beautiful li(f)e

Семь лет спустя. Внезапный телефонный звонок с утра ворвался в полусонное сознание и развеял приятное сновидение, словно дым. Бакуго с неохотой открыл глаза. Что ему снилось? Стоило только вынырнуть из тёмного царства Морфея в светлую комнату на втором этаже своего особняка, так все картинки рассыпались на кусочки, оставив за собой тонкий шлейф ароматного запаха. Он попытался напрячь мозги и вспомнить хотя бы один момент сегодняшнего сна, но не получилось. Наверное, снилось то же, что и всегда. Телефон не прекратил трезвонить, даже когда Бакуго проигнорировал его. Звонящий оказался настойчивым. Только на третий раз он перевернулся на кровати и подполз ближе к шкафчику, на котором лежал злополучный «будильник». На экране высветились иероглифы имени — Киришима Эйджиро. Ну и что понадобилось этому засранцу с утра пораньше? Бакуго в кои-то веки устроил себе выходной. И если причина звонка покажется ему не важной, то не жить больше Киришиме на матушке земле. Кацуки приподнялся на кровати, скинул с себя тяжёлое одеяло и провёл пальцем по экрану своего айфона. Громкий голос друга ударил по барабанным перепонкам, и Бакуго резко убрал телефон от уха. Он ещё не совсем проснулся, чтобы слушать его безумные возгласы. — Я тебя не разбудил? — раздалось с той стороны. — Ну, извиняй, думал, ты уже на работе. — Решил отдохнуть сегодня. — Это вовремя, — как-то многозначительно усмехнулся Киришима. — А знаешь, какой сегодня день? Бакуго нахмурился. Что за вопросы из разряда «возлюбленная девушка проверяет своего парня»? Но, как и всякий любопытный человек, он постарался вспомнить, правда, это не помогло. Дни рождения не подходили, праздники тоже. — Опять у вас с Ашидо какая-нибудь дурацкая дата? — хмыкнул Кацуки. Он привык, что у этой парочки постоянно находится повод выпить и завалиться в очередное непристойное заведение, откуда Бакуго их потом приходится забирать. За эти несколько лет жизнь их претерпела множество изменений. Всё и не упомнишь. Но главное, что их полиаморная любовь закончилась расставанием Киришимы и Каминари. Они решили это вместе. Не было ни скандалов, ни громких разрывов. Как говорится, разошлись по обоюдному согласию. Закончились чувства или что-то другое послужило причиной, Бакуго не знал. Киришима не очень любил говорить об этом. Возможно, ему всё-таки было больно. Но Эйджиро остался не один. У него всё ещё была Ашидо Мина, его любимая зажигалка, луч света в его жизни. Три года назад они сыграли свадьбу. Увы, Бакуго не смог присутствовать на бракосочетании своих друзей, находился заграницей по очень важным делам. Бизнес порой не позволяет уделить время даже самым близким. Ашидо с Киришимой не устраивали грандиозного праздника, просто собрались в кругу друзей и родных. Кстати, с Каминари они остались друзьями. Ашидо до сих пор работает с ним, как с моделью. Этот тандем вряд ли что-то сможет разрушить. Киришима тоже частенько встречается с бывшим возлюбленным. Нет, между ними уже ничего и быть не может. О прошлом они трое вспоминают с улыбкой. Можно сказать, что их любовь эволюционировала в нечто большее. Для них Каминари всегда будет другом, семьёй. Сам Денки, наверное, искал не такой любви, он искал любви бурной и отчасти скандальной, с бушующими постоянно страстями. А Киришима уже хотел спокойствия и какой-то простоты, без лоска и блеска. Когда ваши ориентиры смещаются в разные стороны друг от друга, отношениям приходит конец. Это был всего лишь вопрос времени. У Каминари всё сложилось прекрасно и без Киришимы с Ашидо. Поговаривают, что он сотрудничает с продюсерским агентством, владельцем которого является некий Шинсо Хитоши. Денки уже успел сняться в нескольких рекламах и даже засветиться в парочке фильмов, в эпизодических ролях. СМИ только и гадают: то ли эти двое состоят в отношениях, то ли Шинсо большой поклонник всеми известной модели. Бакуго как-то пересекался с этим парнем, и тот смотрел на него с неприязнью. Причину объяснять ему и не нужно. — Нет, ответ неверный, — Киришима мерзко захихикал. — Сегодня премьера нового фильма одного скандального режиссёра. Мы с Ашидо туда собираемся. Не хочешь присоединиться? — Странное предложение. Не помню, чтобы я когда-то интересовался кинематографом. — Уверен, ты заинтересуешься, когда я скажу тебе имя режиссёра. Мидория Изуку. Хорошо всё-таки, что они разговаривали сейчас по телефону. Бакуго бы не сохранил невозмутимое выражение лица, услышав это имя. В борьбе с собственными чувствами он проиграл ещё семь лет назад, но признать поражение так и не смог. Не сумел переступить через себя, через самолюбие и вернуть человека, которого, оказывается, действительно полюбил. Жаль, осознание ценности чего-либо приходит к нам только тогда, когда мы это потеряем. Бакуго стал заложником своей гордости на долгих семь лет. Почему он побоялся принять искренние, невинные и наивные чувства того молоденького мальчишки? Чего именно он боялся? Ответственности? Боли? Отношений без боли не бывает, а своими случайными связями Бакуго полностью обезопасил себя от неё. Хотя она всё равно его настигла, когда влюбила в Мидорию Изуку, когда сделала этого беззаботного юнца смыслом его жизни. Кацуки ничего не хотел о нём знать, поэтому оградил себя от любой информации о Мидории Изуку, ушёл с головой в работу, поднял свой доход ещё на восемь процентов и через год своего так называемого отшельничества предложил Момо развестись. Это решение далось ему максимально легко. Раньше он думал, что всё держится благодаря их браку. Бакуго взвалил на плечи Момо слишком много, слишком сильно полагался на неё. Она стала его бронёй и средством защиты от нападков глупого общества. Пора бы и самому научиться справляться. Он понимал, Яойорозу страдает в браке с ним пусть и доказывает, что её абсолютно устраивает двойная жизнь — Тодороки Шото в качестве любовника и мужчина нетрадиционной ориентации в качестве мужа. Сильная женщина не была такой уж сильной, когда дело касалось её чувств. Бакуго решил освободить их обоих. И ему на тот момент было плевать, как всё повернётся, плевать, что скажет это самое общество, от которого они так долго прятались, плевать, если упадут акции, и Кацуки лишится своего богатства. Миллионы — ничто по сравнению с тем, кто навсегда поселился в твоём сердце. Но Момо не была бы собой, если бы не обернула всё в свою пользу. Каминг-аут Бакуго не испортил их репутацию. Наоборот, его признание стало сенсацией, цены взлетели, личность его стала такой популярной, что несколько недель не сходила с обложек всех известных изданий и долгое время занимала первые строчки актуальных хэштегов в соцсетях. А Яойорозу Момо, его бедненькая жёнушка, вынужденная состоять в браке со своим хорошим другом ради его прикрытия, стала главной мученицей данной истории. Её практически возвели в ранг святых. Вот тогда и завертелось. Всем хотелось узнать, каков Бакуго на самом деле, кому отдал своё сердце, есть ли у него на примете какой-нибудь мужчина. Но СМИ быстро всё это наскучило. К тому же Бакуго не давал повода для сплетен. Свои походы в клуб Киришимы он со временем прекратил. Просто потому, что это не приносило ему удовольствия, и всё чаще Кацуки уходил оттуда ни с чем. Потребность настоящего тела ушла на задний план, секс перестал быть первой необходимостью. Все эти красивые мальчики были лишь имитацией Деку, его очень плохими и непрофессиональными копиями. Они стонали не так, двигались не так, называли его не так. Чтобы окончательно не сойти с ума, Бакуго оставил попытки найти что-то похожее. Момо вышла замуж за Тодороки Шото. Это был громкий скандал. Тодороки старший рвал и метал, но сына не волновало его мнение. Вопреки предположениям Бакуго Яойорозу не стала после замужества «топить» бывшего мужа и партнёра. Через пару лет Энджи оставил своё тёплое кресло, и Кацуки с Шото стали очень хорошими бизнес-партнёрами. Дом, который по документам принадлежал Момо, она оставила Бакуго, а сама перебралась к Тодороки. Без неё стало пусто в этом огромном особняке. Чиё-сан всё ещё жила здесь, следила за порядком. Да и не могла она оставить Бакуго. Женская интуиция подсказывала ей, что на душе господина неспокойно. «Будь счастлив», — пожелала ему Момо, прежде чем уйти. Но он ни секунду не был счастлив эти годы. Имя, прозвучавшее в телефоне, вскрыло старые раны. — Это, конечно, не моё дело, но вам бы всё-таки встретиться и поговорить, — продолжил Киришима, получив в ответ тяжёлый вздох. — Сколько можно убегать? Почти семь лет прошло! — Да, ты прав, это не твоё дело, Киришима. — А знаешь, о чём фильм? О молодом юноше, который случайно знакомится с богатым и влиятельным мужчиной. Ничего не напоминает? — И что ты предлагаешь? Пойти туда, встретиться с ним и сказать: «О, здравствуй, Деку, давно не виделись, давай вернём всё, как было»? — возмутился Бакуго, всплеснув руками. Жаль, Киришима не видел этого жеста. — Если это то, чего ты желаешь, — спокойно ответил Эйджиро. — В общем, премьера в шесть вечера, в Grand Cinema Hall. Идти или нет, решать тебе. Киришима попрощался и отключился. А Бакуго так и остался сидеть с телефоном у уха, словно ждал какого-то совета у друга. Тогда, семь лет назад, он не просил его совета, тогда он сам сделал выбор, хотя Эйджиро и не одобрил. И теперь он тоже предпочёл не вмешиваться. На, мол, друг, тебе одну зацепку, если захочешь, то воспользуешься. Наконец Бакуго отнял от уха айфон и взглянул на потухший экран. Он разблокировал его и открыл поисковую строку, ввёл название кинотеатра, в котором должна пройти премьера, и нашёл нужный ему фильм. У него было кричащее название «Beautiful li(f)e», и о сюжете Киришима действительно не соврал. В списке актёров на главных ролях числились Йо Шиндо и Тайширо Тойомицу*. Жену одного из главных героев играет знаменитая Увабами. Продюсирует фильм знакомый ему не понаслышке Шинсо Хитоши. Вообще все, кто работал над ним, вплоть до обслуживающего персонала, сплошь популярные артисты, операторы, гримёры, постановщики, дизайнеры. Деку удалось собрать в своей картине неплохой звёздный состав. А говорил, что не справится, что не сможет ничего добиться. Прочитав весь огромнейший список имён, Бакуго отбросил телефон в сторону и снова плюхнулся на подушку. Он уставился в потолок, обдумывая сказанное Киришимой. Несколько месяцев их недоотношений с Деку вихрем пронеслись перед глазами. Интересно, почему Бакуго считал, что не способен на высокие чувства? Почему поставил крест на своей личной жизни, ограничившись ни к чему необязывающими встречами на ночь? Почему именно Деку встретился ему в тот день в клубе? Почему он спас его и пригласил к себе? Почему искал с ним встречи? И почему прогнал, когда тот признался ему в своих чувствах? Он очень жестоко поступил с тем, кто его любил. И Деку вряд ли простит его, даже если они встретятся. Нужно ли им напоминать друг о друге, трогать то прошлое, покрытое толстым слоем пыли по прошествии стольких лет? Лишний раз касаться ещё не до конца зажившей раны. Только мучить и его, и себя. Бакуго почти уверен, что его поход на премьеру не имеет смысла. Почти уверен. Но, набросив на плечи пиджак, он садится в машину и просит водителя подбросить его до Grand Cinema Hall. Возможно, ему не удастся пересечься с Деку. Режиссёр, вероятнее всего, будет окружён восторженной толпой фанатов и фанаток. Внутри кинотеатра тесно. Туда-сюда сновали официанты с шампанским, фотографы и просто гости данного события. Бакуго скрылся от этой толпы за каким-то странным искусственным фикусом. Отсюда был хороший обзор. Проходящая мимо официантка предложила ему бокал игристого напитка, но он отказался. Она не стала докучать этому подозрительному хмурому мужчине. Лицо его показалось ей знакомым. Впрочем, здесь присутствуют только звёзды, и он точно не исключение. Из своего тайного места Бакуго заметил Киришиму с Ашидо. Друг выглядел, как модель с обложки: весь холёный, в костюме, галстуке и с уложенными волосами. Ашидо тоже соответствовала его образу своим вечерним туалетом. Они разговаривали с Каминари и Шинсо, смеялись. К ним подходили другие люди, актёры, айдолы, здоровались, пожимали руки, кланялись. Все сливки общества явились поздравить Деку с премьерой. Только вот героя вечера нигде не было видно. Бóльшее удивление у Бакуго вызвал не Киришима в костюме, а появление здесь Тодороки с Момо. Ашидо радостно бросилась к ним, чтобы поприветствовать. А вот ему Момо не говорила, что собирается сюда. Хотя она и не обязана сообщать о своих перемещениях бывшему мужу. Бакуго взглянул на часы. Было около шести. Значит, скоро начнётся показ. Он думал, стоит ли ему вообще идти в кинозал. Деку ещё не было. Возможно, решил неожиданно появиться прямо перед экраном и пожелать зрителям приятного просмотра. — Ох, я читала, что этот фильм снимался в нескольких странах, — Бакуго услышал беседу двух женщин, расположившихся поодаль от него. Он не знал их как актрис или певиц. Наверное, это какие-то светские львицы. — С нетерпением жду начала. Мидория-сан великолепен. — Да, его первая работа в позапрошлом году получила приз на Канском фестивале, — отвечала ей вторая. — Я поражаюсь тому, как он поднимает такие провокационные темы в своих работах. — Вот что значит искусство! Устав от их хвалебной речи, Бакуго отправился в сторону уборных комнат. Встретившаяся по пути официантка показала, куда идти. И зачем он пришёл сюда? Кацуки брёл по светлому коридору, желая скорее спрятаться ото всех. Нельзя допустить того, чтобы его увидели Киришима, Ашидо или, чего хуже, Тодороки с Момо. Сквозь мёртвую тишину коридора он услышал чьи-то тяжёлые шаги и остановился, подняв голову. Сердце, или то, что от него осталось, ударило по грудной клетке с неистовой силой. Человек напротив тоже казался весьма обескураженным и несколько напуганным. — К-каччан… — неуверенно произнёс он. — Здравствуй, — собрав всю волю в кулак, ответил Бакуго. — Давно не виделись, Деку. — А… д-да, давно, — Деку натянуто улыбнулся. Он практически не изменился за эти семь лет. Только в уголках глаз появились первые морщины. Но, тем не менее, перед Бакуго был уже не тот глупый мальчишка, перед ним был настоящий мужчина, стройный, подтянутый. Он держался иначе. Изменилась глубина его взгляда. В зелёных глазах уже не было наивности и детского восторга. Между ними повисла неловкая пауза. Ни один не знал, что сказать. Бакуго упорно заставлял себя сделать хоть шаг к нему, чтобы сократить это безумное расстояние, во всех смыслах. Мидория смущённо отвернулся. А вот это он делал так же, как и раньше. В моменты, когда Бакуго ставил его в неловкое положение. Выходит, сейчас такая же ситуация. — Поздравляю с премьерой, — разбил тишину Кацуки. — Да, спасибо, — кивнул Изуку. — До показа всего десять минут, тебе стоит поторопиться в зал. Ну, и я пойду, наверное… Бакуго кивнул и отошёл в сторону, чтобы пропустить Мидорию вперёд. Он прикусил губу, чтобы не ляпнуть ещё бóльшую чушь. Деку поравнялся с ним и, кажется, замедлился на одну долю секунды. Или Бакуго так только казалось. Хотелось, чтобы так было. Поэтому этого призрачного намёка хватило, чтобы Кацуки решился хоть на какое-то действие. Он схватил Изуку и толкнул к стене. Его сильные руки сжали чужие плечи, и Бакуго навис над ним. Это была самая бредовая идея, какая только могла прийти ему на ум. Этим он мог испортить всё. — И ты мне больше ничего не скажешь? — процедил Кацуки сквозь зубы. Морщинки между бровями стали ещё более выраженными. — Ничего не скажу? — Мидория не растерялся, не испугался, как случалось раньше. Он стойко перенёс боль моральную, что уж говорить о физической. Не так больно давит он ему на плечи, как ударил когда-то в самое сердце. — Всё, что хотел, я тебе уже сказал тогда, семь лет назад, Каччан. Много воды утекло. Только вот чувства не изменились. И Мидория понял это, стоило увидеть Каччана в коридоре. Он не так их встречу представлял. Он её вообще не представлял. Казалось, похоронил свою любовь под мышечной тканью, именуемой сердцем, целиком и полностью ушёл в учёбу, затем — в работу. В тот день, когда он дал себе и Шинсо обещание добиться всего своими силами, Мидория и правда разорвал так называемый контракт со студией. С одной стороны это было некрасиво и неуважительно по отношению к персоналу, который столько времени терпел присутствие неумёхи Мидории, но с другой стороны иначе он бы окончательно перестал уважать себя. На студии его уход восприняли по-разному. Угрюмый оператор сказал, что большего от этого юнца и не ожидал. Режиссёр не стал с ним даже разговаривать. Зато Всемогущий и гримёр Шимура Нана с улыбкой проводили юношу. Тошинори понял всё по его взгляду и пожелал удачи. Обещал, что будет ждать на этом же месте. И не соврал. Когда Изуку окончил университет, то первое время практиковался помощником режиссёра на одном телеканале. Платили немного, но опыт он получал колоссальный. Так вышло, что студия «Шоу с Всемогущим» располагалась двумя этажами выше, и тайком Мидория бегал туда, просто понаблюдать. Взлёт по карьерной лестнице произошёл внезапно. Режиссёр шоу, Сорахико Торино, слёг по болезни, поэтому режиссёру телеканала, где подрабатывал Мидория, пришлось взять обязанности Сорахико на себя. Дел было слишком много, и тот часто оставлял своего помощника за главного. Однажды Мидории удалось сесть в кресло режиссёра любимого шоу. «Я тебя дождался, юноша», — сказал Тошинори. Сорахико был уже не молод, поэтому закончил свою режиссёрскую карьеру по состоянию здоровья. Мидория же пришёлся ко двору, так что спустя год работы помощником дослужился до главного. Но это была лишь первая ступень в его карьере. Изуку не собирался оставаться на студии, пусть здесь он чувствовал себя на своём месте. Ему хотелось большего. Проработав в шоу два года, Мидория приступил к подготовке к съёмкам собственного фильма. Начал с короткометражек. За время работы с множеством лиц из мира шоу-бизнеса он успел собрать приличный список полезных знакомств. Каждый был готов помочь милому молоденькому режиссёру, что привнёс нечто новое в шоу. Так и завертелось. И уже на пятый год после расставания с Каччаном его имя появилось в журналах. Истории были скандальными, освещали сложные и очень провокационные темы. Мидория подавал их так, что общество принимало любую странность, как что-то нормальное, привычное, обыденное. К этому и стремился Изуку. В личной жизни никаких перемен не было. Только если у его друзей. Он слышал о разводе Бакуго со своей женой, о каминг-ауте Бакуго. Тогда он только начинал свой тернистый путь. Настоящей причины Мидория знать не мог, хотя продолжал общаться с Ашидо и её на тот момент ещё парнями. Им приходилось частенько пересекаться по работе. Зато он смог попасть на свадьбу Ашидо и Киришимы. В их расставании с Каминари Изуку поддерживал влюблённую пару. Мидория бы и не пошёл на их праздник, но Ашидо сообщила, что Бакуго отправился в какую-то супер важную командировку, поэтому пропустит церемонию. Там он впервые за несколько лет встретился с Тодороки Шото и его женой, Момо. Там и завязалось их повторное общение. Без спонсирования со стороны Тодороки вряд ли бы вышли в свет все те фильмы, короткометражки и, самое главное, сегодняшнее его творение. Вокруг все женились, разводились, расставались и сходились. Его друг Оджиро связал себя узами брака с Хагакуре Тору. Между Шинсо и Каминари всё-таки промелькнула искра, и они тайно, а может и не очень, встречались. Мидория сам узнал это из какой-то жёлтой прессы. Хитоши долго отрицал правдивость слухов. Потом не выдержал и признался. Но не этот дуэт удивил Мидорию больше всего. Было что-то эдакое в Каминари, что могло понравиться Шинсо, и наоборот. А вот что именно нашёл в Аояме его друг Иида, ответить Изуку так и не удалось. Правда, факт оставался фактом: Аояма Юга бросил своего богатого любовника и сошёлся с не менее богатым Иидой. Вроде бы они счастливы. Другого им Мидория пожелать не может. На советы друзей подыскать себе подружку или дружка он только глупо хихикал. Кто бы сумел заменить Каччана? Кажется, таких ещё не придумали. Он пытался несколько раз ходить на свидания. Пару раз даже доходило до постели. Эти ночи были ошибкой — так считал Мидория. Зачем насиловать своё тело, если чувств нет совсем? Поэтому он и окунулся в любимое дело. И почти забыл Каччана. Почти не вспоминал его. Почти… Слишком много «почти» у них обоих сегодня. Так почему все прошедшие семь лет без него теперь кажутся каким-то страшным сном? Важны только те несколько месяцев, проведённых в одной постели. Ничего не забылось. Всё всплыло вновь. И Мидория ищет хоть что-то из прошлого в хмурых алых глазах. Там целый мир. Его мир. — Прости… — взгляд Кацуки смягчился, и он выпустил Изуку из рук, сделав шаг назад. — Прости за то, что я тебе ответил тогда. Я не должен был вести себя, как последний урод. Это было грубо даже для меня. — Ты пришёл сюда, чтобы извиниться за прошлое? — Поздновато спохватился, да? Но говорят, что никогда не поздно признать собственные ошибки. Ты не обязан меня прощать. И я не смею на это надеяться, как и на то, что ты вернёшься ко мне. Ты стал достойным человеком, Деку, а ещё сомневался в себе. — Ч-чт.? — Мидория уже не слушал дальше. Остановился где-то на середине фразы «вернёшься ко мне». — Не надеешься на что? — На то, что ты вернёшься ко мне, — повторил Бакуго, читая истинное недоумение на лице Деку. — А как же работа, бизнес, отсутствие ресурсов на отношения? Или ты в поисках способа для сброса напряжения? — Бьёшь меня моими же словами? — что ж, он заслужил. — Как там было? Доверие и умение идти на компромиссы? Но твоего доверия я лишился, так что всё это не имеет смысла. Вот бы повернуть время вспять — думали они оба. Потому что, как и сказал Кацуки, всё это спустя семь лет действительно не имеет смысла. Но ведь Каччан здесь, перед ним, и, судя по этому странному диалогу, у него есть чувства к Изуку. Как давно он это осознал? Может, в тот же день, когда Мидория ушёл от него. Может, через месяц. Может, через год. А может, вчера, услышав о премьере фильма. Для Кацуки всё сложнее. Он ощущает только холод в ответ на свои запоздалые признания. Он не знает, что Деку испытывает то же, что и он. Он на это не надеется — говорил же. Рука потянулась к пухлой щеке, касается осторожно. Мидория замер на месте не в состоянии отвести взгляд, не в силах оттолкнуть и бросить очередную колкость. Пальцами Бакуго зарылся в кудрявые волосы. Они у Деку всё такие же мягкие. — Ты совсем не изменился, — прошептал Кацуки. — А вот ты изменился. — Да? И чем же? — Твой взгляд. Ты смотришь на меня так… — комок застрял в горле. — Так… словно любишь. — Люблю. От одного лишь слова дыхание перехватило, и Изуку шатнулся к стене. Он столько лет жаждал услышать это от Каччана, уже потерял всякую надежду, смирился с одиночеством. И вот это случилось. От переполняющего сердце счастья и одновременно болезненного ощущения ноги подкашиваются. — Я… — Мидория замотал головой, а по щекам потекли слёзы. — Я… не верю… — Знаю. Изуку сделал шаг вперёд, упершись ладонями Кацуки в грудь. — Ты просто смеёшься надо мной. — Это не так. Слёзы не останавливались. Как же по-дурацки вышло — расплакаться прямо перед Каччаном. Выходит, он и правда совсем не изменился. — Что, если тебе… снова надоест, и ты бросишь меня… — Этого не будет. От объятий легче не станет, но Бакуго всё равно аккуратно притянул его к себе. Мидория уткнулся лбом в ворот тёмного пиджака. — Я до сих пор люблю тебя, Каччан. — Спасибо, что подождал. Мидория никак не верил, что всё происходит с ним. Поцелуй развеял его сомнения. Это не сон. Он крепче стискивает ткань пиджака на спине, чтобы хоть в этот раз не упустить Каччана. Изуку ведь тоже сдался тогда, так что поступил ничем не лучше. Теперь же у них у обоих появился шанс исправить ошибку прошлого, и они ни за что его не упустят. Откуда-то из зала донеслась торжественная музыка. Мидория должен сейчас выступать перед многочисленной публикой, но он нежится в руках обнимающего его Каччана, целующего его Каччана, просто его Каччана. А на огромном экране, в этот самый момент, где-то в уголке небольшим, но различимым шрифтом высветилась надпись: «Особая благодарность выражается Бакуго Кацуки за вклад размером пятьдесят тысяч йен в обучение режиссёра-постановщика данной картины». Конец.