В следующий раз я тебя поймаю

      Королева Ванесса отбыла из горного дворца поздно ночью, предупредив всех в последний момент. Куда она отправилась и зачем, не знал даже король, но также он не знал, что с его дочерью. Утром Мия не спустилась на завтрак, отказываясь видеть Власа и даже Сэма, соврав брату, что ей нездоровится. Обед она попросила принести в свои покои, а вечером и вовсе пропала, минуя патрули в коридорах. Так продолжалась три дня, и всё это время Мия была в библиотеке. В стенах этого произведения искусства были тайные комнаты и одна из них была посвящена Александре, и именно в ней заперлась Мия, не сводя взгляда со статуи, в которую превратила Александру Ванесса.       Мия перечитала десятки книг, но так и не поняла, что же за проклятье упоминала Ванесса, но именно из-за него род Верс сам же убивал своих наследников, с пробуждением тьмы превращающийся в тиранов. Ванесса не была подвержена проклятью и очень любила свою потерянную сестру, любила настолько, что приняла её проклятье на себя, а саму Александру обратила в камень и изгнала всех магов из королевства, чтобы эта оболочка не треснула и королева не пробудилась, являя миру своё безумие. Самым непонятным для Мии было то, как Ванесса может сдерживать в себе чужую тьму, чужую боль, но у неё было подозрение, что в этом ей помогает Сэм, ведь проклятые никогда не причиняли вреда своим детям. Ещё одним непонятным явление была сама Мия, ведь потеряв Алёну, она сама пробудила проклятье, но что же его сдерживает и почему принцесса стала Ледяной, безэмоционально взирая на серый мир, а не тираном, желающим его уничтожить.       Секунды перетекали в минуты, минуты в часы, те становились днями, и Мия уже не знала чему верить. Она даже не могла почувствовать что-то в полной мере, и это вновь разжигало пламя гнева, которое тут же тушил лёд безразличия, покрывая собой и светлые стены, и мебель её покоев.       — Это было самым очевидным местом, — послышался голос короля за спиной, и Мия вскочила на ноги, едва не падая обратно, ведь её тело затекло от нескольких часов в неудобной позе. — И почему я раньше не догадался, что ты здесь.       — Ты всё знал? — догадалась Мия.       — Твоя мать сказала, что может превратиться в чистое зло, — кивнул король. — Мы долгие годы исследовали природу её проклятья, и когда она пропала, я боялся больше её возвращения, чем плохих известий. Но, судя по твоему взгляду, ты знаешь куда больше, чем я.       — Человек… — начала было Мия, но обессиленно рухнула на холодный пол, пустым взглядом смотря в каменное лицо матери. — Я тоже проклята, папа. И мама была спасена тем, кого я ненавидела. Этот месяц такой… такой…       Король ничего не сказал, а лишь опустился перед дочерью на колени и крепко прижал к своей груди, помогая почувствовать себя в безопасности, позволяя выплеснуть эмоции даже несмотря на то, что принцесса не могла плакать. Мия замерла на миг, ведь последний раз король так делал, когда она была ребёнком, и даже в пятнадцать, когда она была подавлена и разгневана, она не позволила никому себя жалеть. Но сейчас, когда мир перевернулся, Мие так было нужно это самое крепкое плечо, ведь она так устала быть сильной, она так устала ничего не чувствовать, она так устала… Так прошла неделя.       В горном королевстве наступили холода. Зима была не так сурова, но все укутывались в шубы и шарфы, а давно пожелтевшая трава покрылась слоем снега. Мир преобразился, и только тогда Мия вышла из дворца. Этот месяц стал для неё невыносимым, и она в полной мере осознала, почему же Алёна отказалась ехать с ней. Она осознала это, и на душе становилось ещё тяжелее, и даже светлый образ солнечной девушки не мог отвлечь принцессу от приглушённой боли. Прошла неделя с отъезда Ванессы, и что-то внутри Мии сломалось.       Наступил вечер, на улице было давно темно, и сотни фонарей завораживали взор. По небу проплывали тяжёлые тучи, осыпая землю новой порцией снега, и маленькие снежинки, подхваченные едва ощутимым ветром, кружили в воздухе, освещённые светом не скрытых за тучами звёзд и тая, приземляясь на фонари и тёплые ладони. Мия вышла из замка, бросив быстрый взгляд на небеса и направилась к конюшням, чувствуя себя как-то иначе, словно она вернулась на пару лет назад. Крыша деревянного строения была припорошен тонким слоем снега, окна были закрыты, и стекла только начали покрываться красивым узором. Везде горели факелы, и слышалось тяжёлое дыхание лошадей, успевших отвыкнуть от прохлады за жаркое лето и тёплые весну и осень. Тарус лежал на подстилке из соломы и, кажется, был раздражён тем, что в его доме куда больше шума, чем обычно, но он тут же поднялся на ноги, стоило ему почувствовать присутствие хозяйки, а во взгляде коня что-то заискрилось, что-то знакомое.       — Ваше Высочество, — удивился один из конюхов, проверяющий состояние лошадей, — давно вас не было видно в конюшнях в столь позднее время.       — Я и сама не знаю, что здесь делаю, — пожала плечами принцесса и направилась к стойлу своего напарника. — Не стоит утруждаться, — сказала она, увидев, как конюх потянулся за её седлом, — мы прогуляемся так, Таруса раздражают все эти ремни.       Мия вывела коня на обозрение звёздам и услышала своим чутким ухом голос своего валета. Она действительно словно вернулась в подростковый возраст, когда сбегала из замка от всех скучных дел, которые знать считала важными. Так она уходила с балов, если вообще на них появлялась, приёмов, различных бесед, и она всегда отправлялась к Сияющим камням. Сейчас же Мия сбежала от художника, точнее не сбежала, а просто вышла подышать свежим воздухом и размять затёкшие конечности. Ей было уже почти двадцать лет, и отец распорядился подготовить её портрет для комнаты в библиотеке. Для этого был найден лучший художник, несколько раз раскидан по спальне её гардероб, и в итоге было найдено то, в чём было удобно принцессе (и что исключало юбку), и то, что удовлетворило Жерара. Мия провела в библиотеке несколько часов, замерев в статной, благородной позе на фоне мириада книг и со своим мечом, и за это время был сделан лишь набросок. Потребовав перерыв, ноги сами привели принцессу в конюшни, а чувства, что она так давно не испытывала, заставили её направиться к тайному проходу.       Казалось, что время отмоталось назад. Вскочив на сильную спину Таруса, Мия покрепче ухватилась за его шею и позволила ему вновь глотнуть свободу. Ветер вновь развивал волосы, но на этот раз с одной седой, непослушной прядью, люди вновь хватались за сердце, стоило чёрному урагану пронестись мимо, губы вновь украшала улыбка, и все те чувства, все те эмоции, что так долго спали внутри принцессы и лишь на короткие мгновения просыпались, вновь заполнили её, переполнили, и Тарус тоже почувствовал их, сворачивая в тёмный лес и направляясь туда, куда Мия давно не возвращалась.       Листва с деревьев спала ещё осенью, и лес предстал перед принцессой абсолютно голым, лишь слегка прикрытым белой, снежной простынёй, но даже так он пугал обычных людей. Мие тоже стало не по себе от взгляда на густые деревья, но это был не страх, а скорее предвкушение и, возможно, немного вины, ведь последний раз этот пейзаж представал перед её взором пять лет назад. Тарус выжидал, давая Мие прийти в себя и решить, хочет ли она вообще туда пойти, или же ему стоит развернуться и на ещё большей скорости нестись прочь, но, сделав глубокий вдох, Мия кивнула самой себе, и Тарус медленно побрёл в лес, оставляя на свежем снегу следы своих копыт, что пропадут уже спустя несколько минут.       Ничего не изменилось, — твердила себе Мия, минуя огромные деревья и слыша шёпот ветра. Ничего не изменилось, — думала она, но позднее осознала, что одно изменение будет — у алтаря не будет стоять Алёна, ожидая её и бурча, что принцесса опоздала, и рыжеволосая отморозила себе пальцы, пока ждала. Воспоминание промелькнуло в сознании и вызвало быструю улыбку, а тьма голого леса начала расступаться, и Мия готовилась увидеть траву, цвета глаз своей любимой, но стоило Тарусу выйти из леса, и перед принцессой предстали камни, что сияли холодным светом, но трава вокруг них была не зелёной, напоминая Мие об Алёне, она была того же цвета, что и глаза Ледяной принцессы, покрывшись тонким инеем. Вокруг валунов, в отгороженной маленькими камушками территории, не было снега или воды, но трава, что была всегда сухой и сказочно-зелёной замёрзла, словно наконец-таки впитав тот холод камней, что не мог почувствовать человек.       Спрыгнув с Таруса, Мия медленно направилась к святой земле, слыша, как хрустит под ногами свежий снег, и с каждым шагом что-то менялось, принцесса понимала что-то, смысл чего медленно доходил до её сознания. Переступив тонкую линию, Мия вновь замерла, ведь этот холод, что излучали камни, что пропитал траву и сам воздух теперь чувствовался. Он вдыхался вместе с воздухом, отражался от инея, мелькал перед глазами и покалывал кончики пальцев, притягивая, а не отталкивая принцессу к центру и этот шёпот, в лесу — он был другим. Мия не могла разобрать слов, но звуки поселились в её голове, протекая водопадом вместе с её мыслями, восстанавливая огромный, бесконечный пазл, что разрушился пять лет назад. Мия сделала шаг, второй, третий, и вот она стоит у алтаря.       Идеальный каменный круг, единственный камень, что не сиял, был исписан символами и разделён на две части извилистой линией так, что вторая половина была не видна. Алёна говорила, что алтарь представляет собой баланс света и тьмы, и поэтому, стоя на стороне тьмы, ты не увидишь света, а если всё же сможешь на него взглянуть, от твоего взора скроется тьма. Трава у алтаря тоже была замёрзшей, но куда сильнее, она была покрыла не тонким слоем инея, а словно запечатана под хрупкой коркой люда. Мия присела и коснулась травинки, и тепло её пальцев растопило лёд, но стоило ей убрать руку, как зелень вновь скрылась за сероватой голубизной, отражая свет мириада звёзд.       — Вот оно что, — едва слышным шёпотом, что тут же слился с голосами предков в её голове, произнесла Мия и поднялась на ноги, оставляя на алтаре кусочек хлеба, что инстинктивно взяла с собой.       Принцесса огляделась и на мгновение нахмурилась. Её чувства, такие как слух и зрение, были обострены, но эмоции были притуплены, и она поняла что же этому поспособствовало. Вслушавшись в звенящую тишину снаружи и прислушавшись к шороху голосов в голове, Мия подошла к самому большому валуну, что составлял примерно два её роста, и вдохнув холодный, пропитанный великой магией воздух полной грудью, прикоснулась холодной ладонью к холодному камню…       Что-то внутри треснуло, оглушая Мию, и перед глазами посыпались осколки стекла, пелена с её глаз спала, и мир, каким она его помнит, вновь проявил себя, а сердце забилось быстрее. Перед глазами принцессы стоял образ любимой, что она подавляла даже найдя её вдалеке от дома, а воздух стал легче и свежее. Холод святой земли словно впитался в камень, наполняя его силой, холод души принцессы обратился в чистый лёд, что покрыл светящуюся поверхность валуна. Мгновение, и неразборчивый шёпот в голове стал громче, превращаясь в человеческие голоса, а сила, что была дарована на время, чтобы уберечь мир от тирании, ярости и боли, вернулась к святым. Мия, что всё это время боялась пошевелиться, чувствовала, как с её хрупких плеч спадают тяжёлые цепи, и рушатся возведённые за пять лет ледяные стены, и спустя минуту или же всего секунду на душе стало так легко и свободно, что она выдохнула и ресницы затрепетали, а голоса в голове запели. Весь валун покрылся льдом и начал тут же таять от тепла её ладони, вот только это был далеко не конец.       Даже народ Солнца не в силах осознать всю мощь первого храма предков, что даруют свою силу и защиту лишь избранным. Но и не каждый избранный способен вынести на своих плечах могущество мироздания. В одно мгновение Мия осознала всё, и это всё забыла в следующее тиканье часов. Она уже хотела было убрать руку, вернув камням всё то, что одолжила без своего ведома, но рука словно приросла к холодной поверхности, и камни, что не позволили проклятью очернить чистую и светлую душу принцессы, содрогнулись. Это был едва ощутимый толчок, но его хватило, чтобы выбить из груди принцессы весь воздух.       Мия вновь вдохнула полной грудью и замерла уже в который раз, чувствуя, как что-то разливается по венам, впитывается в тело, окутывает её, заставляя распахнуть глаза. Мия замерла, смотря на серо-белый камень сквозь спавшие на лицо волосы и наблюдая за тем, как они миллиметр за миллиметром изменяют цвет, седея от той силы, что Сияющие камни решили ей подарить.       Не прошло и минуты, как длинные, чёрные, как безлунная ночь, волосы Мии покрылись сединой, а камни позволили ей отойти. Трава под ногами вновь стала зеленее изумрудов, воздух перестал давить своей магический силой, а камни словно стали светить ещё ярче. Получив возможность дышать свободно, Мия отошла чуть назад и начала оглядывать себя, словно она была не в своём теле, и ей нужно было убедиться в обратном.       Пока она заправляла побелевшие волосы и оглядывала свои руки, что начали сиять светом камней, принцесса пятилась и, не заметив, наступила на тоненькую, хрупкую ветку, звук от треска которой взорвал оглушающую тишину, словно это был не треск, а гром небес. Чуть правее послышался испуганный писк, и воздух слегка дрогнул. Мия резко развернулась и подставила руки, и уже спустя секунду прямо в них упала невысокая девушка с огненно-рыжими волосами и глазами невероятно зелёного цвета.       — Привет, — сказала Мия и улыбнулась яркой, слепящей улыбкой, наблюдая за тем, как девушка разлепила зажмуренные в страхе глаза, что расширились от шока и сузились в попытке узнать того, кто не позволил ангелу замараться о пусть и святую, но землю. — Я же обещала, что в следующий раз тебя поймаю.       — Мия? — не поверила Алёна, цепляясь взглядом за черты лица любимой и не веря в то, что видит. — Т-ты… эээ… это…       — Обидно, вообще-то, — надулась принцесса, но эта гримаса не смогла скрыть её улыбки, — я уже минут пять здесь.       — Устала с дороги, заснула, — оправдалась Алёна, вновь чувствуя под ногами землю, но также чувствуя и родные руки на своей талии, что не решались отпустить девушку. — Здесь всё вновь, как было.       Мия лишь кивнула и поседевшие волосы вновь спали на глаза, но на этот раз их коснулись пальцы Алёны, что для Мии были обжигающе тёплыми, и этот контраст поражал.       — Тебе идёт седина, — сказала рыжеволосая, но замерла, осознав, что слова слетели с её губ, хоть она и не хотела их произносить.       Девушки стояли близко друг к другу, уже в третий раз не смея отвести взгляд. Седые волосы Мии рассыпались по её плечам, прикрывая золотые, генеральские петлицы на погонах чёрной формы рыцаря, на её поясе висел длинный меч, а грудь украшали ордена не только её страны, но и государств Светлого континента, а серые глаза, что вновь казались живыми, смотрели прямо в те зелёные глаза, что снились ей ночами. Алёна же была облачена в белую тунику из плотного материала, поверх которой была укутана в паллу, цвета восходящего солнца. Рыжие волосы, что были похожи на огонь, были заплетены в толстую косу и были частично прикрыты верхом паллы. Мия вспомнила, как рассказывала свою историю Сэму и сказала, что она ещё не закончена, и это заставило её лишь шире улыбнуться.       — Скучала по мне? — спросила Мия.       — Я всегда скучаю, когда ты не рядом, — повторила слова принцессы Алёна, и обе не выдержали, сокращая итак минимальное расстояние и соединяя губы в поцелуе, что был слаще, чем самый первый, и первый после разлуки, ведь обе знали, что больше ничто во всём свете не сможет их разлучить, и пламя их любви загорелось ещё ярче.       Пока девушки не смели оторваться друг от друга, наконец обретая себя и свою, зародившуюся в детстве, любовь, в глубине замка, за толстыми стенами библиотеки, что скрывали истории королей, послышался треск, и прочный камень начал осыпаться, подобно скорлупе. Королева Ванесса знала это и вела своего мужа туда, где его первая жена освобождалась от многолетнего плена. Королева Ванесса знала это, ведь несущий проклятье её семьи не причинит вред тому, кого любит, а столь чистая и безграничная любовь, что разделяли между собой Мия и Алёна, могла уничтожить тьму, осветив своим пламенем мир и осветить самые тёмные уголки людских душ. Две девушки целовались, навеки переплетая не только свои судьбы, но и магию, даже не замечая, как свет Светящихся камней померк от света их сил, что плясали вокруг тел ярко-жёлтыми и холодно-серо-голубыми огоньками. Две девушки целовались, показывая звёздам свою любовь, а в тёмном дворце не прекращались слёзы, льющиеся из глаз двух сестёр, что тоже обрели друг друга и, на этот раз, навсегда.              — Вот так эта история и закончилась, но этот конец дал начало другой, той, которую вы расскажите своим детям, — завершил высокий, светловолосый парень, смотря на двоих увлечённых рассказом детей.       — Вау, — вырвалось у восьмилетнего рыжеволосого мальчика с глазами цвета серебра.       — Хм, — задумалась девочка с волосами цвета угля и зелёными-зелёными глазами, на вид которой было лет десять, — дядя Сэм, а эта сказка о наших мамах?       — Ты такая же умная, как и твоя мама, — послышался чарующий голос со спины, и все трое замерли под строгим взглядом зелёных глаз, которым смотрела на проказников рыжеволосая женщина в длинном платье цвета ясного заката.       — Прости, Алёна, — улыбнулся Сэм, — они хотели сказку.       — И ты решил рассказать нашу историю? — совершенно не удивилась женщина, и на её вопрос Сэм лишь пожал плечами.       За всем этим, с улыбкой на лице, что была ярче солнца, наблюдала высокая девушка с длинными седыми волосами и глазами, что по цвету были схожи с темнеющими облаками. Она была облачена в чёрно-серебряный мундир, на груди её сияли, в свете огня свеч, ордена, а на голове, подобно венцу, была корона. Королева Мия, благославлённая народом на правление в двадцать два года, совсем недавно вернулась с совета министров, на котором присутствовали представители союзных стран, и она точно знала, где она найдёт свою семью.       Пока Эйлин и Виктор собирались спать, королева Алёна заметила свою жену и её уста так же украсила нежная улыбка.       — Даже я уже закончила работу, — оповестила о своём присутствии Мия, и дети тут де побежали к ней, — а вы ещё не в постелях.       — Мы скучали, — сказала Эйлин, и Сэм закивал, подтверждая её слова.       — Не работай так долго больше, — почти захныкал Виктор, и Мия ощутила укор вины.       — Я постараюсь, — пообещала королева и наткнулась на задумчивый взгляд супруги.       — Очень на это надеюсь, — сказала Алёна и, подойдя к жене, запечатлела на её губах нежный поцелуй. — Ваша мама обещала, что завтра мы все поедем к бабушке и дедушке, а если вы будете хорошо себя вести, то сможете проехать немного на Тарусе.       — Правда? — не поверили дети.       — Самая настоящая правда, — кивнула Мия. — А теперь спать, бегом.       Под крик «Ура» юные принц и принцесса Горного королевства побежали в свои комнаты, а за ними пошёл принц Сэм, занимающий пост министра внешней политики, позволяя королевам, наконец, побыть наедине, и женщины воспользовались этой возможность, вновь сливаясь в поцелуе, как пятнадцать лет назад.