There's something wretched about this

Новый год, 2004, Нюрнберг. Мартин шевелится и медленно открывает глаза. Первое, что он видит — пара карих глаз, уставившихся на него из-за очков. — Ебать! — орет он и вскакивает с дивана. — Что же вы за ебанутая семейка? Серхио хмурится, глядя на него. — Я просто проверял, как ты. Ночью ты был… немного не в порядке. — А, да, — Мартин чешет затылок. — Учитывая нашу прошлую встречу, ты, наверное, считаешь меня каким-то алкоголиком. И, возможно, ты не так уж далек от правды. Он оглядывается по сторонам: дом в основном деревянный, ни разу не роскошный, но достаточно милый, с потрескивающим камином и удобными на вид креслами с мягкими подушками. А еще здесь много книг, и, замечая это, Мартин улыбается. — Классный дом, — неловко говорит он и смотрит на Серхио, который улыбается в ответ. — Пойдем, уже четыре часа дня. Ты, должно быть, голоден, — Серхио ведет его на кухню и включает плиту, чтобы разогреть еду. Через несколько минут Мартину подают огромную миску дымящегося карри, которое пахнет просто потрясающе. Он начинает есть и стонет от восторга. — Ты сам это готовил? — спрашивает он, и Серхио качает головой, садясь за стол напротив Мартина. — Андрес. Я умею готовить, но, боюсь, не слишком хорошо. — М-м, а где он, кстати? — Пошел прогуляться, — Серхио снимает очки и начинает вертеть их в руках, пока Мартин заканчивает есть. Затем он снова надевает их и прокашливается. — Слушай, я не знаю, что тебе нужно от моего брата… — О, начинается, — стонет Мартин, закрывая глаза. — Но на самом деле, у него нет друзей. У него есть… коллеги. Знакомые. У него было две жены и много других женщин, но я никогда раньше не видел, чтобы он заводил друзей. Не уверен, что ты первый, и понятия не имею, почему он продолжает таскать тебя за собой. Может быть, ты и правда ему нравишься. Но я не хочу, чтобы ты подвергал его опасности, — заканчивает Серхио, и последняя фраза звучит жестко, а сам он впивается взглядом в Мартина. И Мартин огрызается. — О, серьезно? Ты не хочешь, чтобы я впутывал Андреса в неприятности? Подожди, а как все было? Ах да! «Эй, Мартин, давай украдем драгоценности, — сказал он! — Как насчет того, чтобы мой брат раздобыл нам фальшивые документы? — сказал он!» Знаешь что, Серхио? Ты можешь взять свои глупые, бесполезные предупреждения и засунуть их себе в задницу! — шипит Мартин. Серхио поднимает руки в знак капитуляции. — Я не хочу драться. Он мой брат, и я очень его люблю. Я просто хочу для него самого лучшего, — объясняет он, нервно моргая. — Как скажешь, — вздыхает Мартин, хотя кровь все еще кипит в его жилах. — Давай закроем эту тему. Полчаса спустя Андрес возвращается. Мартин сразу же встает со своего места у камина и подходит к нему, чтобы положить теплые руки на его замерзшие щеки, не обращая внимания на скептический взгляд Серхио, который выходит из кухни с дымящейся кружкой в руках. — Dios mío*, ты такой теплый, — улыбается Андрес и тут же обнимает Мартина, который обнимает в ответ, несмотря на холод, и немного поворачивается, чтобы показать Серхио язык. — Вы двое хорошо себя вели, пока меня не было? — спрашивает Андрес. — Да! — одновременно отвечают они. — Хорошо. Пойдем, Мартин, посмотрим на наше новое состояние, — улыбается он, и они оба поднимаются наверх, где Андрес перебирает драгоценности, оценивая их стоимость. Мартин все время ухмыляется и наконец наклоняется, чтобы поднять один из рубинов, наблюдая, как он отражает свет. — И что теперь? — тихо спрашивает он. — Теперь, мой дорогой соучастник преступления, мы путешествуем и живем, как короли. Март, 2004, Вена. Мартин вертится на месте несколько раз, раскинув руки в стороны. — Ну как? Что думаешь? Он одет в обтягивающие серые джинсы и свободную рубашку с принтом, черную с золотом, демонстрирующую его ключицы и часть груди. А на его запястье, конечно же, серебряные часы, которые он получил от Андреса. Другой мужчина смеется. — Я бы не сказал, что стильно, но выглядит хорошо, — говорит он с ухмылкой на губах. — Идеально подходит для лета. А как насчет этой шляпы? Мартин наблюдает, как он надевает элегантную черную шляпу. Андрес поворачивается к нему, принимая эффектную позу, и Мартин поджимает губы. — О-о-очень загадочно. А кто этот джентльмен? — дразнит он. Год назад, когда он еще был в Буэнос-Айресе и искал работу, ему и в голову не могло прийти, что он окажется с Андресом в Золотом квартале Вены, одетым в самые роскошные наряды, шутящим и с билетами в государственную оперу в кармане. Он как будто попал в сказку. Июль, 2004, Палермо. — Это же полный пиздец, Андрес, — усмехнувшись, говорит Мартин. — Мне нравится! Они в Катакомбах капуцинов, где вдоль стен стоят сотни мумий. Андрес только улыбается и, схватив его за руку, ведет в особенно пугающую комнату, так как там выставлены мумифицированные дети. — La Bella Addormentata**, — шепчет Андрес, кивая на стеклянный гроб. Мартин медленно подходит. — Спящая красавица. У него перехватывает дыхание, когда он видит маленькую девочку, которая действительно выглядит почти как спящая, но на самом деле она мертва. Он вздрагивает, слыша голос Андреса совсем близко к своему уху. — Розалия Ломбардо. Она умерла почти сто лет назад, во время эпидемии испанского гриппа. Ей было всего два года. Ее отец был в отчаянии, он умолял монахов поместить ее тело в катакомбах. Так они и поступили. И она осталась прежней. — Это… — выдыхает Мартин, вглядываясь в лицо девочки. — Это все равно, что обмануть смерть. Остановить время. — Именно, — бормочет Андрес. Мартину кажется, что все мумии смотрят прямо на него. Снаружи все еще жарко, поэтому они укрываются в маленьком кафе. Мартин медленно потягивает кофе, а его взгляд скользит по залитым вечерним солнцем зданиям вокруг них. Они проделывают долгий путь до своей съемной квартиры и устраиваются на балконе, открывают бутылку Шардоне и вытягивают ноги. — Я хочу, чтобы ты научил меня говорить на итальянском, — наконец говорит Мартин, глядя на Андреса. Он влюблен в эту страну. Они уже побывали в Милане, Флоренции, которую обожает Андрес, затем — в Риме и Неаполе, но ни одно другое место не вызывает у Мартина таких чувств, как Палермо. Древние здания, узкие мощеные улочки, солнце, горы, море, еда — все в этом городе заставляет Мартина любить его, как родину. Даже больше, чем Буэнос-Айрес. Андрес ухмыляется ему, вставая. — Слушай, ты уже знаешь кое-что по-итальянски, — говорит он, подталкивая Мартина, чтобы тот тоже встал, а потом обнимает его за плечи и не отпускает. Он начинает медленно двигаться, словно они танцуют под несуществующую музыку. — Lento***, — говорит он. — А еще adagio…*** Мартин, должно быть, улыбается, как идиот, но к черту все это. Он следует за Андресом, двигаясь все быстрее и быстрее. — Andante, moderato, allegro***, — он не перестает смеяться, пока они кружатся на балконе. Наверное, это самый счастливый момент в жизни Мартина. Ноябрь, 2004, Париж. Французская столица ведет себя по-свински, решает Мартин, закрывая зонтик, который они делили по дороге, и передавая его вместе со своим пальто гардеробщику. Вот уже две недели безостановочно льет дождь, и Мартин был бы рад остаться в прекрасной квартире на Авеню Эмиль Дешанель, совсем рядом с чертовой Эйфелевой башней, но Андрес считает иначе, ему хочется гулять каждый вечер. Теперь Мартин не имеет ничего против оперы или музеев, но бары и клубы вытягивают из него жизнь. Андрес очаровывает женщин, и Мартину ничего не остается, как дуться в углу. Поскольку его французский ужасен, он даже не может флиртовать. С тех пор как они прибыли в Париж, он трахался только один раз, если так вообще можно назвать грязный минет в туалете. — Андрес, неужели это действительно так необходимо? — Я думаю, нет смысла пытаться объяснять тебе абсолютную красоту парижских девушек… Ох, bonsoir, mesdames!**** — Андрес улыбается, замечая несколько дам, с которыми он уже встречался ранее. Он уходит, чтобы посидеть с ними, и Мартин стонет. Он находит место, где можно присесть, и смотрит на людей, потягивая напиток за напитком, но его взгляд все время возвращается к Андресу, развлекающему трех девушек, которые, конечно же, в восторге от него. Вечер превращается в ночь, все в роскошном клубе веселятся, и Мартин никак не может решить, он пьяный, обиженный или же скучающий. Пока он смотрит, как Андрес заправляет прядь волос за ухо одной из хихикающих цыпочек, его осеняет идея, и он ухмыляется, вставая. Через несколько шагов он оказывается рядом с ними. — Pardon*****, — бормочет он девушке, прежде чем встать между ней и Андресом, поднимая руки, чтобы обхватить ими шею мужчины. — Перестань играть с ними, mi amor******, я устал и хочу домой, — мурлычет он, глядя, как расширяются чужие глаза. Он отстраняется, чтобы посмотреть на трех женщин, и указывает пальцем сначала на себя, после на Андреса, а затем делает вульгарный жест, как бы говоря, что они трахаются. Девушки потрясенно смотрят на них, но потом бормочат что-то по-французски, наполовину забавляясь, наполовину смущаясь, и уходят, бросая на них недоуменные взгляды через плечо. Он улыбается, гордясь своей шуткой. Затем он чувствует руку Андреса на своем затылке. Он оборачивается и видит натянутую улыбку. Не говоря ни слова, Андрес выводит его наружу, останавливаясь только для того, чтобы взять их пальто, забывая зонтик. Его рука все еще лежит на затылке Мартина, когда они идут домой под дождем. — Надо было взять зонтик, Андрес, тут чертовски холодно, — смеется он, слегка спотыкаясь. Андрес ничего не отвечает. Наконец они добираются до своей теплой, сухой квартиры. Меньше всего Мартин ожидает, что рука на его шее напряжется, и Андрес буквально швырнет его на деревянный пол. — Ауч! Что за… — он переворачивается на спину, а потом чужие руки хватают его за горло и прижимают к полу, больно и безжалостно. — Да кем ты себя возомнил, черт возьми? — шипит Андрес с яростью в голосе, и Мартин не может дышать, извиваясь и поворачиваясь в попытках вырваться из хватки, похожей на тиски. Он пытается царапать руки Андреса, брыкается ногами, но не может освободиться. Он просто задыхается. — Андрес, — скулит он, умоляя. — Никогда больше не смей меня так унижать, — рычит Андрес прямо ему в лицо. Мгновение спустя он отпускает его. Мартин перекатывается на бок и садится, прислоняясь спиной к стене и прижимая руку к быстро распухающей шее. Он кашляет и задыхается, слезы текут по его щекам, когда он смотрит на Андреса, который стоит над ним и чье лицо теперь спокойное и собранное. — Поспи немного, — холодно говорит он, прежде чем исчезнуть в своей спальне. Мартин сворачивается калачиком и плачет.