***
Время текло ужасно медленно, и Бакуго последние пару часов пропускал слова своих сотрудников мимо ушей. Сэро отчитывался по поводу крупной поставки табака из-за границы. Кажется, он уже полдня твердит что-то о количестве, качестве, общей сумме, доходах. Бакуго только и успевает кивать на стандартные фразы. Он, наверное, наизусть знает этот текст, потому что в отчётах мало что меняется. Рутина. Надоевшая и скучная рутина. Бакуго доверяет Сэро, поэтому не сомневается в правильности отчёта. Отдаст на проверку Кеми, не зря же она получает неплохую зарплату для обычной секретарши. Хотя было бы очень грубо с его стороны недооценивать её нелёгкий труд. Она ведь работает с Бакуго Кацуки. Только за вредность босса ей бы давать молоко бесплатно и доплачивать сверху пятьдесят процентов от зарплаты. На самом деле Бакуго не думал сейчас о Кеми и её трудах на благо компании. Не думал он и о Сэро с его отчётами. Мыслями он вообще был не здесь, а где-то на мягкой постели, трахая Мидорию Изуку и доводя его до исступления шлепками по заднице. Да, это куда интереснее, чем слушать монотонный голос Сэро или разбирать накопившуюся документацию. Бакуго даже не смотрел на содержимое документов, которые Кеми каждые полчаса приносила на подпись. Знай она, что начальник находится в коматозном состоянии, могла бы быстренько переписать на себя все его владения. Такое поведение было ему несвойственно, поэтому Кеми и не думала об этом. Хотя её немного удивляло, что вот уже несколько дней он не просит принести ему крепкий кофе без сахара в обед. Во второй половине дня всегда начиналась тяжёлая работа, и Бакуго выпивал чашечку бодрящего напитка, чтобы к концу работы не быть похожим на голубя, которого переехал грузовик. Но Кеми знала, что больше глупых ошибок в рабочих моментах он не любит глупые вопросы, поэтому молчала, списывая это на переутомление. Всё-таки Бакуго работал практически без отпуска. Даже заграницу он выезжал только для того, чтобы встретиться с партнёрами, а не для того, чтобы отдохнуть где-нибудь на берегу Карибского моря. Момо, которая неожиданно заявилась к вечеру, тоже не вызвала у него никаких эмоций. А ведь вечером Бакуго категорически отказывался кого-либо принимать. Даже если этот кто-то его законная жена. Момо подобная перемена удивила, но у неё было срочное дело, что не требовало отлагательств. И целых десять минут она распиналась перед ним, чтобы в итоге понять: муж её вообще не слушает. Кивает, отвечает односложными фразами, но совсем не включается в диалог. А, между прочим, тема довольно-таки щепетильная. Появление Бакуго на публике вызвало огромный резонанс. Ещё бы! Столько лет скрывался от папарацци и прессы, никому не давал даже надежду на интервью, а тут раз и заявился на популярное шоу. Интерес к его личности только возрос. И Момо недовольно бурчала, что ей пришлось изрядно потратиться, чтобы заткнуть случайно вылезших бывших любовников Бакуго. Они так и норовили продать жёлтым газетёнкам самую грязную информацию о нём. В общем, Момо привыкла к этому, но теперь светилось не только лицо, но ещё и имя миллиардера. Такие проблемы им ни к чему. Она пришла так поздно и внезапно даже не по этому вопросу. В следующем месяце состоится церемония награждения кинопремии «Japan Cinema Awards», и организаторы приглашают их в качестве гостей. Момо была бы рада покрасоваться на ковровой дорожке, но она знала, что Кацуки это не очень любит. Ответ необходимо дать уже сегодня, иначе им придётся искать других лиц первой величины для награждения звёзд шоу-бизнеса. Кажется, Момо с мужем досталась номинация «Лучший актёр второго плана». И вот она объясняла ему, как важно присутствовать на премии, раз они уже засветились на телевидении. Это может поднять рейтинг компании, что положительно скажется на ценах их акций. — Таким образом, нам просто необходимо… — Момо замолкла на полуслове, когда Кацуки поднял руку, чтобы её заткнуть. — Да-да, пожалуйста. Момо захлопала глазками. Он согласился? Так быстро? Не задал миллион вопросов, не придумал тысячу отговорок. Вот это уже было безумно странно. Бакуго ненавидел играть на публику. А на ковровой дорожке им действительно придётся играть, строить из себя счастливую пару, улыбаться камерам, держаться за руку, изображая влюблённых голубков. — Ты меня вообще слушаешь, Кацуки? — Да, конечно. — Конечно? Хм… — Момо упёрлась ладонями в край стола мужа, специально наклонившись вперёд, чтобы выгоднее смотрелось её декольте, и томным сексуальным голосом произнесла: — Возьми меня прямо здесь и сейчас, на этом столе, хочу, чтобы твой огромный член вошёл в моё лоно, и горячее семя заполнило мою пульсирующую матку. — Ага, обязательно, — ответил Бакуго, не обратив внимания на её телодвижения. — Кацуки! — вскрикнула она, зардевшись, и резко хлопнула ладонями по столу. Бакуго вздрогнул от неожиданности, и наконец перевёл взгляд на покрасневшую жену. Она нахмурилась, и грудь её вздымалась от злости и тяжёлого дыхания. Кажется, он упустил мысль, которую Момо пыталась до него донести. — Что с тобой сегодня? — возмущённо спросила Яойорозу. — Нет, что с тобой вообще? Ты всю неделю ведёшь себя странно. У тебя что, кризис среднего возраста? Я тебе предложила потрахаться, и ты согласился? Серьёзно? — Ну ты больная, Момо, — усмехнулся Бакуго, откинувшись на спинке своего кресла. — Или тебя твой двумордый придурок больше не удовлетворяет? Она пропустила его слова мимо ушей, отмахнувшись от саркастичных замечаний. У неё совершенно не было настроения залезать к нему в голову или хотя бы пытаться это сделать. Пусть потом винит себя за то, что не слушал её, когда просили. Начинать свою речь заново не хотелось. Раз согласился, так тому и быть. Как миленький отправится на кинопремию, ещё и торжественную речь толкнёт во время награждения. Возмущения не принимаются. Поэтому на его вопрос, зачем она вообще сюда пришла, Момо покачала головой. — Слушай, Момо, когда у нас деловая поездка в Сингапур? — внезапно спросил Бакуго, взяв в руки календарь, стоявший на его столе. — На следующей неделе, — она закатила глаза. — Отлично, — Кацуки странно ухмыльнулся, отставив календарь, и посмотрел на жену, отчего она нахмурилась. Ей не особо нравился этот взгляд. — Зарезервируй весь отель Marina Bay. Пусть кроме персонала там не будет ни одного посетителя. Все вопросы себя исчерпали, и у Момо пропало желание хоть как-то комментировать эту просьбу. Значит, поведение Бакуго объясняется очень просто, и у него даже есть своё собственное имя. Яойорозу только кивнула, тактично промолчав. Наверное, Кацуки и сам сейчас не осознаёт, что в его жизни что-то меняется. Момо не уверена, что в лучшую сторону. Но, по крайней мере, наблюдать за таким «мужем» весьма интересно.***
У Мидории целую неделю всё из рук валится. На работе в кофейне разбил уже три чашки, за что пришлось платить из собственной зарплаты. И каждый раз он с понурым лицом нёс администратору кофейни свои кровно заработанные деньги. Да и на парах ему уже несколько раз сделали замечание за невнимательность. Обычно прилежный студент теперь постоянно получал выговоры от преподавателей. Одногруппники посмеивались над ним за спиной. А он просто краснел, когда его в очередной раз поднимали с места и отчитывали. Причина такого рассеянного поведения крылась в последней его встрече с Бакуго Кацуки. Они вроде повздорили сначала. Слова, сказанные Каччаном, несомненно, задели Изуку, и он намеревался уйти и больше никогда не возвращаться в этот дом похоти и разврата. Всё вышло с точностью да наоборот. Слабохарактерный Мидория поддался искушению и остался, приняв ядовитые слова Бакуго за сладкий нектар. У него не было желания спорить с ним и что-то доказывать, и Изуку своими действиями как бы согласился с желчью, вылившейся на него. Ссорой тот диалог вообще сложно назвать. Каччан просто-напросто издевался над ним, а Изуку ничем не мог ответить. Да и что использовать против такого идеального мужчины? Он даже двойную жизнь ведёт мастерски. Не подкопаешься. Тут только восхититься можно и позавидовать. Так что Мидория послушно проглотил все свои возмущения и не покинул чужой постели. Поцелуй, которым Бакуго остановил его у дверей, снова выбил почву из-под ног и сломал его очередное представление о жизни. Изуку думал о деньгах и славе, когда соглашался на сомнительное предложение богатенького мужчины. Но в моменты близости отнюдь не эти мысли заполняли его голову. Разве могло быть что-то важнее удовольствия, доставляемого ему? Наверное, Каччан всё-таки прав. Воспоминания накатывали внезапно. Он мог просто слушать лекцию или готовить кофе очередному посетителю на подработке, как в голове что-то щёлкало, и картинки того вечера и ночи накладывались одна на другую, отчего Мидория терял контроль над другими органами чувств, за что и получал соответствующее наказание. Забыть, отвлечься на что-то другое, заняться чем-то новым не очень выходило. Учёба, как упоминалось выше, тоже не помогала. Наоборот, нудные лекции только усугубляли ситуацию. Мозг так и хотел подумать о более приятных вещах, чем «механизмы звуко-зрительного взаимодействия», поэтому и выдавал в качестве антидота против скучных рассказов преподавателя мгновения удовольствия. Увы, этими мгновениями были не вкусный ужин или посиделка с друзьями, а секс с Бакуго Кацуки. С той ночи прошло больше недели, а мужчина до сих пор не объявился. Жизнь как будто встала на круги своя. Мидория ходил на занятия, после них бежал на работу, иногда встречался с ребятами — в общем, делал всё то, что привык делать. Кроме периодических вспышек памяти о последней их встрече напоминали новенькие кроссовки. Изуку честно хотел от них отказаться, он даже собирался это сделать, но они были такие красивые, такие удобные, такие классные и, конечно, такие дорогие, что он не осмелился бесхозно оставить их в доме Бакуго. Этот богач определённо выкинул бы обувь, потому что она не в его стиле. И Мидории стало жалко кроссовки, которые сделали специально для него. Надо уважать чужой труд, несмотря ни на что. Обновку заметили друзья. Первым был Шинсо. Он обратил внимание на то, что на обуви Мидории совсем нет привычных потёртостей. Новые кроссовки детально повторяли дизайн старых, поэтому Шинсо удивился таким метаморфозам, произошедшим с ними. Изуку не хотел рассказывать, от кого они достались ему, но это и не потребовалось. Хитоши сам догадался, кто стоит за столь крупным подарком. — А твой «друг», — он ненавязчиво акцентировал на этом слове, — очень щедрый. — Шинсо-кун, кончай издеваться, — буркнул Изуку в ответ, залившись краской. — Я не просил его покупать мне что-либо. — Забей и пользуйся, содержанка, — усмехнулся Хитоши, пропустив недовольство Мидории мимо ушей. — На твои кроссы и правда было больно смотреть. Как оказалось, не я один так думал. Оджиро тоже не преминул указать на обновку. Правда, в отличие от Шинсо, он не знал, что Мидория встречается с мужчиной, потому и предположить не мог, что кроссовки достались его другу от богатого покровителя. Он просто поздравил Изуку с покупкой и спросил, где же ему удалось достать идентичную старым кроссовкам модель. На этот вопрос у Мидории, конечно, не было ответа, и он что-то соврал, придумав какую-то нелепую историю о чудесном стечении обстоятельств. Оджиро поверил. В жизни всякое бывает. Мидория им нарадоваться не мог. Действительно качество имеет огромное значение. Он любил своих старичков, но новички оказались в разы лучше. Нога идеально ложилась на подошву, кроссовки плотно сидели на стопе и не слетали. А бегать туда-сюда по кафетерию, где Изуку работал, разнося заказы, было одно удовольствие. Кроссовки сами носили его по скользкой поверхности пола и крепко на ней удерживали. Раньше Изуку думал только о цене той или иной продукции, но теперь он впервые заинтересовался их качеством. На качественные вещи нужны деньги. Такова правда жизни. Мидория понимал, что не сможет сидеть на чужой шее, даже если платой является секс, поэтому хотел скорее стать независимым от Бакуго Кацуки. Стажировка на шоу могла бы ему в этом помочь. Но опять же, получил он возможность быть ближе к кумиру благодаря деньгам Каччана, большим деньгам. Это отбивало желание что-либо делать. Из-за этого они ведь и повздорили. Если Мидория откажется и не пойдёт на стажировку, то крупная сумма улетит в никуда. Бакуго не простит ему столь малодушное поведение. Но, с другой стороны, в Изуку ещё бились остатки совести, которые и науськивали его против данной затеи. «Забей и пользуйся», — твердил разум голосом Шинсо. И, поборов надоедливую совесть, он всё-таки отправился на стажировку, о чём, конечно, нисколечко не пожалел. Окунувшись в этот мир съёмок, он на несколько часов забыл обо всём. Ему довелось поговорить с артистами, чьи имена занимают первые места в трендах социальных сетей, о ком постоянно пишут в глянцевых журналах, кто не сходит с их обложек и постоянно мелькает на ТВ. Они — звёзды! И эти звёзды беседовали с Мидорией на равных, смеялись с ним и отвечали на его вопросы. — Милый Мидория-кун, я обязательно снимусь в твоём фильме, если позовёшь меня, — популярная и очень уважаемая на кино-поприще актриса Увабами мягко коснулась пальчиком его подбородка и игриво улыбнулась. — Мне нравятся такие юноши, как ты… — С-спасибо, — всё, что смог ответить Мидория, тяжело сглотнув. Увабами была видная красавица. Вряд ли кто-то сумел бы устоять перед её чарами. А Изуку уже, кажется, научился распознавать эти хитрые взгляды богатых и знаменитых. Увабами едва не утащила его в гримёрку, так что Мидория сразу догадался, на что отчаянно намекала актриса, прижимаясь к нему всем телом. Никто не обращал внимания на эти переглядки и недвусмысленные фразочки гостьи первого эфира. Видимо, все уже привыкли к такому поведению Увабами. — Тебе повезло, — сказала после съёмок сценаристка шоу, Шимура Нана. — У Увабами глаз намётанный. В её постели побывали самые известные режиссёры, сценаристы и актёры ещё до их дебюта. Она словно чувствует успех. Если ты ей приглянулся, то станешь звездой. — Видимо, я упустил свой шанс, раз отказал ей, — отшутился Мидория, смутившись. Внутри же он ликовал от радости. Изуку понравился самой Увабами — богине рекламы, как её называли в народе. Продукты, которые она продвигала, всегда лидировали по продажам. Выходит, с людьми всё точно так же. Увабами снимает пробу и выносит вердикт. Какой же всё-таки странный этот мир! Мидория не мог не заметить, что после его флирта с такой красоткой, как Увабами, все на съёмочной площадке стали относиться к нему иначе. И изменения те были явно в лучшую сторону. Какое-то невинное заигрывание со звездой в одно мгновение подняло его авторитет среди персонала. Изуку это даже несколько забавляло. Интересно, как бы все отреагировали, узнав, что он спит с владельцем крупнейшей табачной компании? И снова воспоминания о Каччане ворвались в голову без приглашения. Мидория едва не уронил дорогущий объектив, за что выслушал от Сасаки длиннющую лекцию о правильном обращении с аппаратурой. Они не так часто пересекались с Всемогущим. Изуку почему-то избегал его. Не то чтобы он разочаровался в кумире, нет. Скорее, он боялся, что кумир разочаруется в нём. Мидория мечтал получить это место своими собственными силами, доказать, что он чего-то стоит, а в итоге его «продвинули» с помощью денег. Он всегда относился к взяткам с осуждением. В его университете учится довольно-таки много студентов, кому дорожку проложили богатые родители. Что скрывать, сам Иида Тенья не особо напрягался, чтобы поступить в такое престижное учебное заведение. С одной стороны, в этом нет ничего плохого. Тем более Иида показал себя прекрасным студентом и учился честно все эти годы. Но Мидория всё равно чувствовал некое превосходство над ним, ведь кровью и потом заработал место под солнцем. Теперь же когда ему всё достаётся легко, становится не по себе. Самоуважение — штука хрупкая. Несмотря на все внутренние переживания и терзания, Мидории нравилось наблюдать за кумиром в работе. Всё-таки он прекрасный ведущий и отличный актёр. С его появлением атмосфера резко меняется. Глаза массовки, выступающей в качестве зрителей, и всего персонала загораются. Они внимают каждому слову Тошинори. Если бы им не давали сигнала смеяться или аплодировать, зрители бы всё равно это делали. Потому что невозможно сдерживать себя, когда Всемогущий пускает очередную остроумную шутку. Мидория думал о том, что его кумир легко мог бы стать премьер-министром страны или просто видным политиком. Ему удаётся зажигать людские сердца незамысловатыми текстами. Он бы повёл за собой народ, если бы только захотел. Мидории несказанно повезло оказаться на этой студии. И всё это благодаря одному человеку. Ну вот, снова он думает о Бакуго Кацуки, снова вспоминает плеть, скользящую по его спине, губы, целующие самое болезненное место, и роняет из рук палочки. Следов от той ночи практически не осталось. Мазь, которую использовал Каччан, и правда быстро помогла. Заживление не заставило себя ждать. — Осторожнее, Мидория-кун, — от мыслей отвлёк голос Очако, — не переверни чашку. Палочки упали прямо в чашку с мисо, немного расплескав суп на поднос. Не удержавшись на округлой поверхности чаши, они скатились вниз, но Изуку успел схватить их прежде, чем палочки оказались на полу. Отчасти это благодаря отрезвляющему голосу подруги. Они вдвоём сидели в столовой и ждали Асуи Тсую с занятий. Уже успели сделать заказ, но девушка ещё не появилась. Мидория мыслями был не здесь, поэтому не обращал внимания на Урараку, которая, если бы он был чуточку внимательнее, вела себя немного странно. Она краснела, смущалась, даже тряслась и говорила невпопад. Наверное, они впервые оказались наедине, что, несомненно, её обрадовало, но также и ужаснуло. О чём говорить? Как себя вести? Очако не имела опыта в делах любовных. — Прости, — извинился Мидория. — Ты что-то сказала? — В следующем месяце намечается фестиваль фейерверков, — Урарака залезла в свою сумку, покопалась там и достала какой-то сложенный вдвое листок. Она развернула его, и Изуку увидел изображённый на ней рисунок небольшого холма, с которого открывался вид на ночное небо, усыпанное не только звёздами, но и яркими цветными огоньками фейерверков, девушек в юкате, держащих в руках карамельные яблочки. На всём листе красовались крупные надписи: «Фестиваль фейерверков! Скоро! Насладитесь вечером со своими друзьями, родными или второй половинкой!» Очако осторожно придвинула лист к нему, покраснев ещё сильнее. Изуку тоже вспыхнул, прочитав последнюю фразу. Вторая половинка… Неужели Урарака-сан приглашает его на свидание? — Ты не против сходить вместе со мной? — Очако не смотрела ему в глаза. — К-конечно, Урарака-сан, — воодушевился Мидория. — Позовём ребят, Тсую-чан, Оджиро, Ииду… — Н-нет! — перебила его она. — Ты не против сходить туда только вдвоём? — Вдвоём? Ты и я? Одни? — в столовой внезапно стало ужасно душно, и Мидория расстегнул верхние пуговицы своей рубашки. — А ты не против? — Не против, — замотала Урарака головой. — Тогда и я не против, — согласился Изуку, глупо улыбнувшись. Асуи подошла как раз в тот момент, когда они хихикали, глядя друг на друга, словно влюблённые идиоты. Она ничего не сказала им, хотя парочку интересных комментариев ей пришло на ум. Девушка подсела к Урараке и тихонько ткнула её локтем вбок. Очако что-то чуть слышно буркнула, нахмурившись. Она поняла намёки своей подруги. С её приходом разговоры сместились в более скучное русло. Тсую стала обсуждать предстоящий их поход на кинопремию «Japan Cinema Awards». Среди всех студентов факультета режиссуры выбрали только четверых, кто удосужится пройти практику на красной ковровой дорожке. И Тсую вместе с Мидорией вошли в это число. Выбор пал на них не случайно. Студенты подготавливали в прошлом году большие проекты на тему съёмок с «одного дубля». И съёмки на кинопремиях относятся к такому типу. Там нельзя переснять, попросить звезду пройтись по дорожке снова. Есть всего один шанс сделать отличный кадр. Мидория, который пересмотрел за всю свою жизнь миллионы таких трансляций, сделал грандиозный проект, оцененный преподавателями по достоинству. Третьим счастливчиком стал Шинсо Хитоши. Ну, в его умениях сомневаться не приходилось. Он всё делал на отлично. Урарака жутко расстроилась, что не стала четвёртой, ведь в прошлом году по семейным обстоятельствам не смогла сдать данный проект и выбыла, так сказать, из конкурса. Правда, тогда никто и не подозревал, что от этого многое зависит. Четвёртого юношу Мидория не знал лично, но о нём говорили, как о нелюдимом и закрытом человеке. Удивительно, что он вообще согласился выйти в люди. Мидория уже заканчивал с трапезой, когда ему пришло сообщение с незнакомого номера. Но он сразу узнал отправителя по стилю текста: «Приветик, Мидория-ку-у-у-у-н! Ты срочно мне нужен! Выручай! Кто-то должен помочь нам с Каминари на фотосессии, а ты у нас супер крутой режиссёр. Скидываю тебе адрес и время». Несложно догадаться, откуда Ашидо-сан взяла его номер. Через мгновение на экране высветилось и второе сообщение: «И да, захвати с собой какого-нибудь сногсшибательного красавчика, одному здесь не справиться». Было как-то стыдно отказывать. Ашидо-сан производила приятное впечатление, хотя Каминари казался ему немного своенравным. Плюс у них с девушкой не такая уж большая разница в возрасте. Куда интереснее общаться с ровесниками, чем с сорокалетними мужланами. Но где он найдёт «сногсшибательного красавчика» в помощники? У него был только один вариант, и то не факт, что тот согласится. Мидория пролистнул список своих контактов и остановился на одном из них, мягко коснувшись дисплея. — Алло, Шинсо, у тебя нет планов на сегодня?***
Шинсо согласился. Мидория, если честно, не знает, что его подтолкнуло к этому. Обычно Шинсо очень избирательно относился к местам, куда его приглашали друзья. Даже самые близкие, такие как Изуку, который, впрочем, был его единственным близким другом. Наверное, он хотел поиздеваться над Мидорией, познакомившись с друзьями Бакуго Кацуки. Хотя Ашидо Мину не назовёшь его подругой. Просто знакомая, девушка лучшего друга. Они вынужденно общаются из-за Киришимы. По крайней мере, так ему говорил сам Каччан. Ашидо выслала адрес фотостудии, куда они с Шинсо отправились сразу после занятий. Студия была арендована на целый день, так что Ашидо для съёмок подходило любое время. Мидория, конечно, предупредил её, во сколько они приедут. Помещение студии ничем особо не выделялось. Это была обычная прямоугольная комната без окон, чтобы свет с улицы не попадал внутрь. Одну стену занимало белоснежное покрывало, в качестве которого использовалась обычная бумага. Она легко сворачивалась и могла заменяться другими цветами. В ассортименте студии было несколько классических, вроде чёрного, красного, синего и зелёного фонов. Студия располагала многообразием оборудования для освещения. Напротив места съёмок стояли пару софтбоксов, и один прожектор расположился у стены, подсвечивая объект сзади. Остальные предметы прятались углов, толпились рядом друг с другом, сваленные в одну кучу. На втором курсе Мидория изучал основы студийной съёмки и даже проходил практику на одной из таких вот студий. Поэтому он в общих чертах понимал, что им с Шинсо предстоит делать и с чем помогать. Но он даже не подозревал, какая идея пришла в голову Ашидо, когда она позвала Мидорию в помощники вместе с другом. — Мидория! — она бросилась к нему, стоило Изуку войти в помещение, и повисла у него на плечах. — Ты мой спаситель! Каминари одиноко сидел на диванчике, стоявшем у противоположной стены. Он махнул Мидории рукой и вновь уткнулся в свой планшет. Он держал его в поперечном положении, поэтому Изуку решил, что тот играет во что-то. Когда вслед за Мидорией вошёл Шинсо, Денки оживился, отложил планшет и вскочил с дивана, направившись к ним. Ашидо тоже сразу же отлипла от Изуку и переключилась на новичка. Она окинула его оценивающим взглядом, что не понравилось Шинсо. К тому же её чёрные склеры усиливали давление, оказываемое девушкой. И Шинсо инстинктивно отшатнулся назад. Он не любил быть объектом изучения. Обычно это Хитоши изучал и ставил на знакомых психологические опыты, а теперь сам попал под влияние такого же человека. Да, Ашидо умела выводить людей на чистую воду, и Шинсо сразу почувствовал, как от неё веет опасностью. Ему не очень-то хотелось раскрывать все карты перед какой-то незнакомкой. — Идеально! — она схватила Шинсо за плечи. — Твой друг — красавчик, Мидория. Что-то такое я и искала. — Руки, — холодно произнёс Хитоши, и Ашидо отпрянула назад, словно обожглась о его плечи. — Спасибо. — У-у, он ещё и строптивый малый, — хихикнула Мина. — Не хочешь попробовать себя в модельном бизнесе? Мне нужен партнёр для моей модели, поэтому я и попросила Мидорию позвать красивого друга. Прости за этот обман. — Не интересуюсь, — Шинсо уже собирался покинуть студию, но Ашидо остановила его, схватив за руку. Он бросил на неё недовольный взгляд, и Мина резко отпустила его. Она расправила свои руки в стороны, натянуто улыбнувшись. Мидория вообще не понимал, что тут происходит. Хотя слова Ашидо его почему-то задели. Видимо, он на роль второй модели не подходит. Конечно, ему это ещё в старших классах говорили. Ашидо перевела на него свой взгляд и, прочитав его мысли, сказала: — Мидория, ты тоже очень милый парень, но вы с Денки не смотритесь вместе, да и ты — открытая книга, а мне нужен загадочный персонаж, не обижайся. — Я не… — Изуку смутился и замахал перед собой руками. — Не стесняйся своему желанию попасть на обложку журнала, — усмехнулся подошедший к ним Каминари. Он слегка оттянул ворот белой рубашки, явив присутствующим чёрную портупею под ней. — Но сегодня у нас другого формата съёмка. — Я заплачу, — выпалила Ашидо. Она всё не теряла надежды уговорить Шинсо на съёмку. — Моя идея состоит в том, чтобы показать людей, которые снаружи кажутся не теми, кем являются на самом деле. Поэтому на вас надета чёрно-белая классика, а под низом — сексуальная портупея, выступающая эдаким символом истинной натуры. — Звучит интересно, — воодушевился Мидория. Он подумал о Бакуго Кацуки и его двойной жизни. Этот концепт полностью описывает мужчину. Снаружи — бизнесмен традиционной ориентации в дорогом костюмчике, а внутри — похотливый развратник с плетью в руке. Интересно, как бы он смотрелся в этой кожаной портупее? Стоило Мидории подумать об этом, как кровь прилила к щекам, и он сразу же покрылся лёгким румянцем. Что ещё за фантазии? Изуку мотнул головой, дабы вытрясти хотя бы на сегодня мысли о Каччане. К тому же на него покрасневшего уже как-то странно все поглядывают. Ашидо махнула на Изуку рукой и снова обратилась к Шинсо, которого совершенно не интересовал модельный бизнес. Он не был самовлюблённым, хотя многим его знакомым казалось иначе. Он не занимался самолюбованием, не выкладывал фотографии в социальных сетях для того, чтобы собрать лайки с верных подписчиков. Весь этот хайп, популярность, показушность были ему чужды. Он отличался от Мидории, который мотивировал выбор профессии желанием получить славу и деньги. Слава Шинсо не нужна. Он просто хочет делать любимое дело. В его голове столько сюжетов, столько крутых идей. Было бы жалко похоронить их, так и не показав миру. Хитоши не считал, что благородная цель делает его чем-то лучше других, нет. Просто таков его стиль. Ашидо верно подметила, назвав его загадочным человеком. Незнакомка была слишком настойчива. Всё твердила о развороте в модном журнале, о своей гениальной идее и о реализации этой самой идеи. Этот крашеный блондин, её модель, был не прав в своём суждении, что любой хочет попасть на обложку журнала. Шинсо не хочет. И в других условиях он сразу бы отказался от подобного предложения, покинув студию незамедлительно. Но здесь Мидория. И было бы весьма неэтично выставлять себя грубияном перед друзьями его богатого любовника. Мидория — хороший друг. Надо как-то отплатить ему за то, что он терпит Шинсо с его загонами и заморочками. Невооружённым взглядом видно, что Изуку нравится находиться рядом с ними. — Хорошо, я согласен, но у меня есть пару условий, — вздохнул Хитоши, сдавшись натиску фотографа. — Ура! — Мина подпрыгнула от радости. Сегодня она сделает лучшие фотографии.