Не спится этой ночью мне

Я думала, что хочу покоится в объятьях Господа, но, когда после своей скорой кончины очнулась — не расстроилась. Проснуться в гробу было непривычно, как и разговаривать с такими клыками. Я должна была стать главным блюдом на балу. Тебя поэтому обратили и вернули — чтобы ты доставил меня в замок Его Сиятельства. Но, я бы не дожила до бала в том состоянии, в котором ты меня доставил. Граф был столь благосклонен — он лично обратил меня. У нас один гроб на двоих — Кукол, слуга Графа, ещё не сделал мне мой собственный гроб. Может он и не понадобится. Как смешно быть мёртвым. Я обхватываю твою шею руками, откидываю голову назад и прижимаю тебя к себе. Ты целуешь мои плечи и грудь, а я смеюсь. С жизнью словно ушёл и весь страх. Я больше не боюсь тебя. Я выгибаюсь, подставляясь под твои поцелуи. Ты бесстыдно лапаешь меня, залезая руками под одежду. Хватаю тебя за шею, отстраняю и со всего маха отвешиваю звонкую пощёчину. Ты даже качнулся в сторону. — Э? — Постыдился бы! — Я? — Напугал меня, кусался, пи-и-и-л мою-ю кро-овь! — в конце я не выдержала, начала кривляться, мотая головой, смеяться. Ты, притихший, понял, что я не зла, и тоже начал смеяться. — Так поздно уж стыдится! — ты хватаешь меня за талию и подбрасываешь. Я взвизгиваю, на секунду испугавшись, но потом ещё больше веселею. Я ложусь на тебя, прижав к полу и трусь. Поднимаюсь и провожу рукой по одежде, после чего хватаю ткань и тяну, она начинает трещать. — Эй! Ты чего рвешь-то! — Зашью потом, если нужно будет. Ну или ходи голышо-ом, — сказав это я облизнулась и начала елозить бёдрами, от чего ты выгнулся и улыбнулся. — И где же иголку будешь искать? — Если понадобился, то я, ой! А-а-а! Ты быстро скидываешь меня с себя и навис надо мной. Страстно целуешь, я обхватываю ногами твои бёдра. Мы ласкаемся так, пока кто-то не бьёт тебя по голове. Это Кукол. Он хватает тебя и стаскивает с меня, а я переворачиваюсь и поднимаюсь на колени. Горбун злобно мычит и машет руками. — Мадмуазель Кукол, ну что же вы ругаетесь! — говоришь ты, давя смех и отскакивая от него, когда он идёт на тебя и машет руками. — Ваше Благородие! — стону я, схватив слугу за одежду, — не бейте его, из него и так уже все мозги выбили! — вскакиваю на ноги и кидаюсь горбуну на шею, крепко обнимая его и пытаюсь уткнуть его лицо в мои оголённые груди. Целую в макушку, выгибаюсь и издаю стон. Кукол упирается и пытается высвободиться из моих рук, но не бьёт меня. — Ты чего! — Ой! Я вас спутала! — говорю хохоча, всё ещё душа горбуна в своих объятьях, — он мне даже больше нравится, оставить нас, — надуваю губы и поднимаю ногу, махая ей в воздухе «отгоняя» тебя. Ты хватаешь за неё, дёргаешь и я, отпустив Кукола, падаю. Ты притягиваешь меня за ногу к себе, быстро поднимаешь и толкаешь в сторону гроба. Мы запрыгиваем в него, продолжая смеяться, горбун накрывает нас крышкой, ударив меня по голове, и тащит нас куда-то.