, едва не сбив бутылку и бокалы со стола. Яхта тем временем сдвинулась с места, и лёгкий ветерок коснулся лица. Изуку отпрянул назад под натиском этой незнакомки. Она была очаровательна, это не мог не заметить Мидория. Яркий макияж, одежда, волосы, аксессуар в виде рожек на голове — она всем свои видом выражала какой-то протест. Только вот зачем ей это нужно было? У неё есть богатый парень, владелец клуба. Да и второй любовник тоже весьма симпатичен. Хотя, возможно, её не устраивает делить Киришиму с этим блондином. — Как тебя зовут, милый мальчик? — облизнулась она, скользнув ноготком по его щеке. Коленом она упиралась практически ему в пах, и Изуку тяжело сглотнул, прежде чем ответить на её вопрос. — Мидория Изуку… На палубу вернулся Бакуго и одарил девушку недовольным взглядом. Она резко отстранилась от Изуку и ответила ему тем же. Только вот в её взгляде было ещё и осуждение. Сложив руки на груди, она посмотрела на него. — Ах ты, педофил несчастный! — рявкнула она, напугав Мидорию такими заявлениями. — Совсем ничего святого в тебе не осталось? Уже и детьми не глумишься, извращенец. — Заткнись, идиотина! — шикнул на неё Кацуки. — Эм, мне двадцать три, — вставился Изуку. Наверное, ему ещё не раз придётся оправдываться перед знакомыми Бакуго. — Двадцать три! — повторил он громче. — А такой малюсенький, — замурлыкала она, взъерошив его кудряшки. — Я Ашидо Мина, мне двадцать семь, считай, я здесь самая младшая. Рядом с тобой — Каминари Денки, ему тридцать. Каминари кивнул в ответ на представление, и Мидория поступил так же. Выходит, Изуку может не чувствовать себя белой вороной среди этих взрослых мужчин. Ашидо не особо внушала доверия, но хотя бы располагала к себе. Было в ней что-то притягательное. Вероятно, именно этим она и зацепила Киришиму. Интересно, любят ли они друг друга или просто используют ради собственного удовлетворения? — А вот это три старикашки, три мерзких старикашки, — она указала на Киришиму, закатывающего глаза Бакуго и обернувшегося темноволосого незнакомца. — Спасибо, Ашидо, — кивнул он и следом представился: — Сэро Ханта. — Выпьем за знакомство, — Мина вновь подняла свой бокал и наполнила другой, протянув его Мидории. — Как относишься к Совиньон-блан*? — К чему? — переспросил Изуку. Бакуго усмехнулся и взял себе бокал с вином. Он подмигнул недоумевающему Мидории. Откуда бы ему знать названия вин и сортов винограда, из которого их изготовляют? Разве Киришима не объяснил Ашидо, что они имеют дело с бедным студентом, который питается одной лапшой быстрого приготовления, и то только по особым случаям? — Не задавай ему дурацких вопросов, — сказал он. — Слишком много незнакомых слов для него. — Злюка! — буркнула Мина. Раздался звон бокалов, и под бурные возгласы Ашидо Мидория попробовал дорогое белое вино. Терпкий вкус сменило приятное сладкое послевкусие, и он не смог сдержать улыбки, облизнув губы от удовольствия. Ему понравился этот напиток. Он раньше никогда не пил вино. Из алкогольных напитков предпочитал пиво, иногда друзья разводили на стопочку саке. А что-то экзотическое ему было недоступно. Хотя мама частенько покупала сливовые вина, но они вряд ли сравнятся с этим итальянским сухим вином, бутылка которого стоит годовой зарплаты Мидории на его подработке в кофейне. Хотя ему невдомёк, насколько здесь всё дорого. Если бы не одна странная вылазка в гей-клуб, он и не смог бы вкусить хоть каплю этой богатой жизни. Пропадёт ли волшебство, когда пробьёт полночь? Мидория не знал. Но ему хотелось продлить это мгновение. Даже если завтра придётся вернуться обратно, в серый обычный мир. Пусть магия действует ещё немного. Изуку поймал на себе взгляд Бакуго и осёкся: уж очень счастливым он выглядел после выпитого бокала дорогого вина. С этим мужчиной нельзя ослаблять бдительность. Он не хочет показывать, что всё происходящее ему нравится. Но Мидории вспомнились слова Бакуго: «За удовольствие не должно быть стыдно». И правда, почему он должен стыдиться того, что рад находиться на роскошной яхте среди представителей высшего общества? Хотя непохоже, что они как-то отличаются от него. Может, эта простенькая красная футболка, обтягивающая Киришиму, стоит баснословных денег. Может, эти рожки на голове Ашидо сделаны из чистого золота и инкрустированы настоящими бриллиантами. А может, это всё побрякушки и одежда из секонд-хенда. Глупо спрашивать ценники, чтобы убедиться, достоин ли он этой компании. Ашидо всё льнула к Киришиме, поглаживая его то по коленке, то по груди, то по плечам, пока Бакуго рассказывал что-то про яхту, отвлекая Мидорию от увлекательного рассказа бизнесмена. Взгляд его так и цеплялся за милующуюся парочку, что не стеснялась выражать свои чувства прилюдно. Но всем остальным это никак не мешало. Только Изуку краснел и смущённо отворачивался. Наверное, такое поведение уже привычно для них. Даже Каминари не обращал внимания на то, как Ашидо облепила его парня. Изуку, сказать по правде, запутался во всех этих сложных полиаморных отношениях его новых знакомых. Он-то с собой разобраться не может. Но у него есть цель: найти связи. Этим Мидория старался утешать себя, предвкушая, как они с Бакуго останутся наедине. Ждать долго не пришлось. Яхта уже вышла в Токийский залив. Берега Японии казались такими далёкими, и перед ними развернулся открытый океан. Сэро Ханта спустился в капитанскую рубку, устроившись перед штурвалом. Наверное, он умел прекрасно читать атмосферу и догадался, что сейчас все разбредутся по каютам, а он останется в гордом одиночестве. Ашидо утащила своих парней первыми. В общем, она тащила Киришиму, а Каминари сам последовал за ними. Бакуго только успел бросить им: «Не разнесите мне яхту!» А Ашидо показала в ответ нецензурный жест, использовав свой средний палец. Её изящные длинные пальцы словно были созданы для этого, а кислотно-розовый аккуратный маникюр добавлял даже некой эстетики. Это отметил про себя Мидория. — Вот зараза! — буркнул Бакуго, плюхнувшись рядом с Мидорией на диван. Всё это время он стоял. — Ну и как тебе? Сюрприз удался? — обратился он к сидящему с ним юноше. — Более чем, — воодушевлённо ответил Изуку, хотя чужая ладонь, коснувшаяся его плеча, немного настораживала. — Это какое-то безумие. Здесь очень красиво. Я никогда раньше не бывал на яхте. Всё совсем не так, как я себе представлял. Намного лучше. Намного! Смогу ли я когда-нибудь заработать на такую красавицу? — добавил он уже поникшим голосом. — Что за идиотская идея фикс — «стать богатым»? — удивился Кацуки. Он никогда не желал несметных богатств и никогда не ставил себе подобных целей. Ему хотелось стать лучше остальных, и, как оказалось, в это желание прекрасно вписалось обретение статуса «богатого человека». Но он бы мог стать лучшим и с пятью копейками в кармане. И теперь, имея всё и всех, Бакуго не жаждет получить больше и больше. Он знаком со многими богачами, чья алчность превышает все дозволенные границы. С одним даже сотрудничает. Личность весьма неприятная. Да и совет директоров ради прибыли готов поступать подло и низко. Последнее совещание — прямое тому доказательство. Поэтому умение вовремя остановиться и есть некий показатель человечности. Правда, скажи Бакуго, что он более человечен, чем тот же Сэро или Киришима, друзья только посмеются ему в лицо. — Вам не понять, — буркнул Изуку. — Вообще-то, я не всегда был так богат, хотя ты прав, мне повезло, что я родился в семье с неплохим доходом, — согласился Бакуго. Он достал из кармана пачку сигарет и зажигалку, предложив Мидории закурить, но тот отказался, сославшись на то, что не курит. — У моего отца свой дизайнерский бренд. Он не известен в широких кругах, но в родном городе его знают многие. Сейчас он уже отошёл от дел, только управляет фирмой. Они шьют одежду для всех местных магазинов в городе. С этого и я начинал. Лет в пятнадцать я заявил, что хочу пойти по его стопам, но отец отказал мне из-за того, что у меня нет таланта к дизайну. Вот уж я тогда разозлился. — Бакуго по-доброму засмеялся и прикурил сигарету. — И вы, конечно, взялись за дизайн, преуспели и доказали отцу, что он был не прав, — предположил Мидория. — Нет, — ни секунды не подумав, ответил Кацуки. — Это что, сюжет для какой-то дорамы? Смирившись с его словами, я решил пойти другим путём. Благодаря родителям я смог поступить в один из лучших университетов на факультет бизнеса. И первым делом раскрутил небольшой магазинчик одежды. Наверное, хорошее образование имело вес. Кто-то скажет, что мой отец поступил неправильно, он должен был поддержать меня, но теперь я понимаю, если бы не его слова, я бы не сидел сейчас на своей собственной яхте. — И я бы никогда не встретил вас, — с неким разочарованием добавил Изуку. — О, только не вини во всём моего старика, — усмехнулся Бакуго, зажав между зубами практически выкуренную сигарету. — Я хочу сказать, что ты молод, ты студент. Завтра станешь режиссёром, создашь что-то по-настоящему крутое и получишь долгожданное богатство. Нет нужды думать об этом постоянно. Ты даже не знаешь, к чему стремишься. Посмотри вокруг! — Он расправил руки в стороны, и Изуку не смог ослушаться, внимательно проследив за направлением его руки. — Твоё представление о богатой жизни отличается от реальности. Во многом. Но, благодари меня, я покажу тебе, как всё обстоит на самом деле. Бакуго гордо задрал подбородок, словно ребёнок, получивший похвалу от родителей или заработавший грамоту за отличную учёбу. Но Мидория не смотрел на него. Он действительно забыл, где находится. Он здесь, чтобы наслаждаться роскошью, доступной ему, наслаждаться яхтой, видами с верхней палубы, этим бескрайним океаном. Мир велик. Изуку внезапно осознал, как узко он мыслил, насколько ограниченным человеком он был, запертым в клетке, которую сам же воздвиг. Он поднялся с диванчика, подошёл к бортику и схватился за него руками, вытянувшись вперёд и прикрыв глаза. Сэро, видимо, набрал скорость, отчего ветер стал сильнее бить по лицу. Но Изуку тянулся тёплым потокам воздуха навстречу. Оказывается, так просто отвлечься от тяжёлых мыслей. Вода успокаивает. Её волны плещутся внизу, Мидория слышит, как они бьются о борта яхты. Приятное звучание. Только это заставляет его забыть обо всём на свете. Погоня за богатствами на миг стала такой неважной. Изуку почувствовал слабое прикосновение чужих рук на своей талии и вздрогнул, резко распахнув глаза. Бакуго Кацуки дышал ему практически в затылок, водя ладонями вдоль талии поверх тёмной рубашки. Мидория замер, сильнее сжав перила. За целую неделю он и забыл, какими бывают прикосновения этого извращённого мужчины. Обжигающими, но в то же время нежными. Изуку казалось, что под горячими ладонями начинает плавиться одежда. Бакуго осторожно наклонился вперёд, коснувшись губами бледной шеи. — Снаружи ты увидел достаточно, пойдём, ознакомимся с моей яхтой изнутри, — прошептал Кацуки, шумно вдохнув запах хвойного шампуня, который Изуку использовал утром. Он неуверенно кивнул, и Бакуго взял его за руку, потащив за собой вниз. Спустившись, они прошли мимо капитанской рубки, но Сэро не заметил их. Он держался за штурвал и что-то тихонько напевал, глядя далеко вперёд. Свернув в сторону очередной лестницы, они направились к каюте. Бакуго обещал показать яхту, но совсем не задержался у внутренней палубы и небольшой кухни, скорее продвинувшись вперёд. Изуку мысленно засмеялся сам себе: покажут ему, кажется, кое-что другое. Дверь в каюту распахнулась, и Мидория увидел, что находилось внутри небольшого помещения. Посредине комнаты стояла двуспальная кровать в тех же тонах, что диванчики на палубе. По обеим сторонам от неё находились небольшие тумбочки, намертво соединённые с кроватью. На них стояли светильники в форме грибной шляпки. С левой стороны от кровати было окно, закрытое с помощью жалюзи. С правой стороны, вдоль стены расположились пару умывальников и зеркало. От умывальников вглубь каюты вёл узкий коридор, наверное, в туалет. Пол устилал мягкий серый ковёр, на который Изуку не успел ступить. Бакуго резко прижал его к стене. На мгновение у Мидории перехватило дыхание, и сердце с громким стуком ударило по грудной клетке. Цепкие руки Кацуки держали за плечи, а ярко-красные глаза испытующе впились в зелёные и испуганные глазки Изуку. — Деку… — прорычал Бакуго и провёл зубами по его ушной раковине, оставив красноватый след на мочке. — А сдерживать себя довольно трудно. — П-постойте… — задрожал Мидория. Атмосфера изменилась, как по взмаху волшебной палочки. И Изуку увидел перед собой голодного зверя, а не того приятного мужчину, коим он казался в их первую ночь. Но, тем не менее, внутри всё трепетало от предвкушения. Тело ещё помнило удовольствие, испытанное им. Мидория сам не заметил, как выгнулся вперёд, прижавшись к Бакуго. Его тяжёлое дыхание прерывало воцарившуюся тишину. — Кто-нибудь может услышать, — добавил Изуку. Он всё оттягивал момент их совокупления. — Если ты сейчас не слышишь, как Киришима имеет во все щели свою любимую Ашидо, то нас уж точно никто не услышит, — губы Кацуки с каждым сказанным словом опускались всё ниже, от мочки уха до ключицы. Он хотел разорвать на нём одежду, но вспомнил, как беден его партнёр, и вряд ли испорченное имущество ему простят, поэтому аккуратно расстёгивал пуговицы, осыпая поцелуями и укусами нежную кожу молодого юноши. По телу Изуку бежали мурашки, дрожь пронимала до кончиков пальцев. Каждое прикосновение отдавалось приятным ощущением в паху. К тому же буквально упавший перед ним на колени Бакуго вызывал смешанные чувства. Мидория и сам едва держался на ногах, коленки подкашивались, и он упирался руками в чужие плечи, чтобы не упасть вслед за Кацуки. Но эта неприсущая Бакуго нежность продлилась недолго. Разобравшись с рубашкой и откинув её в сторону, он поднялся и резко развернул Мидорию лицом к стене. Несмотря на грубость прикосновений, тело отзывалось на эти ласки. Голова шла кругом. И последние капли самоконтроля растворились благодаря жару, исходящему от шершавых ладоней, скользящих по спине. И Мидория уже не мог понять: укачивает его от движения яхты или от того, что делает с ним Бакуго Кацуки. Нельзя было не заметить, что сегодня всё по-другому. В ту ночь Бакуго действовал безумно медленно, он рассчитывал каждый свой шаг, стараясь сдерживаться ради комфорта своего партнёра. Теперь на нём не было тех цепей. И свобода действий опьяняла хуже самого дорогого белого вина. Зарываясь пальцами в копну зелёных волос, Бакуго мягко тянул их на себя и, словно вампир, изголодавшийся по крови, зубами впивался в шею. Мидория застонал от лёгкой боли, пронзившей плоть. Он упирался ладонями в стену с такой силой, будто желал сдвинуть её с места. Но та не поддавалась. А хищник загнал его в ловушку из собственных объятий, что оказались крепче любого капкана. — Бакуго-сан… — выдохнул Изуку, положив голову ему на плечо. — В прошлый раз ты звал меня иначе, Деку, — усмехнулся мужчина в ответ. — Отбрось эти дурацкие формальности. А то я чувствую себя так, словно трахаю своего подчинённого. — Каччан… — исправился Мидория. — Так-то лучше. Бакуго скользнул ладонью вдоль паха, ощущая под ней возбуждение Мидории. На лице его промелькнула зловещая ухмылка, но распалённый юноша ничего вокруг себя не видел. Он лишь наслаждался этими поглаживающими движениями вдоль своего эрегированного члена. Изуку даже не почувствовал, как обильно чем-то смазанный палец проник в него сзади. И когда Бакуго успел воспользоваться смазкой? Пространство и время для него исказились, а каюта беспрестанно качалась, будто их яхта попала в шторм. В этот раз Мидория не убегал от сильных рук, стискивающих его с обеих сторон, а, наоборот, охотно подавался назад. — Тебя с бокала вина так унесло? — удивился Кацуки подобному повороту событий. Его терпение тоже было на пределе. — Но мне это нравится. — П-просто сделайте это, — на последнем издыхании выпалил Изуку. — Хочешь отвязаться по-быстрому? — Бакуго покачал головой и потянулся рукой к ширинке на своих брюках. — Даже не мечтай, Деку. Он провёл членом меж аппетитных ягодиц. Мидория весь дрожал, предвкушая очередной прилив боли. Бакуго не торопился приступать к основному блюду, продолжая водить вверх и вниз, дразня мальчишку, чем только усиливал его страх. Мучить, дразнить, тянуть время — всё это было не в его стиле. Но так забавно наблюдать за тем, как Деку реагирует на него, как страшится, но в то же время тянется за прикосновениями, как сначала отказывается от интима, а затем сам возвращается, согласный на всё. — Не зажимайся так, Деку, — на удивление спокойным голосом произнёс Кацуки, погладив напряжённые бёдра. — Будет только больнее. — Это сложно… — Не волнуйся, я не стану намеренно приносить тебе боль, — Бакуго наклонился к Мидории, поцеловав его чуть ниже лопатки. — Если ты, конечно, не попросишь. Он осторожно подался вперёд, и Изуку протяжно вскрикнул от боли. Бакуго всё ещё не мог войти полностью, но и этого было достаточно обоим. Одному, чтобы испытать весь ужас анального секса, а другому — всю его прелесть. Правда, спустя несколько таких болезненных толчков, тело накрывала волна удовольствия, и Мидория уже не думал о последствиях. И сейчас всё повторилось вновь. — Тише, — Кацуки закрыл ему рот ладонью, продолжив двигаться в своём темпе, чтобы тот не кричал так громко. Изуку что-то промычал в ответ, и мужчина опустил руку. — Успокоился? Мидория кивнул, опустив голову. Он уже достаточно отошёл от стены, приняв более удобное положение, чтобы принимать в себя Бакуго, и упёрся в неё лбом, подложив свою руку. Боль то затихала, то снова разгоралась. Лёгкое покалывание сменялось сильным жжением, но возбуждение оставалось, он не хотел, чтобы это заканчивалось. Когда Кацуки входил на предельную и терпимую для них обоих глубину, Изуку выгибался ему навстречу, чтобы хоть на какое-то мгновение ухватиться за это сладостное ощущение соприкосновения головки члена с простатой. И если это удавалось, он чувствовал ещё большую тяжесть в паху. Внезапно вся боль улетучилась, и внизу стало безумно легко. Он думал, что всё закончилось, но Бакуго потащил его за собой, с силой бросив ослабленного юношу на кровать. Мидория уткнулся лбом в мягкую постель, пытаясь восстановить дыхание, но ему не дали и минуты на передышку, вновь наполнив изнутри сладкой болью. Изуку бы хотелось увидеть лицо его партнёра, прикоснуться к покрасневшим щекам и влажным волосам, прилипшим к вискам от пота. Но Кацуки брал его сзади, и любые попытки повернуться жёстко пресекались. Задумываться о таких глупостях в момент соития Мидория не мог, разум отключался, работали инстинкты. Но всё равно это никак не выходило из головы Изуку после их первой ночи, а теперь данная закономерность только подтвердилась. Есть ли в ней какой-то скрытый смысл, или всё дело в личных предпочтениях Бакуго? Он подумает об этом завтра. А пока их тела сливаются, двигаясь в одном ритме, действуя, словно механизм. Настолько отточены эти поступательные движения Бакуго, и Мидория отвечает ему тем же. Несмотря на всю свою неопытность и внутренние противоречия от данного процесса, Изуку удаётся подстроиться под Кацуки. И он стонет в унисон с его дыханием, подставляет задницу под разгорячённые ладони, оставляющие на коже красные следы от шлепков, царапины от ногтей. Жарко. Жар внутри них и снаружи, обволакивает, будто шёлковой тканью. Изуку и не представлял, что может быть так хорошо. Или хорош здесь именно Бакуго? Именно он доводит нынешнего партнёра до исступления, отдавая всё, что у него есть. Так щедро с его стороны. Мидории остаётся только отплатить своим телом, и он старается не отставать от более опытного Бакуго. Давненько с ним такого не было. Когда выбираешь случайного партнёра, всегда рискуешь ошибиться и не получить никакого удовольствия от бессмысленного совокупления. Не раз Бакуго выбрасывал из собственной комнаты совершенно неумелых идиотов, которые расписывали себя, как самых удивительных любовников. Кто-то даже пытался ему отомстить за столь грубое отношение. Спасибо Момо, которая вовремя затыкала несостоявшихся любовников. Поэтому её такой стиль жизни «мужа» не устраивал. Пресса только и ждёт пикантных подробностей. С Мидорией Изуку как-то иначе всё складывается. Он может бесконечно отрицать, что ему это нравится, но слова теряют свой вес, стоит Бакуго погрузиться в него. Он учится, схватывает на лету. Кажется, об этом говорят «идеальная физическая совместимость». Их тела словно созданы друг для друга. Ключ подобран к замку, и дверь в мир наслаждений отворилась сама собой. Не в правилах Бакуго останавливаться на одном партнёре, но этот мальчишка так сладко стонет, так сжимает его, приносит всё новые и новые ощущения, ранее не испытанные Бакуго. Он отчаянно вдавливал его в постель, сжимая ладони на талии, поднимался выше, оглаживая лопатки, плечи, и вновь возвращался к дрожащим бёдрам. Деку беспрестанно повторял его имя, захлёбываясь слезами, и это побуждало двигаться ещё сильнее. Забывая про нежность и заботу, Бакуго жёстко трахал Мидорию, как и обещал. А слово своё он привык держать.***
В другой каюте было намного тише. Ашидо бесцельно сидела на кровати, покачиваясь в разные стороны, пока Киришима стоял перед Каминари на коленях, ублажая его орально. Блондин откинул назад голову, тяжело дышал, зарываясь пальцами в жёсткие красные пряди Киришимы. Он закусывал губы, сдерживая стон, ибо его возлюбленный был очень умелым любовником. На первый взгляд казалось, что это Киришима обычно лежит на кровати, а вокруг него крутятся Мина с Денки, стараясь всячески угодить. Наверное, именно это подумал Мидория, увидев их вместе на яхте первый раз. Но на самом деле всё обстояло совсем не так. Киришима просто обожал удовлетворять Ашидо с Каминари, выдумывая для этого новые способы. И если надо было надеть ошейник с поводком, то на четвереньки вставал Эйджиро, а плётка доставалась милашке Мине. Вот и сейчас она вертела в руках какой-то резиновый инструмент, похожий на фаллоимитатор. Правда, от классической секс-игрушки он отличался своей замысловатой формой. Интересно, на ком она испробует данную вещицу? Киришима настолько увлёкся процессом, что и позабыл о подружке. Но Ашидо это не смущало. Ей нравилось наблюдать за получающим свою порцию удовольствия Каминари. Он знал, что стены у кают тонкие, их будет слышно по всей яхте, поэтому и проглатывал вырывающиеся из груди звуки наслаждения, сдавленно постанывая каждый раз, когда Киришима брал глубже. Его язык вызывал ни с чем несравнимые чувства, а палец, массирующий простату, только добавлял перчинки в это действие. — Всё-таки странный этот Бакуго, — как-то задумчиво произнесла Ашидо, чем отвлекла парней друг от друга. — Никогда не пойму, что у него на уме. Но мальчика он себе нашёл милого. Как насчёт ставок? Сколько продлятся эти отношения? — Да вообще, — выдохнул Каминари. Киришима не собирался останавливаться, чтобы обсудить своего друга. Какая к чёрту разница, что он там планирует, когда его любимый такой аппетитный и такой желанный? — Притащил его сегодня, я устал держать лицо перед этим парнишкой. Мне тоже хотелось шутить про педофилию, Ашидо! — Болван! — захохотала она, отбросив игрушку на кровать. — То-то ты сидел такой серьёзный. Тебе не идёт, будь идиотом, как умеешь. Каминари закатил глаза и замотал головой. Ему вообще не очень хотелось сейчас думать о чём-то кроме губ и языка его парня. Но Ашидо, кажется, не планировала так просто отступать от этого диалога. Её сожрёт любопытство, если она не докопается до истины и не поймёт настоящих мотивов Бакуго. Так уж повелось: любит она доводить Бакуго. Они по этому поводу частенько ругаются. Но он, как истинный джентльмен, не трогает Ашидо. К женщинам у него стойкий иммунитет. Благодаря Момо он вообще на любые их выпады не реагирует. Научился справляться с этими саркастичными особами. — Эйдж! — рявкнул Денки, оттянув Киришиму от себя в момент, когда его острые зубки прошлись по самой чувствительной точке. — Осторожнее! — Прости, я случайно, — облизнулся Эйджиро. — А Бакубро, похоже, увяз по-крупному. Не умеет он быть честным с собой. Но вспомните, за кем он вообще когда-либо бегал? Не помните? Вот и я не помню, а этот пацан ему явно запал. Только боюсь из-за своей глупости он всё сам и порушит в итоге. — Срок? — спросила Ашидо. — Пару месяцев? — усмехнулся Киришима. — Поддерживаю, — согласился Денки. — Надо будет потом у Сэро спросить, — Мина поднялась с кровати и подошла к удовлетворяющимся друг другом парням. — Но я думаю, что это может продлиться чуточку дольше. Полгода? Год? Вся жизнь? — С твердолобостью Бакуго? — Каминари вскинул брови, явно засомневавшись в прогнозах подружки. — Молчать, щеночек, — она шлёпнула его по обнажённой заднице, медленно опустилась перед ним на колени и коснулась рукой возбуждённого члена. Ашидо присоединилась к Киришиме и провела языком вдоль ствола, отчего Денки весь покрылся мурашками, ощутив приближение скорейшей разрядки. Женский язычок оказался в разы нежнее, поэтому тело проняла приятная дрожь. Ашидо притянула Киришиму к себе, обхватив руками его шею, и смачно поцеловала в губы. Она то разрывала поцелуй, возвращаясь к Каминари, то снова целовала Киришиму, которому безумно понравилась эта незатейливая игра. А Каминари нравился вид снизу. Он поглаживал их во время поцелуя по волосам и выгибался струной, когда они вдвоём ласкали его. Успешно кончив на лицо Ашидо, Каминари опустился по стеночке на пол и попытался восстановить дыхание. Мина облизнула свои пальцы, вытерев сперму со щеки, и, не дав Денки времени на передышку, бросилась на него, впилась губами в его приоткрытый рот. Пока они жадно целовались, раздался чей-то протяжный крик, затем он стал глуше, но всё равно отчётливо слышался в этой каюте. Ашидо отпустила Каминари и переглянулась с сидящим рядом Киришимой. Денки засмеялся, поправив волосы. — Спорим, он сказал ему, что в каютах полная звукоизоляция? — сквозь смех произнёс Каминари. — Как на вечеринке у него дома, которую он устраивал в прошлом году. — Да, весь дом слышал, как он трахался с тем молодым иностранцем-официантом, — подхватила его Мина. — Как звали того итальяшку? Роберто? Риккардо? — Плевать, — недовольно пробурчал Киришима, схватив Ашидо за руку и поднявшись с пола. — Хватит о Бакуго. Я же здесь. Он притянул девушку к себе, забравшись под кислотно-розовую маечку. Ашидо провела тыльной стороной ладони по его небритой щеке, тепло улыбнувшись. Вот такой он, их обидчивый Киришима Эйджиро. Не любит, когда внимание переключается на кого-то другого. Хорошо, что она знает, как вернуть ему настроение. Ашидо запрыгнула на него, обвив ногами бёдра, отчего Киришима попятился назад и, не удержав свою тяжёлую подругу, упал на кровать. Не дожидаясь его очередных действий, Ашидо резко сняла с себя майку, оставшись в одном лифчике того же цвета, что и её верхняя одежда. Эйджиро смял упругие груди руками, высвободив их из чашечек бюстгальтера, большим пальцем обвёл набухшие от возбуждения сосочки. Ашидо выгнулась вперёд, потеревшись пахом о его ширинку. Всего несколько слоёв ткани разделяли их друг от друга. Мина ловко расстегнула его джинсы и потянула футболку вверх, пересчитав пальцами кубики на прессе. Каминари подошёл к ней сзади и осторожно забрался на кровать, незаметно щёлкнув застёжкой на её белье. Розовый лифчик упал с груди, и Ашидо недовольно цыкнула. Денки портит ей всё веселье. — Что не так? — Каминари положил голову ей на плечо, сзади коснувшись руками её груди, зажав соски между пальцами. — Чертяка, Денки! — на выдохе произнесла она. — Ага, знаю. Каминари поцеловал её в шею, не выпустив из рук мягкой груди. Его не особо возбуждало женское тело, потому что он был без сомнения гомосексуален, в отличие от Киришимы и Ашидо, которая до встречи с Эйджиро встречалась и с девушками тоже. Но он не представлял себя с Киришимой без Ашидо. Она стала какой-то важной частью их отношений. И Каминари знал, как её любит Эйджиро. И, конечно, он знал, как Киришима любит его. Ещё ни разу Денки не чувствовал себя обделённым. Их парню удаётся разделить себя поровну: и в сексе, и в романтике. Каминари был устойчив к женским чарам, но Ашидо умела завести и его. Несколько раз они даже занимались сексом без Киришимы. Мина развратила Денки с помощью той самой игрушки, лежавшей на кровати специально для него. Сейчас пришла её очередь получать удовольствие. Забравшись сверху, Ашидо завладела всем Киришимой. Это был беспроигрышный приём. Она знала обо всех предпочтениях любимого. И он просто обожал, когда его любовники сверху. Однажды Мина обвинила его в том, что он слишком ленив, поэтому и заставляет их прыгать на нём, как собачек, после чего Киришима устроил ей безумный марафон, доказав, что силёнок его хватает надолго. Больше Ашидо ничего не говорила. Она встать не могла после той ночи. Теперь и сама предпочитает побыть «наездницей». Член у Эйджиро «ну просто огромный». Так она рассказывает подружкам. И сейчас он входит в неё до упора, приводя в движение все нервные окончания. Ашидо извивается, насаживаясь на него под острым углом, подаётся вперёд и снова назад, чтобы он коснулся каждой точки внутри её лона. Кажется, она успела кончить уже несколько раз, благодаря своим отчаянным усилиям. Затуманенный взгляд Эйджиро, его сильные руки, ласкающие тело, тонкие пальчики Каминари, играющие с её клитором, и его язык, проникающий прямо в рот, — Ашидо выиграла джек-пот. И она никогда не пожалеет о том, что вступила в эту странную полиаморную связь. Ни тогда, когда двое красивых мужчин ублажают её, вознося к небу. Это тепло, разливающееся внутри, и это чувство наполненности, когда Киришима проникает в неё, невозможно променять ни на что другое. Любовь ли это? Ашидо не из тех, кто вешает ярлыки. Если хорошо, то к чему вообще эти глупые обозначения?