Заколки

Джен
PG-13
Завершён
20
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
20 Нравится 2 Отзывы 4 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      — Так ты черноволосый, что ли?       Заэль почти беззвучно вздохнул. Для него не составляло особого труда продолжать конспектировать и вести при этом беседу — можно даже параллельно отвечать на профессорские письма и, может быть даже, читать при этом какой-нибудь вульгарнейший журнальчик в блестящей обложке. Нет, дело было в собеседнике и том, что тот, скучая, непременно полагал, будто обязан наводить скуку и на всех окружающих.       Сам диалог был крайне непродуктивен, а оппонент — тот и вовсе выводил любые намеки на продуктивность в антипродуктивность самим своим присутствием.       — Знаешь, Гриммджо, при всем моем уважении к тебе, подобные вопросы ставят под сомнение мои предположения о твоих интеллектуальных способностях. Ты не думал о том, что розовый — вряд ли мой натуральный цвет?       Гриммджо не нашелся, что ответить, и буркнув что-то, отвернулся к стенке его, Заэлевой, комнаты. Лежа на его, Заэлевой, кровати. Переведя взгляд на его длинные ноги в выцветших джинсах и когда-то белых кроссовках, Заэль поморщился — висит же на двери бумажка, где его собственной рукой, витым убористым почерком: «В обуви не входить». И уж тем более, черт тебя дери, Гриммджо, не лезть в ней на чужую постель.       — Что вообще заставило тебя возжелать моей компании в столь поздний час?       — Куросаки, хмырь, девчонку привел. Сидели час: чаи гоняли, мямлили что-то друг другу, глазками туда-сюда — да отвернутся и молчат, смотреть тошно, вот, — он ненадолго замолчал, снова переворачиваясь на спину и прибавил: — А девчонка-то рыжая. Спасают они что ли популяцию свою инбридингом? — и он захохотал. Смеялся Гриммджо сипло, зато громко.       Заэль даже глаза на него поднял от удивления: Гриммджо уже не сверлил взглядом потолок, а стрелял самодовольными глазищами на Заэля, явно ожидая увидеть, какое впечатление на того произвела его шутка.       — Вижу, мое присутствие уже благотворно на тебя влияет, — и Заэль, все же бросив вид обиженной и холодной гордости, фыркнул. –и ты, значит, попав в неловкое положение, в первую очередь вспомнил обо мне.       — Ты на первом этаже живешь и окно никогда не закрываешь.       — Тия тоже живет на первом этаже.       — Ага, и я к ней полезу в окно, чтобы ее подружки подняли визг и вызвали коменданта. Я мог бы с тем же успехом прямо через коридор в дверь к ним вломиться. А ты…       Он махнул рукой, подразумевая что-то вроде «…а ты потерпишь, что с тебя станется».       Повисло молчание. Заэль наконец углубился в работу и только спустя почти двадцать страниц понял, что Гриммджо все еще молчит. Уснул, что ли? Заэль бегло глянул и обнаружил, что тот не только не спит (и на том спасибо, что не настолько еще обнаглел, чтобы спать на чужой кровати), но и снова перекатился — на другой бок, — и, подперевшись ладонью, наблюдал за Заэлем. Видимо, все же что-то сверлило его праздным любопытством. Наконец, спустя еще минут десять, он не выдержал:       — Так вот, я к чему говорил-то. Ты светлый такой, по тебе и не скажешь просто. Даже брови светлые. И брат у тебя блондин…       — Конечно, светлые, -фразу про брата Заэль просто проигнорировал. — В чем смысл красить волосы в такой светлый цвет и не осветлять при этом брови? Вот так страдаешь год за годом, а никто и не подозревает, сколько мук требует приличный внешний вид…       Собственные светлые от природы и воздействия солнца брови Гриммджо поползли вверх. Судя по всему, он настолько никогда даже близко не размышлял о подобных вещах, что теперь просто не мог уложить у себя в голове тот факт, что кто-то еще и волосы на лице выбеливает и красит.       — Бедняга, и сколько же лет ты мучаешься?       Заэль то ли не углядел иронии в его голосе, то ли предпочел ее проигнорировать:       — Уже почти семь как. В первый раз еще понял, что нужно, нужно тщательно осветляться… Я просто стал зеленым. — он содрогнулся, а Гриммджо снова загоготал.       — Я бы все отдал, чтобы посмотреть на это зрелище! А ты прям вообще зеленый был? Как Нелька?       — Можешь спросить моего брата, он наверняка запрятал хотя бы парочку моих фотографий того периода. Но учти, ты станешь виновником братоубийства. Везучие болваны вроде тебя или него не подозревают, сколько мороки со всем этим… — Заэль отложил ручку. Настрой заниматься совершенно пропал: ленивое настроение Гриммджо через этот бессмысленный диалог передалось и ему.       — То, что я не полощу голову в розовой краске, обычно называют «свободный выбор», а не везение.       — Я про твои волосы.       — А что с ними?       — Сказал победитель генетической лотереи. На такие светлые волосы любая темная или яркая — да даже светлая краска хорошо бы легла. Бьюсь об заклад, у них еще и текстура хорошая.       Волосы у Гриммджо и правда были очень светлые. С такого расстояния было видно даже бледные веснушки на его слегка вздернутом носу, и загорелые руки, и то, что у корней его волосы еще светлей — он играет в студенческой футбольной команде, а их с каким-то упорным садизмом выгоняют на тренировки в самый солнцепек.       Гриммджо запустил пальцы в свои лохмы, осмысляя их новоприобретенную ценность и заухмылялся, смутно осознавая некое свое преимущество, о котором не подозревал до сегодняшнего дня, но, однако, наличием этого самого преимущества довольный. Заметив, как Заэль рассматривает его шевелюру с искренне научным интересом, Гриммджо лениво потянулся, принял сидячее положение и полушутливо поклонился, скалясь.       — Моя дурная голова в твоем распоряжении.       Заэль оттолкнулся ногой от стола, за которым сидел, прокручиваясь на кресле на колесиках, и с задумчивым видом затормозил напротив Гриммджо, изучая взглядом его макушку.       — Ты серьезно?       — А что, думаешь, мне слабо?       — А как же твой хваленый статус альфы и тому подобные вещи, так волнующие умы людей твоего круга?       — «Альфу и тому подобное» не волнует мнение окружающих. Ты думаешь, слабо мне, а? — Гриммджо впал в то странное полуночное возбужденное состояние, когда, не желая переходить в другой день или хотя бы идти спать, изо всех сил цепляешься за любую, самую глупую деятельность, лишь бы что-то делать, говорить или думать — в противном случае Заэль просто выпроводит его под предлогом глубокой ночи. Куросаки давно наверняка спит — не в его обычае обжимать девчонок в собственной комнате, едва только сосед отлучится. Странный и нелепый энтузиазм подогревался искренним желанием доказать, что ему-то, Гриммджо, никто не авторитет и не указ, ничего он не боится и готов, не думая, отчебучить да хоть что угодно.       Заэль протянул свои длинные и худые руки, дотягиваясь до головы Гриммджо прямо с кресла. Руки его оказались очень холодными и легкими, и пока он внимательно ощупывал светлые пряди, Гриммджо размышлял — во что же он ввязался?       — Так и знал, — удовлетворенно кивнул Заэль.       — Знал что?       — Волосы мягкие, — голос Заэля звучал так, будто тот, как минимум, только что документально подтвердил экспериментом некую свою старую теорию. — Я тебе запрещаю краситься во что-то темнее красного, это будет просто расточительство.       Гриммджо вспомнил красноголового дружка Ичиго с очень странной линией роста волос и дурацкими очками, который иногда заглядывал к ним в комнату.       — Нет уж, красным я точно не буду. И рыжим тоже.       — Ну, я и не заставляю. Купи что хочешь и приходи завтра, или нет — на выходных. Тогда и покрашу.       — Да черт с ним, как будто у тебя не завалялось какой-никакой жуткой химозы, которой ты мог бы меня изуродовать?       — Здесь тебе не парикмахерская. Конечно, у меня есть кое-что, но я на тебя тратить не…       — Выкладывай свои сокровища, принцесса.       — Разве сокровища были не у дракона? — бормотал Заэль, копаясь в шкафчике ванной. Возможно, Гриммджо ссылался на какую-то игру, кто его знает. Заэль в видеоигры не играл — пустое времяпрепровождение; пока Ильфорте с азартом отвоевывал виртуальные замки, Заэль отвоевывал собственность брата (не было никакого труда в том, чтобы понять, где тот хранит заначку) в расчете на то, что уж его-то добыча будет материальней, чем парочка воображаемых монет на экране.       Гриммджо не заставил себя ждать — когда Заэль расставлял на краю раковины коробочки, тот уже сидел на бортике ванны, вытянув на нем ноги и ковыряясь в зубах. Что у него за привычка такая — всюду взгромождаться и лезть?       — Выбор у тебя небольшой. «Орхидея Крайола», «Атомная бирюза» и «Электроящер».       — А если по-человечески? Откуда мне, нахрен, вообще знать, какого цвета орхидеи?       Вместо ответа Заэль пригладил свои волосы, хотя они в том не нуждались — те красивые заколки все еще были каждая на своем месте.       — А. Ну, мог бы и догадаться. Ты ж у нас тот еще цветочек. Нет уж, с тобой на пару я розоветь пока не готов. Ящерицей быть тоже нихрена не соблазняет… Откуда у тебя вообще зеленый? У Нелл украл?       — И почему сразу украл?       — Рожа у тебя жуликоватая.       «Кто бы говорил». Если лицо Заэля «жуликоватое», то уж у Гриммджо — откровенно бандитское. Справедливости ради, такой мерзкий цвет он и не подумал бы купить — небось, очередная выходка Ильфорте, решившего напомнить братцу о темной полосе его жизни.       — «Атомный…» — продолжал свои изыскания в сфере стиля и красоты Гриммджо, игнорируя мрачный вид Заэля, всерьез раздумывавшего, не вылить ли эту краску в шампунь брату. — …вот это звучит гордо и мощно. Валяй.       Заэль закатил глаза.       «Атомная бирюза» оказалась не столько бирюзовой, сколько голубой — Гриммджо этот цвет напоминал о морозных упаковках мятной жвачки. Он попытался напрячь фантазию, примеряя его на себя, но картинка готического худощавого мальчонки на коробке никак не способствовала воображению, скорей даже напротив — вместо собственного лица в голову почему-то лезла смазливая рожа Люппи. В итоге он просто мысленно махнул рукой — с утра, мол, в зеркало посмотрю, будь что будет.       Руки Заэля в перчатках были еще прохладнее, но это не была неприятная прохлада — а вот странный холод, растекающийся по его голове краской, был. Инстинктивно хотелось тряхнуть головой, но на любое дергание Заэль раздраженно шипел и цокал языком так, что Гриммджо чувствовал себя почти виноватым. Почти.       

***

      Когда Гриммджо вышел из ванной, вода стекала по его шее, пропитывая серую майку и капая на ковер, и Заэль сунул ему полотенце, подавляя желание самому вытереть его, как пса, попавшего под дождь.       — Торжественно вступаю в ваш с Нелл клуб фриков! — провозгласил Гриммджо, ероша мокрые волосы полотенцем.       — Ты меня с ней не равняй. Мой образ — тщательно продуманная и просчитанная до мелочей эстетика; у Нелл же просто какой-то грубый жест эко-активизма на голове. Еще поперек лба бы набила лозунг…       Гриммджо стащил полотенце с головы и швырнул его в Заэля, который смерил его осуждающим взглядом, но ничего не сказал.       — У меня подушка не посинеет?       — Посинеет. Зачем я тебе полотенце дал? — и Заэль кинул его обратно в Гриммджо. Тот поймал его и улыбнулся своей кривоватой улыбкой, больше похожей на оскал.       И что-то неуловимо было иначе. Даже сейчас, когда его волосы были еще довольно темными и влажными, он выглядел как будто совсем по-другому — и Заэль понял, насколько же «простота» и «грубость» внешности его старого знакомого определялись этими светлыми-светлыми неряшливыми волосами. Сейчас — хотя, быть может, роль играло и слабое освещение комнаты Заэля, — он казался бледнее, и холодные тени делали его лицо острей.       

***

      Заэль так и не ложился спать — а смысл? Возбужденно-нервное состояние Гриммджо передалось и ему, и, задернув шторы, Заэль занимался с его ухода и до того самого момента, когда яркий солнечный свет не резанул по глазам, бликуя от стекол очков. Чья-то — ясно чья! — жилистая рука просунулась меж штор, отодвигая их. Ну конечно же, он тут как тут, только уже одетый в спортивную форму.Первое, что он увидел — взъерошенная голова на фоне точно такого же цвета полуденного неба, и глаза — опять тот же настырный голубой, — в тени блестят нахально, и ухмылка на все лицо. Солнце заливало его всего — руки, шею, щеки и волосы, а он прикрывался ладонью, бросая на лицо тень — и ту голубого цвета, — и хмурился, не переставая при этом улыбаться.       — В чем смысл задергивать шторы, но не закрывать само окно?       — Циркуляция воздуха помогает думать, а вот свет — нет.       Он потянулся в той же кошачьей манере, как тогда, вчера, и принял в окне какое-то совсем причудливое положение: как будто разлегся, греясь под солнцем — вытягиваясь спиной на подоконнике, свешивая плечи и голову в полутемную комнату, а ногами болтаясь снаружи окна. Форменная университетская футболка с номером «шесть» слегка задралась, и яркие солнечные лучи грели его живот. Казалось, он прямо здесь тут же и уснет — особенно после того, как не спал добрую половину ночи. Заэлю почему-то неудержимо хотелось ткнуть его в оголенный живот своей холодной рукой.       — Джаггерджак, чего разлегся! Сверзишься и шею сломаешь — кто играть будет, Голубая Фея? — голос принадлежал явно Куросаки.       — И вот так — с самого утра, — с видом оскорбленного достоинства пожаловался Гриммджо, — Откуда у него вообще мозгов-то, столько подколок выдавать?       — Когда вас заселяли, ты полгода называл его только «рыжим» и производными от «рыжего». Наивно было не ждать мести.       — Гранц, долго еще будешь отвлекать его болтовней о моде и красоте? — а вот и сам Куросаки появился в поле зрения, бесцеремонно полезший вслед за Гриммджо на газон перед окном Заэля: с неизменно нахмуренными бровями, но, однако, в весьма хорошем расположении духа — видимо, Гриммджо стал предметом его веселья с самого утра.       — Он сам ко мне сбегает, я его, вообще-то, и не держу.       Гриммджо открыл рот и тут же закрыл его, не нашедшись чем, кроме беззлобного рыканья, ответить.       — Прости, Куросаки, я и забыл, что вы без меня и играть-то не можете: самый ценный игрок отлучился — так сразу паника.       — Просто без твоей головы у нас больше нет видимых издалека мишеней, по которым можно мячом бить.       Гриммджо явно вознамерился спуститься и лично изъяснить Куросаки, чья голова сейчас станет мишенью и мишенью для чего — мяча или его, Гриммджо, тяжеловесной ноги в футбольной обуви. Вместо прощания Заэль как-то особенно ехидно улыбнулся и почти шепнул:       — Приходи потом еще, научу рисовать стрелки — у меня и голубая подводка есть. — он полушутливо подмигнул.       — Да пошел ты! — Гриммджо спрыгнул с подоконника на землю и, обмениваясь тычками с Куросаки, удалился в сторону футбольного поля.       Придет. Непременно придет.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.