***
Тхен сидел на краю кровати, внимательно изучая разложенного на ней Айсинара. Именно разложенного, а не лежащего, как попало. По-хорошему, ему стоило злиться. На кого-то — он обязательно выяснит, кого. На Айсинара — что не распознал запах дурманящих трав. На себя — не подумал проверить злосчастную подушку после того, как ее зачем-то забрала служанка, вроде как почистить. Служанка уже ждала своей участи в застенках. К ней Тхен собирался сходить попозже, выспросить, кто же надоумил зашить в подушку один интересный амулет. Действительно интересный, достойно пополнивший любовно собираемую коллекцию. Не переполошись люди, к концу совета Айсинар был бы мертв. По-хорошему, ему стоило злиться, но Тхен не злился, а неторопливо растирал по пальцам масло. Злость дрожала привычным алым маревом на границе сознания, отгоняемая запахом масла и видом заботливо разложенного Айсинара. Мирно спящего, уже излеченного от воздействия амулета. Ну а что касалось дурманящих трав... Их воздействие вот-вот должно было закончиться, и Тхен не мог больше ждать. Масляный след протянулся по пояснице, он прикрыл глаза, отдаваясь ощущению гладкой кожи под пальцами. Чуть царапнул ногтями, добавляя к поблескивающим полосам розоватые отметины, невольно облизнул губы, но сдержался. Нет, никакой крови. Больше никакой крови. Пальцы просто мягко скользнули внутрь, как и всегда. Разве что Айсинар пока лежал тихо, никак не реагируя. Жаль. Пусть. И так хватит. Наверное. Если загнать пальцы поглубже, растягивая сильнее. Дыхание все-таки сбилось, и Тхен сосредоточился на нем, осознанно вгоняя себя в транс. Дышать. Двигать рукой. Смотреть, как потихоньку поддается плоть, уступая нажатию, принимая в себя все больше. Не думать. Просто дышать и смотреть. И двигать, да. Когда Айсинар застонал, Тхен вынырнул из транса ровно настолько, чтобы отстраненно обнаружить исчезнувшую внутри кисть. Как, когда успел — не понял, мутное алое марево заволакивало разум, несмотря на все усилия, отступив только от этого стона. Он подхлестнул, особенно когда Айсинар завозился, пытаясь приподнять бедра, позволяя просунуть под них вторую руку — и так и замер, вцепившись в простыню и вжавшись в нее виском. Только вздрагивал крупно, когда пальцы снова и снова проходились, внутри и снаружи, жмурился и стискивал зубы, до побелевших губ давя рвущиеся с них стоны. Лучше бы он, конечно, стонал. Кричал, извивался, подставляясь — но Тхен уже пришел в себя настолько, чтобы обнаружить неплотно прикрытую дверь. И лишь наклонился, благодарно целуя оцарапанную поясницу. — С-сволочь! — только и выдохнул Айсинар. Тряхнуло его знатно, до сдавленного сипа, после которого он всего и мог, что уткнуться лицом в кровать, пытаясь раздышаться. Осторожно высвободив руку, Тхен отошел к заранее оставленной на столе миске с водой. Оттер ладони, долго, вдумчиво, с различимым даже за дверью плеском. И выскользнул из комнаты, старательно придержав створку. — Вы что-то хотели? — безмятежно поинтересовался он у начальника тайной стражи, заведшего дурную привычку слишком часто посещать башню после того возвращения. Серые, что ли, его надоумили? Боялся, что еще какая-нибудь магическая пакость где не надо вылезет? Так Тхену одного раза хватило, он не идиот, в конце концов. Старый Нирон смерил Тхена тяжелым взглядом, особенно внимательно осмотрев светлую шелковую рубаху. Но на ней не было ни пятнышка, легкая ткань даже водой забрызгана не была. — Доиграешься, темный. Это не может продолжаться вечно. Или ты сорвешься, или он не вытерпит. — Это все, что я должен был услышать? — безмятежности в голосе Тхена ни капли не убавилось. Некоторое время они смотрели друг на друга, пока человек не сдался первым. — Записи с допроса служанки на столе, — тяжело мотнул головой Нирон и вышел. Проводивший его взглядом, Тхен дернул ухом. Ну да, вот только за этим и приходил, конечно. Старый Нирон просто хотел лично узнать, жив ли еще Айсинар и не грозит ли королевству стихийное бедствие в виде сошедшего с ума темного эльфа. На записи Тхен даже не взглянул, вернулся в комнату, на этот раз плотно прикрыв за собой дверь. Айсинар уже пришел в себя, валялся на спине, запрокинув голову. Хорошо, сквозь щель только изголовье и можно было увидеть... Рубаха полетела на пол, Тхен лег, укладывая голову Айсинара себе на живот. Пряди волос привычно защекотали бок. — Все было совсем плохо? — тихо спросил Айсинар. Тхен не ответил, вместо слов запустив пальцы в эти пряди, принявшись перекладывать их с места на место, занимая руки и прогоняя последние отголоски неслучившейся злости, такой острой, что даже своего желания не было. Одна только потребность в чужом. В Айсинаре. Которому он, по мнению немногих осведомленных, сегодня в очередной раз пустил кровь, теша... что уж там, по мнению людей, должны были тешить темные эльфы. Которого одновременно наказывал за недопустимую беспечность — и которому же кричал до сих пор безмолвным криком, выворачиваясь наизнанку, алой влагой и белым крошевом наружу. — Убью, — вышло на удивление равнодушно. — Если это прежний отец Брайна — убью с особым удовольствием. — Думаешь... — Ничего не думаю. Твоя жизнь и твое доверие — слишком дороги, чтобы я мог вот так просто спустить чье-то покушение на них. Этот кто-то просто не учел одной малюсенькой детали... — завидев такую ухмылку, люди обычно почему-то бледнели. Но Айсинар лишь залюбовался тем особенным блеском в глазах Тхена, который всегда заставлял его замирать, глядя с немым восторгом. Воплощенная опасность, по его словам, куда там Темным богам. — Мстительности темного эльфа? — предположил он. — Мстительности влюбленного темного эльфа! — ухмылка стала еще шире. Айсинар улыбнулся в ответ. Коснулся губами уголка губ, сжал чужие пальцы, окончательно запутывая их в волосах, перевернулся на бок, закрывая глаза. Окутывая своим присутствием и позволяя тоже соскользнуть в легкую чуткую дрему, даря отдых растревоженному разуму. После они найдут, кому мстить, и отомстят сполна. Но пока им обоим нужно было набраться сил для этой мести. Такой, чтобы вздрогнули все близлежащие королевства, на пару людских жизней запомнив: эльфы, особенно эти двое — неприкосновенны. Если понадобится, кто-то захлебнется в собственной крови. А между ними... Между ними — никакой крови.Никакой крови
9 августа 2020 г. в 02:00
Айсинар всегда спал на советах, это была такая привычная картина, что никто уже не удивлялся, даже когда эльф повадился таскать с собой подушку, на изумленный королевский взгляд буркнув, что ему надоело отлеживать уши на жестком столе. Король только пожал плечами: его право, пусть. Может, после ранения еще не до конца оправился. И в конце концов, храпеть эльф не храпит, а просыпается всегда вовремя, выдавая весьма дельные советы.
Да что там, его величество подозревал: уши потому и отлеживаются, что постоянно настороже, чутко ловя каждое слово. Ведь услышал же Айсинар тот шум в потайном ходе? А образ сонного чудака — маска, не более, чтобы усыпить бдительность советников всех мастей. Такова уж людская природа: проще воспринимать умные советы от несерьезных личностей, не роняющих хрупкого людского достоинства.
Подушка была зеленая, пухлая, с кисточками на углах, пахнущая травами и выглядящая так уютно, что король сам порой бросал на нее тоскливые взгляды. Завести бы себе такую же и падать в нее лицом, не слушая очередных споров о той проклятущей приграничной деревушке, не прекращающихся уже с месяц. Но что дозволено одному эльфу, то не дозволено королю, так что он только мрачнел и совершенно не по-королевски подпирал подбородок кулаком. Под тяжелым взглядом совет притихал — ровно до следующего раза.
Сегодня все шло тем же порядком: текущие дела обсудили, решения приняли, деревушка, чтоб ее, взывала. Подбородок уже чесался в ожидании кулака, когда привычно дремлющий Айсинар... всхрапнул?
Негромкий немелодичный звук скорее походил на нечто среднее между хрипом и всхлипом, заставив всех замолчать так резко, что тишина повисла та самая, звенящая, которую любили упоминать плохие рассказчики.
Король, отмерев, протянул руку, тронул Айсинара за плечо... И едва успел поймать, когда эльф начал заваливаться на бок, падая со стула.
— Стража! Тхена сюда, немедленно!