Сумасшедшая

Квартира, в которой поселилась Тсунаеши, не была большой. Для нее одной, совсем небольшой девочки, что привыкла полагаться только на себя, вполне хватало. Набор комнат был стандартный — спальня с двухместной кроватью, маленькая гостиная, кладовка, кухня, ванная совмещенная с туалетом и коридор-прихожая. Оплачивал Изая, который отмахивался от вопросов и умело переводил тему на что угодно, кроме потраченных на нее денег. Несмотря на недоверие и напряжение, что исходят от Тсунаеши во время каждого нежданного прихода гостя, он наведывается к ней не меньше двух раз в неделю. По словам Орихары, ему интересно посмотреть на то, как устроилась его новоприобретенная троюродная сестра, а еще хочется поесть чего-нибудь домашнего, типа омлета или приготовленной на пару рыбы. Тсунаеши не верит, ведь сама ест свою еду. Да, для ее возраста это совсем неплохо, но до Наны, которая учила ее готовить с восьми лет, ей еще далеко. Да и сами блюда у нее мало чем отличались от того, что можно купить в любом магазине. Савада не считает себя особенной, но не перестает настороженно следить за гибкими пальцами, в которых девочка несколько раз видела ножи. Ей не очень комфортно рядом с Изаей, он это прекрасно знает и даже не пытается быть мягче или сглаживать углы в своем поведении, которые периодически доводят ее до нервных вздохов и тихой паники или злобы. Тсунаеши не верит ему ни капли и тоже не скрывает этого. Хотя о чем это она, Тсунаеши уже давно не верит людям, даже своим родственникам. Особенно своим родственникам. Особенно отцу и новоприобретенному троюродному брату. Ее бесит его молчание на вполне уместные вопросы, смены тем и улыбка, от которой у нее зубы скоро в белую труху превратятся. В этом весь Изая — говорит, что любит людей, но доводит их до слез или нервного тика. Неудивительно, что на него так реагирует какой-то "Шизу-чан", самой хочется сомкнуть руки на этой бледной шее, лишь бы хоть ненадолго замолчал и перестал лыбиться, словно гиена в Африке. — Зачем ты мне помогаешь? — в который раз спрашивает Тсунаеши. Сегодня восемнадцатое августа, на улице плюс двадцать восемь и четыре, а Изая должен сейчас быть в институте, но он сидит с ней в маленькой и душной квартирке. И умело игнорирует вопрос, уничтожая чайной ложечкой начавшее таять мороженное с шоколадной крошкой и сгущенкой внутри. У нее самой на блюдечке шарик фисташкового, с орехами и кусочками клубники. Они ведь не родственники документы не считаются, не друзья и даже не приятели. Так, просто знакомые. Не потеряйся вернее, не брось ее тогда отец в тот день, вообще бы не обратила внимание на этого человека или держалась бы от него подальше. Внутренний голос и инстинкты подают сигналы паники, но это не мешает интуиции молчать. Такой диссонанс раздражает, а странный взгляд карих глаз заставляет съежиться на невысоком стуле, стоящим на кухне. После прихода начинающего, но уже достаточно востребованного и осведомлённого информатора, нужно составлять список в блокноте с оранжевой обложкой и львенком. С покупками ей может помочь Селти, если у нее нет никаких дел или отпуска. Саваде одной не унести все пакеты - которых будет не меньше двух, ведь к ней Орихара приходит только голодным - да и ребенка даже не пустят за покупками. А в городе хватает личностей, любящих маленьких детей — она по телевизору слышала, что ученицу первого класса средней школы кто-то изнасиловал, когда та шла домой. Через несколько дней стало известно, что она спрыгнула с крыши, неподолеку от дома Тсунаеши. Экзамены для поступления в новое учебное заведение как-то прошли мимо нее. Помнит только кучу нервов, мозоли от ручки и карандаша на пальцах, появившихся от написания часто решаемых под чужим присмотром задач, и нервную улыбку, когда заместитель директора передавал Орихаре документы. А еще торт с горькими орехами и тягучей карамелью дома, знакомство с одноклассниками на следующий день и куча шума с изучающими новую личность взглядами. Раздражает. Расслабление приходит только после часа в горячем душе и двух кружек недорогого чая без сахара. Ей еще предстоит привыкнуть ко всему что ее окружает, иначе сгорит изнутри. Как жаль, что это не метафора.