Аномальная активность. Эхо прошлого

Нижняя палуба «Скадовска» освещалась, как водится, плохо: стойка Змея, за которой сейчас никто не стоял, рыжая сальная лампа на входе, да бледный тусклый свет с пролета. Мутными бликами почти оранжевые отблески блеклых ламп ложились на решетки пола, пропадая в прорезях, совсем не разгоняя темень, плотно сгустившуюся по углам, падали на самодельные столы, заглядывали в почти черные провалы пепельниц – банок из-под дешевых консервов. Редкие горелки немного рассеивали темноту среди тех, кто стоял за одним столом, желтовато высвечивая лица, скрытые лыжными масками, шлемами, респираторами, на худой конец просто кусками шарфов или ветоши, намотанными до глаз. Добравшиеся к центру сталкеры редко так рисковали, но бандиты временами могли, видимо, рассчитывая на то, что в аномалии сами все равно не полезут. Днем на судне скапливалось немного народу – основная часть сталкеров возвращалась по ночам, чтобы укрыться за плотными железными стенами от внезапных выбросов и оголодавших тварей, выходивших на охоту с наступлением темноты. Днем во время выбросов тоже прибегали те, кто успел, потом опять уходили, как трясти перестанет. А еще всегда находились раненные ребята, или просто те, кто просиживал штаны за рюмкой без особого желания переть на вылазку, пока бабло на беленькую и какой-никакой закусон совсем не закончится. Человек пять таких скопились на нижнем ярусе и сегодня. Хохот из-за облюбованного ими столика опять раздался слишком громкий, как показалось Ветрову, а ведь виски и без того ощутимо сдавливало. Сталкеры как сталкеры, по большинству из них все без дознаний понятно: один с рукой, щедро примотанной бинтом к ровной палке, трое других помятые, навскидку уже с утра похмеляются – броня потасканная, не латанная, рюкзаки даже по виду полупустые болтаются. Еще один стоит там же, но чуть поодаль от остальных. Вроде с ними пьет, а вроде и сам по себе – так, на раз за компанию прибился, да, похоже, не по душе пришлась. Возможно, просто работы у человека сейчас никакой нет, а за артефактами тащиться душа не лежит. Хохот повторился. Было бы из-за чего: анекдот один из ребят рассказал неудачный, и вообще, все его уже по сто раз слышали, Ветров так точно. Н-да. На сей раз слушать и мысленно ругать чужих собутыльников оказалось удобней, чем своих – мозги не так грузило. Сталкер против воли поморщился, прикладываясь к бутылке и почти не отпивая. Игорек же, в отличие от него, на радостях, что до судна добрались целые, успел здорово накидаться с непривычки и тоже говорил слишком громко, обращаясь с очередным, уже действительно тупым вопросом к Снежку. Напарник студента терпел, даже отвечал, возможно, потому что тоже поднабрался, но недостаточно, чтобы его развозить начало. Хотя… По мужику этому тихому, местами даже интеллигентному не скажешь, но прежде, чем становилось заметно, выпить он успевал прилично. А иногда заметно вообще не становилось, если с ним не заговорить. Только вот поутру перегаром от него разит до такой степени невыносимо, что если Ветрову не везло рядом на пару часов прикорнуть, просыпался он не от местных естественных будильников, шаркающих мимо по своим делам, а известно из-за кого… дышащего ядовитой газовой смесью ему в лицо, иногда вдобавок смачно прихрапывающего. Конечно, алкоголиком товарища он потом весь день называл от всего сердца, но совести ради стоит отметить, что на памяти Ветрова совсем до зеленых чертей тот нажирался всего пару раз, и то, видимо, будучи уверенным, что сам Ветров сравнительно трезв, а значит, если что, за их, считай, совместным хабаром присмотрит. Но тогда повод был, так что ладно. Это, конечно, слава богу, что они живые-здоровые на «Скадовск» пришли, но уговор был до бункера студента довести, а перед тем до Янова, разумеется. Путь еще сравнительно неблизкий, так что зря Игорек заранее праздновать начал – примета плохая. Снежок тоже хорош его поддерживать, лишь бы нахаляву чего-нибудь перехватить. С другой стороны, зачем отказываться, когда угощают?.. Но трындит пацан все равно громко. И по дороге стая тушканов выскочила, когда уже с ядовитого болота под мостом шли: три штуки, одно название, что стая, а все равно в темноте напугали, тихо так сидели до последнего, суки. Аж сам дернулся, патронов многовато на них расстрелял, жалко. Это притом, что голова раскалывается с прошлого утра. Еще мужики за столом гудят, как осы над самым ухом, а ежели он сейчас под такой радостный настрой сам налижется, так, во-первых, прощай хабар – как Снежок в своем состоянии за вещичками проследит тоже вопрос, а, во-вторых, нифига бухло в плане башки не поможет, пробовал – наутро только сильнее разболится. Мигренью сталкер мучился и раньше, но не дольше, чем трое суток подряд. Так основательно накрывало его редко и всегда не вовремя, потому что вовремя такое в принципе накрыть не может. Так что в таких случаях про себя он, конечно, на жизнь от всей души жаловался, но понимал: если повезет, к вечеру, или хотя бы к следующему утру отпустит. Хорошо еще, сейчас есть возможность отлежаться. И дошел ведь сюда как-то, даже не перенапрягся сильно – есть чему порадоваться, блин, хотя приятного все равно ощущалось мало. Особенно под треп известно чей. В который раз оставалось удивляться, сколько человек может вынести, если ему действительно припрет. Постояв со своими собутыльниками еще минут десять, Ветров решил, что с него хватит. Думал сначала за товарищем одним глазком проследить, раз уж тот решил принять активное участие в возлиянии, но передумал. Снежок далеко не дурак, чтобы в такие моменты башкой своей разумной уж совсем не думать и не понимать, что сейчас не время и не место. А как Ветров свалит, так тем более призадумается, ну и за студентом заодно нормально присмотрит. В конце концов, это сейчас их работа, и она не закончена. Вот как только, так сразу… Снежок, скорее всего, рассуждал так же, но свалить Ветров решил твердо. Помявшись и осмотревшись, сталкер отставил свою бутылку, а как Игорек запротестовал, так с чистой совестью сообщил, что идет отлить, а вот вернется он или нет – дело десятое. Снежок останавливать не стал, но и подливать снова разошедшемуся пареньку не спешил, проводив Ветрова задумчивым, слегка хмельным взглядом. По дороге на этаж сталкер столкнулся с каким-то худосочным мужиком в теплой камуфляжной куртке, машинально извинился, потому что оба из-за поворота внезапно выскочили, а наезжать ни желания не было, ни сил. Краем глаза только заметил светлые волосы, смело не скрытое маской лицо и блеснувшие в полутьме круглые стекла очков – Поттер. В ответ медик только рассеянно кивнул, торопился куда-то. Если подумать, при других обстоятельствах цепляться друг за друга болтовней у них поводов тоже особо не было. И хорошо. В обшарпанном помещении с двухъярусными койками, с которых последнее время сталкеры зачастили стаскивать матрацы и устраивать себе ночлег в более укромных местах, спал только один человек, выбрав нижнюю койку в самом темном углу, у стены, плотно зажав между ней и собой свой увесистый с виду рюкзак. Ветров присел как можно ближе к доске с объявлениями – лампочка над ней светила единственная на всю бывшую каюту. Дальше густую темноту слегка рассеивали только горелки: одна на тумбочке и пара штук на полу, но толку с них, как с новичка в Центре, особенно когда надо перебрать шмотки, или, тем более, почитать чего. Тут уже только фонарик. В целях экономии энергии экраны КПК тоже как назло подсвечивались фигово, так что настольная лампа бы не помешала, но слишком много он в своей жизни хочет. Поэтому пришлось колупаться как есть, хоть под самую доску становись – заодно новости последние краем глаза заценишь. Но вчитываться в обрывки не самой радужной сводки последних событий не хотелось. Даже наведение порядка в своих записях отнимало неожиданно много сил, быстро начало клонить в сон. Сталкер окончательно ощутил себя еще более разбитым, чем с утра. Бывает, в принципе – стоит слегка расслабиться и все, организм сразу же требует отдыха, которого ты его до сих пор безжалостно лишал, плюс голову никак не отпустит, выпил, к тому же. Мужчина выключил КПК – успеется. Пока эти двое внизу торчат, можно немного вздремнуть. Так конкретно валило его редко, скорее наоборот, даже в состоянии крайнего морального и физического истощения Ветров мог долго еще мучиться бессонницей, проклиная все на свете, но на сей раз он слишком устал, чтобы мусолить невеселые, порядком доставшие мысли, на которые и так регулярно тратил ночи напролет. Устроился он, в общем, на ближайшей к тому сталкеру койке, мимоходом сетуя про себя на то, что козырное место у облупившейся, проржавевшей стены уже занято чьей-то явно не тупой жопой, и, покрепче обняв рюкзак, удивительно быстро провалился в сон без сновидений. *** Проснулся Ветров неожиданно. Не сам, как привык, а от того, что напарник аккуратно тормошил его за плечо. По ощущениям спал часа два от силы, а по факту как днем отрубился, так до рассвета трупиком и провалялся, и еще черт знает сколько бы в свой рюкзак сопел, пока бы его кто-нибудь с койки не скинул. Это он, если подумать, уже сколько лет по столько часов подряд не спал… И ладно бы хоть выспавшимся наконец себя чувствовал, так вместо того чуть с койки слез, потащившись к местному умывальнику, в бачке над которым вечно не было воды. Санузел «Скадовска» представлял собой сравнительно печальное зрелище. Зеркало висело такое, как будто раньше являлось куском одного большого, еще целого предмета повседневного обихода, ныне мастерски расколоченного местными умельцами и развешенного по всему судну. В данном случае, между старым синим бачком для воды и раковиной, кем-то в наказание отдраенной, но не до такой степени, чтобы вывести рыжеватые потеки у слива. А внизу, под обрезком трубы, традиционное полупустое ведро, которое выносили только тогда, когда через него начинало переливаться на металлический пол, тоже ржавый и вытоптанный, покрытый засохшим содержимым ведра. Стены с намеками на почти полностью отслоившуюся краску непонятного уже светлого цвета давно покрылись рыжиной в тон полу, но не были настолько засаленными всяческой органической дрянью. Дверные петли у входа имелись, а сама дверь нет, вряд ли кто-то вспомнит куда и для чего ее сволокли. Наспех стянув перчатки и лыжную маску, Ветров без особой надежды надавил на дозатор, но остался приятно удивлен – слегка ополоснуться, чтобы прийти в себя, хватило. Отхлебнуть хотелось, но не решился. А во рту между тем пересохло. Голова тоже за ночь не прошла, сделалось даже как будто хуже. Поднял мокрое лицо, коротко взглянул на себя в обрубок зеркала. Это же вроде как осколок, но думать так почему-то очень не хотелось. Он вроде не самый суеверный из местных, а все же чувство появлялось нехорошее. Это чувство, впрочем, не покидало Ветрова уже… какое-то время. Было и все. И не мог сталкер теперь толком понять, откуда оно взялось. Собственное лицо в зеркале казалось уставшим. Помятым, пожалуй, тоже. Под светлыми голубыми глазами с ожидаемо полопавшимися от напряжения сосудами залегли тени, а вот волосы еще были подстрижены сносно, по крайней мере, в глаза полезут нескоро, остальное не важно. Побриться бы еще не мешало. Конечно, усугубляло картину дрянное освещение: по сути, полоса света из коридора, около умывальника-то лампочку не вкрутили. Правильно, зачем? Не на что простому мужику в зеркале любоваться, ну и экономия электричества заодно, а то, что он себе сейчас что-нибудь нужное, может, сбреет, так это уже не Змея проблема. Чтоб ему где-нибудь сегодня обломилось, жиду этому. При последней мысли внутри что-то екнуло немым укором самому себе, эдаким отдаленным, глубоким пониманием бармена и его крайней бережливости, но башка болела слишком невыносимо, а настрой с самого утра сделался таким дрянным, что на чувстве этом мужчина долго не задержался, тут же мысленно найдя еще пару-тройку человек помимо Змея и вообще жизненных обстоятельств, на которые можно от души посетовать. Пока сталкер возился, мимо прошел какой-то мужик, помялся у входа, но не задержался – решил притащиться позже. Ветров тогда мрачно про себя отметил, что если тут свет все же врубить, каждый такой прохожий сможет его рожу во всех деталях рассмотреть, а кто захочет, еще и запомнить в каких-нибудь личных целях разной степени мерзости. С другой стороны, дверь на место поставить ради разнообразия тогда можно, да только кто этим всем заниматься будет? Поттер? Не та специальность, и вообще вряд ли возьмется. Техник здешний? Так просыхает он редко, благо еще наощупь помнит что к чему в снаряге прикручивать, и то пока не похмелится, говорят, палец на палец не попадает… Это ему еще за работу заплатить придется. А кто платить будет, бармен? Опять же, Змей скорее сам эту дверь прикрутит и лампочку Ильича повесит, чем бабла кому-нибудь лишний раз стрясет. Но Змей тоже ничего бесплатно не сделает. Остальные сталкеры рассуждают так же: мол, мне что, больше всех надо? С другой стороны, если есть дверь, ее всегда можно захлопнуть… На Баре, было дело, так мужика ночью убили. Тело только утром нашли, потому что дверь-то прикрыта, а в туалет никому не прижало, да и не единственный он там был на территории. Вот так вот. Так что придется сталкерам и дальше стоять тут в темноте, и каждый раз наощупь дела свои делать, раз уж приспичило. Но без света все равно кошмар как неудобно. Под привычные мысли, худо-бедно отвлекавшие от тупой ноющей боли, рука с бритвой дрогнула на удивление неожиданно. Лезвие полоснуло левую щеку, пересекая один из ровных, едва заметных шрамов и оставляя тонкий неглубокий надрез, тут же наполнившийся кровью. Чертыхнувшись, сталкер надавил на дозатор, надеясь, что хоть немного воды осталось. Вместе с прозрачной жидкостью в рыжеватое углубление раковины упали тяжелые темные капли. Потом снова и снова, расцветая в полумраке черными кляксами на фоне светлой керамики. Отстраненно так подумалось, что порез-то совсем мелкий, чтобы так кровить. Ветров поднял взгляд на свое отражение и на секунду растерялся – кровь шла из носа. Покидая умывальник с ведром, в которое смылись его горестные мысли, сбритые волосы и некоторое количество крови, Ветров чувствовал себя еще более прикаченным. На полнокровие он никогда не жаловался, низким давлением не страдал, не перенапрягался до известной степени, по морде в ближайшее время не получал, какие там еще причины могут быть? Блин. Все последнее время как-то не слава богу. Заразу, может, какую подхватил? Вряд ли. Не чихает, глаза не слезятся, а все равно нездоровится же как-то. Ну, это вроде ничего, само понемногу пройдет. Было дело, он тут от Снежка уже простудное раз подхватил, так нормально, на ногах перенесли оба. Оно не шибко полезно, но что поделаешь. Жить как-то надо, а сильно в здешних местах не поваляешься, да и лечиться как следует дорого. Благо, Ветрова жизнь здоровьем не обделила, уж за что ей по-настоящему спасибо. Справится, в общем. Сейчас главное студента куда требуется спровадить, а там и денюжка появится, можно лекарств прикупить, если надолго эта бадяга растянется. Но вряд ли. Напарник его пришибленного состояния вроде как не заметил. Немудрено – рожа под маской со шлемом, настрой у него, считай, как обычно, а что говорить не хочет, так тут тоже ничего нового, мало ли. Не хватало, в общем, еще Снежку мозги лишний раз забивать, ему тоже не каждое утро легко дается. Выдвинуться на Янов решили тем же утром, как все собрались на нижнем ярусе. Снежок вроде даже выспался, а у Игорька ожидаемо раскалывалась башка, отчего сталкер ощутил некоторое мрачное удовлетворение: будет знать, как перед вылазкой нажираться, да и вообще несправедливо, что он один тут страдает. Так и пошли в строну станции. Снова через аномалии, запах прелых листьев и сырость тумана, плотно затянувшего болотную низину до самых кранов, упиравшихся неподвижными стрелами в тяжелое серое небо. *** До Янова, в принципе, добрались сносно. Ну, сносно как по Ветрову, Снежок тоже не жаловался, а студента после встречи со стадом плотей в сопровождении двух кабанов до сих пор потряхивало. Ветров тогда не растерялся: пацана в кусты толкнул и велел сидеть тихо, а сам по плотям обойму выпустил, чтоб гарантированно каждая тварь прочувствовала. Свиньи эти пугливые, визгливые до такой степени, что и обычно в ушах от их надсадных воплей звенит, а в своем состоянии Ветров почти был готов гоняться за каждой в отдельности, пока последняя гадина не стихнет, и в его многострадальной голове не наступит спасительная тишина. Но тут озверели кабаны, и бог его знает, как бы Ветров во всем этом вопящем хаосе сам отстрелялся, если бы не прикрывал напарник. Пару коротких тихих очередей из своего «Винтаря» аккуратно выпустил, и Ветрову уже работы на раз осталось. А выжившие свиньи разбежались. Одна даже в ближайшую аномалию угодила, с перепугу сиганув куда глядел единственный не заплывший ороговевшей кожей глаз. Так сталкеры узнали, что в пяти метрах впереди, аккурат им по дороге, раскинулась после очередного выброса внушительная «электра». Снежок вокруг нее на всякий случай с детектором пошаманил – вдруг уже успела артефактами разбросаться – да не судьба. Жаль, лишнего заработка не бывает, но, как назло, по дороге ничего ценного так и не попалось. Станция замаячила на краю карьера пятном неяркого красного кирпича в тот момент, когда сквозь плотные серые тучи немного пробились лучи холодного ноябрьского солнца, так, что взбодрился даже Игорек, всю дорогу поднывавший про свою трещащую с похмелья голову до глубокого желания ему врезать. Завидев Янов, студент ненадолго забыл про бытовые проблемы, вернувшись в тот настрой, с которым встретил их к середине своего первого перехода по просторам Зоны: дебильно-восторженный, как назвал бы его сейчас Ветров, разве что подметил, как к нему добавилась ощутимая примесь облегчения в уставшем, но все еще звонком голосе. Чтоб его, голосистого… Сталкер который раз убеждался, что свою многострадальную башку можно жалеть бесконечно. Легкий звон в ушах и чувство, будто их слегка заложило, уже какое-то время не отпускало, понемногу нарастая, стоило раздаться вблизи чуть более громкому звуку, но как только прошли фонящий металлолом, валяющийся вокруг станции, внезапно пропало вовсе. Снежок обманчиво легким движением отпер перед ними металлические двери, в знакомых местах задетые ржавчиной. Янов встретил гостей привычной сыростью и легким сквозняком, усилившимся, чтобы медленно протянуть по полу бумажки с окурками и сомнительно освежить застоявшуюся атмосферу вечно набитого людьми помещения. Черные полы тяжелого пыльника напарника подхватило потоком такого же плотного, неприятно теплого воздуха, душного по сравнению с бодрым холодком поздней осени, просочившимся следом за грохотнувшей позади Ветрова дверью. Зал, на мгновение озаренный дневным светом, снова погрузился в сонный полумрак, для непривыкших глаз тут же ставший вязкой темнотой. Привычная лампочка над головой, недавно заново вкрученная в почти отсыревший патрон старой люстры, светила еще поганей предыдущей, но, если присмотреться, почти терпимо подсвечивала самодельные столы с неяркими горелками и редким хламом на них. Если немного привыкнуть, можно разобрать и нашивки на комбезах, а значит, и все остальное как-нибудь. На станции сталкеров к середине дня столпилось побольше, чем вчера на «Скадовске», хотя для Центра такая тенденция норма – народ больше к безопасному месту жмется. Кто редко уходит, но метко – на пару дней, чтоб уже все, что получится, основательно обшарить, а от выбросов и темноты по своим проверенным местам прячется, но то люди тоже редкие; кто короткими перебежками к одной местной аномалии и обратно в тепло, в безопасность, а кто вообще пришел недавно и обратно выходить до времени стремается. Это не считая того, что обе самые крупные группировки здесь свою базу одну на двоих устроили, тоже их бойцы туда-сюда шастают. Ну и бандюки временами захаживают, как везде. Почти никакого хабара на продажу у них при себе не имелось. Короткий взгляд в сторону напарника, когда прошли мимо «кассы» свободовцев, кивок в сторону окошка – в ответ Снежок мимолетно развел руками, мол, откуда? В самом деле, сам бы он вряд ли успел чего ценного подобрать, последнее время же ни на шаг друг от друга, а ведь почти жаль, что так – хоть какая бы надежда появилась на лишнюю колбаску к ужину, которая никогда не лишняя. С другой стороны, уже как-то сваливал Снежок недавно, это не считая паталогического случая с лабораторией накануне, который Ветров старался лишний раз в голове не воспроизводить. Так вот когда Снежок опять, получается, по своим делам пошел прогуляться, у них как раз невезуха на вылазках редкая случилась, ну и остался Ветров с одной банкой консервов на неделю за пазухой и парой рублей на запасную обойму, которые тратить хоть умри нельзя. Распродавать нужные мелочи не вариант – всех матерей помянешь, когда спохватишься, а их нет. Работы, чтоб по части Ветрова, как назло, ни у кого не нашлось, а по аномалиям лазить он даже из крайней нужды теперь вряд ли рискнет, хотя самый тот заработок во время голяков. Короче, нашлось одно дело ему на «Юпитере» – место стремное, мало кто один туда попрется и не за любой барыш. А сумму-то предложили хорошую, потому что дело даже навскидку выглядело не лучше самого места. Ну а что делать? Пришлось браться. Напарника же как ветром сдуло! А договор какой у них был? Ладно бы дня три – четыре, так Ветров больше недели на сухом пайке за три копейки сидел, а вокруг свободовцы наяривали, да все к нему присматривались: сломается и в группировку на стабильное продовольственное обеспечение попросится, али нет. Ходят, сволочи, поглядывают и лыбятся, а его от возмущения аж потряхивать начало. Ветров тогда решил чисто из принципа, что помирать с голоду будет, а к ним все равно не пойдет. Аж смешно тогда сделалось: типа он не понимает, что это они Снежка затащить к себе на постоянной основе не могут, так его по случаю оприходовать решили. Одного, мол, заманят, а там и другой подтянется – и так с их ребятами время от времени дела имеет, а с «Долгом» нет, самый тот кандидат. К тому же, как раз недавно слух пошел, что Ветров стрелок хороший, а им толковых мужиков, видите ли, не хватает. Конечно, не хватает – гашишом или колесами всякими сомнительными под водочку как витаминками с чайком заправляться. Нет, серьезно, не единичный случай, через одного же все обдолбанные, а кто нет, так просто повернутые каждый на чем-то своем или в разной степени просветленные. Последнее еще ладно, вольных сталкеров с прибабахом тоже достаточно, да и кто тут из более-менее освоившихся ребят без закидонов, Ветров насчет себя в этом плане тоже особо не обольщался. И все равно, на самый крайний случай, который только можно придумать, лучше, конечно, «Свобода», чем «Долг». Но тут тоже, как по Ветрову, уж лучше этот самый крайний случай, чем группировка. А со Снежком они тогда разбирались отдельно. Потому, что за базар надо отвечать. Единственное, что товарища спасло малость: как только он на станцию притащился, то не стал судьбы дожидаться, а сразу на завод следом за Ветровым побежал, как чувствовал, что выручать человека надо. Хотя тут много чуйки не требуется, просто сама фраза «ушел на «Юпитер», вторые сутки такого сталкера нет» ситуацию обрисовывает предельно ясно… Все тогда живы остались, слава господу, только осадок до сих пор неприятный, хотя Снежок и божился, что ничего опасного не затевал, и не столько по делу где-то таскался, сколько из-за погоды на Затоне долго отсиживался. Только на восьмой день идти рискнул, и даже тогда еще малость за бортом штормило. Ну, Ветрова после такого уклончивого доклада все равно немного отпустило. В итоге, оба с «Юпитера» целые пришли, и вроде даже не за бесплатно сходили, только вот, прежде чем уйти, те восемь дней сталкер места себе найти не мог... Опять. Не сразу припекло, постепенно: денек эдак на пятый, когда ты его, заразу, не просто про себя тунеядцем и падлюгой по привычке кличешь, а уже всерьез за эту падлюгу волнуешься, ведь вот совсем недавно под каждый куст в поисках его трупа заглядывал, чуть крыша не поехала… Проклятая лаборатория под станцией! Еще не скоро до конца отпустит, а уж чтоб забылось... В общем, еще раз поговорили со Снежком серьезно, в целях профилактики, и вообще потому, что никому Ветров не позволял безнаказанно свои нервы на руку наматывать. Вроде как дошло до него… ну, сталкер очень надеялся. Все. Нафиг плохое вспоминать. Главное, что на этот раз тоже обошлось. Осталось только до бункера дочесать и вознаграждение у яйцеголовых потребовать, но это уже утром. Рукой подать до места, а значит, спешка ни к чему, особенно когда можно спокойно на станции отсидеться – сумерки скоро. На том и порешили. Игорек не возражал, наоборот, хотел тут получше осмотреться. Ну-ну, удачи ему… Только бы не влип во что-нибудь по глупости. Снежок сразу на территорию свободы потащился. Может, и к доктору, ну а, может, заглянет к нынешнему свободовскому главарю – Шаману. Человек примечательный, как говорят, молодой, конечно, но опытный, и поадекватней многих своих людей будет, на том пока «Свобода» и держится не хуже относительно организованного «Долга». Сам сталкер с ним ни разу лично не общался – ни повода, ни желания не возникало. Снежок наоборот, не то чтобы прямо дружбу с этим товарищем водил, но вроде как знал его давно, еще до лидерства в группировке, а теперь время от времени они могли охотно о Зоне потолковать, об аномалиях там, выбросах, нечисти всякой… в общем, о чем и с учеными напарник часами за милую душу трепался. Ну, так он сам говорил, и Ветров надеялся, не врал, потому что серьезные дела с группировкой чреваты последствиями. В общем, такое общение у них получалось редко, зато надолго, если позволяло время и имелось нужное настроение. А так – зайти поздороваться максимум. Но лучше чтобы он вообще туда сейчас не ходил, зачем лишний раз перед новичками контакты свои светить? Тем более сомнительные в том плане, что если ты еще собираешься вольным среди людей считаться, с группировками, тем более с их лидерами, лишний раз общаться не стоит, или хотя бы стараться делать это так, чтобы кроме вас о вашем хорошем знакомстве другие знали как можно меньше. Снежок в этом плане и сам в курсе, вроде как сильно на рожон не лезет, а все равно на него долговцы косо смотрели еще до прихода Ветрова в здешние края. Ветров проводил Снежка с пареньком недовольным взглядом, снова мысленно сетуя на всю эту головную боль с группировками. Небось на долговскую половину вот так просто ни Снежок, ни он не рискнут завалиться в свете только что помянутых обстоятельств и еще кое-каких, чуть более личных, поминаемых при случае чуть более нехорошо. Кстати, о головной боли… Мужчина поморщился, став у первого подвернувшегося столика и вроде как легко на него облокотившись, чтобы ничьего праздного внимания к себе не привлечь. Как же виски-то резко сдавило, сука… - Э, мужик, тут как бы занято, – раздалось откуда-то слева сквозь пелену ваты, так, что смысл фразы доходил слишком медленно. Бесконечно фиолотово вдруг сделалось Ветрову на то, сколько сталкеров сюда притащится и есть ли хоть какой-то резон припираться. На все, кроме приступа рези и давления в черепе. К горлу подкатил тошнотворный ком. Мужчина отстраненно про себя отметил, что еще немного, и произойдет то, о чем местные старались лишний раз не задумываться: его вывернет прямо в респиратор. Но если поспешно начать сдирать средство защиты, привлечешь внимание, хотя цирк по-любому обеспечен – не важно, успеешь или нет. Стать предметом обсуждения для здешнего «брючного радио», которому стабильно нефиг делать, на ближайшую кучу времени Ветрову не хотелось. Он не знал, как перетерпел. Голову понемногу отпускало, пока мужик за столом все еще что-то втирал, вместо открытого наезда, как ни странно, почти уговаривая свалить. Либо ссыкло сам по себе, либо проблем не хочет, если кличку в КПК узнал – последнее время на Янове действительно поговаривали, что Ветров шибко меткий. И еще что-нибудь от себя добавляли, наверное… Слух пошел после того, как обычно отсиживающийся в сторонке сталкер вызвался пострелять по мишеням из фанеры: на них даже круги краской нарисовали, как в тире, и на стену будки повесили, которая между фонящим мусором. Организовал веселье свободовский торгаш, видимо, от глубокой скуки, даже пистолеты с патронами свои выдал. Понятное дело, на месте их проверили, чтобы точно исправные оказались, ну и стреляли каждый по два раза. Один раз правой рукой, другой левой, чтоб веселее было. Победитель тот, кто ближе всего к центру оба выстрела сделает. В награду обещали батон колбасы и что останется в обойме – немного, но на дороге тоже не всегда найдешь. Участвовал Ветров, правда, вот по какой причине: с работой и до того похода на «Юпитер» приходилось непросто, голяки случались постоянно, но если в такое время находилось дело по его части, то доставалось оно людям хоть понаслышке знакомым заказчику, ну и проверенным, конечно. А он что? Мутантов зачищал по мелочи, не так давно на цементном заводе одного бюрера завалил, и того не в одиночку. В общем, никто о нем ничего толком сказать не мог, охотники его тоже за своего не считали. Так отлить бы с ближайшей наблюдательной вышки на общественное мнение, если бы заказы не уходили другим сталкерам. Нет, жил он и без того неплохо, но только когда они со Снежком за артефактами постоянно ходили. Но когда он сваливает по своим делам больше чем на пару дней, или когда не везет на вылазках, что тогда? А то. Сидят оба на сухпайке, вот что. И ведь случалось, не везло… Короче, сознательно решил понтонуться, хоть делать это не любил – авось его в следующий раз люди вспомнят, когда разговор о работе зайдет. Денек тогда выдался погожий, солнечный, без ветра – мишень как на ладони и не так, чтобы далеко. Ну он на вдохе с правой в яблочко всадил, на выдохе в левую руку пушку перехватил и, не давая себе времени напрячься или засомневаться, пальнул. Сначала думали промазал, а поближе подошли – оказалось, зацепил пулей дырку от предыдущей. Почти повезло: с левой он все еще косил регулярно, хотя после несчастья с правой рукой начал тренироваться. В итоге по общему мнению вышло быстро и даже красиво, что в условия соревнования само по себе не входило, но нужный эффект произвело. С тех пор прошло не так много времени, а ему даже лично работу один раз предлагали, пусть и не любил Ветров быть на слуху. В общем, говорил сейчас что-то мужик за столиком, но прямо не докапывался. И правильно делал. Чувствовал сталкер, что сейчас его лучше просто не трогать, а иначе черт его знает. Блевать, например, до конца не расхотелось… Кое-как разогнулся, совсем не вслушиваясь в чужой недовольно-назидательный говор, и поплелся к долговской половине, где за поворотом у самой стены зала тлел тусклыми отблесками газовых горелок плохо огороженный металлическими периллами вход в подвал, где при большом желании можно заночевать. На первой ступеньке чуть не навернулся, но благо за поворотом никого не оказалось, чтобы с праздным интересом на него уставиться. Ничего, со стороны сойдет за подвыпившего. Черт, когда успело так хреново сделаться? Может, сожрал чего?.. Нет, давно бы в кусты понесло и отпустило, да и то вряд ли: жрали последний раз на «Скадовске», все вместе, хорошо запивали горячительным, так что если в водке какая зараза и выжила, то прижало бы всех. Выходит, это вроде как сейчас без особой причины, что уже начинает потихоньку выходить за пределы нормы. Но ведь причина есть всегда, более или менее явная. Нужно хорошо подумать, может, он все же что-то ел без остальных. Нет же, вроде… С нижнего пролета в проеме показался сначала сегодняшний часовой из рядов «Долга», как будто даже бодрый на вид, хотя дело шло к вечеру. За его массивным корпусом, облепленным черной броней с опрометчивыми для обычного сталкера, легко видимыми издалека красными вставками, в полумраке нечетко угадывались ребята в спальниках, или даже просто завернувшиеся в свои пыльники, подложив что-нибудь под голову; занятые и свободные залеженные матрацы, заляпанные темными пятнами, происхождение которых никому не хотелось знать. Груда такой нехитрой подстилки скомканно темнела в самом дальнем неосвещенном углу, на фоне облупившейся стены издалека напоминая обычную гору строительного мусора и щебня, кусков стен и побелки, которые за пределами станции встречались на каждом шагу. Тусклые горелки на плохоньких полках у дальней стены на сей раз местами еще и не потрудились зажечь – похоже, кто-то из ответственных за освещение долговцев зажимал керосин. Все, кроме часового, как будто спали. Ветров рассеянно плелся к куче барахла, не надеясь выудить оттуда ничего хотя бы на вид приличного, а сам напряженно думал, где вообще человека так жизнь приложить может, чтобы вот так штормило. И тут вдруг вспомнился момент, когда голова-то впервые раскалываться начала. Это, если так прикинуть, единственное странное, что с ним в последнее время происходило. И вообще, он же один тогда вырубился?.. Про Игорька вот даже не спросил. Может, его Снежок тоже откачивал. Но если просто предположить… Мужчина притормозил у входа, на невыносимо долгое мгновение оказавшись не в состоянии сделать следующий шаг. Словно током сознание прошило внезапной догадкой. Если это действительно началось там, в поле... На висках проступил холодный пот. Долговец смерил внезапно застывшего на полпути мужика оценивающим взглядом из-под стекла шлема. «Нет, – с отголосками так и не накатившего в полной мере легкого ужаса тем временем подумалось сталкеру, – не может такого быть. Только не эта аномальная дрянь, ведь сколько уже времени прошло с тех пор, не могло теперь ничего случиться, не станет же он зомбарём, в конце концов?! Нет, точно нет, сто процентов, это под излучение или выброс попасть нужно, а там совсем другое что-то было, что-то, мать его, совсем другое, если это вообще описать теперь реально! Господи-боже…» На безумно долгую секунду одним бесконечным нервозным потоком пронеслась в его голове пугающая череда возможных перспектив, сбивая сердце с размеренного ритма... Так. Нет. Паниковать категорически нельзя – только хуже себе сделает. Надо собраться. С остальными же все в порядке, значит, и он не подохнет. Да. Точно. Ему… просто нужно отлежаться. Только и всего. Выспаться, если получится, и как рукой снимет. Наверное. Вот черт! Зря он вообще об этом подумал. Ох зря. Мужчина прошел как можно дальше к темному углу, с негромкой возней вытащил первый попавшийся матрац и неловко на него улегся, почти завалился, кое-как привычно пристроив рюкзак спереди. Надо думать о другом, хоть о чем-нибудь. Да. Он просто… просто очень устал. Шли долго, за студентом следить пришлось, случилось всякое, не мудрено. Игорек этот… все к Снежку поближе лезет, чуть не притирается, соловьем о Зоне заливает, лишь бы отвечали, хотя сам только-только залез за периметр, и то официально, не под пулями, жизни местной, считай, еще не видел, зелень ходячая. Знал бы пацан сколько Снежок радиоактивную эту землю топчет и сколько свинца их официального из себя повыковыривал, так хоть постыдился бы своими глубокими познаниями светить. Понял бы, что отвечают ему из большой вежливости, да и то, только потому что тему напарник любит и таких как он по-своему жалеет… Злость вдруг взяла какая-то странная: ну а Снежок чего? Хоть бы обломал его слегка, в самом деле, так нет, студент к нему в рот смотрит, что аж тошно, а тот подначивает. Ветрова, конечно, не волновало о чем и как они там чирикают, но пацан бы хоть затыкался ненадолго и мозги не грузил, когда не надо. Нет же. Ветров про себя устало ругнулся. Отлично, лег вздремнуть, хотел от дрянных мыслей отвлечься, а вместо этого что-то даже на коня подсел почти без повода... Эх, да пошло оно все. Сначала ворочался, никак не мог устроиться, вообще запрещал себе думать, но чувствовал, как к горлу подкатывает уже не из-за тошноты, а желудок чуть ощутимо сводит от недооформившейся, но окончательно укрепившейся на уровне подсознания тревоги. Голова то тяжелела, то опять немного отпускало, а потом как будто нутро впервые за последние годы откликнулось на нехитрые мольбы своего хозяина, и в голове действительно сделалось спасительно пусто. Сон накрыл неожиданно быстро.