Никакой крови

      Королевский Совет! Как много в этом слове!       Для людей, конечно, которым не лень то и дело собираться и спорить о каких-то совершенно неважных и легко решаемых вещах. И ведь что интересно: в действительно сложных вопросах проявлялось редкостное единодушие, а как заходила речь о глупостях, так короля и советников будто подменяли. Ну чисто дети, только дай поругаться и поорать. Или им это в радость было?       Айсинар не знал, за столько лет жизни с людьми так и не разобрался, а потому на Советах мирно дремал, уронив голову на руки и сквозь сон рассеянно вслушиваясь в голоса. Спокойно говорят — можно дремать дальше, кричат — пусть себе. А вот если звучат тихо, но напряженно — тогда стоит разобраться, в чем дело.       Но вздрогнул Айсинар вовсе не от того, что люди потихоньку переходили к глупостям. Вздрогнул он от прикосновения к самому сокровенному... и не важно, что сидел он посреди огромного зала. И хорошо что только вздрогнул, а не подпрыгнул, заорав от неожиданности, потому что ждал этого с самого утра.       С момента, как открыл глаза и обнаружил перед носом предвкушающую улыбку Тхена.       Зрелище было привычное, но все равно напрягающее, и Айсинар сначала поморгал, приходя в себя со сна, потом скинул темного на кровать и сел, напряженно осматриваясь. С учетом неистощимости выдумок Тхена опасения были вполне оправданы.       Но рассвет мирно освещал уютную круглую спальню, золотил гладкий шелк покрывал и даже белесые волосы темного подкрашивал золотом, делая его как никогда похожим на светлого эльфа — если не вспоминать о прячущейся под мороком черной коже. И не смотреть на совершенно не вяжущуюся с чем угодно светлоэльфийским улыбку.       — Ладно, сдаюсь, — вздохнул Айсинар, осмотрев себя, кровать и ничего не обнаружив. Откинувшись обратно на подушки, он потянулся всем телом и усмехнулся, расслабившись.       — Что на этот раз?       — Последние недели я работал с телепортами, — протянул Тхен, лениво перевернувшись на бок.       — И?..       — И я придумал, как сделать привязку к предмету! — торжествующе выпалил Тхен.       Айсинар полежал, подергал ухом, всем видом показывая: знать он не знает проблем этой самой привязки и гениальности решения.       — Неуч, — припечатал Тхен. — Бездарный ленивый неуч.       Слезать с кровати ему ожидаемо оказалось лень, так что он жестом заставил перелететь со стола чернила с пергаментом, почеркал, разорвал лист надвое и продемонстрировал Айсинару свои каракули. Тот поднял бровь, вместо ответа получив половинку пергамента в руки. И — щелчок по носу, когда воздух над каракулями нехорошо так замерцал, пропустив пальцы Тхена.       — Хочешь сказать, теперь тебя не волнует фиксированная точка выхода?       — О! Твой разум наконец-то воспрял ото сна! — яду на языке Тхена хватило бы на десяток змей. Но нервно почесал бок Айсинар вовсе не поэтому. И сел, еще раз осмотрев живот — тоже. И даже к зеркалу прогулялся, задумчиво лицезрев уже знакомые каракули у себя чуть пониже поясницы...       ...и весь день ждал: когда? Когда Тхену станет достаточно скучно, чтобы поразвлечься? Хотя бы потому ждал, что с утра они успели поцапаться, помириться — без всяких телепортов! — и поспорить. И теперь Айсинар старательно делал вид, что все в порядке, ничего не происходит, и даже ухо лишний раз не дергается, хотя осмелевшие пальцы уже вовсю изучали окружающее, недовольно потыкав жесткий стул. Пришлось чуть поерзать, давая им больше места.       Тхен был неистощим на выдумку. Сколько бы они ни провели времени вместе, Айсинар не уставал поражаться, как из обыденного, в общем-то, удовольствия можно сотворить подобное. Странное. Невозможное. Будоражащее кровь и заставляющее в который раз восхищаться этим невозможным темным — и проклинать его же, каким-то невероятным усилием воли контролируя дыхание. Король сидит слишком близко, нельзя, чтобы он...       Пальцы наконец разобрались с доступным пространством и, пропав на мгновение, вернулись, без предупреждения скользнув внутрь, смазывая чем-то густым и прохладным. Ухо все-таки дернулось, но как раз в этот момент король повысил голос, и Айсинар понадеялся, что ничем себя не выдал. И — все-таки задохнулся, когда пальцы сменились членом.       Тхен откровенно издевался, делая все, чтобы выиграть треклятый спор. Издевался, наверняка зная, как колотится от такого сердце и как хочется застонать едва слышно, заерзать снова, будто это могло помочь подставиться сильнее. Или заставить двигаться быстрее, потому что Айсинару одновременно хотелось, чтобы все закончилось — и чтобы не заканчивалось вообще. Сидеть, дышать на счет и едва сдерживать усмешку, чувствуя, как Тхен издевательски медленно берет его... меньше чем в шаге от короля, и не подозревающего, что творится у него под носом с кажущимся спящим светлым эльфом.       Пожалуй, решил Айсинар, это была восхитительная идея. Но спор он не проиграет!       Только эта решимость и помогла сдержаться, когда Тхен все-таки довел его, под самый конец Совета, напоследок со всей своей очаровательной небрежностью кинув через портал очищающее заклинание. И эта же решимость помогла не врезать темному по морде, когда вечером он улыбнулся самой поганой из своих улыбочек:       — Мне понравилось... Повторим?       Глядя в его абсолютно счастливые глаза, Айсинар не смог отказать. Тем более, ему самому более чем понравилось. Иногда размеренная жизнь — хотя, о какой размеренности можно говорить рядом с Тхеном! — приедалась, как ее спорами ни разбавляй.       

***

      Внезапно, новое развлечение не приелось ни на второй раз, ни на третий. Хотя на третий сдержаться было особенно тяжело, но вовсе не из-за искусности пальцев Тхена, а потому что Айсинар поинтересовался, как тот следит за соблюдением правил спора — через еще один портал, что ли?       Оказалось, все намного проще. Темный просто повадился шастать в потайной ход, которыми изобиловал перестраиваемый не одним десятком поколений замок. Конкретно этот позволял заглянуть через смотровое окошко в зал, стол с такого ракурса не мешался, ну а что до расстояния — Тхен на остроту зрения никогда не жаловался, будь он хоть сто раз темным. Но Айсинар едва давил душащий его хохот, представляя, как Тхен поглядывает в окошко, запуская пальцы прямо в... гхм... кладку стены, на которой начертил привязку для портала. А потом...       Где-то на этом моменте пришлось приказать себе заткнуться, иначе проигрыш был неминуем.       Постепенно такое времяпровождение стало обыденностью. Эльфы, вопреки людскому мнению, вообще быстро привыкали к новому, и теперь, сидя на Совете, Айсинар ждал прикосновений, радуясь, что никаких проблем у людей нет, и его вмешательства не требуется. Он не был уверен, что совладал бы с голосом. А так все всех устраивало.       В тот день он действительно заснул: ночь выдалась беспокойная, вовсе не по вине Тхена. Темный мирно спал у себя в башне, ведать не ведая о переполохе во дворце: пришло письмо, что наследный принц возвращается домой, причем не один, а с внезапно обретенным побратимом. Кровным. Король неожиданно обзавелся еще одним сыном — и жаждал поделиться своим горем с Айсинаром, заодно вместе с ним попытавшись прикинуть, что вообще делать с подобной новостью и непутевым отпрыском.       Совет отчасти собирался именно из-за этого, но Айсинар успел все высказать королю лично, теперь мечтая расслабиться. Прикосновение Тхена было желанно как никогда, и он совсем растекся по столу, предвкушая, что вот сейчас...       Пальцы исчезли, таким резким рывком, что Айсинар невольно распахнул глаза.       Тхен не причинял ему боли больше оговоренной заранее. Никогда, ни под каким видом. И случившееся сейчас могло значить только...       Слух эльфов все-таки тоньше людского. Айсинар навострил уши, приподнялся — и бросился к стене, с грохотом уронив стул. Нужный камень кладки все никак не хотел находиться. Да он вообще открывал этот проход всего лишь один-единственный раз! Но там, за стеной, глухо звенела сталь и едва слышным шипением срывались с губ Тхена заклятья. За стеной, которая, наконец, с негромким стуком отъехала в сторону.       Сзади закричал кто-то. Звал стражу? От испуга, потому что плечо вывалившегося в зал Тхена заливала кровь? Айсинару было плевать. Подхватив Тхена, он рывком оттащил его в сторону, но никто не бросился следом. Там, в узком коридоре, двое рубились со здоровенными пауками. Панцири пауков отливали нехорошим лиловым светом, но... В принципе, на это Айсинару тоже было наплевать.       Куда больше его беспокоил Тхен. И кровь на его плече. И заклятье, которое темный уже накладывал, беззвучно шевеля губами, прежде чем затихнуть, обмякнув и закатив глаза. Плечо стянуло белесой пленкой лечебного заклятья, которое он все-таки успел дочитать.       Айсинар сидел на полу, осторожно уложив голову Тхена себе на колени, и задумчиво смотрел, как вламывается в потайной ход стража. И в принципе все было хорошо.       

***

      Старый Нирон занимал пост начальника тайной стражи неимоверно долго — по людским меркам. Заступив на службу еще при молодом батюшке короля — ныне уже давно покойном, — он неизменно держал происходящее в замке и городе под своим чутким контролем, и то, что его люди умудрились прозевать наемных убийц, старика явно не радовало. Разнос был неминуем. Хотя бы за то, что убийцы где-то раздобыли амулеты-ключи, позволившие им безнаказанно проникнуть сквозь паутину охранных чар, которой Тхен заплетал замок с таким энтузиазмом — страшно порой становилось. Куда там его любимым паукам.       Как к магу, к Тхену не было никаких вопросов даже у старого Нирона. Что же касалось всего остального... Старик мрачно взирал на двух эльфов, угнездившихся в креслах перед его столом. Айсинар ощущал его недовольство всей шкурой, подозревая, что будь воля старика — стояли бы навытяжку, как провинившиеся внуки-правнуки. Но все-таки они были эльфами, а значит — случаем особым.       — И все-таки, объясните мне, м... кхм, многоуважаемый Тхен: что вы делали там во время Совета?       Айсинар устало потер виски. Будь на их месте кто-то еще, разговор бы проходил в несколько другой обстановке. Если говорить точнее — в застенках тайной стражи. Если еще точнее — в присутствии штатного палача.       Потому что не полагалось никому лишнему знать о потайном ходе и, тем более, прятаться там во время Совета. Никому, но не эльфу, который жил в замке уже больше сотни лет, изучил его от и до — и уж точно был абсолютно лоялен его величеству и стране в целом.       — Всего лишь следил за выполнением условий спора, — нехотя обронил Тхен, которого вся эта ситуация откровенно раздражала.       Не привыкший отчитываться ни перед кем — ну, за исключением разве что Айсинара, но то случай особый, — темный к тому же чувствовал себя неважно. Заклятье заклятьем, но разрубленное чуть ли не до ключицы плечо так быстро не срастется, да и крови он потерял изрядно, цветом лица восхитительно гармонируя с собственными волосами. Без морока, наверное, был не черным — серовато-синеватым.       — Спора?.. — в голосе старого Нирона звучала откровенно тоскливая усталость. — И что же это был за... спор?       О, о спорах их двоих ходили легенды! Люди не уставали изумляться: как вроде бы друзья умудряются постоянно то ли соперничать, то ли испытывать друг друга на прочность? Не понять же им, что без подобных маленьких радостей жить просто скучно!       Эльфы переглянулись. Айсинар предпочел ответить сам, не доводя Тхена:       — Его условия касаются лишь нас двоих. Мы... действительно немного сглупили, решая его во время Совета.       Нирон поглядел на него так, что кончики ушей у Айсинара все-таки покраснели.       — Но зато нападение не стало неожиданностью! — быстро закончил он, покосившись на Тхена.       Хоть бы тот промолчал, потому что для него-то как раз стало, ему и плечо разрубили, потому что слегка... увлекся и не понял, что сзади подкрадываются.       Старый Нирон хотел что-то сказать, пожевал губами... И махнул рукой, устало бросив:       — Идите, вас позовут, если потребуется.       Все-таки эльфийский слух острее человеческого. И Айсинар вцепился в руку Тхена, потащив его прочь, потому что, закрывая дверь, явственно расслышал «два идиота... выдрать бы!..»       — Спать, — непререкаемо велел он, когда кабинет начальника тайной стражи остался далеко позади. — С твоим плечом — только спать!       — Спать так спать, — неожиданно покладисто откликнулся Тхен, и у Айсинара возникло нехорошее предчувствие.              Вопреки всему, утро началось вполне неплохо. Солнце золотило комнату, ночью они никому не потребовались, умудрившись выспаться, а лично Айсинар проснулся от более чем приятного ощущения умелых губ на своем члене. И только успел довольно прижмуриться и задаться вопросом, с чего бы это Тхену, еще вчера отчаянно жаждавшему мести, расщедриться на подобное, как осознал: белая макушка покоится у него на плече.       Голову Айсинар поворачивал очень медленно. Примерно так же медленно, как осознавал, что да, Тхен посасывает очень... знакомое. Которого он, судорожно хватанув рукой, не обнаружил на привычном месте.       — Ну вот, — недовольно фыркнул Тхен, обнаружив, что все его усилия пропали зазря.       — Знаешь ли... Я еще мягко среагировал! Верни!       — Нет, — прижал уши Тхен и метким толчком отправил Айсинара на пол.       Пострадала больше гордость: приземление смягчил ковер. Сев и потерев плечо, Айсинар мрачно поглядел на живот, где красовалась очередная загогулина, и спину Тхена, старательно заматывающегося в одеяло.       — Иди, я — спать.       Утро началось вполне неплохо. А вот день в целом обещал быть... запоминающимся. Но одно Айсинар знал точно: уж лучше так, чем если бы Тхен обозлился на старого Нирона. Последствия стычки умелого, а главное, изобретательного мага и закаленного множеством покушений человека... Нет, он не хотел бы даже представлять, чем это могло окончиться. И потому без возражений сгреб одежду и вышел, невольно все же косясь вниз. Ощущать известным местом гладкий шелк покрывал, при этом натягивая ни капли не шелковые штаны, было странновато.       Оставалось надеяться, мающийся после вчерашнего ранения Тхен проспит подольше, дав доделать все возможные дела.       Эти надежды даже оправдались. Почти. Основательно так перевалило за полдень, когда Айсинар почувствовал, как его находящуюся в башне часть тела сжимают горячие пальцы, и поперхнулся фразой. Отделаться от короля вышло не сразу, хорошо додумался соврать, что Тхену нужна его помощь. Да-да, ранение, заклятье должно было позвать, как маг проснется, да-да, твое величество, вернусь сразу, как смогу! По коридорам Айсинар бежал, понимая, что до башни добраться не успеет. Тхен, чтоб ему пусто было, знал, как добиться реакции!       Деревянная панель неприветливо скрипнула, пропуская в потайной ход. Айсинар захлопнул ее, на подгибающихся ногах прошел еще пару шагов — и сполз на пол, собираясь спиной вековые наслоения паутины. О, Тхен мог быть изумительно нежен, если хотел. За сотню лет они выучили друг друга до мелочей — и Айсинар всхлипнул, закусывая пальцы, растворяясь в удовольствии... Пока не ощутил второе прикосновение.       — Своло-о-очь!..       — О-о-очь! О-очь! — протяжно повторило эхо его стон.       Оно еще много чего повторило, это внезапное эхо, что рвалось с губ Айсинара, пока он извивался на полу, не в силах сделать ничего. Абсолютно ничего! Ни заставить действовать быстрее, ни убрать сжавшиеся вокруг его члена пальцы, ни даже взвыть, царапая чужую спину, когда в него разом протолкнулись два члена — Тхена и его собственный.              Идущие по коридору служанки переглянулись и, поежившись, прибавили шагу, крепче прижимая к груди стопки чистого белья. Замковый призрак сегодня завывал и стонал особенно громко.