Карточный дом

Чонгук не был глупым.       Люди, которые это предполагали, быстро осознавали иное, с весьма разрушительными последствиями. Но конечно учитывая всё, это случалось часто. Он не был самым здоровым человеком, когда дело доходило до эмоций. Он просто чувствовал когда они были стабильными, а затем продолжал бороться, чтобы остаться на плаву, поскольку они угрожали просто утопить его.       Чон с волнением набрал номер Чоя. Прошло слишком много времени с тех пор, как он чувствовал адреналин в своей крови. Он радостно приветствовал это чувство. — Молодой мастер, — ответил монотонный голос Чоя. — Ты с матерью? —нервно сказал Чонгук. — Вы собираетесь попросить меня сделать что-то, что она не одобрит? — Может быть. — Тогда она сидит у меня на коленях. — Чой, у неё в руках уже был бы твой вырваный язык, если бы она услышала, что ты так говоришь. Хватит наглеть. Ты один или нет? — Да, молодой мастер. — Хорошо. Сообщи Джангу, Чонёну и Ву, что Катя собирает средства из борделя и разбалтывает о процентах, которые она должна была нам платить. — Откуда вы это знаете? — Русские знакомые. — Вы знаете, что я не могу отправить их. Катя в салоне имеет самый большой оборот среди всех борделей. Сообщите матери, и пусть она с этим справится. — Я хочу показать Матери, что могу делать что-то по собственной инициативе. — Например то, что эти три демона вырвут все ногти Кате, не так ли? — Конечно, нет. Я просто хочу, чтобы они напугали её и лично прослежу за этим. Чой наконец сдался, хотя и неохотно.       Чонгук познакомился с Екатериной совсем недавно, но деньги, которые она собирала, были не для нее. Они поступали на закрытый счёт на его имя. Никто не будет пугать Катю. Но она была хорошим прикрытием для трех людей, чтобы сходиться в ее гостиной.       Чой Донг же был человеком, слишком уставшим от войны, чтобы проводить свои дни в погоне за Чон Чонгуком. Его истории были столь же захватывающими, как и пугающими. Будучи телохранителем последнего босса в его последнем живом десятилетии, он стал своего рода неофициальным палачом для Матери. Чой прославился своими мучительными, творческими пытками. Также Мать назначила его будущим наставником Гука, правой рукой, после чего Чой значительно успокоился. Он знал, почему он оказался в таком подавленном положении, и он не возражал. Его ум и верность поистине сохранили ему жизнь. Чонгук часто просил поделиться с ним своей мудростью, но единственное, чему по-настоящему Чой научил Чона, был Кровавый Орел, агрессивная, ужасная процедура, которая была популярна среди северян Скандинавии.       Чонгук практиковался на мертвом человеке, но ему сказали, что нет ничего лучше, чем выполнить Кровавого Орла на живом теле и почувствовать тёплые брызги крови на своем лице. Очевидно, некоторые не умирали до самого последнего момента, хотя он не понимал, как. Он был совершенно уверен, что если его спина будет разрезана, а его легкие вытянуты назад через грудную клетку и распространятся наружу, как крылья орла, он умрет просто от сердечной недостаточности или шока.       Салон Кати находился в десяти минутах езды от того места, где его машина на данный момент застряла на светофоре. Этим салоном управляла русская мис, которая перевела уловки своей торговли в Москве в Сеул после попадания в черный список местной империи. Она была высокой блондинкой с очень небольшим знанием корейского языка. Что собственно никак ей не мешало вести дела.       Машина остановилась на полпути по улице, где находился бордель. Он вышел из чёрного ягуара и подошел на один шаг ближе к нарушению одного из самых больших условий матери — иметь собственное место, лабораторию. Он никогда не должен был осуществлять наказание самостоятельно, без одобрения мамы. Теперь у него было три ее лучших палача под одной крышей, вероятно, опьяненных и уже под опекой девушек Кати.       Янг, Чонен и Ву были такими мужчинами, которые непоколебимо выполняли любимые прихоти и просьбы Матери. Катя уже подготовила их прием, сообщив Чонгуку, что не хочет где либо светиться, если его поймают. Он не верил, что она в состоянии угрожать ему, поэтому просто не обратил внимания. Для нее он также был глупым маленьким мальчиком, у которого было слишком много денег, чем он мог себе представить.       Лиса сидела на заброшенной остановке прямо по дороге к борделю. Её брюки были обтянуты широким поясом и этот оранжевый цвет ужасно не сочетался с ярко синим на её куртке. — Я знаю, что ты не очень логична, но выделяться до такой степени просто вульгарно, — фыркнул Чон. — Я тайская девушка с с чёртовыми светлыми волосами и ножом за поясом. Я буду выделяться независимо от того, как я одеваюсь. Почему я здесь, а не в своей постели досматриваю десятый сон? — недовольно спросила и встала. Она была высокой, почти такой же высокой, как и он в сапогах на платформе. — Поверь мне, тебе понравится.       По ее отношению трудно было сказать, что она была одним из его самых близких друзей. Она занималась распределением всех новых сортов наркотиков Чонгука и Енджуна сформулированных между ними, и наняла сотню студентов только в Сеульском университете, чтобы помочь распространить продажи.       Лиса, Мингу и Ёнджун были неоценимы. И, конечно, у них был общий интерес ко всему насильственному, за исключением может быть последнего.       Они с Лисой повернулись к звуку мотоцикла. Всадник, одетый в черно-белое верховое снаряжение, несся по дороге к ним. Мотоцикл остановился напротив и вовремя вышедший из своей машины Чой забрав у мотоциклиста, бросил сумку на землю рядом с Чонгуком, который одним движением открыл ее молнию. Мингю снял шлем чтобы увидеть содержимое. — Лыжные маски, операторское оборудование и топоры? Я знал, что это будет весело! — Гук улыбнулся. — Господин, — кашлянул Чой. — Да, Чой, что? —сказал рассеянно Чон, проверяя упругость одной из лыжных масок. — Что бы вы ни собирались делать, не делайте этого. — Что бы ты ни сказал дальше, не надо. Соблюдай тишину. Таким ты мне больше нравишься, — парень хмыкнул, поднял сумку на плечо и повернулся к Чою. — Если вы не хотите вовлекать себя, не стесняйтесь оставаться в машине, как мой неофициальный шофер. — Напротив, я твой телохранитель, поэтому… — Тогда заткнись и охраняй меня! — Эй, а где третий? —Мингю огляделся по сторонам.       Словно по щелчку они услышали быстрые шаги, к ним приближалось размытое в темноте пятно, позже оказавшееся темноволосым парнем с раскрасневшимся от бега лицом. — Простите, я опоздал! — Енджун, тогда ты и оператор. — Почему я всегда оператор? Ты не думаешь, что я достаточно смел для жестокости? — он возмутился. — Тогда ты хочешь вытащить легкие Джанга через грудную клетку из его спины?       Енджун нервно сглотнул и покачал головой, покорно подходя, чтобы поднять сумку.       Чон вошел первым. Один взгляд на самодовольное лицо Кати и ее руки скрещенные на груди. — Комната готова? — спросил ее. — Всё было готово, а потом эти трое ублюдков объявились слишком рано, — сказала она на своем родном русском языке. — Я напоила их шампанским с маленьким дефектом. После чего они отключились и их связали готовыми к вашему приезду. — Ты сокровище, Кэт, — улыбнулся Чонгук и поцеловал девушку в щеку.       Бордель с лифтом, спрятанным в котельной, был необычной вещью. Он перенес их в затхлый погреб, который был больше всего здания и находился под стриптиз-клубом по соседству. Пол был сделан из бетона, стены были увешаны цепями и другими зловеще выглядящими инструментами BDSM. Комната была явно предназначена совсем для другого.       Толстые фигуры в капюшонах были привязаны к цепям, простирающимся от стен, пола и потолка. Их руки были вытянуты, а колени согнуты.       Чонгук вздохнул воздух с молчаливым возгласом триумфа, когда он увидел их, и последовали счастливые аплодисменты от Мюнги. Лицо Чоя ясно выражало его отвращение к тому, что они вели себя как дети, которые собирались получить десерт на ужин. — Итак, я предполагаю, что порядок дня — Кровавый Орел из описания, которое ты дал ранее, —Лиса уже натягивала свои перчатки. Звук ее голоса заставил одного из связанных мужчин зашевелиться и застонать. Чонель. Чонгук сразу же узнал хриплый голос.       Он выпил половину бутылки с водой, а вторую половину вылил вниз по воротнику Чонеля, наслаждаясь удивленным визгом мужчины. — Господа, снимите капюшоны, —объявил Чонгук с грандиозным успехом. А потом искренне засмеялся. — Да, я забыл. Ваши руки немного заняты… Мингю, ты бы не мог сделать это?       Мингю не был настолько впечатлен сложившейся атмосферой. Он сорвал с жертв капюшоны, чтобы обнажить их ссадины и царапины. Кажется девочки Кати решили немного отомстить. Сегодня вечером музыка и стоны девушек в клубе, будут громче чем обычно, чтобы замаскировать звуки душераздирающих криков откуда-то глубоко внизу. Чонгук взял нож, предложив его Чою, который сразу же отказался. — Если вы не возражаете, молодой господин, я бы предпочел сидеть в стороне и просто смотреть. — Да, смотрите, как ученик становится учителем, — усмехнулся Чон, вставляя острие ножа в тонкую ткань рубашки Янга. Он скользнул вниз, разорвал ее и дал знак Лисе и Мингю занять позиции позади Чонеля и Ву. — Добро пожаловать, детки, на мастер-класс по исполнению Кровавого Орла.       Мингю подавил смех, когда Чонель сильно ударился о бетонный столб, без сомнения, пытаясь сбежать. Но наркотики в крови сделали его движения вялыми и медленными. Спина рубашки Янга была в клочья, а его кожа — идеальный блестящий холст для такого удовольствия, ради которого сегодня жил Гук. — Мой ещё не очнулся, — мрачно сказала Монобан. Она сунула руку в задний карман, достала серебряную колбу, наполненную неразбавленной водкой и вылила ее в горло Ву. Он сразу же пришел в себя, широко раскрыв глаза и задыхаясь от шока. Лиса похлопала его по плечу и улыбнулась. —Привет, сладкий. Добро пожаловать на вечеринку. — Мы должны быстро работать и успеть сделать все, прежде чем они успеют полностью почувствовать боль и впасть в шок, — сказал Чонгук.— Я хочу, чтобы они почувствовали, что их ребра окончательно раскололись, когда их легкие лопнули у них за спиной. Но сначала… джентльмены, кто-нибудь из вас может догадаться, почему вы собрались здесь сегодня вечером? — Мать, наконец, собирается кастрировать своего маленького сукиного сына, давно пора, —плюнул Янг. — Что бы вы ни думали делать, подумайте еще раз. Обещаю, я буду в порядке, когда получу приказ дисциплинировать тебя за этот маленький трюк. — Янг, я в шоке. Не знал, что вы такой болтун, — сказал Чон с удивлением, наклонив набок голову. — Видите ли, когда Дженни сказала мне, что вы, ребята, избили ее до смерти, я подумал, что вы слишком отсталые, чтобы сделать это с моим человеком. Видимо, когда речь заходит о попрошайничестве ради собственной жизни, вы довольно красноречивы. — Не похоже на то, чтобы меня просили. Это звучало как вызов, — сказала Лиса. — Я согласен с Лисой, — сказал Енджун оттуда, где он настраивал камеру. — Кроме того, ребята, хотя я буду наблюдать, поверьте мне, когда я говорю, что это приведет к популярности в темной паутине. У нас есть целые форумы, которые без ума от средневековых пыток. — Ты серьезно не помнишь Дженни? — Чон все еще был сосредоточен на трех заключенных. Он только что видел выражение краткой растерянности на лице Чонеля, и раздражение кипело в его душе, словно семиголовое чудовище. — Кто это черт возьми такая? — хмыкнул Чонель. — О, черт возьми… Та низкая девушка с русыми волосами, заказ на которую отдала Мать. На лице Чонеля появилось что-то похожее на понимание и злую ухмылку. — Девка которая спит с тобой? Мать сказала, что не хочет ее видеть. Ха! Я помню как мы сломали ей пару рёбер. Неужели она уже все разболтала? Какая жалость, мы только собирались встретиться ещё раз. Чонен усмехнулся себе под нос.       Это было полное недооценивание, снова. Чон знал, что никто из них не верил, что он способен сделать что-то зверское. Они смеялись перед лицом невообразимой боли и, в конечном итоге, смерти. Там не было больше места для разговоров. Чой прикусил губу, увидев, как свет от лампы освещает огонь в черной глубине глаз Чонгука. Он покачал головой, словно разочаровавшись, скрестил руки и решил, что молчание действительно лучший вариант. — Нож не сделает этого, — неожиданно сказала Лалиса. — Топор первый. — В сумке, — пробормотал Чонгук, накидывая лыжную маску и давая знак остальным сделать то же самое. Как только его лицо закрылось, Енджун наконец нажал кнопку записи на камере. В сумке, в которой хранились маски, была целая пачка оружия, напоминающая то, что было найдено под прилавками мясных лавок. Лиса взяла самый острый топор для себя и дала два других, полагая, что они будут работать достаточно хорошо.       С лица Янга начал стекать пот, когда он увидел инструменты. Наконец его проняло, насколько серьезным был парень. И даже тогда его бравада была как щит. — Серьезно, малыш, ты чертов дурак, если думаешь, что это сойдет тебе с рук. Остановись сейчас, и я не скажу маме. — Остановись сейчас, и я не скажу маме, — подражал ему Чонгук. И тогда его улыбка исчезла.       Он взмахнул топором в воздухе, как будто давно привык к его весу. Затем точным, целенаправленным ударом, который он практиковал много раз, он нанес удар в спину Янга. Звук был смачным и густым, и в сочетании со звуком, издаваемым Янгом, он заставил его немного заволноваться.       Одновременно последовали следующие мокрые удары, когда Лиса и Мингю последовали его примеру. Ву был достаточно громким, чтобы заставить Монобан достать и сунуть носовой платок ему в рот. Он откусил бы свой собственный язык и впал бы в шок, а у нее такого в планах не было.       Процедура была простой. Кровь уже брызнула на его спортивный костюм, но Чонгук усердно работал, не обращая на это внимания. Ему удалось разорвать плотную плоть, не задев ни одной кости. Янга вырвало, и содержимое его ужина попало ему на колени. Запах смешался с металлическим запахом крови, а позади них Чой заткнул рот, толкая лицо в лацкан пиджака. Лыжные маски помогли немного успокоить зловоние. — Вырвите ребра из позвоночника, — сказал Чонгук, оглядываясь, чтобы увидеть, как Мингю пытается работать, когда Чонен испытывал сильные конвульсии. — Мингю работай быстрее, он упадет в обморок. — Это действительно необходимо делать, они правда что-то знают? — пробормотал Мингю. — Не будь кидаловой и не сдавайся сейчас, — прорычала Лалиса, спасая Чона от необходимости отвечать.       Рука Мингю сжалась, и он начал рубить ребра. Один тошнотворный треск за другим, пальцы изо всех сил пытались удержать топор, так как он стал скользким от крови и мышечной массы. Тот факт, что Янг, Чонен и Ву все еще были в сознании, был просто свидетельством их физической выносливости. Они вероятно хотели бы, чтобы они сейчас были маловажными людьми. Чонгук не осознавал, что его руки дрожат, пока кожа не соскребла острый край одного из сломанных ребер мужчины и не разошлась под порезом. Боль не чувствовалась, и его кровь потерялась в красном потоке от тела Янга. Теперь, когда он вскрыл его, это был просто скользкий, вонючий мешок с мясом и жидкостью. Ничего более. Эта мысль помогала ему продолжить.       Лиса ахнула, когда ее рука скользнула, и она сделала ту же ошибку. — Блять! — сердито воскликнула, пока выпуклый низ правого легкого Ву не оказался в её руках. Она тяжело дышала, как будто она пробежала марафон. — Ещё чуть чуть, и я все нахрен брошу. — Потяните лёгкие наружу. Не позволяйте им упасть назад, — прорычал Гук, сжимая живое левое легкое Янга. Он был почти уверен, что этот человек был на грани смерти, не зная, что происходит дальше. Но брызг кислорода, вырвавшийся из его лёгких и вырвавшийся изо рта, всё ещё доставлял удовольствие. Если бы только это не сопровождалось желанием насильственно всё вырвать.       С последним вздохом художника, который закончил свой шедевр после изнурительной, многословной творческой сессии, Чонгук отступил. Его глаза были широкими, сверкающими от радости и довольности от своей работы, особенно когда окровавленные розовые мешочки с воздухом расширялись и торчали из спины Янга, как жуткие крылья ангела смерти. Мингю открыл глаза и был неподвижен, держась за штатив, глядя на блестящее, отвратительное видение.       Открытие в спине Янга было изяществом, которое сделало бы Чоя гордым, если бы он соизволил посмотреть на это.       У Мингю был беспорядок. Чонен умер в первые десять минут и страдал от смертельных спазмов, когда его легкие были выведены. Лиса же поддерживала Ву в сознании с запятнанным водкой носовым платком, вначале притупляя боль, но в конце она превратилась в сильную агонию. Все трое были покрыты алым и дрожали с головы до пят.       Чой нарушил молчание первым. Он встал, его костюм все еще оставался чистым, но его обувь испортилась. — Я позову уборщиков. — Подожди, — остановил его Чон.— Мать ведь… — Узнает, верно, —сказал вежливо Чой. — Янг не шутил. Она узнает. Это неизбежно. У них троих было много врагов, но никто не осмелился бы сделать с ними такое. Они все слишком напуганы. Пожалуйста, не говорите мне, что вы решили, что вам это сойдет с рук.       Чонгук то ли безразлично то ли отчаянно цокнул. Лалиса уронила нож и резко повернула голову, чтобы посмотреть на Чоя. — У остальных из нас тоже будут проблемы? — спросила она. — Кто-нибудь из вас задумывался о последствиях, прежде чем отправиться за Чоном? — Сказал Чой, недоверчиво изгибая бровь.       Чонгук откинул волосы назад, вздрогнув от услышанного шума сверху. Он вынул из сумки еще одну бутылку с водой и вымыл руки, прежде чем подойти к камере. После короткой перемотки отснятого материала он похлопал Енджуна по спине. — Пришли мне видео позже, — произнёс он. — Мы все будем в полном дерьме, не так ли? —прошептал Мингю в ответ.       Чонгук посмотрел на то, как Чой бормотал с кем-то по телефону. Под ним все ещё была река крови, впадающая в стоки. Это никогда не кончалось. Да, они все были и будут в дерьме. В зависимости от настроения матери, он будет платить за это. Мать никогда не наказывала его партнеров, когда Чонгук попадал в беду. Она предназначалась для него. Она знала, что он не заботился о том, чтобы его друзья чувствовали себя виноватыми, если они были наказаны, поэтому она рассердилась. Его последним наказанием была изоляция без солнечного света и только хлеб и вода на две недели. Что-то жизненно важное произошло в голове Чонгука, когда его наконец выпустили. Единственное, что мама никогда не делала, это причиняла ему боль. Он задавался вопросом, какой новый кусок его здравомыслия Мать украдет на этот раз.