Назови моё имя

Сколько б заветных дорог Ты не прошел, Возвращайся в мой дом, Как в свой дом. Будут нелегкими скалы, Будут литься ручьем Слезы об мамины раны Горестным сном

      Три пары ног гулко стукнулись о землю, а за ним послышался шорох складываемых крыльев. Троица переглянулась между собой, а потом несмело зашагала по зеленой, как никогда траве. Река умиротворенно шумела рядом с ними, пока они все оглядывались. Андрес любезно напомнил им о том, что стригатели — стражники, у них нет хозяев, а это значит, что они снова нападут, а вот биться с ними было бы совсем нежелательно. Они зашли с другой стороны реки не для того, чтобы тут же быть пойманными стражей, стоящей у ворот. Как только они достигли самой кромки воды, то вдалеке послышался шум.       — Ты бы поторопилась, пуэлла, — нервно потирая костяшки, произнес Андрес, пока с другого конца поля волочили по земле свои конечности черные безликие твари. В этот раз стригатели не станут просто испытывать «воина», а будут убивать вора, который пришел, чтобы украсть меч, уже принадлежащий кому-то. Они же не знали, что этот «кто-то» и есть та темноволосая красивая девушка в синих высоких брюках со стрелками и жемчужно-бежевой блузе, склонившаяся над рекой. Ее тонкие пальцы призывно прошлись по прохладной жидкости, вызывая не самые лучшие воспоминания, хоть и определенно веселые. Пусть и шрамы на ногах от зубов кельпи и зажили, но память о них осталась. Вода тихо булькнула, а затем показалась полупрозрачная, переливающаяся лошадиная голова с глазами-бусинками, как два блестящих страза, и пенной белой гривой, отдающей радужным цветом на свету.       — Принеси мне меч, — отчетливо и строго произнесла Азалин, глядя прямо в глаза водному демону. Ей даже показалось, что тот кивнул, прежде чем снова скрыться в воде, окропив все мелкими каплями.       Девушка выровнялась, приобняв себя за плечи, и оглянулась на мужчин, которые тут же посмотрели на нее, точно подбадривая.       — Мерзкие твари, — вынесла вердикт она, разглядывая приближающихся стригателей. Их чехлы уже стали раскрываться, обнажая острые лезвия. Андрес и Камиэль настороженно переглянулись, понимая приближение драки. В реку стали запоздало ударятся тяжелые капли, создавая необходимую пелену в бою. Но не успел он розростись, а защитники не доползли до своих жертв, как из воды вынырнула кельпи, держа в зубах сверкающий рубинами увесистый меч. В первый раз, когда она его держала в руках, Азалин не осознавала насколько большую ценность она взяла в свои пальчики, орудуя им. Последний хозяин у этого меча был много-много лет назад, ведь сколько ангелы и демоны не сражались, у них не выходило одолеть настырную кельпи и слабоумных, но опасных стригателей. Они не знали, что меч можно было взять на входе, чтобы сразиться им за него же… Это дошло только до одного бессмертного — высокого блондина с поразительными разномастными глазами. Теперь же княжна очень внимательно осмотрела его и поняла, что это один из самых лучших мечей, кои она держала. Ей польстила мысль, что как бы ангелки не старались, не смогли его заполучить, так как он возвращался сюда неизменно.       — Копию, Ан, — тихо шепнула она. Им же не нужно было, чтобы ангелы всполошились из-за исчезнувшей реликвии.       — Уже, — хмыкнул Мальбонте и засунул руки в карманы. — Кам, нам пора домой.       И действительно было пора, так как сверкающее лезвие уже летело в их сторону. Ловким отточенным движением жнец вынул, один в один фокусник, серебряную монету и подкинул ее в вверх. На этом месте появился искрящийся изогнутый, как молния, разлом. Андрес крепко сжал пальчики жены, а она в свою очередь ухватилась за руку Камиэля, который первый безбоязненно вошел в эту сверкающую трещину, пока обезумившие стригатели бросились вперед и…нелепой кучей упали друг на друга. Пришлось им уйти ни с чем, но они особо и не расстроились, так как мозгов было как у пугало.       Как только трое молодых людей снова чудесным образом оказались в замке, то с огромным облегчением выдохнули, ведь их первое совместное задание после стольких лет прошло как по маслу. Это радовало. Они обычно и так выигрывали во всех сражениях (не только в боях), однако их казусы дорогого стоили, поэтому оступаться запрещалось. Азалин поразительно быстро подвязала шелковистые волосы, струящиеся по открытой спине, черной лентой и перекинула меч из руки в руку, словно он ничего и не весил, как белая пушинка, сорвавшаяся с одуванчика.       — Пойду, что ли, потренируюсь, — хмыкнула она, оценивая вес меча. Конечно, в ее кинжале баланс был в разы лучше, но и этот в нем был не так плох.       — Ну не-е-ет, Аза-а, — тут же захныкал Камиэль, состроив страдальческую моську, — только не снова бесконечные тренировки… Ты и так потрясающе сражалась со стригателями. Разнесла их в пух и прах. Ты была неподражаема. Куда уж лучше?       — Если ты хотел подлизаться, то у тебя вышло из рук вон плохо, — иронично выпятила нижнюю губу девушка. — И к тому же, стригатели — бездушные и безмозглые твари, в отличие от наших пернатых дружков. А ты, — она уперла конец острия ему прямо в солнечное сплетение, лишь слегка надавив. Серая футболка опасно собралась в этом месте, — всегда недооценивал тренировки, поэтому и был самым слабым звеном среди нас.       — Как приятно, — оскалился мужчина.       — Зато честно, — широко улыбнулась демон, обнажая зубы.       Они еще несколько десятков секунд сверлили друг друга глазами, прежде чем их зелено-желтую «бойню» прервал Андрес:       — Значит, вы идите тренируйтесь.       — А ты?       — А я пойду заниматься делами.       — Ну А-ан, — тут же обиженно надулась та.       — Опять за свои книжки? — ехидно спросил Кам.       — Благодаря этим книжкам, мы еще живы, — холодно отозвался Мальбонте, чем тут же стер усмешку с лица товарища.       Азалин тяжело выдохнула, но согласно пожала плечами. Андрес притянул ее к себе, положив руку на затылок, и нежно поцеловал в лоб. Она знала, что он до конца еще не отпустил всю ситуацию, но старался изо всех сил.       Они вдвоем со жнецом спустились вниз, хрустя ботинками по замерзшей траве, непокрытой еще снегом, так как она находилась под неким навесом. Девушка поплотнее закуталась в свободное темно-синее пальто, но все же упрямо шагала вперед, пока из ее рта вылетали красивые облачка пара с закрученными концами, которые сразу рассеивались в воздухе. Камиэль, идущий рядом, с улыбкой наблюдал за ней. Конечно, он не забыл про ее нелюбовь согревать себя магией, но это было так давно. Азалин всегда предпочитала натянуть на себя несколько свитеров и завернуться в теплое одеяло, нежели согреть саму себя, защитить от холода. Она любила зиму, любила холод и ледяной ветер, румянивший персиковые щеки. Это было даже иронично, что демон любит не жару, но все считали это ее особенностью и постепенно сдавались и тоже начинали носить верхнюю одежду.       Как только они вошли в оружейную, то девушка очень уж довольно провела ладошками по стеклянным шкафам, где хранилось все ее оружие, начиная от звездоподобных сюрикенов и заканчивая древними копьями с раздвоенными зубцами. Это были ее сокровища. Если Андрес заведовал книгами, рукописями, зельями, Камиэль интересовался всеми артефактами, кои им попадали в руки, то Азалин изучала, тестировала и хранила все оружие. Что-то уже было у нее из широкой коллекции отца, что-то они нашли в процессе нескольких войн, но все это принадлежало ей одной, принадлежало ее сердцу. Она любовно окинула темное каменное помещение своим янтарным взглядом, а потом скинула верхнюю одежду, достала из-под одного из столов тяжелый коричневый ящик и стала чистить, полировать, точить лезвие меча. Он и сам неплохо самоочищался магией, заключенной в нем, но ей этого было мало.       — Если так подумать, — неожиданно громко произнес жнец, задумчиво осматривая одну из стен, увешанную различными топорами, топориками, секирами, — то самое слабое звено среди нас — это Андрес.       Девушка резко вскинула голову и приподняла брови, даже перестав водить камешком по стали.       — Ну ты сама рассуди, — Камиэль, охваченный словесным азартом, развернул деревянный стул спинкой от себя и присел, поставив ноги с обеих сторон, — дерется он хуже нас. Да у него и оружия-то и нет.       — Потому что оно ему не нужно, — улыбнулась Азалин. Ей было забавно слышать ревнивые нотки обиды в его голосе. Ее муж и впрямь не был слишком уж хорош в боевом искусстве, но одно только воспоминание о том, как он может выжигать глазницы бессмертным одним прикосновением руки, вызывало мурашки. Ему не нужно было оружие, потому что он сам был им. В нем была заключена настолько огромная сила, что держать в руках меч, нож, булаву или что-то в этом духе, было бы просто смешно, как если бы Шепфа стал вспахивать землю.       — Да, но все-таки, — не унимался жнец, — я думаю…       — Что тебе лучше взять что-нибудь с полки и защищаться, — коротко закончила за него Азалин и ловко, как пантера, прыгнула на середину комнаты, выставив перед собой меч.       — Что? — тупо переспросил ошеломленный мужчина, а потом удачно отклонился назад, избегая просвистевшего острого лезвия прямо перед его глазами.       Камиэль подорвался и схватил стул. Демон снова напала, но каждый раз он удачно прикрывался деревянным предметом, пока они в таком бешеном темпе, сопровождающимся тяжелыми шагами и глухими ударами, не добрались до шкафа, откуда он наугад вытащил что-то тяжелое за кожаную ручку. Это оказался кистень — длинная металлическая палица с тонкой, но прочной цепью, где на конце был подвешен ударный груз с шипами. Хоть жнец и предпочитал рубящее оружие, но и с ударным был знаком. Поэтому он легко отбросил стул в сторону. Тот уныло завалился набок. А бой продолжился, но теперь комнату заполнили звенящие звуки встречающегося металла в опасном столкновении. Меч архангела Михаила безжалостно приземлялся на бедра и бока мужчины. Одежда была уже порезана и пропитана кровью, когда у второго участника сражения даже царапинки не было. Камиэль старался изо всех сил, но не было у него того мастерства, кое хранилось в, казалось бы, хрупкой фигурке. Азалин пощадила его, когда он был безоружен, но сейчас она наступала умело и холоднокровно, оставляя глубокие порезы на его коже. Она была лучшим воином, которого только знал мир. Она была рождена для этого, и этот дух борца был с ней с самого рождения. Но это был не просто талант, а многочасовые тренировки, даже со взрослыми демонами. Когда ее рост составлял только метр двадцать, она уже противостояла опытным солдатам армии Ада. Отец не щадил ее. Даже если он видел, что девочка без сил, то не смягчался ни на секунду, хотя его родительское сердце молило о том, чтобы приласкать и утешить свою дочь. Однако он упрямо толкал ее на тренировочное поле, где ей нужно было уворачиваться от летящих колющих предметов, используя слух, весь запас внимательности и внутреннее чутье. И он воспитал настоящую княжну, которая умеет бороться, умеет сражаться, которая сильна духом и всегда добивается своих целей. Азазель был очень горд своим творением. Больше, чем любой другой вещью в его жизни.       После двадцать первого удара мечом в колено Камиэль хотел взмолиться о том, чтобы она остановилась, но прикусил язык. Она ненавидела любое проявление слабости, а просьба о пощаде была равносильна смерти от ее руки. Но вскоре Азалин и сама опустила руку с окровавленным оружием и откинула с глаз намокшие пряди. Жнец тут же рухнул на пол, изнывая от боли. Конечно, он был благодарен, что это был не ее излюбленный клинок, но все же приятного было крайне мало.       — Ты размяк, — констатировала девушка, спокойно вытирая лезвие изношенной тряпкой с несколькими торчащими нитками.       — Зато ты в прекрасной форме, — прохрипел тот, откидываясь затылком к холодной стене. Она довольно пожала плечиками и улыбнулась. Любовно уложив меч в один из подходящих футляров, она отряхнула руки и подошла к другу, протянув ему ладонь. Он несколько секунд осуждающе на нее посмотрел, а потом все же взялся за тонкие пальчики и поднялся с ее помощью.       — Почему твои раны так долго заживают? — нахмурилась Азалин.       — Не знаю, — выдохнул Камиэль. — Это после освобождения так.       — Да, у меня тоже, — она задумчиво отвела взгляд на пустую стену. — Я помню, когда еще была Вики, то раны затягивались очень долго. Возможно это из-за истощения организма. Нужно будет сказать об этом Ану. Он что-нибудь придумает. Идем.       Вечером после ужина, Андрес как следует осмотрел их, взял кровь на рассмотрение и ушел с хмурым видом в свою обитель. Немного поговорив с Камиэлем о мече, кто что знал, Азалин решила зайти и посмотреть, как идет процесс. Сойдя на самый первый этаж, она поежилась от холода, обхватив голые плечи двумя руками. По полу очень тянуло холодом. Каменные стены тяжело прогревались, а в небольшие щелки то и дело залетал буйный морозный ветер, принося с собой обрывки зимней стужи. Но это был еще не конец. Пришлось спуститься еще ниже по широким ступеням и толкнуть тяжелую деревянную дверь с черными железными засовами и петлями. Изо рта стал вырываться пар на этом уровне, где находились многочисленные подземелья. Но лаборатория находилась ближе всех, в отличие от тех, которые были спрятаны глубоко под землей. Старомодное платье с пожелтевшим кружевом приятно зашуршало о дверной косяк, точно обласкивая его своей нежной тканью. Мужчина стоял спиной ко входу, что-то быстро нарезая правой рукой. Металлический крупный тесак с острым лезвием летал в воздухе, подобно ястребу. Конечно, Андрес уже давно знал, что она идет сюда. Как только ее вечно бурлящая энергия с соленым привкусом предстоящей грозы спустилась на первый этаж, то он ощутил ее всем своим существом и уже ждал. Она осмотрелась. Очень давно ее глаза видели это помещение, поэтому все казалось относительно новым и необычным. Единственным источником света был камин с закопченной решеткой, где сейчас ярко пылали потрескивающие дрова в безжизненном сером пепле, сохранявшем еще красноватый отблеск внутри, точно оскал, разбрасывая маленькие оранжево-золотые искорки. Свет от него падал на небольшую и тесно обставленную комнатку с низким потолком, откуда свисали разные пучки засушенных трав, серебрящиеся нити, коричневые изогнутые, как пальцы старой ведьмы, коряги. Стены были заставлены шкафами и полками, на которых ютились разноцветные баночки с сомнительным жидким и не очень содержанием, о чем совершенно не хотелось знать Азалин. Сам же алхимик стоял прямо перед широким деревянным столом на высоких ножках, где лежали несколько закрытых бумажных свертков, а рядом с ними стояли пара пустых стеклянных контейнеров с полупрозрачной розоватой водичкой. Рукава его изношенной рубахи, кое-где забрызганные капельками крови, были закатаны до самых локтей для удобства, отчего стали видны предплечья. Широкие вены вздулись от механической работы до самых костяшек. Девушка попыталась сдержать улыбку, закусив губу, но у нее не вышло. По ее личному мнению, хотя он его категорично не разделял, во время нарезании заготовок он выглядел чертовски мило. Даже если в данный момент он нарезал легкие лунного тельца. Поэтому поддавшись своему чувственному порыву, как и обычно, Азалин подошла к нему вплотную и прижалась к широкой спине, устраивая поудобнее щеку между его лопаток. Руки ее кольцом обвились вокруг талии, что позволяло быть еще ближе.       — Нужно будет спуститься на землю и взять тебе одежды, — спокойно произнес он, но она чувствовала как в левую лопатку колотиться сильное сердце. Его любовь не проходила, сколько бы времени не прошло. Он все также был в нее влюблен, влюблен до безумия, до сбитого дыхания даже во время легкого касания женской руки запястья, до подскочившего пульса во время медленного и сладкого поцелуя. Она разделяла все эти его чувства, хоть и редко говорила об этом. Она любила его. Всем своим ледяным сердцем, которое становилось обжигающим только для него одного, которое горело и пылало только ради блеска этих разномастных глаз.       — Да, — не сдерживая радость от их близости, что сказалось на высоте голоса, ответила она, вжавшись в его твердые спинные мышцы сильнее да еще и зажмурившись, — надо бы. А то и в свет выйти не в чем. Заявятся к нам белоснежки, и в чем я их встречу?       — Все шуточки шутишь, — покачал головой Андрес и отложил острый прибор в сторону. Теперь было необходимо расфасовать кровавые ошметки по разным банкам.       — А что мне еще делать? — риторический вопрос вылетел испуганной птицей. Некоторое время они и стояли так: она грелась о его тело, а он получал через кожу дозу необходимого ему, как наркотик, окситоцина. Но как только Азалин почувствовала, что он закончил, то тут же сделала шаг назад, разжав руки. Это их обоих огорчило, но нельзя же так вечность простоять. Андрес стал мыть руки в неглубокой каменной раковине с краником в виде извилистой змейки, а она подошла к камину и присела на корточки рядом с ним, вытягивая ладошки вперед, чтобы продолжать греть их в этом до жути холодном помещении.       — Так что с нами? — под шум багровой воды, сбегаемой вместе с кровавыми ошметками, которые мужчина отдирал от своих пальцев, как разбавленный гранатовый сок, спросила демон.       Ан закрутил воду с характерным скрипом, отряхнул руки и взял небольшое полотенце грязно-серого цвета, ранее имевшее белый оттенок.       — С точки зрения науки — ничего, — спустя продолжительное время ответил он, продолжая насухо вытирать мокрые участки и опираясь на одну из столешниц. — Я все проверил. Вы абсолютно здоровы. Но у меня есть кое-какие размышления по этому поводу. Хочу проверить эту теорию.       Вслух он, конечно, не добавил «Надеюсь, очень надеюсь, что ошибочную».       Камиэль еще не спал, поэтому без вопросов спустился в Зеленый Зал. Азалин видела, что за внешним спокойствием, Андрес прячет сильное волнение. Это было заметно по частому перебеганию взгляда, по нервному подергиванию ноги и глубокой задумчивости. Демон и жнец переглянулись, незамедлительно и беззвучно переговорив между собой, после чего она негромко позвала своего мужа. Он еще несколько секунд не отрывал глаз от комода, но потом все же качнул головой и призывным движением двух пальцев подозвал ее к себе. Девушка безбоязненно вышла на середину комнаты, приподняв голову, чтобы смотреть ему прямо в лицо, хотя его подбородок был опущен. Андрес прикрыл веки и приложил правую ладонь между ее грудей, прикасаясь почти невесомо. Она увидела, как щека его нервно дернулась, а морщинка между бровями стала еще глубже. Ничего хорошего это не предвещало. Однако, когда он открыл глаза, то ничего не сказал, вторым идентичным движением подозвав Камиэля и повторив все тоже самое.       — Я сейчас, — буркнул Андрес после того, как закончил со жнецом. Он что-то продолжал бубнить себе под нос, пока шел к двери, но слова было не разобрать. Эти двое снова переглянулись. Беспокойство то и дело плескалось в их глазах. Поведение Мальбонте их очень пугало. Обычно он был спокойным, даже в самых чертовски проблематичных проблемах. У него всегда было решение, запасной план действий, какая-то идея, как минимум. Но сейчас он и сам был в растерянности. И это пугало.       Через несколько минут он вошел в Зал с чем-то высоким и продолговатым, но довольно узким. Нес этот предмет на вытянутых руках, завернутый в пыльную тряпку с оборванными концами. За ним тянулся тонкий шлейф мелких пылинок, которые были едва заметные в свете высоких белых свечей, но запах после них оставался специфический. Азалин приподняла одну бровь и посмотрела на друга, надеясь увидеть такую же обратную реакцию, но Камиэль в упор смотрел на зеркало. Кожа его побелела на несколько оттенков, напоминая плесень, образовывающуюся на жидкостях с солью. Он узнавал этот предмет и догадывался о том, о чем думал Ан. Но она не успела спросить его об этом, так как Андрес, поставив что-то на черные железные ножки с характерным звенящим стуком, повернулся и в приглашающем жесте провел рукой к месту прямо перед ним. Девушка хмыкнула и, пожав плечами, смело сделала шаг влево. Что ее могло там напугать?       — Я почти уверен в своем предположении, но это поможет мне удостоверится, — тихо произнес он. Одно легкое движение, и пыльная с разводами простыня вспорхнула, как стая диких гусей, намеренно громко хлопнув своими концами. Под ней оказалось высокое золоченное зеркало с непонятными надписями по краям и сверху. Но сам предмет перестал интересовать Азалин. Ее внимание перешло целиком и полностью на зеркальную поверхность, в котором она видела заднюю стенку, темное беззвездное небо в решетчатом окне, несколько изумрудных кресел и…чудовище. Невероятно мерзкую тварь. Это была высокая фигура с черепом покрытым тончайшим слоем серо-зеленой кожи, кое-где съеденной, как кислотой, багровыми пятнами и надрывами, откуда сочилась тянучая слизь. Ото лба тянулись длинные извилистые оленьи рога, только очень уж острые и созданные словно из человеческой кожи. Вместо радужек и зрачков в глазницах зияла белая мутная пелена, носа не было, но зато рот был до самых ушей. Было видно, что это изначально были вполне человеческие губы, которые потом подкорректировали ножом, сделав широкие разрезы. Из-за этого создавалось ощущение, что здесь находиться какой-то неправильный Чеширский кот. Но самое пугающее было то, что существо было одето в старенькое кружевное платьице, что оно стояло на том месте, где стояла Азалин…и делало то, что делала Азалин. Она удостоверилась в этом, подняв правую ладонь, которая у чудища была очень длинной, с продолговатыми костяными пальцами и абсолютно без кожи… Осознание было слишком болезненное… Осознание, что она и есть эта самая мерзкая тварь…